Глава 20. Как спасла Жива Дажьбога светлого, но как чуть было не погибла Вселенная

Лебёдушкой белоснежною сей же час вспорхнула Жива на небо, замахала сильными крыльями, полетела к Хвангурской горе. Но внезапно небо и воды заморочили мары, Морены помощницы, и Морок, шутник и обманщик, путь неверный стал Живе указывать.

И с пути лебедь белая сбилась, снова в девицу оборотилась, пешком двинулась по острым камням – Дажьбогу любимому на выручку.

Истоптала три пары железных сапог, истёрла три железных посоха, в кровь изранила руки и ноги, но пришла наконец к горе мрачной Хвангуре, к обиталищу земному Кощея – бога зла.

Там, прикованный к скалам цепями тяжкими, умирал светлый воин Дажьбог. Но над ним руки‑крылья свои Жива раскинула, и тогда новая жизнь могучей струёй вливаться в Дажьбога принялась. Вливались в него огонь и вода, небо и земля, и любовь беззаветная девичья вливалась в Дажьбога‑воина.

И вновь стала радостной птица светлая Алконост. И спало заклятие смертное, белый свет заструился под облака, и разбил Дажьбог в единый миг все оковы и цепи свои на века.

Но Морена‑колдунья почуяла, что спало её заклятие, тут же вышла она из хвангурского терема, смелой Живе преградила путь.

– Только мой Дажьбог на веки вечные!

– Нет, Морена, сестра коварная, я не дам Дажьбога тебе сгубить. Жизнью я тебя заклинаю, белым светом, огнём и водою – не смей, сестра, бороться со мною!

Тут завизжала Морена злобная, зарычала она по‑звериному, как ворона закаркала, как сова заухала, зашипела чёрной обидой‑лебедью и на Живу кинулась, словно ураган.

Но ни на шаг не отступила Жива прекрасная, в глаза Морене смотрела очами ясными. И когда захотела Морена заморозить Живу холодом, то огонь Семаргла‑Сварожича, добытый в Свароговой кузнице, достала Жива из дорожной котомочки. Взяла она огонь на руки – тот огонь, очищающий пламень, что был дан ей в дорогу богами.

И огонь Морену коварную всю окутал жаром испепеляющим, рыжим всполохом, ярким пламенем. Липким дымом красота богини Морены тотчас вся по ветру развеялась. Вся растаяла красота и стекла с лица, словно грязный прошлогодний снег. И даже Кощей Чернобогович не вступился в тот час за Моренушку. И сгорела‑растаяла Морена Свароговна, стала чёрной старухой Морена злобная. Не бывать ей больше холодной красавицей, не пленять богов красотой своей и заклятья страшные на богов теперь не накладывать.

С тех пор ей бродить в старушечьем облике в царствах Яви и Нави назначено, и теперь люди из года в год, весну каждую, в равноденствие, сжигать будут со смехом её чучело. Вот за что богиню смерти люди и боги возненавидели. Вот почему на Масленицу терзают Морену проклятую!

Но на этом всё не закончилось. Когда прекрасная Жива, обратившись опять в лебедь белую, уносила с собой по воздуху в светлый Ирий, страну бессмертия, возрождённого Дажьбога‑воина, Морена, объятая пламенем, прошептала слова сокровенные. Для Кощея они были неслышимы, но вливались они, словно яд, в уши Дажьбога светлого:

– Только знайте, боги! Для каждого наступает однажды час погибели, и лишь смерть пожинает вечно в царстве Яви жатву богатую. Не пришёл мне Кощей на выручку, и за это придёт час погибели для Кощея, бога поганого. Я открою тебе, Дажьбог, тайну страшную, ты меня про неё когда‑то спрашивал! Расскажу, где яйцо заветное, самим Родом в начале мира рождённое, – яйцо со смертью Кощеевой. Ради нашей любви несложившейся отомсти Кощею‑обидчику. Слушай меня, Дажьбог, воин солнечный! Глубоко его смерть упрятана, далеко его смерть схоронена. Под корнями Дуба, Мирового Древа, лежит то яйцо. В сундуке оно там упрятано, внутри зайца оно схоронено, внутри утки оно положено. В тот же час, когда разобьёшь ты яйцо, погибнет Кощей Чернобогович!

Задумался над её словами спасённый Живой Дажьбог. Пока лечила в Ирийском саду Жива раны его кровавые, решился отомстить солнечный воин Кощею, своему обидчику. Попросил он у Живы прощенья за то, что прежде её не слушался, попросил прощенья у всех Ирийских богов. А потом молвил возрождённый Дажьбог, обретший вновь свою силу солнечную:

– Пришло время мне поквитаться с коварным сыном Чернобоговым! Рассказала мне Морена Свароговна про яйцо со смертью Кощеевой. Я найду то яйцо заветное, погублю Кощея, не помилую.

Смелому Перуну‑воину, и Семарглу, огня хозяину, и Стрибогу буйному, непоседливому, и воину Волху Огненному пришлись по сердцу Дажьбога слова. Тоже им поквитаться хотелось побыстрее с богами тёмными. Лишь Сварог ничего не ответил, не ответила и Макошь‑матушка. И раздался из‑под земли голос старого, мудрого Велеса, долетели его слова до сада Ирийского. Хорошо знал Велес Морену коварную, а потому сказал он Дажьбогу‑воину:

– Непростым будет твой поход! Знать, чего‑то Морена затеяла, раз решила сгубить Чернобоговича. Безразличны ей и добро и зло, на любую она встанет сторону, лишь бы больше было в мире погибели. Смерть стремится всегда к новой смерти, безразличны ей любовь и ненависть, даже свет и тьма безразличны...

Но от слов старого, мудрого Велеса в час тот страшный отмахнулся Дажьбог, он стремглав к Мировому Дубу бросился, из‑под корней его сундук вытащил. Рубанул по нему мечом солнечным, и распался сундук на четыре куска.

Из него, словно огненный вихрь, стремглав чёрный заяц выскочил и пустился наутёк в дремучий бор. Но догнал его Огненный Волх, обернувшийся серым волком, и ударил когтистой лапой. И тогда из зайца чёрного взмыла к небу чёрная утка, но дохнул на неё Стрибог, ударил её Перун молнией – во все стороны перья посыпались.

И упало из утки яйцо – прямо в глубокое озеро. Тогда Семаргл‑огнебог иссушил огнём озеро, и поднял со дна его светлый Дажьбог яйцо со смертью Кощеевой.

Во дворце своём на Хвангурской горе заметался Кощей, бесноваться стал. Только не было ему теперь выхода. С одного удара расколол Дажьбог яйцо, самим Родом в начале мира рождённое, и погиб в тот же миг бог коварства и злобы, с треском на части рассыпался.

Но рано, рано обрадовались светлые боги Ирийские! Как только раскололось яйцо, горестно вскрикнула птица вещая Гамаюн, и подал свой таинственный голос когда‑то тайно Родом рождённый бог – трёхликий и великий Триглав.

Забыли о нём боги Ирийские, а ведь он вмещал в себя разом силу многих из них. Ему от Рода было завещано следить неусыпно и бдительно сразу за всеми тремя царствами – за Явью, Правью и Навью. На рот Триглава и на его глаза надел Род повязки золотые, чтобы не мог он разрушить своим испепеляющим взглядом и словами своими горячими перегородки хрупкие между царствами. А если взглянет Триглав на Вселенную сразу всеми тремя парами глаз, если заговорит всеми ртами одновременно, рухнут преграды между мирами, и всё во Вселенной смешается. Навь, Правь и Явь местами поменяются, и придут к богам и людям неисчислимые бедствия.

И как только разбилось яйцо со смертью Кощеевой, нарушилось равновесие мира, и спали повязки Триглава страшного, и услышали боги голос самого Рода‑прародителя:

– Раскололи вы яйцо заветное, и теперь огонь поглотит многие царства, а потом поднимутся воды великие и покроют Сыру Землю – матушку. Конец миру приходит, рождённому мной. Слишком много накопилось во Вселенной обид и несправедливости. Пусть же смоют их великие волны. Торопитесь, боги, спасайте Вселенную!

Как и было Родом предсказано, перемешались между собой все царства – не смог теперь удержать Триглав миры в повиновении.

Чёрной тучею, водами чёрными силы Нави на светлых богов бросились, и завязался смертельный бой, последняя битва кровавая. Чернобог – Чёрный Змей закрыл собой солнце красное, и сотряслась мать Земля от лошадиного топота, от поступи воинов могучих Прави и Нави. С неба звёздочки наземь попадали, и померк в вышине ясный Месяц. И рубились повсюду с чёрным воинством боги Ирийские.

Бил Сварог Чёрного Змея молотом, ветрами дул на него Стрый со своими детьми‑помощниками, и сжигал Семаргл огнём Вия тёмного. Волком мощным на врагов Огненный Волх выскочил вместе с небесными ратичами, с ним рядом Девана‑охотница пускала во вражьи полчища хортов‑псов стрелы свои золочёные, Перун с Перынею грозною метали повсюду молнии, а Дажьбог направо и налево рубил врагов солнечным своим мечом.

И разлилась повсюду кровь горячая, разлились кровавые реки, и не выдержала, расступилась мать Сыра Земля, и вышел из неё огонь испепеляющий, а потом океаны, моря и реки вышли из берегов. Поднялся из‑под земли мощный Юша‑змей, и упали столбы, что держали небесный свод, и смешались земля и небо.

И собирала повсюду Смерть в тот день богатую жатву кровавую – в её власти была в этот час Вселенная!

Так отомстила злодейка Морена‑Смерть всем богам за обиду...

И огромные бурные волны покатились по всей земле. И погибли многие люди, звери, птицы и рыбы. Лишь высокие пики Рипейских гор избежали потопа страшного. И бежали в Рипейские горы боги и люди, слетались туда все птицы и мчались дикие звери. И тонули многие множества в диких, разбушевавшихся водах.

И накрыли воды всю землю полностью на долгие‑долгие годы.

Лишь потом, много лет спустя, мощный Юша‑змей успокоился, и нырнул прародитель Род в воды глубокие золотым осетром, и помог земле подняться из вод. Повязал он снова Триглаву на глаза и рты повязки золочёные, и разделились опять все миры, как и было Родом задумано.

Сам Сварог и Лада‑матушка над землёй подняли небесный свод, укрепили вновь со Святогором столбы каменные. Вновь засияло в небе солнце красное, а ночью месяц засиял и частые звёздочки. Полетели вновь по‑над землёй мировые птицы чудесные – птица‑матерь Сва, птица Слава прекрасная, Алконост полетела и Сирин, Гамаюн понеслась, птица вещая, и Стратим, ветрокрылая птица.

И вознесли боги и люди славу прародителю Роду!

Насадили боги вновь леса, населили боги вновь реки и моря, расплодились вновь на земле люди, звери и птицы. Стали мудрые боги ещё мудрей, стали сильные боги ещё сильней, смыло водой с неба и земли беды и обиды прошлые.

Новая жизнь повсюду начиналась.

И тогда отдал свою власть Сварог в руки детей‑Сварожичей.

А в светлом чудесном Ирий Дажьбог солнечный сыграл свадьбу с Живой, богиней животворящей, чтоб с этого дня навеки были вместе жизнь и белый божий свет. Приняли они золотые венцы Свароговы и сыграли свадьбу весёлую. И на свадьбе той играли трубы, лил напитки весёлые Хмель, да плясали частые звёздочки. И гуляли Дажьбог с Живою на весёлой горе Березани меж берёзок с золотыми сучьями.

И пошли у Дажьбога с Живою многие дети, и был среди них Ярей, а у того Ярея родилось трое сыновей – Кий, Щек да Хорив – и дочка Лебедь. Их поила Земун молоком своим, их теплом своим Семаргл согревал, им весь мир круглый Хорс озарял, колыбельки их бог ветров Стрый качал. Родились у них внуки и правнуки, и разрослись вновь племена славянские. Так что знайте, дорогие мальчики и девочки, что славяне – самому Роду родичи и Дажьбога великого внуки.

А ещё говорят, что от имени Роси ‑русалки, что жила в реке Рось и была племени росичей прародительницей, пошло название нашего государства древнего – Русь. Говорили, до того Рось была хороша и стройна, словно рябинушка‑дерево, что полюбил её сам Перун, но не посмел сделать женою своей, верен остался могучий громовик супруге Перыне. А вот солнечный Дажьбог, сказывали старики, ещё до того как влюбился в Морену – колдунью великую, одарил‑таки Рось‑русалку своей любовью.

А ещё звали земли славянские Славией – в честь птицы Сва, птицы Славы чудесной, в честь отца Сварога и богини любви Лады‑матушки.

Стали снова славяне землю пахать, стали снова они железо ковать, стали свято Законы Свароговы соблюдать и с врагами научились они воевать. Первым князем у них стал Кий, умелый кузнец, первым волхвом – Щек, а Хорив стал у них первым воином. А в честь сестры их реку у города Киева, основанного Кием в земле полян, назвали Лебедью.

И по‑прежнему помогали людям боги Ирийские, охраняли Вселенную от нечисти. И люди великих богов славили. А когда приходило время людям умирать, уходили они в царство Велеса, но души их светлые и ясные поднимались теперь в Ирийский сад по каменной лестнице, Святогором когда‑то построенной, или по разноцветной радуге‑дуге и там пировали с богами.

И смотрели души человеческие на своих потомков с неба глазами‑звёздами – созвездием Стожарами.

Date: 2015-09-26; view: 308; Нарушение авторских прав