Проблема сохранения врачебной тайны

Доступность (для общественного ознакомления) сведений, добытых о личности в особом, уголовно-процессуальном порядке, и их тиражирование в средствах массовой информации - не всегда благо. Приговор может содержать сведения, являющиеся личной тайной осужденного (оправданного) или других лиц. Среди этих сведений может быть и врачебная тайна, являющаяся также личной тайной, право на сохранение которой гарантировано Конституцией РФ (ст. 23), а ее разглашение вне зависимости от формы есть не что иное, как очевидное нарушение прав человека (ст. 8 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод). Таким образом, очевидно, что врачебная тайна зачастую разглашается при публичном оглашении приговора*(27). Данная практика идет вразрез с положениями Европейской конвенции по правам человека, в частности с ее ст. 8, которая защищает и врачебную тайну как часть частной жизни пациента.

В этом плане интерес представляет решение Европейского Суда по правам человека по делу Z. v. Finland*(28). Заявительница - финская гражданка была замужем за Х. Они развелись в сентябре 1995 г. Оба ВИЧ-инфицированы. В период с декабря 1991 г. по сентябрь 1992 г. г-н Х. совершил ряд преступлений сексуального характера. 10 марта 1992 г. он был осужден за изнасилование к лишению свободы с отсрочкой исполнения, а позже был обвинен в нескольких покушениях на непреднамеренное убийство на том основании, что он сознательно подвергал свои жертвы риску ВИЧ-инфицирования. С 19 марта 1992 г. ему было известно, что результаты его анализа крови на ВИЧ-инфекцию были положительными. В ходе уголовных процессов в городском суде города Хельсинки ряд врачей и психиатр, которые лечили заявителя, были вынуждены дать показания о заболевании заявителя. Сама г-жа Z. отказалась давать показания, а показания врачей были необходимы, чтобы установить дату, когда г-н Х. впервые узнал или имел основания подозревать, что он был ВИЧ-инфицирован. Истории болезни г-на Х. и г-жи Z. были изъяты во время обыска, произведенного полицией в больнице, и их копии были приобщены к материалам уголовного дела. Хотя слушания были закрытыми, отчеты о судебных заседаниях появились в центральных газетах Финляндии. 19 мая 1993 г. городской суд Хельсинки приговорил г-на Х. за покушение на непреднамеренное убийство путем заражения и за изнасилование к семи годам лишения свободы. Суд огласил лишь резолютивную часть приговора и вынес определение, согласно которому полный его текст и материалы дела должны оставаться конфиденциальными в течение десяти лет, несмотря на просьбы г-на Х. и его жертв о более длительном сроке конфиденциальности. Прокуратура, г-н Х. и его жертвы подали апелляционную жалобу, в которой просили, чтобы материалы дела оставались конфиденциальными на более длительный срок. 10 декабря 1993 г. Апелляционный суд оставил в силе определение городского суда о конфиденциальности, не продлив ее срок. Апелляционный суд пересмотрел и приговор и признал виновным Х. еще по двум преступлениям, что увеличило общий срок лишения свободы до одиннадцати с лишним лет. Приговор, в котором указаны полностью имена г-на Х. и г-жи Z. и обстоятельства их ВИЧ-инфицирования, попал из суда в руки журналистов. 26 сентября 1994 г. Верховный Суд отклонил кассационную жалобу заявительницы и срок конфиденциальности остался прежним. Материалы дела должны были стать доступными общественности в 2002 г. В жалобе, поданной в Европейский Суд по правам человека 21 мая 1993 г., Z. утверждала, что нарушено право на уважение личной и семейной жизни (ст. 8 Конвенции). Жалоба была признана приемлемой 28 февраля 1995 г. Истицу в Европейском Суде представлял финский адвокат М. Фридман (адвокатское бюро "Fredman & Mansson"). Европейский Суд признал нарушением ст. 8 Конвенции срок конфиденциальности сведений о болезни заявительницы. Относительно этого срока Суд отметил, что десятилетнее ограничение конфиденциальности не соответствует желаниям или интересам сторон в судебном процессе, всех, кто просил о более длительном сроке хранения конфиденциальной информации. Суд указал в решении: "...суд не убежден, что, назначая срок в десять лет, национальный суд учел в достаточной мере интересы заявительницы...нужно помнить, что в результате того, что соответствующая информация была оглашена на судебном процессе без ее согласия, ее право на уважение частной и семейной жизни уже подверглось серьезному вмешательству. Дальнейшее вмешательство, которое она испытает, если медицинские сведения о ней станут достоянием общественности через десять лет, не имеет достаточных оснований, которые были бы оправданными...решение сделать материалы доступными общественности начиная с 2002 г., если оно будет исполнено, равносильно несоразмерному вмешательству в ее право на уважение ее частной и семейной жизни в нарушение положений ст. 8 Конвенции..." В отношении оглашения полного имени заявителя в Апелляционном суде и последующего опубликования статьи в прессе Европейский Суд указал: "...независимо от того, просила ли заявительница достаточно ясно Апелляционный суд не упоминать ее полного имени и состояния здоровья, Суд через адвоката Х. был ознакомлен с ее желанием увеличить срок секретности на период более десяти лет. Это ясно говорит о том, что она была против разглашения данной информации. В этих обстоятельствах Суд не находит, что оспариваемая публикация была оправдана. Следовательно, опубликование соответствующей информации повлекло за собой нарушение права заявительницы на уважение ее личной и семейной жизни, как это гарантируется ст. 8 Конвенции..." Важно отметить и пункт решения относительно допроса судом врачей и психиатра Z., которые дали показания в отношении пациентов в суде. Суд указал, что данная мера была принята ввиду того, что Z. воспользовалась своим правом не свидетельствовать против своего мужа. По мнению Суда, цель указанной меры состояла исключительно в том, чтобы выяснить у врачей, когда Х. узнал или имел основания подозревать, что он ВИЧ-инфицирован. Показания врачей имели значение для определения вины Х. в совершении ряда половых преступлений. Суд отметил, что не вызывает сомнения тот факт, что компетентные национальные органы имели право полагать, что меры и действия компетентных органов были приняты в общественных интересах, как это определено ст. 8 Конвенции, и что по финскому законодательству от врачей заявительницы можно требовать дачу показаний без ее ясно выраженного согласия в исключительных случаях, а именно в связи с расследованием тяжких преступлений. Так как врачи отказались давать показания в полиции, была получена санкция от судебного органа городского суда - заслушать их как свидетелей в суде. Допрос проходил за закрытыми дверями в городском суде, который заранее распорядился, чтобы все документы, включая протоколы показаний свидетелей, оставались конфиденциальными, т.е. тайна судебного следствия была соблюдена. Всех принимавших участие в процессе обязали относиться к материалам уголовного дела как к материалам конфиденциального характера, и они были предупреждены об уголовной и гражданской ответственности за нарушение конфиденциальности. Таким образом, по данному пункту Европейский Суд не нашел нарушений ст. 8 Конвенции.

Таким же был подход Суда в отношении изъятия истории болезни заявительницы и приобщения ее к материалам уголовного дела. Суд указал, что изъятие истории болезни заявительницы и приобщение ее к материалам уголовного дела подтверждены достаточными и обоснованными аргументами, которые перевешивают интересы заявительницы. Суд удовлетворен тем, что меры были соразмерны преследуемым правомерным целям, и, соответственно, не находит нарушения ст. 8 Конвенции также и по данному пункту жалобы. Наконец, следует сказать о том, что Европейский Суд присудил заявительнице следующие суммы: 100 000 финских марок в качестве возмещения морального вреда и судебные расходы (включая расходы на адвокатов) в сумме 160 000 финских марок плюс НДС 22%, за вычетом 10 835 французских франков, конвертированных в финские марки по соответствующему курсу на дату оглашения данного судебного решения, а также проценты по ставке 11% в год в случае задержки выплат.

Данное решение имеет важное практическое значение, так как отношение к информации, составляющей врачебную тайну, у нас в стране традиционно было, мягко говоря, не соответствующим требованиям международного права.

Date: 2015-09-26; view: 368; Нарушение авторских прав