Роль политической психологии в политическом процессе

Роль и характер влияния политичес­кой психологии на политическое по­ведение раскрывают способы устой­чивого преобладания эмоциональных представлений в мотивации человеческого поведения. Так, показа­тельным фактом влияния психологических факторов служат много­численные формы и механизмы искажения восприятия действитель­ности человеком в результате снижения рациональности самооцен­ки, проявляемой нетерпимости к противоречиям, склонности к проектированию фантастических целей и т.д. Например, многие люди, выстраивая свою деятельность, несмотря ни на какие факты, уверя­ют себя в том, что они поступили правильно, выбрали лучшее из возможных решений. К таким же фактам психического искажения относится и восприятие человеком реальности на основе умозри­тельной схемы (прототипа). В силу такого запрограммированного вос­приятия вся новая информация интерпретируется им уже на основе заранее сконструированного подхода. Поэтому, например, убедив себя в том, каким должен быть президент, он требует тем меньше инфор­мации о его деятельности, чем его облик соответствует прототипу, или же приписывает реально действующему лицу те черты, которы­ми тот не обладает. Столь схематическое мышление может существенно отличаться от реальности, игнорируя факты, не вписывающиеся в схему.

Американский ученый Р. Мертон попытался более систематизи­рование представить формы психологического влияния на полити­ческие процессы. По его мнению, доминирование эмоциональных установок над всеми иными соображениями может выражаться в сле­дующем:

- в стремлении человека придавать своим ролевым и функцио­нально безличным связям в политике сугубо персональный характер (например, выполняя функцию избирателя, человек может усмот­реть в факте неизбрания президентом своего кандидата личную тра­гедию или личную заслугу);

- в отождествлении человеком своей личности с партией или профессией (когда, например, партийные цели начинают доми­нировать над жизненными целями человека);

- в проявлении чрезмерной солидарности с политическими ас­социациями (в результате чего такой корпоративизм подменяет у че­ловека семейные или иные базовые для жизни ценности);

- в повышенном эмоциональном отношении к авторитету лиде­ра, а также в ряде других случаев.

Показателем влияния политической психологии на политичес­кие процессы является и формирование в сфере власти особых пси­хологических укладов (типов), предопределяющих характер выпол­нения людьми своих ролей и функций. Например, опыт показал, что по-разному осуществляют свои политические роли экстраверт (об­щительный и энергичный человек, чьи чувства устремлены к внеш­нему миру) и интроверт (замкнутый на себя человек), сенсорик (ра­ционально мыслящая личность, знающая, чего она хочет, и стремящаяся к порядку) и интуит (ориентирующийся на спонтанные чувства и более склонный к анархии), романтик (творческая личность, склон­ная к меланхолии) и перфекционист (критически мыслящий и ра­ционально действующий человек).

По-разному действуют в политике люди, склонные к насилию или человеколюбию, экзальтации или рационализму, конформисты и нонконформисты, те, кто стремится жестко (ригидно) придержи­ваться установленных правил или обладает подвижной (лабильной), пластично изменяющейся в соответствии с обстановкой системой чувств и другими психологическими свойствами. Классическим при­мером внутреннего соответствия психологических и властных струк­тур в жестких режимах правления стала характеристика американским ученым Т. Адорно личности «авторитарного» типа, поддерживающей систему власти своим догматизмом, ригидностью, агрессивностью, некритическим восприятием групповых ценностей и шаблонным мыш­лением.

Как доказано многочисленными исследованиями, политический экстремизм базируется на гипертрофированных иррациональных мо­тивациях человека, которые в свою очередь чаще всего являются след­ствием некой психической ущербности человека, тормозящей его рациональный выбор и заставляющей обращаться к подобным видам деятельности. Так, по данным некоторых социологических исследо­ваний, у правых и левых экстремистов обнаружено, что, по сравне­нию со сторонниками других политических течений, они значитель­но чаще испытывают чувства социальной изолированности, одино­чества, бессмысленности жизни, тревоги за свое будущее.* Такие психологические основания предопределяют главным образом пря­мое, непосредственное реагирование людей на политические собы­тия, заставляют их отвечать на вызов вызовом, стремиться достичь цели любым способом.

* См.: Дилигенский Г. Социально-политическая психология. М., 1994. С. 278.

В противоположность такому психотипу люди, способные «экра­нировать» (гасить) отрицательные и преобразовывать разрушитель­ные эмоции в созидательные, демонстрирующие смешанный тип ре­агирования на вызовы среды и сочетающие при этом сильную волю с отзывчивостью, а импульсивность – с ответственностью, выражают противоположный, центристский тип личности, который спо­собствует сбалансированию политических сил и снятию напряжен­ности в обществе.

Особую роль играют типы лидеров, чьи психические доминанты стиля деятельности могут существенно повлиять на характер принимае­мых в государстве решений и даже изменить некоторые параметры политической системы в целом. Так, Г. Лассуэлл считал, что история политики – это история психопатологии личностей, занятых управ­лением обществом, а их действия в свою очередь определяются внут­ренней «борьбой мотивов». Не случайно, в современной науке боль­шое распространение получило психобиографическое направление, т.е. исследование биографий выдающихся политиков XX в. – Лин­кольна, Мао-Цзедуна, Лютера, Ганди и др. «Сила психоистории, – писал Э. Эриксон, – состоит во внимательном исследовании смеше­ния рационального и иррационального в политических событиях и в интригующем и тревожном сочетании устойчивого и неустойчивого, функционального и дифункционального в политических лидерах...».*

* Political Psychology Contemporary Problems and Issues. San Francisco, 1986. P.141.

Авторы исследовательской модели индивидуальной психопато­логии рассматривают индивидуальные особенности лидерского по­ведения, заглядывая в детские переживания и фантазии, отыскивая примечательные факты, способные отражаться на протяжении всей их жизни. Не удивительно, что многие исследователи связывали при­чины построения в Германии и СССР тоталитарных обществ с ря­дом схожих признаков в психологических портретах двух тиранов (та­кие ученые считают, что в силу близости их «первичных групп» – неполных семей, а также узурпаторских условий венских ночлежек и тифлисской семинарии, оказавших решающее влияние на формиро­вание характеров Гитлера и Сталина, оба приобрели предрасполо­женность к садизму и некрофилии).

Определенная склонность к редукционизму (сведению причин политических событий к мотивам индивидуальной деятельности ли­деров или истории – к психоистории) не умаляет значимости такого рода подходов и исследований. Многочисленные современные иссле­дования убедительно показывают зависимость политических процес­сов от характера деятельности лидеров, заданного их психологичес­ким типажом. Например, лидеры компульсивного типа устремлены к идеалам и, пытаясь все сделать наилучшим образом, не могут гибко подходить к использованию внештатных ситуаций; «актеры» видят смысл своей политической деятельности в том, чтобы привлечь вни­мание общественности к собственной персоне; политики депрессив­ного типа ориентируются на защищенность своего статуса и присое­динение к более сильному действующему в политике лицу и т.д.

Date: 2015-09-22; view: 289; Нарушение авторских прав