ГЛАВА 3. If you can wait and not be tired by waiting,

If you can wait and not be tired by waiting,

Or, being lied about, don't deal in lies..

–

Если...

...способен ждать ты,

Не устав от ожидания.

Наветы слышать, сам не становясь лжецом

Сумрачный рассвет. Белое марево тумана. Город затаился, ожидая, что же теперь будет.

Магистр воздуха Тэйон Алория отвернулся от панорамы, открывающейся с балкона его «рабочей» башни, и задумчиво провел рукой, пытаясь кожей ощутить тончайшие изменения в магических полях и атмосферном давлении. Ветер шептал о настороженности. О недоверии, о скрытой угрозе и о какой-то странной, непонятной и оттого еще более тревожащей неустойчивости. Казалось, само пространство Лаэссэ притихло, ожидая, чем закончится нынешняя хрупкая, готовая в любой момент разразиться кровопролитием ситуация.

Это было плохо. Высшая магия не должна отвечать на неурядицы в мире людей, точно чуткий бубен, вибрирующий от малейшего прикосновения ладони музыканта. Скорее уж наоборот. Магистру определенно не нравилось то, на что могли намекать призрачные ароматы, принесенные ветром.

Но нравится или нет, а у него есть работа, которая не будет дожидаться, пока упомянутые неурядицы в мире людей улягутся сами собой. И именно сейчас, на рассвете, когда город еще спит, погруженный в покрывало гасящих звуки тяжелых туманов, лучшее время для ее выполнения. Тэйон бросил последний взгляд на небо. Низкие, серые слоисто-дождевые облака, извечная сырость, окутывающая город каждый одиннадцатый месяц года. Городских улиц и шпилей почти не видно из-за тумана. И почему в этот раз наступление с юго-запада теплых атмосферных фронтов вызывает в нем явное беспокойство?

Решительно развернув кресло, маг проскользнул внутрь башни. Турон и Ноэханна отпрянули друг от друга, отчаянно отводя глаза и безуспешно пытаясь сделать вид, что минуту назад в комнате не происходило ничего предосудительного. Самое забавное – и правда не происходило. Они ведь не идиоты, в конце концов. Для молодых магов в ранге адептов быть застигнутыми мастером за любовным воркованием в тот момент, когда все их мысли и силы должны быть поглощены подготовкой к грядущему заклинанию, – верный способ лишиться надежды на серьезную карьеру мага. Турон и Ноэ не позволяли себе даже поцелуя, если не были уверены в абсолютной безопасности. И тем не менее оба его старших помощника сейчас отчаянно краснели и переминались с ноги на ногу. Просто детский сад какой-то! Обоим уже под тридцать, а ведут себя, как шалеющие от гормональной бури подростки. Вот что с людьми делают откровенно шизофреничные лаэссэйские обычаи...

Магам недоступна была любовь. То чувство, которое понималось под этим словом обычными смертными и которое означало отказ от себя во имя другого, растворение в другом, самоотречение ради другого – ты не можешь повелевать стихиями и сохранять способности к потере самого себя. Маги не понимали, как можно влюбиться. Смутная очарованность другим, влечение, преклонение перед воображаемыми достоинствами – ты не можешь переживать мысли, чувства и судьбу другого и при этом сохранять благословенную слепоту к его недостаткам. Сжимать в объятиях женщину и знать, что ее мысли заняты в лучшем случае расчетами по закупке такелажа. Положить руку на плечо сына и слышать, как тот думает: «Вот когда я стану лэрдом...»

Истинные маги не умели любить. Но разделенные с кем-то мысли, и чувства, и судьбы позволяли им добиться общности, немыслимой для обычных смертных. Ощущения какой-то особой сопричастности, принадлежности друг другу. И – что Тэйон, как и любой халиссиец, ценил превыше всего в своей жизни, – абсолютной преданности. Для него любовь была боевым союзом двоих против всей Вселенной. И он не знал уважения большего, чем то, которое испытывал к своей спутнице в этой вечной битве.

Обитатели великого и мудрого града Лаэссэ, однако, не разделяли его взглядов. В великом и мудром городе маг, претендующий на звание мастера стихий, не имел права на брак. Лаэссцы полагали, что и плотские утехи вообще, эмоциональное напряжение, которого требуют отношения с постоянным партнером в особенности, отбирали слишком много требуемого для деятельности мага душевного равновесия. Не говоря уже об энергии, внимании, времени и прочая, прочая. Правило это нарушалось гораздо чаще, чем соблюдалось, доказательством чего служил хотя бы тот факт, что город до сих пор не вымер, однако рамки внешних приличий оставались достаточно жесткими. Любой маг любой степени имел право творить со своей личной жизнью все, что пожелает, однако те, кто пытался сделать академическую карьеру и боролся за получение магистерской степени, должны были соблюдать традиции.

В свое время никому и в голову не пришло предъявлять подобные требования к Тэйону. Магистр Алория считался живым примером того, как отсутствие «искушений» позволяет человеку сосредоточиться на магическом искусстве и сделать головокружительные успехи в овладении избранной стихией. Что об этом думает сам «живой пример» или его воинственная супруга, у моралистов хватало ума не спрашивать...

Однако пример их учителя мало помогал молодой паре. История Ноэханны ди Таэа и Турона Шехэ была по-своему типична для лаэссэйских магов. Ноэ стала воспитанницей Тэйона с четырнадцати лет, пройдя под его руководством все ступени овладения магическим искусством. Турон пришел к нему уже сложившимся магом в ранге адепта, выдержавшим безумный конкурс за место подмастерья повелителя ветров города. Оба они после разочарований ранней юности вычеркнули из жизни все, кроме магии.

А потом десятилетиями подавляемый инстинкт продолжения рода вдруг отреагировал на что-то, не уловимое разумом. И адептов буквально швырнуло друг к другу. Все убеждения Тэйона в том, что ослепление и идиотизм влюбленности магам недоступны, были опровергнуты. Еще как доступны. Лет десять насильственно насаждаемого целомудрия – и с ума сходили даже самые устойчивые.

Магистр Алория не знал, смеяться ему или рычать, когда подмастерья устроили холодную войну, яростно ненавидя друг друга и лихорадя дом шумными ссорами. В такой ситуации оставалось лишь убедиться, что оба знают, как применять средства контрацепции, и ждать, когда же природа возьмет свое.

Надо отдать должное их твердолобости, молодые маги сопротивлялись неизбежному несколько лет. А когда наконец не выдержали, лучше не стало. Если раньше они портили друг другу жизнь сознательно, то теперь превратили ее в кошмар навязчивым ужасом перед разоблачением. Тем более что благодаря их происхождению комедия всерьез грозила обернуться кровавой драмой с гибелью всех главных героев.

Мастер ветров из участия в личной жизни учеников самоустранился и лишь поражался абсурдности происходящего да с нетерпением ждал, когда же гормональный шторм схлынет и его помощники посмотрят наконец друг на друга и на ситуацию открытыми глазами. И, быть может, подключат к решению проблемы еще и свои мозги.

Только вот столь благополучный исход все никак не спешил наступать. Напротив, со временем положение становилось все глупее. А глаза молодых людей – все отчаяннее.

С непроницаемым лицом пролетев между смущенной парочкой, Тэйон остановился возле рабочего макета. Нахмурился. В центре круглой комнаты на низком и плоском столе раскинулся вытянутый восьмигранник карты Лаэссэ. Магической, разумеется.

Перед ним в объеме, движении и с учетом всех деталей отображалась скромная территория, ограниченная с восьми сторон магическими порталами. Море Лаэ с впадающими в него реками казалось кляксой, вытекшей с юго-запада и размазавшейся по центру карты. Рельеф складывался из обрывающихся на середине горных хребтов, из плодородных долин и тщательно оберегавшихся от вырубки заповедных лесов. Доминировал расположенный на острове гигантский, поистине исполинского размера город. Жмущиеся к границам столицы пределов – внушающие уважение твердыни, каждая из которых была окружена системой крепостей и сама по себе являлась важной торговой точкой, по сравнению с великим Лаэссэ казались жалкими деревушками. Он взмахнул рукой и в воздухе засветились строгие ряды Тэйон коснулся одного из значков, заставив его понять цвет, изменяя тем самым настройку изображения. На карте поблекла детальная прорисовка городов и дорожных трактов, зато вспыхнули четкие линии магических полейи расцвели огоньки наиболее мощных источников. Самый яркий, разумеется, охватывал весь Королевский остров, заставляя запретную территорию Нарунгов пламенеть янтарным огнем. Тэйон нахмурился, глядя на это мерцание. Сегодня королевское пламя почему-то было бледноватым, почти желтым. Явно нездоровым. Маг перевел взгляд на другие основные источники: переливающееся пятицветие, отображавшее расположенный посреди Большого острова ключ Академии, стальная искорка источника Левобережной крепости. Восемь менее крупных источников, находящихся в восьми столицах пределов, а точнее – в родовых цитаделях стражей. Эти не были тусклыми; но ритмичные удары, обычно напоминающие ровные удары сердца здорового человека, сменились какой-то неспокойной пульсацией. Ток магической энергии по линиям силы казался судорожным, некоторые из мелких силовых течений успели сменить русла. В Юрских горах, никогда не отличавшихся особой стабильностью, вообще блуждали, то вспыхивая, то исчезая, странные искры. Ничего удивительного, что страж юго-восточного предела сидит в своей твердыне и носа не кажет в великий город. У ди Юрэ, похоже, и своих проблем сейчас по горло...

Еще одно прикосновение к рунам, и прямо над разноцветными огнями магических полей заклубились белые, синие, темные тени, складываясь в сложный рисунок погодной карты. Цветные стрелочки указывали основные воздушные течения, толпящиеся вокруг них значки уточняли температуру, давление, скорость ветра.

Как всегда в это время года, с юго-западного портала надвигались теплые течения, как воздушные, так и морские, вместе с ними непрерывным потоком шли циклоны и ураганы, превращавшие контроль над погодой в конце последнего месяца каждого года в головную боль для любого бедняги, которому не повезло занимать должность мастера ветров Лаэссэ. В то же время с севера, через порталы, ведущие в Лерсию (в которой в настоящий момент царила суровая зима, сухая и очень морозная), напротив, двигались холодный воздух и антициклоны. Где-то посередине (как раз над великим городом) эти воздушные массы встречались, и погодному магу становилось уже совсем весело...

Тэйон нахмурился, обводя взглядом карту. Что ж, по крайней мере, Валнский хребет блокирует наступление воздушных масс с северо-запада, а на востоке и северо-востоке порталы в это время года не обладают такой высокой пропускной способностью, чтобы заметно влиять на климат. Ими, пожалуй, можно смело пренебречь...

А вот то, что сейчас заваривалось в небе над Юрским хребтом, да и вообще в южном пределе, магу определенно не нравилось. Вечно оттуда прилетит что-нибудь... экзотическое.

Мысленно пообещав себе в скором времени связаться с мастером воздуха из Ша-Юри, а то и с самим стражем предела, магистр Алория вернулся к циклону, стремительно продвигающемуся над морем Лаэ в сторону города. Область низкого давления в центре просто зашкаливало. Потоки закручивались к центру и вверх, заметно отклоняясь против часовой стрелки. Холодный зимний воздух, втягиваемый в воронку с севера, лишь добавлял проблем. Учитывая нестабильность магических полей, статичные «гасящие» заклинания, опутывающие все пространство восьмиугольника, могли и не справиться. Такими темпами в арсенале мастера ветров в скором будущем может оказаться несколько мощнейших ураганов. Пора было что-то делать.

Позади раздалось шарканье ног и тяжелое дыхание. Ученики пожаловали. Тэйон развернул кресло, насмешливо оглядывая свое запыхавшееся воинство.

«Высокая» лаборатория мастера ветров находилась в верхней комнате так называемой «Погодной башни». Когда три года назад предыдущее рабочее место мага оказалось разрушено, новую башню Тэйон решил возводить в собственном доме и на свои деньги, используя те материалы, тех мастеров и те заклинания, которые считал нужным. Строили качественно, каждый кирпич скрепляя магией, буквально пропитывая заклинаниями стены и пролеты. Плюнув на эдикты Академии, магистр Алория несколько раз тайно использовал магию крови, закрепляя и связывая то, что требовалось связать. Верхние уровни он обустраивал сам, своими руками и своей силой. И был уверен – на этот раз обрушить эти гладкие черные стены на голову их хозяина будет куда как непросто.

Однако у, со всех сторон, безупречного строения были и вытекающие из этой безупречности недостатки. В частности, высота. Тэйоново творение возвышалось над всеми остальными зданиями города, уступая по высоте лишь легендарному Королевскому шпилю да древнему Шпилю Спящего Духа в Академии. И если сам мастер воздуха мог заставить свое кресло взлететь на верхний уровень лишь одним движением пальцев, то всем остальным приходилось взбираться по длинной и крутой винтовой лестнице. К тому времени как ученики добирались до лаборатории, думали они в основном не о высшей магии, а о том, где бы тут прилечь и больше не вставать. В который раз Тэйон мысленно пообещал себе оборудовать подъемник. Когда-нибудь.

Ученики выстроились перед грозным мастером. Трое бьющихся над дипломами лоботрясов и двое из малышни. Эти оказались здесь впервые. Риок огромными глазами оглядывал просторное круглое помещение и зябко ежился на холодном ветру: все восемь дверей были широко открыты, позволяя заметить опоясывающий комнату балкон. Ойна держалась с апломбом и самообладанием любимой правнучки стража предела – даже в неполные двенадцать лет магичка уже знала себе цену, и цена эта была высока. Правда, впечатление несколько смазалось, когда при виде бурлящей облаками и тучами карты у девчонки удивленно приоткрылся рот. Такое ей видеть еще не доводилось – ни в семейной твердыне, ни в Академии.

– Рад, что вы присоединились к нам, коллеги. – Тэйон счел, что ребята уже достаточно отдохнули и пора приступать к делу. – Занимайте свои места. Прошу помнить, что при данной магической процедуре основное значение имеет не сила, а самоконтроль и умение сохранять спокойствие под напором энергий. Также еще раз подчеркиваю: сегодняшнее упражнение будет дополнительно осложнено тем, что работать мы будем не в полном контакте с источниками Он не стал упоминать вслух, что работа «через рукавицы», во много раз осложнявшая контроль над энергий применялась в основном потому, что представляла гораздо меньшую опасность для творящего заклинание мага. Если сознание волшебника не слито напрямую с тем, что он сотворяет, то у вышеупомянутого волшебника куда меньше шансов пострадать, если сеанс магии пойдет не так. Магистр Алория не думал, что у кого-нибудь из изощренных в магии лаэссэйских интриганов хватит глупости организовать покушение во время плетения столь масштабного заклинания. Последствия могли оказаться непредсказуемыми. И в то же время... Прошло уже полное пятидневье с тех пор, как в городе появилась Таш д'Алория, и с того первого раза никого из них больше не пытались убить. Это... настораживало. Тэйон предпочел бы, чтобы попытки убийства следовали одна за другой, а нынешняя благодать слишком напоминала ему пресловутое затишье перед бурей.

Маг собирал информацию. Обновлял библиотеку заклинаний. И ждал, ждал с безграничным терпением опытного охотника, пока противники не сделают первый ход и не совершат первую ошибку. А до тех пор оставалось только принимать все мыслимые и немыслимые меры предосторожности, сколь бы глупыми они ни казались угрюмо насупившимся младшим ученикам.

Сманеврировав креслом так, чтобы за его спиной оказался широко распахнутый юго-западный проход, маг следил, как остальные занимают свободные места вокруг магического макета. Ойна попыталась было пробраться к восточной грани, но, повинуясь рубящему движению руки мастера, покорно передвинулась вправо. Возможно, работать со знакомым с пеленок Шрингарским источником и было бы для нее проще; данное упражнение должно было засвидетельствовать, чему девочка научилась в Академии, а не то, как часто ей доводилось без спроса залазить в энергетические закрома дедушки-стража. И без того понятно что часто! Магистру стало ясно, что сие не в меру талантливое дитя отличается чем угодно, только не послушанием, в первый же день, когда она из общего класса в Академии была переведена в его личные ученицы. И маг вот уже три десятидневья пытался вбить в паршивку простую истину: со стихиями или забываешь о легких путях, или погибаешь.

Повинуясь быстрому взгляду магистра, Ноэханна заняла позицию рядом с Ойной, готовясь в случае чего страховать малявку, а Турон точно так же встал возле Риока. Гвин, Кеаран и Нуэро заняли свободные места. Застыли, впившись взглядами в мерцающие огоньки, бывшие отражением магических источников пределов.

Магистр Алория начал медленно и тщательно собирать потоки воздуха и энергию, из которых будет сплетено это заклинание.

– Риок, Ойна. – Голос мастера, сконцентрированного на стихии, звучал, как если бы в его обертонах звенел ветер. Далекие, нездешние интонации, которые никогда не смогло бы воспроизвести горло не тронутого магией человека. – Мне, признаюсь, крайне интересно узнать, а не выучили ли вы случайно то, что я приказал зазубрить перед этим практическим занятием?

Сосредоточенность Ойны при этом вопросе опасно пошатнулась, энергии неуверенно заплескались, лишенные равновесия, и тут же выровнялись, когда ученица усилием воли взяла панику под контроль.

– Да, учитель, – хором протянули несчастные студиозусы, судорожно пытаясь сообразить, как им одновременно и держаться за магический поток, и отвечать на каверзные вопросы сидящего в кресле изувера. Ничего, пусть учатся, пора уже.

– Риок, объясните нам, пожалуйста, почему в это время года юго-западные ветры создают столько проблем для погодных магов.

– Из-за разницы сезонных циклов в соединенных порталами мирах, – заученно отрапортовал четырнадцатилетний школяр.

– Подробнее, пожалуйста. – Тэйон уже собрал основу для заклинания, теперь пора было вводить в действие основной узор. Мысленно произнесенная фраза – и на полу, вокруг неподвижно застывших человеческих фигур вспыхнул голубоватым пламенем начертанный еще при строительстве башни сложный рисунок. Магистр воздуха, такой же педантичный, как всегда, начал мысленно проверять каждую линию и каждый узел классического погодного круга, которому предстояло стать основой для его магии

– Великий юго-западный портал Лаэссэ, известный также как врата Шеноэ, является единственным морским предельным порталом вечного города. Он соединяет море Лаэ и Безымянный океан, однако сезонные колебания в двух областях находятся в противофазе, – напряженным, срывающимся голосом начал рассказывать Риок ди Шан. – Это означает, что, когда в Океании разгар теплого сезона, у нас стоят холода, и наоборот. Разница в температурах усугубляется тем, что Лаэссэ находится в умеренной климатической зоне, а область Океании, куда ведет портал, – в тропической, и...

– Благодарю, Риок, достаточно, – оборвал ученика Тэйон.

Что ж, этот позаботился выучить хоть что-то. Магистр Алория окинул мысленным взглядом сияющий узор и не нашел в нем изъянов. Карта клубилась кучевыми облаками, и потоки воздуха над ней складывались в причудливые плетения, разлетаясь сквозь открытые двери на все восемь сторон света. Маг простер руку над яркой точкой, пульсирующей на мысе Шеноэ. Коротким словом активировал связь между находящимся у самой границы предела магическим источником и огоньком, обозначавшим его на пропитанной структурной магией карте. Расслабился, потянулся к дикой энергии магического ключа...

Куда проще было бы полностью отдаться бушующему потоку, погрузиться в него, позволить стихии нести себя на крыльях силы. Наслаждение, которое дарило слияние с чистой магией, не могло сравниться ни с каким другим чувством, ни с одним переживанием. Власть, свобода, все могущество, острая, на грани боли, радость... Ни один наркотик не опьянял так сильно, как этот.

Не без легкого сожаления Тэйон отказался войти в струящийся поток, а, напротив, своей волей заставил тонкий ручеек отделиться от бьющего ключом магического источника.

Затем, не позволяя пьянящей энергии коснуться собственного сознания, направил ее в свое заклинание. Еще одним коротким словом закрепил связь, внимательно следя за всеми аспектами плетения.

Первый шаг был сделан. Теперь необходимо было, чтобы к нему присоединились остальные.

– Ойна.

Повинуясь лаконичному приказу, самая младшая в круге потянулась к Источнику Даршао, попыталась зачерпнуть из него, не смогла, чуть было не рухнула в каскады свободной энергии, удержалась, вновь попробовала своей волей создать тонкий поток энергии... И тут еще учитель эдаким скучающим тоном обратился к ней:

– Расскажите нам, леди ди Шрингар, какое воздействие высокая степень разрыва в температурных, магнитных и магических полях по разные стороны Шенойского портала оказывает на структуру телепортационных констант?

Вопрос был пустяковым, ответ на него знали даже те, кто к магии никакого отношения не имел, но девчонка, отчаянно пытавшаяся взять под контроль непокорное буйство стихийной энергии, должна была не только сообразить, чего от нее, собственно, хотят, но и как-то суметь облечь свои мысли в слова... Первой ее реакцией было обозвать учителя таким словом, какие юным дамам благородного происхождения знать не полагалось. Правда, лишь мысленно.

– Разрыв... – Сорвалась. Третья попытка. – В последнее десятидневье одиннадцатого месяца разница с... этих, с разных сторон портала становится очень большой. Грозит серьезными... с-ссс... структурными катаклизмами. Магические поля все более расшатываются, и... случается... спонтанное свертывание портала... и связь с Океанией прерывается на десять дней в конце каждого года!

На последних словах голос магички поднялся на целую октаву в неприкрытом торжестве. Стоило ей отвлечься и перестать атаковать Источник так агрессивно, как все получилось. Еще одна ниточка силы вплелась в заклинание и осталась в нем под жестким контролем младшей ученицы, строго дозировавшей поступление энергии.

Следующим был Риок. Парнишка ожидал подвоха и смог с честью справиться и с подключением к Источнику и с каверзными вопросами. Правда, к концу допроса он был мокрым, как мышь, и едва удержался на ногах от схлынувшего напряжения.

Старшие ученики поглядывали на мучения малявок со снисходительными усмешками, уверенные в своих силах и в том, что уж им-то унизительный опрос не грозит.

Тэйон про себя хмыкнул. Он позволил Гвину с небрежным пижонством подхватить струйку нестабильной юрской энергии и потянуть на себя... И безразлично сказал:

– Ученик, назовите метеопоследствия ежегодного схлопывания Шенойского портала.

Студент вздрогнул. Капризная стихия высвободилась из его хватки, взвилась, чуть было не сбив их всех с ног, и только скорость, с которой Тэйон успел перехватить рванувшуюся на свободу энергию, помогла избежать серьезных проблем. Младшие ученики, которым спешно пришли на помощь адепты, удержали свои собственные потоки, но чувствовалось, что испугалась малышня не на шутку. Отлично. Полезно напомнить и им, и самому себе, что стихийная магия не терпит небрежности.

На Гвина жалко было смотреть.

– Ученик, вам был задан вопрос. – Спокойный голос магистра Алория был холоднее ледяной бури.

Судорожно сглотнув, молодой маг вновь потянулся к Источнику, на этот раз куда осторожнее и внимательнее. Начал отвечать:

– С перекрытием портала в Лаэссэ перестают поступать тропические течения, как воздушные, так и морские. Определяющим для климата становится режим солнечного излучения, а также влияния других порталов, прежде всего Леройского. С севера надвигаются арктические континентальные воздушные массы, и в течение последнего десятидневья каждого года устанавливается холодная сухая погода. Температуры падают, поначалу возможны сильные снегопады. Похолодание заканчивается в первый день нового года когда открывается юго-западный граничный портал и в море Лаэ вновь устремляются теплые течения Океании... Остальные ученики, настороженные очередной выходкой своего непредсказуемого учителя, сохраняли бдительность, и справились с задачей без особых проблем. С этого момента активная роль заканчивалась, и от юных магов требовалось только держать связь с источниками, контролируя по мере надобности уровень энергии. Подобное задание не предполагало ни особого искусства, ни каких-либо серьезных знаний. Только хороший самоконтроль (что, кстати, являлось причиной, по которой Тэйон никогда не привлекал к кругу ди Крия). Ребята были просто одушевленными каналами, ниточками, через которые магистр тянул силу, точками опоры, разбросанными по периметру всего Лаэссэ. Они учились не пасовать перед напором бушующей первозданной энергии, не позволять ей влиять на себя и свои действия. А еще им была оказана честь наблюдать все действия настоящего мастера и дана возможность чему-то научиться, следя за его манипуляциями.

Магистр Алория в последний раз перепроверил каналы силы, удерживаемые учениками. В принципе, для него не составило бы труда самому контролировать все восемь ключей – так было бы даже проще. При необходимости он мог бы обойтись вообще без источников, создав заклинание даже такого масштаба исключительно при помощи силы, заключенной в магической карте и в стенах башни. Если на то пошло, в самом крайнем случае мастер ветров мог обойтись и без артефактов, используя только собственный и собственные ресурсы. Правда, подобный «подвиг» не прошел бы бесследно даже для него...

Тэйон еще мгновение стоял над картой, вглядываясь в значки и символы, мелькающие над изображением. А затем отпустил заклинание, вместе с ним и свое сознание вперед, вглубь, вовне. Нырнул в завихрения воздушных потоков и воронок. Расширил свое восприятие так, чтобы охватить небо, все небо, все ограниченное восемью четкими гранями пространство Лаэссэ.

Где-то далеко звучал его собственный голос, спокойно предельно четко объясняющий каждый шаг, – для учеников, для себя и для кристаллизации заклинания.

Мастер воздуха начал работу. Воздушные течения виделись ему твердыми, почти осязаемыми потоками, их свойства перекатывались под языком букетом вкусов и ароматов совершенно уникальных и говорящих магу погоды куда больше, чем любые карты и значки. Магические поля казались сиянием, разлитым в пространстве, местами более темным, местами почти плотным.

Стихия была напряжена. Стихия волновалась, хмурилась, ветры и воздушные течения с различными свойствами сталкивались, кипели, закручивались в непредсказуемые и опасные спирали. Какое-то время Тэйон потратил на выравнивание общей картины. Он лишь чуть-чуть уравновесил области с низким и высоким давлением, «перекачал» энергию из одной точки в другую, слегка сгладил разницу в температурах и составе двух потоков воздуха. И, повинуясь коротким, экономным движениям рук магистра, облака над картой в одних местах несколько посветлели, а на самом севере, напротив, вдруг разразились коротким и мощным снегопадом, и все маги в наполненной ветрами комнате ощущали, как уходит напряжение, несколько недель подряд витавшее в атмосфере. Затем мастер воздуха методично прошелся по древним заклинаниям, созданным еще основателями Лаэссэ и призванным хранить хрупкое равновесие в находящемся на перекрестке миров городе. Влиять на этих накрепко впаянных в стихии магических монстров он не хотел, лишь кое-где усилил и дополнительно подпитал энергией кое-какие свои собственные пристройки к древним гигантам.

Еще раз внимательно осмотрел общую картину. С точки зрения метеологии территория Лаэссэ была слишком мала, чтобы здесь могли зародиться и от начала и до конца пройти весь путь развития по-настоящему впечатляющие погодные явления. Поэтому большинство неприятностей с погодой (или то, что их вызывало) заявлялось в великий город из соседних миров. «Наблюдающие» станции магов воздуха были установлены за каждым из гигантских «предельных порталов», так что обычно мастер ветров получал заблаговременное предупреждение о грядущих проблемах, и к тому времени, как они оказывались в подвластном ему пространстве, успевал приготовиться. На этот раз единственной тревожной вестью было приближение маленького, но очень сердитого циклона, вчера поздно вечером нагрянувшего из тропической Океании. Именно им Тэйон и собирался заняться.

Маг воздуха потянулся на юго-запад, туда, откуда мощным потоком надвигался теплый атмосферный фронт. Теплый воздух, как более легкий, поднимался над холодным, при подъеме постепенно охлаждаясь. Содержащиеся в нем водяные пары конденсировались, превращались в мощный слой облаков и выпадали обильными (и затяжными) осадками. Среди всего этого моросящего, мокрого, нудного послания тропических морей ярко выделялся крупный атмосферный вихрь, в центральной части которого воздух поднимался и растекался по окраинам, охлаждаясь и неся еще больше осадков. Скорость ветра уже сейчас внушала серьезные опасения. Тэйон принялся за работу.

Он постарался свести свое вмешательство к минимуму. Просто повысил давление в центральной части и понизил его по окраинам, заставляя ток воздуха несколько замедлиться, успокоиться. В конце концов, целью мастера ветров отнюдь не было полностью развеять гигантский вихрь, а лишь избежать наиболее разрушительных его последствий. Рутинная, кропотливая, требующая точнейшего расчета и колоссальных энергетических затрат работа. Поняв, что цель достигнута, магистр Алория в последний раз окинул мысленным взглядом результат, готовясь отпустить злосчастное погодное явление на волю.

И тут это случилось. Кто-то все-таки оказался достаточно раздражен последними событиями, чтобы попытаться убить мастера магии, работающего в полном контакте со своей стихией.

Хуже того, этот кто-то оказался самоуверен до такой степени, что умудрился выбрать совершенно безумный способ. Который даже мог сработать.

Вместо того чтобы вступать в дуэль мастерства, неизвестный решил просто взорвать изнутри охватывающее все пространство Лаэссэ заклинание, а заодно и разум работающего с ним волшебника. Энергия, питавшая манипуляции Тэйона, вдруг вздыбилась, взорвалась, взлетела до уровня когда ни о каком контроле и речи быть не могло. Если бы маг и его подмастерья вошли в источники напрямую, как это было принято в подобных случаях, все они были бы мертвы прежде, чем успели бы понять, что происходит.

В ушах магистра звенели полные боли крики учеников, где-то на границе сознания он отметил, что Турон и Ноэханна мгновенно бросили свои силы на помощь самым младшим, перехватывая у них контакт с источниками, «ведя» по два стабильных канала каждый Остальные тоже были здесь, на расстоянии мысли, с хрипом удерживая устойчивые подпорки, все еще каким-то невероятным образом сохранявшие структуру заклинания в ревущем океане чистой силы.

Если бы не ученики, Тэйон к этому моменту, скорее всего, превратился бы в выжженную изнутри и снаружи головешку. Но у мастера воздуха не было времени даже на мимолетную благодарность. Он был слишком занят, сражаясь с собственным заклинанием.

В первый момент, когда энергия взвилась на несколько порядков, она через структуру созданного мастером волшебства хлынула на объект заклинания. Атмосферный вихрь, до того неторопливо подбиравшийся к суше, вдруг получил такой магический пинок, что небо над морем Лаэ потемнело, а в водную гладь одновременно упали черные копья зарождающихся смерчей и серебряные стрелы бесчисленных молний. Еще пара секунд, и заварится буря, которую вечный город вместе со всеми его жадными до власти обитателями может и не выдержать...

Тэйон с гортанным криком подался вперед, не смея перехватить бушующую энергию, но вгрызаясь вместо этого в структурирующее ее заклинание, перенацеливая, изменяя, находя иной выход для сорвавшейся с цепи силы. Из крыши Погодной башни ударил луч света – толстый, насыщенный, огненный. Земля под городом задрожала, воды в гавани вскипели, расшвыривая игрушечные кораблики людей... Когда магистр Алория пришел в себя, он парил в кресле все в той же верхней лаборатории своей рабочей башни. Совершенно, между прочим, целой. Не считая аккуратной дыры в потолке (в этом месте в структуре камня специально была предусмотрена слабина на случай таких вот экстренных обстоятельств), в гладком черном камне не появилось ни одной трещинки. Построено было на совесть.

Вяло шевелящиеся ученики лежали в живописных позах вдоль стен, будто их расшвыряло мощным взрывом, но никто, кажется, не выпал с балкона. Значит, страховочные заклинания тоже сработали как надо.

На месте великолепной погодной карты осталось лишь неровное выжженное пятно. Там, где на полу когда-то был до волоса выверенный узор, теперь виднелись размытые полосы почему-то зеленоватой копоти. А там, где у магистра Алория когда-то был мозг, теперь, похоже, поселилась сотня диких клыкозавров с окованными булатом когтями.

Потом он заметил, как неподвижно лицо Ноэханны ди Таэа, склонившейся над Ойной ди Шрингар. И не заметил никаких признаков живой ауры вокруг тела одиннадцатилетней девочки.

Подлетел. Опустился. Отстранил безучастную Ноэ, осторожно коснулся лба мертвого ребенка. Казалось, Ойна даже не заснула, а просто притворяется. Никаких ран на теле, только тонкая струйка крови, вытекшая из ноздри, и выражение детского изумления на лице.

Так всегда бывало, когда маг сгорал в потоке воздушной стихии. Все раны оставались только внутри...

«Ты ждал, когда враг совершит ошибку, Алория? Ты этого дождался! Прими поздравления, о величайший из стратегов. Терпение вознаграждено! Кровью. Но на этот раз не твоей».

Его взгляд упал на выглядывающий из-под слишком просторной для ребенка синеватой ученической робы медальон.

«Пока не твой».

Ойна ди Шрингар. Любимая, тщательно оберегаемая правнучка старого генерала ди Шрингара. Стража восточного предела.

«Как ты додумался оставить ее подле себя в то время, как на Алорию открыли сезон охоты, о мудрейший из смертных?»

– Когда энергия рванулась из-под нашего контроля... – голос Ноэханны звучал глухо и пугающе ровно, –...она нырнула в полный контакт с Источником, совершенно автоматически, пытаясь удержать канал. Ее сожгло раньше, чем мы успели хотя бы осознать происшедшее. Я ничего не могла сделать.

«Но, похоже, едва не убила себя, все равно пытаясь», – мысленно закончил Тэйон. Аура адептки выглядела так, будто ее обладательнице положено лежать в глубокой коме, а не сидеть, безучастно докладывая начальству о своих поражениях. Магистр Алория вскинул голову, подхлестнутый мимолетным страхом за своих учеников, и натолкнулся на полный озадаченного непонимания взгляд Риока. Остальные медленно приходили в себя. Глаза Турона уставились на безвольно раскачивающуюся Ноэ. Движением руки Тэйон приказал адепту позаботиться о ней, и как можно быстрее.

Поднял кресло в воздух, удерживая на коленях невесомое тело Ойны.

– Гвин, Риок, Кеаран! – Его голос хлестнул учеников, вздергивая на ноги и заставляя забыть о боли и растерянности. – Я сейчас открою портал в покои мастера Ри. Проверитесь у целителя, а потом в коммуникационный зал, и быстро! Разослать штормовые предупреждения всем адресатам из экстренного списка и предупредить, что к вечеру здесь будет такой ураган, какого этот город еще не видел. Нуэро, ты куда вскочил? Останешься у целителя, вместе с адептами. Турон, не пытайся сейчас достучаться до ди Таэа, просто хватай и тащи к целителю. И как только убедишься, что все в порядке, живо ко мне.

Громкий уверенный голос подействовал на них, как ушат холодной воды. Тэйон потратил несколько секунд, сканируя поля и убеждаясь, что портал будет безопасен. Похоже, защита внутри дома все еще действовала, по крайней мере никаких аномалий он не выявил. Даже столь незначительное волшебство отозвалось раздирающим приступом головной боли, но проход в комнаты целителя, расположенные в другом крыле резиденции, удалось создать без проблем. Турон, сжимавший в охапке находящуюся в полной прострации Ноэханну, шагнул туда едва ли не до того, как сияющий разрыв в пространстве успел стабилизироваться. Повинуясь жесту учителя, остальные ученики втащили вслед за ним тихо постанывающего Нуэро. Перед тем как сияющий овал растворился в воздухе, Тэйон успел услышать удивленный, но твердый и уверенный голос старого целителя в ранге мастера. Ребята были в надежных руках.

А он остался один в разгромленной башне. Нет, не один.

С трупом своей самой младшей ученицы на руках.

Какое-то время сидел в кресле, бессмысленно глядя на расстилающуюся за открытой дверью панораму утреннего города. Потом начал спускаться. Шахта, вокруг которой закручивалась винтовая лестница, была специально оставлена пустой, так что в случае необходимости мастер мог взмыть наверх за какую-то долю минуты. Сейчас, однако, его кресло двигалось очень медленно, осторожно. Долго.

Когда он появился у выхода из башни, немногочисленные домочадцы, сбежавшиеся на шум и грохот (и притащившие с собой богатую коллекцию разнообразного оружия), испуганно отпрянули. Отшатнулись от его лица, от неподвижности и мрачной целенаправленности. Было что-то в глазах магистра, что не располагало к вопросам.

Тэйон пролетел мимо них, даже не заметив. Лишь уже в дверях, так и не удосужившись притормозить или обернуться, бросил:

– Рино, через минуту в моем кабинете.

Где и как им следует искать вот уже как пять дней не появлявшегося дома таолинца, мастер уточнить не потрудился.

А потом магистр Алория спустился в подвал, в подземную лабораторию. Осторожно уложил Ойну на широкий мраморный стол. Какое-то время смотрел на тело, слишком маленькое для этого огромного каменного алтаря. Аура, еще недавно переливавшаяся всеми оттенками радуги, вспыхивавшая синью, когда девочка обращалась к воздушной стихии, или золотом, когда она замышляла очередную пакость (то есть почти всегда), теперь погасла. Осталось лишь бледное эхо, которое будет постепенно затухать, пока окончательно не исчезнет на сороковой день.

Вот и думай теперь о терпении, маг. Что тебе еще остается?

Он усталым жестом провел рукой над вырезанными в камне узорами, активируя вплетенное в них заклинание «выпадения из времени». Затем развернулся и покинул комнату. Не оглядываясь.

В обставленном тяжелой мебелью и книжными полками кабинете развалился в кресле уплетающий огромный бутерброд Рино. Ободранный, грязный, ощутимо попахивающий гарью, но при этом совершенно невозмутимый. При появлении мастера ветров он неторопливо поднял руку и обозначил что-то вроде приветствия. Тэйон остановился напротив таолинца, чувствуя, что на этот раз манеры одного из лучших шпионов в городе его действительно раздражают, но не показывая этого.

Его вассалы стоили того, чтобы проявлять к ним вежливость, даже когда больше всего хотелось обвить кого-нибудь жесткими стихийными потоками и изо всех сил швырнуть об стену.

– Что вы успели выяснить, Рино-лан? (Лан – почтительное обращение к уважаемому человеку (таолинский))

Вот так, сразу к делу. Ни приветствий, ни извинений за то, что вырвал специалиста экстра-класса в самый разгар расследования. Вежливость мастера ветров имела свои пределы.

– Расследование нападения на вас и адмирала д'Алорию зашло в тупик, – доклад мастера-шпиона делался скучающим тоном в перерывах между пережевыванием легкого завтрака, зато сообщал Рино лишь самую суть. – Оружие крупной партии, похищенной около года назад со складов Левобережной крепости. Проследив эту нить, удалось накрыть банду, осуществившую налет, а через них – наемников, которые пытались сжечь вас и лэри. Однако выйти на заказчика оказалось невозможным. И это меня не удивило.

– Ловушка у портала?

– Поставлена магом, работавшим вместе с группой киллеров. Муниципалитет вот уже не первый десяток лет разыскивает ее в связи с несколькими нашумевшими убийствами а также по подозрению в использовании запрещенных сил, магии крови и связях с темными ковенами.

К сожалению, она успела покончить с собой раньше, чем я начал допрос.

– Дама случайно работала не с водной стихией?

– С земной. Однако, – драматическая пауза, занятая откусыванием и пережевыванием, – в ее биографии значится продолжительная стажировка и странствие поиска под началом некоего магистра ди Ромаэ.

Который в настоящий момент занимает пост мастера течений города. Совпадение? Возможно. Магический мир тесен, все друг с другом в той или иной степени знакомы

Только вот Тэйон верил в совпадения тем меньше, чем более опасными они казались для его здоровья.

– Кто предоставил наемникам информацию, позволившую им организовать столь продуманное нападение? – вслух подумал магистр Алория.

– Над этим сейчас работает Сааж-лан. – Бутерброд кончился, и Рино тоскливо огляделся в поисках, чего бы еще пожевать. Вздохнул, потянулся. – Пока что мы можем лишь предоставить список тех, кто скорее всего не предоставлял вашим врагам подобной информации. Слуги, охрана, обитатели дома в большинстве своем вне подозрений, – Тэйон молча кивнул, – они очень и очень тщательно отбирали тех немногих, кому позволялось переступать порог этого дома, тем более работать здесь. – С учениками сложнее, однако пока нет никаких доказательств, что кто-то из них мог быть ненадежен.

Маг нервно постукивал пальцами по подлокотнику кресла Наконец спросил, пристально наблюдая за реакцией.

– Кто, согласно вашему анализу, мог стоять за первым покушением? – и отметил, что тот совсем не удивился услышав слово «первым».

– Список крайне обширен. С высокой вероятностью можно предполагать, что неизвестный заказчик причастен к... несчастному случаю с порталами, из-за которых так затянулась последняя экспедиция лэри. С меньшей степенью вероятности он же ответственен за... сегодняшние события.

Тэйон поморщился. Это он и сам мог сказать. Для аморфного «все может быть» не нужно было прибегать к услугам специалистов такого уровня, как Рино.

Таолинец, будто извиняясь, развел руками. Или он просто придирчиво изучал свои явно только что отдраенные ногти.

– Ситуация в городе очень неустойчива. Слишком много центров силы, слишком много враждующих партий. Точность прогнозов значительно затруднена.

Магистр Алория вновь начал нервно постукивать пальцами – для тех, кто его знал, это был признак не нервозности, а скорее напряженной работы мысли. Маг пытался сформулировать вопрос, который максимально точно отразил бы то, что он хотел узнать.

Наконец спросил:

– Что говорят слухи?

Рино понял его мгновенно. Почему-то перед тем как ответить, отодвинулся подальше.

– Большинство разговоров так или иначе касается ваших... столь заметных приключений пять дней назад. Все сходятся на том, что мастер погоды города начал собственную игру. Самые красочные версии рисуют вас как нового кандидата на престол и приписывают вам желание преподнести великий город в качестве подарка Халиссе и тем самым заслужить прощение тотемных кланов. – Таолинец смотрел своему сюзерену прямо в глаза и излагал сводку свежих сплетен ничего не выражающим наглым голосом. – Большинство сходится на том, что вы хотите получить пост ди Эверо. Почти все убеждены, что адмирал д'Алория находится у вас в полном подчинении и действует исключительно как ваш агент. Внезапное появление в городе нового могущественного игрока и то, сколь резко вы осадили Шеноэ, вызвало сильное брожение. Распалось несколько устоявшихся союзов, были заключены новые. Политические индексы до сих пор лихорадит. Тэйон был неподвижен и бешено спокоен.

– Кто распространяет эти... мнения?

Таолинец так и не отвел глаз. Только нехотя улыбнулся:

– Основным источником подобных слухов так или иначе является первая леди Адмиралтейства.

Какое-то время магистр Алория молчал. Он понимал, что делает Таш. Более того, он даже понимал, почему она это делает. Одна, лишенная поддержки своих людей, не имеющая за спиной мощных и фанатично преданных военных эскадр, она сражалась за собственную жизнь при помощи тех немногих средств, до которых могла дотянуться. В момент слабости адмирал не могла позволить себе пренебречь любой силой, любой поддержкой. Таш врала бы и в десять раз громче и гораздо убедительнее, если бы считала, что это поможет ей добиться своих целей. Прикрываясь именем могущественного мага, уже доказавшего свою готовность предельно жестко постоять за ее интересы, она отводила от себя удар. И направляла его на того, кто гарантированно был способен защитить себя. Просто и эффективно.

Когда маг все-таки заговорил, его голос был тих. И вдумчив:

– Рино-лан, я хочу, чтобы вы, помимо своих текущих дел, тоже занялись распространением слухов. К вечеру каждая крыса в городе должна знать, что на мастера ветров было совершено покушение в тот момент, когда он пытался отвести от города бурю. Последствия подобной неразборчивости в средствах скоро будут... предельно очевидны и без дополнительных разъяснений. Информация, которую следует распространить среди магов и более серьезных игроков: шестнадцатого числа одиннадцатого месяца этого года мастер ветров и его ученики сплели заклинание контроля течений, охватывающее по масштабу всю территорию Лаэссэ. Для стихийной подпитки использовались восемь предельных источников, они же обеспечивали устойчивость и служили опорой для охвата столь внушительной территории. На энергетическую основу была наброшена структурирующая сеть. Заклинание было выполнено безукоризненно, цель, заключавшаяся в ликвидации угрозы сезонных ураганов, была достигнута. Однако, прежде чем стихии отпустили на свободу, в ход заклинания вмешались. Кто-то, имеющий полный доступ к одному из задействованных источников, спровоцировал всплеск энергии, перегрузившей каналы и выплеснувшейся через структуру магических полей прямо на стихию. Подчеркиваю: тот, кто совершил нападение, имел абсолютный контроль над источником одного из пределов. Это мог быть либо страж предела, либо кто-то из его приближенных, имеющих полный доступ. Невозможно взнуздать магическую энергию подобным образом на расстоянии, маг должен был находиться подле источника, в точке фокуса.

Тэйон сделал задумчивую паузу, посмотрел на ставшего вдруг серьезным и хищным таолинца.

– Рино. – Голос магистра звучал осколком ветра. Как тогда, когда он погружался в свою стихию, но страшнее. – Я хочу, чтобы список тех, кто мог это сделать, к завтрашнему утру лежал у меня на столе. А также все остальные списки. Успеете?

Прикрытые в согласии глаза. Улыбка довольного тигра.

– Хорошо. Дальше. В результате вмешательства в заклинание буря, с которой пытались справиться мастер погоды и его помощники, получила дополнительный энергетический толчок и, вместо того чтобы рассеяться над морем, на предельной скорости приближается к городу. Пытаясь справиться с последствиями энергетического всплеска, серьезно пострадали адепт воздуха третьего уровня Ноэханна ди Таэа и студент-дипломник факультета воздуха Нуэро ди Шассен. Их состояние в настоящий момент неустойчиво. – Маг на мгновение сжал губы. Затем продолжил все тем же сухим тоном: – Пытаясь взять под контроль вырвавшуюся стихию, трагически погибла ученица второго курса Ойна ди Шрингар. Магистр воздуха Тэйон Алория в ходе инцидента совершенно не пострадал. Но пришел в состояние крайнего... раздражения.

Губы мага искривились в невеселой усмешке. Слово «раздражение» не совсем точно передавало то, что он сейчас испытывал. Шторм, надвигавшийся на город, выразит эмоции мастера ветров более адекватно.

Рино кивнул, показывая, что понял. И то, что было произнесено вслух, и то, что осталось недосказанным. Гибко поднялся.

– Можете быть свободным, Рино-лан. – Тэйон сцепил руки домиком, чтобы прекратить барабанить пальцами. Рассеянно посмотрел в окно, даже сквозь стекло и плотные шторы ощущая, как изменяется давление воздуха, как наливаются угрозой небеса. – И, пожалуйста, если вы не сможете вечером вернуться домой, постарайтесь найти надежное укрытие. Прочное. Как минимум на ближайшие три дня. Мне бы очень не хотелось потерять вас или Сааж-лан из-за глупой небрежности.

Еще раз молча кивнув, таолинец удалился. Когда за ним закрылась дверь, Тэйон некоторое время смотрел на свои руки. На тонкие, очень гибкие пальцы мага. Ухоженные, холеные, как у профессионального музыканта или хирурга.

«...трагически погибла ученица второго курса Ойна ди Шрингар». И все.

А больше ничего и не требовалось. В этом городе мало найдется тупиц, которые не смогут сами додуматься до всего остального.

Генерал Андей ди Шрингар был стражем восточного предела, воином, магом и героем. Известный громкими победами, скверным нравом и фанатичной преданностью своему роду, стареющий вояка и сейчас наводил ужас одним своим именем. Один из самых могущественных людей в Лаэссэ. И едва ли не единственный в Лаэссэ, кого Тэйон по-настоящему уважал.

Маг сжал свои ухоженные пальцы в кулаки. Восточный портал открывал дорогу в Футун – мир экзотический, яркий ядовитый, как и его обитатели. Через него следовала Цепочка проходов, ведущих к Халиссе. На протяжении многих поколений стражи восточного предела были теми, кто поддерживал порядок на этих маршрутах, кто силой и хитростью утверждал господство Лаэссэ, через них обитатели окраинных миров поддерживали связь с великим городом. Именно роду ди Шрингар когда-то принес вассальную присягу клан волка, и, сколь бы туманны ни были те давние клятвы, уважение к восточным стражам они не умаляли.

Стареющий Андей знал диковатых халиссийцев даже лучше, чем те сами знали себя. Он, в отличие от всех остальных обитателей Лаэссэ, понимал, какое преступление совершил глава соколов, когда предпочел жизнь. Какое-то время Тэйон был уверен, что ди Шрингар, воин и потомок воинов, презирает струсившего мага. Однако, как оказалось, он недооценил старика.

Между ними не было ни дружбы, ни теплоты, только молчаливое признание силы друг друга. По крайней мере так думал Тэйон, пока несколько месяцев назад не получил от генерала послание. В письме страж предела в емких, весьма желчных, но в то же время пронизанных гордостью словах описывал характер своей младшей правнучки, обнаружившей редкий в ее роду дар работы с воздухом. «Безмерно талантлива, но еще более избалованна», – было, пожалуй, самым мягким из использованных им выражений. Тэйон, до которого доходили жалобы ее учителей, счел это некоторым преуменьшением. Бесенка в юбке выгнали с первого курса Академии в связи с «поведением, несовместимым с достоинством мага». Случай беспрецедентный: чтобы оказаться исключенной, студентка с такой родословной должна было выкинуть нечто уж совсем из ряда вон.

Выкинула.

И великий генерал смиренно просил магистра Алорию взяться за это неуправляемое создание, так как он, генерал, не знает больше никого, у кого хватило бы и силы справиться с необузданным магическим даром ребенка, и твердости добиться от нее послушания. Тот факт, что страж предела доверял лишь магу, подчеркнуто игнорирующему политическую грызню в городе, читался лишь между строк, зато весьма отчетливо. Магистр Алория был польщен. Очень.

Однако уже на второй день обучения начал гадать, а не поторопился ли он с согласием...

Теперь гадать уже не приходилось.

После поражения, нанесенного Сергарром, генерал ди Шрингар держался в стороне от политических интриг, однако если и было что-то, что могло втянуть его в схватку, то только убийство Ойны. Вдруг старик решит, вдруг он хоть на мгновение подумает, что Тэйон сам организовал смерть ученицы... Или что прикрывался ею от убийц... Или что он просто недостаточно внимательно оберегал ребенка...

Когда ди Шрингар узнает, что магистр Алория втянул его внучку в свои собственные политические интриги, почтенный магистр получит врага, который ему, скорее всего, не по зубам.

Тэйон достал из ящика лист бумаги – плотной, белой, хрустящей, с вплетенным в основу стилизованным знаком ветра – его личным гербом. Взял в руки перо. Есть новости, которые исключают возможность послать безликое сообщение по магической связи. Так же, как исключают использование казенных оборотов вроде «мои соболезнования» и «невосполнимая утрата».

Почерк мага был мелкий и точно летящий. Иероглифы древнехалиссийского падали на бумагу, словно слезы. Когда-то Тэйона называли каллиграфом, «чья кисть танцует с пером столь же причудливо, как рука танцует с мечом».

«Стражу восточного предела, генералу Андею ди Шрингар.

Мой лэрд, судьба сделала меня вестником мрачных новостей. Ваша правнучка, дева Ойна ди Шрингар, погибла сегодня утром в результате политического покушения. Мне очень жаль».

Рука мага замерла над бумагой. С формальной точки зрения он не имел права обращаться к стражу предела «мой лэрд». Со старым генералом был связан вассальной клятвой царский род Халиссы (которому со своей стороны присягнули все младшие семьи), но Тэйон давным-давно утратил право считать себя сыном тотемного Дана. И тем не менее... его рука сама собой вывела знакомые слова. Любое другое обращение было в данных обстоятельствах немыслимо. Ди Шрингар поймет. Один из немногих лаэссэйцев, способных понять, что означает для вассала сообщать сюзерену подобную новость.

Тэйон закрыл глаза. Да, Андей поймет. И именно это понимание подсказывало единственный возможный выход. Андей поймет и поверит, ему и в голову не придет усомниться. Магистр Алория знал, что он должен написать. Правду. Что он никогда не желал смерти Ойне. Что ему и в голову не могло прийти, что кто-то попытается вмешаться в заклинание такого масштаба с целью покушения. Что он не без оснований подозревает: правнучка генерала была целью убийц в той же (если не в большей) степени, что и сам мастер погоды.

Есть столько способов солгать, не говоря при этом ни одного лживого слова...

Тэйон знал, что сделала бы в этой ситуации Таш. Знал, что бы она сказала, если б стояла сейчас за его плечом. Адмирал д'Алория была практичной женщиной, умевшей выжидать, умевшей выживать, умевшей презирать те правила и законы, которые казались ей глупыми. Адмирал д'Алория была самой собой.

А магистр Алория был самим собой. Перо вновь заскользило, танцуя по гербовой бумаге. Его тихий скрип был единственным звуком в пустой комнате.

«Преданному доверию не может быть оправдания. Я признаю себя виновным. В том, что покушение было следствием моих непродуманных шагов. В том, что не были своевременно предприняты меры по устранению опасности. И прежде всего в том, что я не смог внушить Ойне ди Шрингар столь необходимые дисциплину и осторожность в работе со стихиями.

Данный документ является единственным и достаточным свидетельством для любого судебного разбирательства. Я, Тэйон Алория, мастер ветров Лаэссэ, официально признаю за генералом Андеем ди Шрингар, стражем восточного предела Лаэссэ, право на кровную месть».

Вряд ли генералу ди Шрингар нужно объяснять разницу между халиссийской вендеттой и кровной местью. Он поймет все, что Тэйон хотел сказать этим письмом, и, наверное, кое-что из того, что ему говорить совсем не хотелось.

Скрип и танец пера

Дата.

Подпись.

Просто оттиска кольца-печати тут недостаточно. Тэйон уколол палец кинжалом и прижал к бумаге, оставив на ней стилизованный под халиссийский иероглиф знак ветра – магическая печать, несущая в себе оттиск души мага.

Магистр выверенными движениями сложил листок и заставил кресло подлететь к окну. Задумчиво посмотрел на белоснежную, с размытыми синеватыми знаками бумагу. Ничего глупее он еще в своей жизни не делал. И зачем? Что он пытается доказать? Кому?

Тихий скрип отворенной рамы. Тэйон поднял послание, поймав между листов ветер. Взмахнул свитком, прошептал какое-то слово, и в следующее мгновение бумага исчезла, растворилась, а между пальцев мага оказался зажат воздушный поток, быть может, лишь чуть более плотный и чуть более холодный, чем окружающий воздух. Еще одно слово, и маг разжал пальцы, отпуская ветер, позволяя ему лететь до места назначения, чтобы безошибочно найти руку стража восточного предела и превратиться в ней в запечатанное послание. Какая, в конце концов, разница, кому и что он доказывает?

Тщательно закрыв окно, магистр вернулся к своему столу. Раз он все-таки сотворил эту глупость, есть еще пара дел, о которых нужно позаботиться, прежде чем ее последствия дадут о себе знать.

На стол лег еще один лист гербовой бумаги.

«В посольство империи Кей, госпоже Ла Ши Таре. Госпожа посол, я хотел бы принести Вам официальные извинения за постыдный инцидент, имевший место пять дней назад на приеме у стража ди Шеноэ. Позвольте заверить Вас в своем уважении к Вам лично и к обычаям древней империи Кей. Все произнесенное в роковой вечер имело своей целью спровоцировать лэрда ди Шеноэ и являлось следствием наших с ним личных разногласий. Нижайше прошу у Вас прощения за любое ненароком нанесенное оскорбление».

Дата.

Подпись.

Печать. На этот раз простая, не способная оскорбить опасающихся любых проявлений магии кейлонгцев.

Это письмо придется отправлять с посыльным, причем хорошо вооруженным, – Тэйон не любил, когда перехватывали его почту. Особенно когда она явно не была предназначена для широкого доступа.

Отложив конверт с адресом кейлонгского посольства в сторону, Тэйон приготовил новый лист. На этот раз, перед тем как начать писать, он провел над бумагой рукой, пробуждая родство воздуха – того, что был заключен в структуре листа, и того, что находился перед глазами Шаниль Хрустальной Звезды. В его ладонь дохнуло холодом – знак того, что женшина-фейш почувствовала зов и готова увидеть сообщение.

Перо затанцевало по бумаге, и все слова, которые оно выводило, вспыхивали голубоватым пламенем перед лицом Шаниль, видимые лишь для нее одной, чтобы тут же растаять, не оставляя и следа.

«Уважаемая госпожа, позвольте обратиться к Вам с просьбой. До меня дошли слухи, что после небольшого приключения, имевшего место несколько дней назад, глава магической Академии магистр ди Эверо затаил недобрые чувства по отношению к знакомому нам обоим студенту дипломного курса Зеншу Марэ. Признаюсь, мне бы не хотелось, чтобы столь одаренный студиозус испытывал неудобство в связи с тем, что было исключительно моей инициативой. При этом боюсь, что любая попытка с моей стороны вмешаться в решение уважаемого ректора Академии будет иметь эффект, прямо противоположный желаемому.

Потому нижайше прошу Вас употребить Ваше влияние и возвысить свой голос в пользу многообещающего студента.

Искренне Ваш,

Магистр воздуха Тэйон Алория».

Упоминать о том, что в ответ хрупкая фейш может потребовать от него почти любой услуги и что просьба ее будет незамедлительно выполнена, Тэйон счел ниже своего достоинства. Да и ее тоже.

Ответ не заставил себя ждать. Лист на мгновение полыхнул вплетенными в него знаками воздуха, сделанные магом записи исчезли, а вместо них по белоснежной бумаге заструились летящие, стремительные фразы.

«Прошение к ректору о восстановлении стипендии студента Зенша Марэ было подано и удовлетворено два дня назад. Магистр ди Эверо дал понять, что никаких претензий к дипломнику факультета вод он более не имеет. Шаниль».

Она не сочла нужным упоминать о том, что именно им с ди Крием пришлось сделать, чтобы спасти беднягу Зенша. Как, впрочем, и о том, что с Тэйона за этот случай еще ой как причитается. Все и так было понятно.

Вздохнув, мастер воздуха красиво вывел: «Благодарю Вас, фейш Хрустальная Звезда», – и, осторожно сложив бумагу трубочкой, сжег. Насколько ему было известно, подобный способ общения невозможно ни засечь, ни перехватить, однако если бы лист попал в руки к достаточно умелому магу, содержание разговора вполне могли бы восстановить. Не то чтобы в нем было что-то столь серьезное... Просто он давно усвоил: любая, на первый взгляд даже самая незначительная информация может стать в чьих-то руках оружием. А Тэйон считал, что если кому-то нужно оружие против него, не стоит облегчать ему задачу. Пусть побегает, посуетится... и дважды подумает.

Магистр воздуха откинулся на спинку кресла, задумчиво вертя в пальцах перо. Оставалось еще одно сообщение. И решение, будет ли он это сообщение отправлять.

Осторожно положил перо на стол.

Таш. Таш д'Алория. Лэри Таш вер Алория, старейшина клана сокола.

А ведь Вы подставили меня, леди адмирал. Жестко, расчетливо, прекрасно отдавая себе отчет о последствиях. И не в первый раз.

Даже не в десятый. О, он отлично знал, на что способна его жена в случае необходимости, однако...

Сколь далеко должно простираться терпение?

За окном было так подозрительно, что даже полностью лишенный магии человек не мог не понять: грядет буря. Тэйон закрыл глаза, пытаясь одновременно и вспомнить, и забыть.

Терпение...

Свою будущую супругу молодой лэрд клана сокола впервые увидел за день до свадьбы. Юному магу едва исполнилось шестнадцать, когда ему сообщили о том, что интересы клана требуют, чтобы глава его женился. Скоро. Завтра. На своей двоюродной прабабушке.

Первой реакцией Тэйона было: «нет».

Точнее: «НЕТ». Спокойное и очень твердое.

Лия вер Алория, бабушка Тэйона и старейшина клана, растившая и воспитывающая юного лэрда после гибели его родителей, и бровью не повела. Брак был делом решенным, договоренность существовала еще до рождения мальчишки, и учитывать его вздорные капризы никто не собирался.

Тем не менее лэри Лия не стала использовать свою власть вдовствующей лэри и отдавать сжигающие мосты приказы. Она просто поговорила с внуком.

Есть такие слова: «Благо клана». Из-за них ломают даже самые гордые души.

– Это очень просто, мой мальчик. Я думала, вы и сами понимаете, но если нет, придется повторить еще раз.

Он не дрогнул в ответ на оскорбление. И промолчал.

– Во время штурма Соколиного Гнезда и последовавшей за ним резни почти все чистокровные сыновья и дочери сокола погибли. Мой сын тогда уже был женат на женщине не из клана, да и я сама сокол лишь наполовину. Этим и объясняется, что, хотя в вас и течет истинная кровь Алория, она спит.

На этот раз Тэйон все-таки дрогнул. Истинная кровь сокола – так называли уникальный, тщательно оберегаемый генокомплекс, позволявший кровным сыновьям и дочерям принимать облик тотемного прародителя клана. Да, у него были нужные гены. Но они дремали, и потому юный глава соколов никогда не узнает, что означает парить в воздухе, расправив хищные крылья. Всю его жизнь этот факт был источником стыда, злости и тщательно скрываемой неуверенности.

– Единственный способ вновь активизировать рецессивный ген, это брак с женщиной, в жилах которой тоже течет кровь соколов. В настоящий момент существует пять таких женщин. Ракайа и Нияна исключаются – они, хотя и чистокровные дочери клана, слишком близкие родственницы. Такое скрещивание приведет к вырождению.

– Троюродные сестры, – поморщился Тэйон, – ненамного ближе двоюродной прабабушки.

– Они, как и вы, – прямые потомки Айты Ветреной. От нее всей линии достался сплетенный с геном оборотизма рецессивный дефектный ген. Находясь в неактивном состоянии, он никак не влияет на развитие носителя, однако если два таких гена встретятся, потомство может оказаться нежизнеспособным. Сейчас клан проводит интенсивную фильтрационную терапию, но вы знаете, как трудно разделить гены, находящиеся на одном участке хромосомы и наследуемые в одной связке. Контролируемый кроссинговер (Кроссинговер – взаимный обмен участками парных хромосом, приводяший к перераспределению локализованных в них генов) всегда представляет собой определенную опасность, и приходится действовать очень осторожно. Через одно, максимум два поколения мы полностью избавимся от дефекта, и тогда можно будет скрещивать потомков Айты, но до тех пор на подобные браки наложено табу. Остаются три возможных варианта. Нимина подошла бы, но она уже слишком стара. Талина вер Онье подошла бы идеально, но она – наполовину барс и занимает очень важное место во внутренних генетических планах этого клана. Браки ее потомков расписаны барсами на три поколения вперед, и пытаться заключить с ними генетический договор нереально. Остается Таш. Незаконнорожденная дочь вашего прапрадедушки, она не является потомком Айты, зато несет в себе нужный нам рецессивный ген, который, как и у вас, находится в пассивном состоянии. В ваших общих потомках Древняя кровь встретится, и они получат способность изменять облик.

– Но Таш вер Алория – ваша ровесница, она старше Нимины!

В старческих глазах на мгновение мелькнуло что-то... Смех?

– Она – незаконнорожденная дочь Раташшарры, королевы шарсу. А шарсу,

Date: 2015-09-26; view: 240; Нарушение авторских прав