Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Структуры и люди
Одна из ключевых проблем для любого общества – проблема взаимоотношения социально‑политических структур и институтов, образующих социально‑политическую систему как способ организации власти и властных отношений в обществе, и тех людей, которые составляют массу членов общества. Организуясь, любой новый строй создает ту систему, которую считает оптимальной. Образующие ее институты держатся на нормах, ценностях и образцах поведения, возведенных в ранг идеологии, законов и инструкций, подкрепленных силой убеждения и принуждения. Такая система создается для выражения и осуществления интересов людей – господствующего класса, слоя, группы, трудящихся масс или народа в целом. Однако подчас, при определенном стечении обстоятельств, элементы ее структуры могут отрываться от создавших их людей, приобретая надчеловеческий, самодостаточный характер. Тогда продукт социально‑политического творчества людей превращается в подавляющий их механизм власти, руководствующийся собственными интересами, и возникает противоречие. Если система достаточно гибка, противоречие будет способствовать ее развитию. В противном случае негибкая система, используя жесткие методы власти, будет способствовать усилению сопротивления человеческого фактора. История советского общества может быть представлена как именно такой случай, как диалектика борьбы институтов системы и подавлявшегося ими человеческого фактора. Можно предположить, что в первые недели и месяцы советской власти имела место определенная гармония: система действительно создавалась в соответствии с волей масс. Однако постепенно, в обстановке сопротивления части населения (гражданская война), внешней угрозы (интервенция), атмосферы «чрезвычайности», попадая под влияние определенного типа людей, институты системы встали над массами. Безусловно, это соответствовало части массовых настроений в обществе[100], и на определенном этапе было достаточно эффективным в некоторых отношениях. Однако с течением времени сверхжесткие тоталитарные институты постепенно истощались, устаревали, становились неэффективными. Массы, напротив, постепенно развивали свое сознание – оно уже не нуждалось в столь жестком нормировании, – хотя из‑за сопротивления структур этот процесс шел достаточно медленно[101]. Противоречие с течением времени нарастало, хотя проявлялось в латентной форме. Перестройка началась в «неполной революционной ситуации»: объективно власть прежних институтов системы уже исчерпывала себя, как и готовность «низов» подчиняться этим структурам. Однако субъективно это не было достаточно осознано. Массовой психологии свойственна значительная инерционность. В таких случаях медленное осознание противоречия проявляется в постепенном росте настроений недовольства, заметных на индивидуальном, часто бытовом уровне. Это и есть тот период, когда все вместе «за», хотя каждый по отдельности может быть и «против». Субъективный фактор новой ситуации находился в процессе становления. Перестройка, начавшись как превентивная, управляемая «революция сверху», способствовала демократизации общественно‑политической жизни, появлению основ гражданского общества. По мере развития этих процессов, высвобождаясь из‑под гнета тоталитарных институтов, в обществе стали довольно бурно развиваться и проявляться многообразные массовые настроения. Уже говорилось о том внимании к массовой психологии, которое уделялось в первый период советской власти. Однако, начиная с середины 1920‑х гг., этим вопросам отводилось все меньшее место в документах правящей партии и выступлениях ее руководителей. Командно‑административная система не нуждалась в знании реальной психологии масс, навязываемый ею стиль управления не требовал особого внимания к настроениям «низов». Располагая действенным репрессивным и пропагандистским аппаратами, армией послушных и зависимых чиновников, «верхи» использовали лишь те настроения масс, которые считали «правильными». Система отождествила массовые и «общественные» настроения. Хрущевская «оттепель» несколько изменила ситуацию. Достаточно было лидеру заявить, например, что «настроения и желания народов – большая сила» (Хрущев, 1960), как в стране это было воспринято в качестве «социального заказа». Однако смена власти и последовавшая за ней брежневская реставрация (теперь уже на бюрократических основах) командно‑административной атмосферы вновь сузили возможности человеческого фактора. Даже в научных исследованиях все свелось к откровенной апологии «социалистического мажора» на фоне «капиталистического пессимизма»[102]. Тем не менее, в принципе, процессы развивались на той глубине, которая была недоступна для тоталитарного контроля со стороны социально‑политических структур. Сегодня уже понятно, что период застоя с объективной необходимостью породил определенные предпосылки как застойных, консервативных, системно‑охранительных, так и, одновременно, антизастойных, оппозиционных, антисистемных настроений. Психология застоя была отчасти понятна даже вдохновителям перестройки – по их оценке, в то время «при выработке политики и в практической деятельности возобладали консервативные настроения»[103].
|