Общее положение

1917 г. по материальным признакам сулил широкие перспективы для Антанты. Она серьезно могла рассчитывать на победоносное окончание войны в этом году. Соотношение военного могущества обеих коалиций всецело перешло на ее сторону.

Центральные державы хотя и сохраняли обширные завоеванные ими территории и хотя ее укрепленные фронты не дали еще нигде видимой трещины, но фактически они находились на краю полного истощения и невозможности продолжать войну.

Германия выкачала из своей страны все, что ей мог дать народ. Все возрасты от 17 до 45 лет уже стали под знамена, а требование верховного командования ввести всенародное ополчение от 15- до 60-летнего возраста встретило сопротивление правительства. Германцы с огромным напряжением и ценой ослабления своих кадров и запасов пополнений могли создать к весне 1917 г. только 13 новых дивизий, которые следовало считать последним усилением их армий. Но эта мера существенно не изменяла соотношения сил, и Антанта превосходила Центральные державы в отношении численности армий приблизительно на 40%. Надежды германцев на сформирование польской армии потерпели полную неудачу.

Германская промышленность испытывала такое жестокое потрясение, что верховное командование было принуждено в период наибольшей военной опасности [618] возвратить частной промышленности несколько заводов и вернуть из строя 125 000 квалифицированных рабочих. И даже при таком полном напряжении Гер-мания не могла состязаться с противной стороной в отношении производства военных материалов. Голодная блокада довершала отчаянное положение страны.

Состояние Австрии было еще хуже, и она вела уже тайные переговоры, чтобы выйти из войны, официально заявив своим союзникам, что ее армия держаться дольше осени не может.

Неопределенная роль Греции продолжалась только благодаря инертности дипломатии держав Антанты.

Германское командование сознавало свое критическое положение, сознавало всю трудность объединить народ для борьбы за существование империи и более всего боялось начала наступления Антанты до весны против уставших и не успевших подготовиться к обороне войск. Оно уже отказалось от возможности вести наступательные операции, решило перейти на всех фронтах к обороне и возлагало всю надежду на уравнение общего положение сторон путем неограниченного развития подводной войны{78}.

Принципиальный переход к обороне вызвал необходимость принятия соответствующих мер по выбору более сокращенного и удобного фронта и ряда тыловых позиций. Сражение на Сомме показало в этом отношении всю рискованность германского расположения и еще осенью 1916 г. заставило приступить к постройке новой сильной линии обороны, известной под названием позиции Зигфрида, по линии Аррас — Камбре — С.-Кантен — Ля-Фер — Вайи на р. Эн, чтобы срезать обширную дугу Альбер — Нуайон — Суассон — Вайи, в которой битва на Сомме пробила широкую брешь, и позиции [619] С.-Миель, чтобы срезать по линии Этен — Горз выступ С.-Миель к югу от Вердена (схема 52).

Эти новые позиции представляли собой в действительности отлично укрепленный район, занимавший в глубину 8 — 10 км, захватывавший отличные наблюдательные пункты с обзором на 20 км и намного сокращавший фронт обороны. Но вместе с отходом на позицию Зигфрида германцы лишались и всех выгод наступления, связанных с выдающимся выступом у Нуайона.

Совершенно в этом положении находились державы Антанты. В политическом отношении им удалось к этому времени получить материальную опору со стороны Соединенных Штатов, экономическая жизнь которых сильно страдала от длительной мировой войны и в особенности от неограниченной подводной войны, которую Германия объявила в 1917 г. Военные силы и средства Антанты достигли полного развития и как в отношении численности армии, так и в отношении техники намного превосходили противника.

Даже русская армия достигла к этому времени по своей численности и по техническому снабжению ее всем необходимым наибольшего за всю войну развития. Широкое участие, которое приняли в деле изготовления технических средств общественные организации, союзные державы и военное министерство, помогло ей выйти из создавшегося в начале войны тупика{79}. Но это внешнее сравнительное благосостояние русской армии было сильно подточено изнутри. Расстройство транспорта, а вместе с тем и невозможность подвоза в армию и в города продовольствия приняли угрожающие размеры. В начале февраля на Северном фронте продовольственных запасов оставалось на 2 дня, на Западном перешли на консервы и сухарный паек, [620] на Юго-западном солдатам выдавали только по 1 селедке в день, на Румынском положение было еще хуже. В глубоком тылу, конечно, были еще некоторые запасы (мука, мясо, жиры и т. д.), но подвозить их на фронт в силу полного расстройства транспорта удавалось лишь с большими перебоями. К общей усталости от войны, к моральному и физическому истощению плохо одетых и разутых солдатских масс Русского фронта прибавился еще и голод. Дисциплина с каждым днем падала, невыполнение распоряжений офицеров стало заурядным явлением. Два года тяжелой войны без видимых успехов, без надлежащей подготовки ее, с разрушенными кадрами, с погибшим опытным офицерским составом и с не оправдавшим своего назначения в подавляющей его части высшим командованием, — не могли не оказать воздействия на всю толщу русской армии. Армия к началу 1917 г. в действительности уже была подорвана; недовольство народа, начавшего сознавать, что война ведется за чуждые ему захватнические интересы, распространилось и на фронт, и события, охватывавшие страну, не могли не откликнуться широкой волной и в армии.

Планы Антанты

Период составления предположений на 1917 г. прошел в державах Антанты при некоторой перемене лиц высшего командования, что невольно отразилось и на выработке планов кампании будущего года.

Во Франции в связи с румынской катастрофой произошла перемена в кабинете Бриана, а вслед за тем и падение самого кабинета и замена его министерством Рибо; почти одновременно, после многочисленных политических интриг, был сменен и ген. Жоффр, место которого занял ген. Нивель. Но вместе с тем вновь ограничили его роль только Северо-восточным фронтом, т. е. войсками, действовавшими во Франции. Салоникский фронт опять получил самостоятельность. Таким образом, [621] главное руководство операциями снова перешло в руки военного министра, т. е. органа политического.

В Англии был образован под председательством Ллойд-Джорджа Комитет войны из первого министра и министров военного, морского, финансов и вооружения, т. е. род директории, долженствовавший изучать и быстро проводить в жизнь все вопросы, соприкасавшиеся с войной.

Общее же направление операций по-прежнему оставалось в руках конференции в Шантилъи. План Антанты сводился к скорейшему использованию своего превосходства в силах и в средствах для придачи кампании самого решительного характера. Поэтому на конференции в Шантильи 15 и 16 ноября был установлен переход в наступление на всех фронтах, с наибольшим количеством сил в Самом начале 1917 г. с целью не упустить вновь инициативы из своих рук, что могло бы случиться при откладывании наступления до весны, так как к этому времени должны были быть готовы у германцев их последние вновь формируемые 13 дивизий.

Ген. Жоффр подразделял кампанию 1917 г. на два периода: 1) зимний, состоявший в продолжении активных действий на всех фронтах, действий местного характера, направленных к тому, чтобы не дать возможности противной стороне ни нанести частного удара на любом из фронтов, ни выделить резервов для летней операции, 2) летний, когда должно быть произведено широкое наступление на всех главных фронтах. На второстепенных театрах намечались действия, достаточные только для сковывания имевшихся там сил противника — с незначительным расходованием собственных сил.

В России на совещании главнокомандующих фронтами в Ставке 17 и 18 декабря 1916 г. также был установлен план действий на 1917 г., которым, во исполнение общего плана Антанты, было намечено: 1) в течение зимы производить частные операции на всех фронтах, 2) весной произвести решительное наступление на Западном и Северном фронтах. [622]

Date: 2015-09-22; view: 393; Нарушение авторских прав