Значение актов Европейского Суда по правам человека в гражданском и арбитражном процессе

Среди множества субъективных и объективных факторов, влияющих на динамику гражданского процессуального права, особое место занимают постановления Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ). Постепенно возрастающая с момента ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод (ETS № 5) (заключена в г. Риме 4 ноября 1950 г.)2 роль постановлений Европейского суда по правам человека обусловливает необходимость проанализировать возникающие в связи с этим в сфере гражданского судопроизводства теоретические и практические проблемы.

Исследование места и значения данных актов в условиях современной российской действительности является актуальным и значимым, поскольку от верного решения данного вопроса зависит определение того массива нормативного материала, который подлежит применению судами в процессе реализации возложенных на них законом функций. В этом отношении применение постановлений Европейского суда по правам человека является одной из наиболее дискуссионных проблем гражданского процессуального права. Несмотря на особый статус ЕСПЧ, до сих пор открытым остается вопрос о характере выносимых судом постановлений, их значении в правоприменительной практике России, не прописана форма и степень их обязательности, если таковая подразумевается.

В литературе по данному поводу можно встретить различного рода суждения, которые зачастую являются противоположными по своему содержанию.

Так, председатель Конституционного Суда РФ В.Д. Зорькин отмечает, что «значение и место прецедентной практики ЕСПЧ предопределено статусом Конвенции… поэтому правовые позиции ЕСПЧ, излагаемые им в решениях при толковании положений Конвенции, и сами прецеденты Европейского суда признаются Российской Федерацией как имеющие обязательный характер»1.

С.Ф. Афанасьев включает в систему формально-юридических источников отечественного гражданского процессуального права окончательные решения Европейского суда по правам человека по вопросам толкования и применения европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод при выявлении нарушения международного договора со стороны России, которые являются особым комплементарным источником гражданского процессуального права и обладают прецедентной природой. С их помощью формируются не нормы, но важнейшие правовые начала (принципы), обязательные к дальнейшему использованию судами в ходе рассмотрения и разрешения гражданских дел2.

Существуют мнения, что постановления ЕСПЧ по своему содержанию и влиянию на правовую систему стоят в одном ряду с решениями Конституционного Суда РФ3. Однако такая позиция представляется в достаточной степени спорной, поскольку между актами Европейского суда и постановлениями Конституционного Суда РФ имеются существенные различия, состоящие в том, что Европейский суд, обладая статусом международного правозащитного органа, не наделен полномочием «дисквалификации» национальных правовых норм, то есть не имеет права исключить их последующее применение. Его компетенция ограничивается указанием на несоответствие норм отдельного государства положениям Конвенции. Уравнивание по юридической силе решений ЕСПЧ с актами Конституционного Суда проблематично, поскольку по своей природе акты ЕСПЧ носят наднациональный характер и априори отличаются от актов любых высших судебных инстанций государственного (национального) уровня.

Высказана также позиция о том, что «в романо-германской правовой системе мотивировочные позиции ЕСПЧ должны занимать место рядом с законом, в англосаксонской – рядом с прецедентом самой высокой силы, а там, где доктрина является основным источником права, – уподобляться доктрине»4. Не исключено, что, делая подобные выводы, авторы смешивают понятия законодательства, судебной практики и судебного прецедента. Постановления ЕСПЧ выступают актами правосудия, а Европейский суд – судебным органом, поэтому отнесение правоприменительных актов ЕСПЧ к законам, актам органов законодательной власти ошибочно, поскольку противоречит природе данных актов. Сущность постановлений ЕСПЧ определяется статусом принявшего их органа, однако не может быть произвольно изменена и поставлена в зависимость от сложившейся в государстве системы права. В Российской Федерации как государстве – представителе романо-германской правовой системы позиции ЕСПЧ, содержащиеся в вынесенных им постановлениях, не могут отождествляться с законом.

Существуют и другие мнения, отличающиеся своеобразием. Так, председатель Конституционного Суда Азербайджанской Республики Ф. Абдуллаев предлагает рассматривать толкования ЕСПЧ в качестве составной части Конвенции, а следовательно, и обязательств государств, присоединившихся к данному документу1.

Однако такой подход противоречит природе Конвенции как международного акта, который подписывают от имени Высоких Договаривающихся Сторон правительства государств – членов Совета Европы. Данное обстоятельство предполагает стабильность данного акта и соответствующий порядок внесения в него изменений. К тому же объем такого «приложения», состоящего из постановлений ЕСПЧ, будет чрезмерно большим и увеличиваться с каждым годом.

Вполне аргументированной следует признать позицию Н.В. Витрука о том, что решения ЕСПЧ не могут быть поставлены в один ряд с Конвенцией. При этом он подчеркивает, что четко не обозначена их субординация, неясно, что представляет собой степень выражения общепризнанных принципов и норм международного права в решениях ЕСПЧ и кто определяет эту степень. Не определены юридические последствия такой квалификации решений Европейского суда2. Вместе с тем Н.В. Витрук признает роль ЕСПЧ как толкователя смысла и содержания прав и свобод человека и гражданина, закрепленных в Конвенции, не отвергает возможность включения в правовую систему Российской Федерации Конвенции, в том числе в правовой интерпретации Европейским судом.

Обозначенная выше дискуссия предопределила два подхода относительно характера принимаемых Европейским судом постановлений. Одни исследователи указывают на обязательную силу только тех постановлений Европейского суда, которые вынесены с участием Российской Федерации. Другие авторы подчеркивают обязательный характер всех постановлений Европейского суда, как адресованных непосредственно Российской Федерации, так и вынесенных в адрес иных государств3. Пытаясь разрешить дискуссию между сторонниками обозначенных позиций, следует проанализировать положения, содержащиеся в постановлениях высших судебных инстанций России.

Так, в п. 11 постановления Пленума ВС РФ от 10 октября 2003 г. «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации»4 указано, что постановления Европейского суда в отношении Российской Федерации, принятые окончательно, являются обязательными для всех органов государственной власти Российской Федерации, в том числе и для судов. Вместе с тем в п. 10 отмечается, что применение судами Конвенции должно осуществляться с учетом практики Европейского суда по правам человека во избежание любого нарушения Конвенции.

Подход Высшего Арбитражного Суда РФ аналогичного характера отражен в информационном письме от 20 декабря 1999 г. «Об основных положениях, применяемых ЕСПЧ при защите имущественных прав и права на правосудие»1.

С учетом сказанного правомерен следующий вывод: акты, вынесенные в адрес России, обязательны для применения и исполнения. Акты, адресованные иным государствам, обязательны для Российской Федерации лишь в той части, в которой содержат толкование норм Конвенции. Обусловлено это тем, что Европейский суд при принятии постановлений руководствуется своей прецедентной практикой, при этом не связан субъектным составом прецедента, то есть при изложении постановлений по жалобам против Российской Федерации ссылается на свои решения, вынесенные против других государств.

Дополнительно это подтверждается п. 4 постановления Пленума Верховного Суда РФ «О судебном решении»2, где указывается обязанность российских судей учитывать постановления Европейского суда, в которых дано толкование положений Конвенции, подлежащих применению в данном деле, при этом не проводится разграничение актов Европейского суда, вынесенных против России и иных государств. Многочисленные примеры из практики Конституционного Суда РФ, Верховного Суда РФ, Высшего Арбитражного Суда РФ свидетельствуют о том, что высшие судебные инстанции Российской Федерации применяют и ссылаются на постановления ЕСПЧ независимо от страны – участника спора3. Кроме того, данное правомочие активно используется судами иных звеньев судебной системы Российской Федерации в качестве дополнительного обоснования выводов по разрешенному гражданскому делу.

Так, Федеральный арбитражный суд Московского округа, удовлетворяя заявление о признании недействительными решений в части отказа в применении налогового вычета по НДС, в своем постановлении от 20 августа 2009 г. № КА-А40/7280-09-2 по делу № А40-1471/09-76-6 в качестве дополнительного аргумента привел позицию Европейского суда по правам человека, выраженную в решении от 22 января 2009 г. № 3991/03 по делу «Булвес А.Д. против Болгарии», где Суд указал, что налогоплательщик не должен нести неблагоприятные последствия по НДС при неисполнении контрагентом его налоговых обязанностей, если налогоплательщик не знал и не мог знать о таких нарушениях4.

Обязательный характер прецедентной практики Европейского суда следует из официального признания Россией его юрисдикции по вопросам толкования и применения Конвенции и протоколов к ней. Постановления Европейского суда являются толкованиями международного договора – Конвенции, которая в силу ч. 1 ст. 17 Конституции РФ является частью правовой системы России и в силу п. 4 ст. 15 Конституции РФ обладает приоритетом над национальным законодательством. Непринятие их во внимание при применении норм Конвенции может породить нарушение Россией международных обязательств.

Применение невозможно без решения проблемы доступности актов Европейского суда, которая до сих пор в России не получила должного разрешения. Попытки устранить создавшуюся неопределенность в отношении опубликования актов ЕСПЧ в российском законодательстве были. Так, в 2003 г. в Государственную Думу РФ был внесен проект ФЗ «О порядке опубликования в РФ решений ЕСПЧ», предусматривающий порядок ознакомления органов государственной власти и граждан России с решениями ЕСПЧ, а также порядок опубликования данных актов.

Однако постановлением от 23 мая 2003 г. № 4099-II Государственной Думой данный законопроект был отклонен.

На сегодняшний день в России отсутствуют официальные переводы на русский язык постановлений ЕСПЧ. Постановления размещаются на сайте Европейского суда на официальных языках Конвенции – французском и английском. Имеющиеся переводы, сборники решений носят разовый, хаотичный характер и не имеют статуса официальных. Ряд решений, адресованных, как правило, Российской Федерации, размещается в справочных системах «Консультант» и «Гарант», однако с пометкой «неофициальный перевод»1. Судьи в некоторых случаях самостоятельно переводят тексты постановлений Европейского суда при помощи компьютерной программы лингвистического перевода.

Следует отметить, что применение судами Российской Федерации постановлений Европейского суда, не опубликованных на русском языке (государственном языке России), противоречит требованиям Конституции РФ. Соответственно применение таких актов ставит под сомнение законность вынесенных российскими судами постановлений и легитимность правовых позиций ЕСПЧ, поскольку «именно официальное опубликование служит гарантией того, что публикуемый текст полностью соответствует оригиналу, то есть тому тексту, который был принят компетентным органом и подписан компетентным должностным лицом»2.

На сегодняшний момент отсутствуют рекомендации о механизме и критериях использования судами в процессе осуществления правосудия актов Европейского суда, не выработаны специальные методики, не сформировалось соответствующее отношение к данным актам. Российской системе права трудно взаимодействовать, а тем более безболезненно «влиться» в систему прецедентов Европейского суда и добиться гармоничного соответствия ей, сломать сформировавшееся правосознание. Опрос адвокатов адвокатской палаты Алтайского края выявил, что значительным препятствием к применению актов ЕСПЧ является сложившаяся судебная практика в регионе: негативное, скептическое отношение, игнорирование судьями данных актов при ссылке на них участниками процесса; прерогатива указаний вышестоящего суда. Как следствие 46% адвокатов никогда не используют в своей деятельности такие акты, а 53% – используют лишь иногда.

С учетом вышесказанного можно сделать вывод, что назрела необходимость создать находящийся в свободном доступе сайт, содержащий официальные переводы постановлений Европейского суда; организовать службу, уполномоченную осуществлять перевод на русский язык и размещение как на сайте, так и в российском печатном издании постановлений Европейского суда по правам человека.

Date: 2015-09-22; view: 1335; Нарушение авторских прав