Язык, который заставляет ярко видеть картины пересказанного или прочитанного, бессмертен

Высота высот

Зачинник

Господь – воплощение самой Вселенской щедрости на земле.

Он – по инерции своей доброты дарит нам жизнь. Опять же бесплатно, награждает талантом и терпением.

Он – не требует отдачи, хотя и подозревается, что ей дано случиться.

Так не будем ни в чём подводить Господа-Бога, придержим всё то, что работает против прошлого, и направим стопы к тому, что принято называть будущим.

Образ штыковой атаки

Сталинград!

Сталинград!

Пусть восстанет солдат,

Кому русский язык

Был бы ближе, чем брат.

Вот здесь, у подножья нашей мечты, стоит дивизия словоборцев.

Только что они отбили тридцать три атаки немцев и сейчас – одновременно – из Долгого и Банного оврагов пришли ударить в набат Русского Слова, чтобы восстал Храм, вознеслись куполами ямбы и хореи.

Проза же изображена как самородок, найденный около Хутора близ Диканьки, и Николай Гоголь, дабы не чувствовать себя голым королём, оделся в кольчугу Вечности.

А им, принявшим нынче образ бойцов и творцов, ничего не остаётся, как возложить свой кирпич в здание нашей общей славы.

Дерзайте! – хочется сказать.

Мать-Родина будет следить за каждым вашим движением.

Со мной всегда окопствует учитель.

А вот как звучит письмо оттуда:

Дорогой братушка!

Если тишина на войне воспринимается как мёртвая, то его уже нет на свете. Поэтому меня нынче оглушает не тишина, а затишье, которое то и дело колупают то взрывы, то выстрелы. Стоим, вернее, лежим мы под боком Мамаева бугра.

Так учитель утверждает, что это тот Божественен язык, на котором человек думает перед смертью.

Интересно, на каком языке думает товарищ Сталин, если в его действиях нет промахов?

Кончилось письмо так: «Мы верим, что когда-нибудь, души погибших и умерших на войне потребуют поднять на вершину Мироздания наш язык.

Язык, который заставляет ярко видеть картины пересказанного или прочитанного, бессмертен.

Ибо наш язык – что Высота Высот!