Конституция Российской Федерации 1993 г. о характере отношений между обществом и государством. Тенденции развития российской государственности

Конституция Российской Федерации, принятая на референдуме 12 декабря 1993 г., стала формальным завершением процесса «суверенизации». Она устраняла, прежде всего, юридические парадоксы национально-территориальной федерации советского периода. С другой стороны, новая Конституция фактически вывела автономную область и автономные округа из-под правового поля соответствующих субъектов Российской Федерации, уравняв их в правах и закрепив тем самым «матрешечную» структуру, когда один субъект федерации находится внутри другого, как это имеет место с автономными округами. Это порождает ступенчатость прав национальных образований (а подсознательно – и «титульных» народов).

Однако, создав смешанный, не чисто национальный и не чисто территориальный, тип федерации, Конституция не сняла недовольство одних и породила недовольство других субъектов. Национально-территориальные образования выражали недовольство тем, что статус русских областей и краев приблизился к республиканскому. При этом они указывали на то, что для малых этносов территориальная автономия – единственный канал выражения этнических интересов, в том числе и перед центральными органами власти и управления, в то время как русские, будучи большим этносом, не нуждаются, по их мнению, в многоканальном представительстве.

Одновременно административно-территориальные образования считали, что их статус хоть и поднят, но на недостаточную высоту. При этом они указывали, что заложенный в Конституции принцип неравенства полномочий субъектов (так, только республикам дозволено называться государствами, только они имеют право устанавливать свои государственные языки и гражданство, и, прежде всего, именно они имеют представительства в столице федерации) приводит к привилегиям некоторых регионов, и, прежде всего, малочисленных. Парадоксальным образом это неравенство субъектов федерации во многом объясняется и их формальным равенством: невзирая на разницу экономического, демографического и интеллектуального потенциала различных регионов, одинаковы их полномочия в области законодательной инициативы, в избирательном процессе, равны, исходя из этого, лоббистские возможности.

Так, представительство в Совете Федерации не зависит от количества населения. Поэтому и город Москва с населением, по разным оценкам, в 11-12 млн. чел. (мы намеренно не берем здесь во внимание данные Всероссийской переписи населения 2002 г., так как реальная численность населения в Москве, безусловно, значительно больше), и Эвенкийский автономный округ, где живет менее 18 тыс. чел., имеют, несмотря на демографическую разницу между собой почти в два порядка, одинаковое количество сенаторов – по два. У самых малочисленных субъектов существуют преференции по выборам в Государственную Думу, так как по закону субъект не может входить в состав какого-либо иного избирательного округа, а образует собой, по меньшей мере, отдельный избирательный округ. Исходя из этого принципа, та же самая Эвенкия, а также Корякский, Таймырский, Ненецкий округа посылают депутатов в Государственную Думу от 15-40 тыс. населения, в то время как в крупных областях и краях избирательные округа образуются от 600-700 тыс. чел.

Таким образом, Конституция не до конца разрешила проблемы уравнения статусов субъектов. Сформировавшаяся в итоге система получила название асимметричной федерации, поскольку возможность приближения к симметричной федерации может быть связана только с постепенным переходом от национально-территориального принципа федеративного устройства к административно-территориальному, а Конституция не устраняла национально-территориальные основы построения федерации.

Сама Конституция, вслед за Федеративным договором, разделила субъекты федрации на следующие группы: а) республики; б) края, области, города федерального значения; в) автономии (автономная область, автономные округа). Таким образом, республики были выведены из-под понятия «автономия», что, разумеется, не мешает им оставаться автономными по своей сути. Сами республики при этом предпочитали трактовать себя как суверенные государства. Здесь возникает противоречие между Федеративным договором, признающим суверенитет республик, и Конституцией, где этот термин не употребляется.

Кроме того, несмотря на разногласия с Федеративным договором, Конституция не отменила принцип договорной федерации. Более того, именно на период после ее принятия приходится основной массив подписанных между центром и регионами договоров. А между тем такая политика подписания отдельных договоров с конкретными субъектами Федерации, с отдельными же для каждого субъекта преференциями и льготами, противоречила самой природе единой федерации. Статус субъекта Российской Федерации может быть изменен по взаимному согласию Российской Федерации и субъекта Российской Федерации в соответствии с федеральным конституционным законом об изменении конституционно-правового статуса субъекта.

Выводы:1.В результате принятия Конституции 1993 г. окончательно сформировалось представление о смешанном, асимметричном и договорном характере федерации в России. Закрепленное в Конституции неравноправие субъектов федерации реально угрожает интеграции страны в единое целое.2. Предложенная Конституцией усложненная процедура изменения статуса, состава и границ субъектов федерации не позволяет разрешить проблему укрупнения регионов и препятствует процессу оптимизации количественных параметров территориального управления.3. Муниципальный уровень управления формально-юридически выведен из зоны государственного управления, однако на деле сохраняется фактическая зависимость от государства, так же как стремление государственных структур прямо и непосредственно управлять муниципальными образованиями.