И теплом, что в ладошках, поднимем небеса

Я не пишу о прекрасном рассвете.
Кроме собак, никто не заслужил это.
Полюбила руками и сплелись языками
Но расстались, ведь высоты побоялись.

Не светит луна в закрытые окна,
Она подруга развратная гостья.
Сама навещает и даже без спроса
Наливает и закурит по половине с разгона.

Ну вот, черно-белая жизнь без тебя,
Будет тогда пьяна луна.
Если однажды покинешь меня
Знаю: не сможешь уйти навсегда.

Может, совсем мне не будет казаться
Эта моя наивна реальность.
Я улыбаюсь, тебя я касаюсь.
Так больно остаться и улыбаться.

Время на время и в минус сомнения.
Я признаю своё пораженье.
Тебя же теряю и точно не знаю,
Только впускаю через уши дыханье.

Если однажды в пропасть задёрнет
Нас поднесёт и на ложечке скромно
Всех накормила теленеделя
И посадила на верхушки деревья.

Я умываюсь и убегаю
Подальше от ваших красивых постелей.
Мне надоело быть всегда первой
Я же не вижу здесь, кто повыше.

Я разбужу всё, что уснуло
Войну объявлю, если воскресну!
Никогда больше не буду
Тебя в жизнь садить, как на попутку.

Слышишь, это реки бушуют
А я не верю, что они перезимуют.
Тоже засыпают, но не надолго
До очередного, как говорят, прибоя.

Я не люблю играть в романтику,
Когда тебе было проще завести зайчика.
Я не люблю вообще животность,
Мне бы просто рядом и поближе кого-то.

Заставить себя поверить в чудо.
Радоваться, как ребёнок, и целовать проституток.
Боже, какая жалось напала,
О любви, запомни, я тут не сказала.

Заслепит меня краткость и надписи,
Цитаты не в рифму — ну, чтобы без яркости.
Напишут в газетах не смело, но точно,
Жизнь провожают каждый день на перроны.

Как в переулке, где старые домики,
Унижают маленьких и обходят стареньких,
Так и тут картина простая,
За тобою только выбор и лишь о прекрасном.

Конфеты не любишь, но одна коллекция,
Начиналась с красивых, изысканных.
Тебе бы поприличнее бы личико и красивое тело,
Чтобы не было противно касаться.

Оживёт под вечер снова,
Та 27-го наша история.
Такая прогулка и твои руки,
Блин, как же красиво не слышать, не думать.

Усложняет их жизнь одна мысль,
Что однажды уже не будет под кого ложиться.
Как говорится, не каждому дано,
Телом своё обогреть не одного.

Много в количестве, а ещё больше в списке,
Ведут они поправочки с каждым на прочность.
Глупые девочки, но каждому своё,
Я восхищаюсь, ведь мне это не дано.

В каждого свои таланты и вспышки,
Кто-то писатель, а кто просто прибыль.
Возможно, о тебе тоже там напишут,
Но знаешь, проститутка — это типичный житель.

Да какая разница, как зарабатывать?
Если тебе сам процесс от процесса нравится.
И таешь сейчас под одним из них,
А вечером о себе статейки читаешь и плачешь.

Улыбнись, чего ты, ведь и так бывает,
Обсуждают сотни и каждый недовольный.
Частично не реально нравится тем,
Кто никогда не видел твой силуэт.

Всё очень просто: у каждого своя каша,
Только, кто заварит, а кто по-тихому сварит.
А потом среди ночи кто-то же расскажет,
Что жизнь до остановки у него бывает.

Книги читаю о вечных встречах,
Но кто меня ждёт, и кто меня встретит?
Сегодня день я уже в поездке,
Верхняя полочка, я, как царь, на небе.

Зимние лестницы в воздухе застыли,
Может, они что-то знали или же зачем были?
Уходит девушка вдаль без оглядки,
Кто её укроет и сыграет с ней в прятки?

Зрячие боятся Богу молиться,
Видать, что-то верили, но мысли давили
Сильнее на сердце и ножиком в руки,
Каются только, когда их зашивали чёрные нитки.

Ярлыки надеваем и оставляем,
Как на мясокомбинате на свинье штампы.
Да какая разница, как кого звали?
Если душа в тебе тогда утопала.

Мы очень разные и будем мы счастливы,
В нашем безумии всё не исправится.
Катком где дороги чуть подправлены,
Пойдут, как бараны, в одном озадачены.

Кто те же люди, что закрывают двери,
И учат нас жизни и ищут нам пары,
Зачем всё это, если дело не в теле,
А просто никому невозможно поверить.

Убери небо с моего края,
Я не узнаю, пойду за дали.
И пусть мне скажут, что я устала,
Но в этот раз тебя я искала!!!

Поднимись выше, я тебя слышу,
Эти объятья были так рядом.
Мы совсем разные, как чай и кофе,
Но всё же не ищем кого-то.

Сотни людей я вижу ночами,
Кто рисует, кто упивается слезами,
Зачем мне раны, что не заживают?
Если во мне кто-то реки гонит-запускает.

Каждый день я по кругу мотаюсь,
Солнце на пружине то светит, то тает,
По вечерам всё так же я вижу
Белые стены и людей разбитых.

Мама, зачем нам рождаться надо?
Ведь всё равно мы все умираем,
Боль с рождения и жизнь на вылет,
Стрелки скородят наши клетки.

Но в глазах полуночного неба,
Я вижу тебя в белом платье светлом,
И протяну руки навстречу,
По-разному уже пусть гаснут свечи.

Это филь о старых лицах,
Что теряются за кадром,
Кто во мне и что пылится,
Слой останется убитым.

Куклы чувствуют, бывает,
Сердце сломано играет.
Музыка не в такт, не в рифму,
Что упало, то ложится.

Не прожить с тобою годы,
Чтоб узнать, чем дышит порох.
Только выстрел, и повисли
Наши сломаные мысли.

Я играю в боль на крыше,
Чуть повыше вижу лица.
Они сломаны и в прах,
Руки в них не при делах.

Отрывает от коры, а под нею мы одни,
Разойдутся облака, ты жива, а я мертва.
Только не кричи, уже не хватит сил,
Построили огни мосты и на полпути.

Пульс свой сохрани и птицею взлети,
До конца неси и всё ввысь лети!!!
Не ищи меня, я перешла границы,
Через век-второй увижу тебя среди таких же.

До тебя я бы долетела,
Пила вино и утешала тело.
Хотела бы снова касаться руками,
И сочинять стихи как оригами.

Я растеряла последнюю ночку,
И потеряла пульт управленья.
Но иногда я бываю дерзкой,
Только в качестве волчонка без лести.

Дни убегают в бескрайнее море,
Прячут свои маленькие ладони.
Но мне зачем, и как день наполнить?
Если ты на грани очередного излома.

Этот мир станет чуть темнее,
С каждым дыханием пока ты тлеешь.
И никогда не услышат люди,
Запад с востоком не верит в дружбу.

Боже, ну как же ты на границе,
Как оставить тебя и улететь, как птица,
В воздух подняться, и, как лебедь белый,
На землю упасть без никакой цели.

Я не хочу жить в этом краю,
Где холод без тепла, и я сгораю.
Где границы строят преграды,
Но зачем всё, если ты дыханье?...

Холодное утро и жаркая погода туманная,
Я расстреляна или чуть пьяная?
Воздух тяжёлый становится с каждым дыханием,
Мама, ну зачем полюбила я заново?!

Сожгла бы сердце и отдала голубям,
Они, как курицы, только бы кормили и хлопали.
Сердце моё уже, увы, непригодное,
Сломалось на очередном синем проводе.

И как доказать, что я не люблю романтики,
Только рубахи в клеточку и по утрам пью кофе я.
Иногда по привычке смотрю на твои фоточки,
Слушаю песни в старой прихожей и обнимаю столбики.

Кофточки, моточки и ямки асфальтные,
Ромбики, кубики и я ненормальная.
Всё вижу, как в испорченном зеркале,
Выпала жизнь, как на заштопанном рубеже.

Если верить любви — она среди нас,
Только ходит в толпе, не узнать за раз.
В этом вечном быту из человеческих фраз,
Наша жизнь навсегда переходит власть.

Может быть, мы когда-то сойдёмся здесь,
Ты будешь верной собакой, а я — старый дед.
Но не выдумать то, чего просто нет,
Затянуться осталось и уйти на свет.

Верь себе и не думай, что всё вот зря,
Полюбила душа, так дыши в ответ,
Море слез всех затянет только в этот раз,
Зря рискуешь уйти в мир, которого нет.

Знаешь, нет ценнее тебя,
Моя непонятная чуть пьяная грань.
Как кубик, крутилась, искала пристань,
Да кто меня сломит, когда я влюбилась!

Казалось, в тебе я нашла то небо,
В которое без крыльев поднималась.
Но однажды наутро стрела пронзила,
Но попала внутрь, и меня так убило.

Если ты не придёшь и повернёшь раньше,
Прошу, забудь меня и не пиши барды.
Под стон гитары и в переходной луне,
Космос петлёю задел шиворот, моё небо.

Разные звуки и утренние сочинения,
Лебеди чёрные или же белые.
Тучи летят, как качели из детства,
Прекрасная утонченность твоего сердцебиения.

Знаешь, а так бывает: упали,
В один момент две стороны, две медали.
И ароматы вишнёвого сада
Навсегда на твоих губах оставались.

Утро начнётся с него,
Так как он своеобразный Бог,
Ему всё не важно, если не греют,
Даже холодильник для него тогда закрытая тема.

Мой кот не страшный,
Но очень странный
И это скрывать он никогда не станет.

Он любит оливки и спать на постели,
И, как медведь, ждёт потепленья.
Ничего не мешает, если б не это утро,
Мой удар в его голову, как водка без закуски.

Ты не бойся расставаний,
Мы не надолго здесь остались.
В этой жизни так бывает,
Город и лицо меняем.

Я люблю тебя, и даже,
Если осмелеет ветер
Перевернёт моё сознание,
Только ты в нем лишь останься.

Я найду тебя повсюду,
Глупо, если ты осудишь,
Моим, может, врагом будешь,
Но я хранить, как сердце, буду.

Что за окном: будто новая жизнь,
Кипит, искажается с каждым днём.
И так по течению плывут корабли,
Улетают всё дальше мои только сны.

Я не устала, просто хотела
Уснуть рядышком, но не трогать тело.
Пусть я мертва и в скорости угасну,
Боже, не дай мне уйти так рано.

Я оживляю этот мир и хочу,
Увидеть, как сирень свою песню поёт.
Но, увы, не дано быть немым для других,
Только голос давно для меня как изменник.

Не запеть мне голосом молящих,
Не просить у Бога быть подвластной.
Я, если б можно было, пришла к нему первой,
И ради тебя спорила со смертью.

И руки у тебя совсем, как на картинке,
Пальцы все теплее и нет ни одной морщинки.
Просто по ночам всё пишу о том же,
Что тебя дождусь и дрожу до дрожи.

Так странно поменять всё, что у меня было,
Только с тобою поделиться миром.
Тот, что наполняла я все эти годы,
С тобою теперь по одном пути бродим.

Знаю: так и будет — кто-то уйдёт первым,
Пусть даже с перебегом или до победной.
Да разве было важно, если я знала,
Что только до твоих глаз я казалась пьяной.

Я поломалась, как спичка, как рыбка,
Которая плывёт себе по прямой по привычке.
И водкой бы разбавить дело благородное,
Но ты забываешь свой номерок в моем номере.

В ванной наполненной я вижу измерение,
Как пенка разбавлена в своей параллели я.
Согреюсь лучами, пусть даже от лампочки,
Тебе моя радость уматывает данные.

Стираю всю память и боль прошлогоднюю,
Совсем не ревную, да было б до чего бы.
Просто накроет меня эта осень,
Не знает, не спросит, и рано забросит.

Много людей стоят на пути,
Под дождём, как дождевики.
И хоть бы один поднял лицо,
Всё смотрят на низ не ждут ничего.

А я стою на перекрёстке,
Картина промокла и завяла роза.
Но что я скажу ей и как подойти?
К девушке, о которой остановились мечты.

В чужом городе живут на выбор:
Сейчас на балконе, потом идут за пивом.
Выбор велик, но она не конкурент,
Она не стоит в магазине, где выбора нет.

Она вообще не самая лучшая,
Она вообще не стоит с этими игрушками.
Она не сравнится ни с кем в этой жизни,
Только с дождём, о котором мои мысли.

И однажды в простом переходе,
Я узнаю её во всё таких же прохожих.
Нарисую её портрет
На котором дождь и нас негде нет.

Она спросит: «А где же я?»
Я улыбнусь и отведу на дождь,
Обниму её, чтоб никогда
Не замёрзла её родная душа.

И скажу: «Вот посмотри,
Ты видишь, как летит эта жизнь?
А сейчас просто пойми,
Она остановилась на нашем пути».

Люди всё так же бегут по делам,
Они, как кошки, прячутся кто куда.
Нас нету ни для кого,
Мы для себя перешли в дождь.

Вот и на русинке всё очень просто,
Но по-своему там было всё сложно.
Ведь в самом простом скрывается суть,
Но до вечности главное не уснуть.

И дотянутся до тебя так хотелось,
И поэтому всё быстрее билось сердце.
И вот стою посреди улицы,
Открываю глаза, чтобы не жмурится.

Да что же такое и куда всё катится?
Успокойтесь, люди, вам всё равно не понравится.
Будет затишье, как перед бурей,
А потом цунами возьмётся ниоткуда.

Где же ты уедешь сейчас?
Что приснится тебе после нас?
Что за вопросы? и время остыло,
Ему надоело, а так же спешило!

Сколько крестов ещё хоронить?
Сколько стихов о тебе мне прожить?
Сколько слез не увижу твоих?
Я умоляю: не плач но живи!

Я утону в этом небосводе,
Под музыку такта и на великих широтах.
Я уйду и стану стеною,
За которой ты спрячешься от грома.

Прошу, не ищи других людей,
Они тебе, как и мне, не нравятся.
Даже если льдом покроется моё тело,
Ты всё равно сможешь от всех спрятаться.

Пожалуйста, никогда не уходи,
Ведь в этом мире и так мало места,
Для меня ты стала, как часы,
От которых никогда не согреться.

А я такая вся чужая,
Без тебя как дворняга или другая.
Я верила тебе и искала в глазах
Очередную частичку тебя.

Обнять от радости сильно подушку,
Записанный голос на диктофоне прослушать.
И от счастья просто улыбнуться,
Да так, чтобы мысленно к тебе прикоснутся.

Я раньше не любила розы,
А теперь они напоминают,
Они ближе всего похожи
На твои нежные изгибы.

Знаешь, а годы совсем те же,
И не важно, что на дворе другой век.
Я осталась, там где мы были,
Хоти и никогда не видели разведённые мосты.

Я осталась в своей эпохе,
Где девушек любят за красивый голос,
Где душа превыше всего,
Но и если курить, то только с вином.

Я не любила наигранных лиц,
Тех, что терялись, ещё не сняв маску.
Если ты клоун — ты мне улыбнись,
А если нет — то поправь маску.

Вот скажи: что назавтра будет тобой съедено?
Если сосед подбирает под тебя растение,
А потом произвольно подаст на стол,
Ну, или сразу тебя же на нём.

Ловушка в жизни очень проста,
Сегодня ты, а завтра тебя.
Но помни одно: что всё пустота,
Только любовь никому ничего не должна.

И если познаешь её утренний вкус,
То не спеши смешивать соус.
Девушка — это очень тонкий фрукт,
Она не потребует добавок по вкусу.

Запомни, что любят в жизни лишь раз,
Ну, а теряют любовь, как энергию.
Но заправка любви до любви далека,
Если сердце покрылось ржавой плесенью.

Почему ветер? — Да она мимолётная,
Сегодня со мною а завтра с тобою.
Муза, она такая девушка,
Выбор всегда оставляет за дверью.

Сейчас протянет свою ладошку,
Потом, как Луна, покажет скрытую сторону,
И сойдёт с ума от прикасания рук,
Таких же горячих, как её губы.

Это не страсть и не предательство,
Когда я с тобою и ты со мной счастлива.
Наутро уйдёшь, как ни в чём не бывало,
Тебе на работу, а мне до финала.

Трезвая нежность. Что бывает вкуснее?
Запах твоего апельсинового тела.
И ароматы первых цветов,
Волосы распустишь, уходя домой.

Детка, твоя гордость
Совсем не к месту.
Закрой свою дверь,
И слушай теперь по-трезвому.

Наркотики бывают разные,
Как и люди, хорошие и безобразные,
Как и лекарство, в разных дозах,
Вот такая тебе в жизни школа.

Детка, читай побольше,
Шекспир и так от таких, как ты, в шоке,
Уже не от повести он переворачивается,
В своём гробу он делает последнее дыхание.

Нас не любят, как близнецов,
Путают, кто мы, когда в теле двойном.
Без остановки на зелёный бежим,
Но красный, как всегда, укорачивает жизнь.

И давали пить грязную воду,
И руками, которые потом же заломят.
Из губ, что лгали, что я живая,
И только ножницами в меня всё врезались.

Измученное терпение, но верность во мне,
Я поднимался, когда не было сил.
За то, чтобы увидели во мне такой мир,
Что не деньги, а верность несут в себе счастье.

Да, я на вид был ужасный.
Но разве я просил что-то другое?
Мне бы просто к кому-то прижаться,
И чуточку позабыть о боли.

Не важно, кто с детства тебя подкармливал,
Но всё равно тебя все оставили.
Даже мыши были добрее
К тем, кто ходил к ним за хлебом.

Не лейте слезы, матеря,
Когда сын ушёл за даль.
Ему уже совсем никак,
И смерть ходит по пятам.

Сорок лет он видел жизнь.
Когда ему было лишь двадцать —
Автомат всё заменил,
Слезы были беспощадны.

Если укрыть все дороги туманами,
Мысли мои от меня не избавятся.
Если подарят жизнь мёртвому,
Душа не поверит и в реальности сломится.

Я разрисую лицо своё пальцами,
Чёрное-белое и кровь на запястьях,
Алыми розами украшу твои раны,
И не уйду, пока ты не скажешь

Я засыпаю на камне из грязи,
Юная Азия и мёртвая стая,
Всё догорает и было мне знать,
Что моё сердце живёт минут пять.

И только вовек не забыть укус
Змеи, что отрекалась от своих чувств.
Когда убивали её, она смотрела в глаза,
Теперь во мне её этот ядовитый взгляд.

Я буду космосом, я стану небом,
Я буду Богом, где б ты не был.
Я буду прошлым или мгновеньем,
Набери мой номер, поднимись к небу.

Тебя я спасаю, когда ты одна,
Когда закрываешь свои глаза.
Тебя я уведу в бескрайнее поле,
Твоя я душа и ты моя пропасть.

А дождик умывал их личика,
И совсем не хотел их обидеть,
Просто ёжики, они не котились,
Они просто ждали солнышка и молили неба.

Иней в глазах и жадность ветров,
Разбудит меня и позовёт за собой.
Ворон во мне улетит далеко,
Искать теперь чей-то другой уже дом.

Бери и беги со скоростью света,
Чтобы ни одни часы не узнали, где ты.
Чтобы, когда я встречусь с тобою снова,
У облака небо отразило твоё море.

Обрежь мои крылья, я уже не летаю,
Но и без них в небо чудом поднимаюсь.
Закрой моё лицо, завяжи узлами.
Эта боль сильнее, чем моё дыхание.

Я не хочу больше быть в клетке,
Если повисла на мне твоя метка.
Ты ярлыки надевала на каждого,
Запутывала походкой вальяжною.

Я уходила, убегая в подъезды,
За что же ты так, милая? за мою нежность?
Да знаю, что ты любила поглубже,
В тебя бы всю армию и танка дуло.

Да кто ты такая, что меня презираешь?
Может, жена, или не состоявшая мама?
Слушай, звезда, упади хоть раз в моё море,
Я обещаю, ты утонешь над горем.

Я оставляю тебя и ром не допитый,
Ты булка, но уже без ванили.
Зализывай все поперёк свои раны,
Они отныне твои Божие Храмы.

Молись на них и кури, как тогда,
Только умойся от этого сна.
Обними своими руками того,
Кто полюбит тебя без остановки.

Не дыши, ну, просто не дыши,
Закрой лицо, утри рукой помаду,
Посмотри, на что теперь ты,
Похожа для меня стала.

Я не люблю сук, но ты прекрасна.
Я ненавижу тех, кто в каждом ищет счастье.
Знаешь, я на трассе тебя узнала,
И сама подвозила к очередному дяде.

Надень на себя эту рубашку,
Она подлиннее будет твоей юбки.
Запомни, что суки только сутками платят,
А потом, как души мёртвых, гниют.

Пусть тебя любят руки чужие,
И касаются только до ожогов тогда,
Когда ты будешь закутана, как кокон, в паутину,
А я буду твоим создателем.

Я не люблю красивых и честных,
Мне бы поближе была твоя боль,
От которой сойду с ума, как от осени,
Что навсегда поделила тебя со мной.

Я не рисую, и тебе от этого легче,
Но в темноте в лесной тишине
Я найду твои отпечатки по стенам
У склепа, где ты переходишь в сны.