Глава седьмая. Я всегда удивлялся, что потом происходит с людьми

Я всегда удивлялся, что потом происходит с людьми.

Смотрел по телевизору новости, где показывали супругов, у которых ребенок погиб в пожаре. Или мать девочки, пропавшей на Бермудах, которую так и не нашли. Или отца, чей сын был убит во время потасовки в баре. Однажды показали репортаж о том, как класс отправился в лыжный поход и попал под лавину. Уцелели все, кроме одной девочки, которую накрыло несколькими метрами снега, и спасатели никак не могли ее найти. Показывали родителей, плачущих, но не теряющих надежду, что их дочка еще жива, хотя все знали, что это невозможно.

— Что же, черт возьми, будет с ними дальше? — восклицал я, обращаясь к телевизору.

Я полагал, что если с твоим близким случается что-то подобное, то жизнь останавливается. А как же иначе?

И вот теперь наконец понял. Человек продолжает жить. Встает. Завтракает. Едет на работу. Работает. Возвращается, ужинает, ложится в постель.

Как любой другой.

Но это только снаружи. Ты вроде продолжаешь жить, но не живешь. Потому что на тебя давит груз, который ты чувствуешь постоянно. Он прижимает тебя к земле, не дает распрямиться, изматывает, заставляет каждый вечер задумываться, сможешь ли ты встать наутро.

И ты все-таки встаешь. В это утро, и в следующее, и в следующее. С этим грузом на плечах.

И так будет всегда.

По пути на выход я взял на ресепшене ксерокопию водительского удостоверения Ричарда Флетчера, перевозчика навоза. Отметил в уме его адрес, на Колтер-драйв. Сложил листок и положил в карман.

В машине сразу включил плейер Сид. Вначале была какая-то песня в исполнении Наташи Бедингфилд (Сид как-то говорила мне, кто она такая, но я забыл), затем Элтона Джона времен моей молодости и, наконец, потрясающая баллада «Как в тумане» джазового пианиста Эрролла Гарнера. Несколько месяцев назад на уик-энд я посоветовал Сид послушать его, и она загрузила несколько композиций Гарнера.

— Какая же ты молодец, доченька! — произнес я, как будто она сидела рядом.

Домой ехать не хотелось, и я свернул к главному офису сети автосалонов подержанных автомобилей «Бобс моторс». Это был двенадцати метровый трейлер с разрисованным кузовом и колесами, спрятанными под декоративными виниловыми панелями.

Я начал подниматься по ступенькам, как вдруг дверь распахнулась и оттуда вылетел Эван с красным лицом и стиснутыми зубами.

— Привет, — сказал я, но он, не видя, метнулся вперед к автомобилям, резко остановился у красной «джетты» и со всей силы пнул в заднее колесо, выкрикнув: — Подлюга! Подлюга и стерва!

Затем он стремительно двинулся дальше по тротуару, прочь от площадки.

Я вошел.

Сьюзен сидела за столом недалеко от двери. Костыли, без которых она теперь обходилась, были прислонены к стене, с крючка вешалки свисала трость. Она была сильно взволнована, так что увидела меня не сразу.

— Привет. Он в тебя не врезался?

— Нет, но мог, — ответил я. — А чего он такой?

— Я спросила его о деньгах.

— Каких?

— Тех, что лежали в этом столе. Вчера там было двести долларов, а сегодня оказалось всего сорок. Я спросила Звана, не взял ли их он, а этот юнец сразу вспылил — обиделся, что назвала его вором. А я только спросила и… — Она замолкла и внимательно посмотрела на меня. — Что-то случилось?

— Нашли машину Сидни.

Ее лицо окаменело. Она ждала, что я скажу дальше.

— В Дерби. Оставлена на стоянке «Уол-марта». Должно быть, простояла там с тех пор, как она пропала. Но самое главное, на дверной ручке и руле есть следы крови.

Выражение лица Сьюзен не изменилось. Она помолчала пару секунд, затем сказала:

— Она жива. Я отказываюсь верить, что ее нет.

— Да, она жива, — согласился я, потому что тоже отказывался верить. — В полиции сделают анализ ДНК. Может быть, это не ее кровь.

— Не важно, — произнесла Сьюзен, резко вскинув подбородок. — Она жива.

Дверь распахнулась. Вошел Боб и сразу начал:

— Черт возьми, что ты сказала Эвану? — Затем, увидев меня, бросил: — Привет.

Я кивнул ему и повернулся к Сьюзен:

— Счастливо. Созвонимся. — Затем посмотрел на Боба: — Если твой Эван еще раз обзовет Сьюзен подлюгой, я разобью ему башку.

Я ехал домой буквально на автопилоте. Не помню, как добрался. Глаза застилал горячий туман.

У дома стоял полицейский автомобиль. Мини-вэн. Аккуратно одетый чернокожий мужчина представился криминалистом. Приехал по поручению детектива Кип Дженнингз взять образцы ДНК Сидни. Я ввел его в дом, показал ее комнату, ванную, которой она пользовалась, собираясь в то утро на работу. Он выбрал щетку для волос.

Оставив его одного, я отправился на кухню. На телефоне мигала лампочка. Я нажал кнопку автоответчика.

— Привет.

Это была Кейт Вуд.

— Звоню спросить, как у тебя дела. Ты прослушал мое сообщение на работе? Предложение остается в силе. Я могу приехать и привезти еды на ужин. Известно, что ты не любишь готовить. Можешь приехать ко мне, если хочешь. В любом случае позвони. Хорошо? — Кейт продиктовала номер своего мобильного телефона, который я знал лучше своего, потому что она напоминала мне его уже много раз.

Я удалил сообщение и поднялся наверх в свободную комнату, где стоял компьютер. Оплатил счета, посмотрел, что творится на сайте.

Ничего.

Посидел некоторое время, глядя на экран.

Заглянул криминалист. Сказал, что выход найдет сам.

Я его поблагодарил. Посидел еще немного и вернулся на кухню. Открыл холодильник и смотрел в него, наверное, целых двадцать секунд, видимо ожидая, то там чудесным образом появится что-нибудь съедобное. Продукты я не покупал уже недели две и, если не заявлялась Патти с фастфудом, перебивался главным образом запасами из морозилки, которые накопились за последние два года. Замороженные ужины, которые надо разогревать в микроволновке.

Закрыв дверцу, я уперся ладонями в кухонную стойку и несколько раз глубоко вдохнул и медленно выдохнул.

Это упражнение должно было меня расслабить, но не сработало, потому что я вдруг смахнул со стойки все, что там стояло и лежало: тостер, солонку, перечницу, календарь журнала «Нью-йоркер», в котором я не открывал новые числа уже три недели, электрический консервный нож. Все это полетело на пол.

Ярость, копившаяся все это время где-то там внутри, неожиданно вырвалась наружу.

Где Сид? Что с ней? Почему она ушла?

Почему, черт возьми, я не могу ее найти?

Во мне кипел гнев, и я не знал, куда его направить.

Сколько я пробыл дома? Всего ничего. Но меня уже снова потянуло на выход. Я просто не мог находиться здесь, где все напоминало о Сид, о том, что она пропала. Мне необходимо было ездить и высматривать.

Зазвонил телефон. Я схватил трубку.

— Что?

— Эй-эй. Помедленнее.

— Извините, — пробормотал я, не зная, с кем говорю. — Слушаю.

— Я тебе звонила. Оставила сообщение.

— Я только что пришел домой, Кейт.

Мы познакомились примерно шесть месяцев назад при довольно необычных обстоятельствах. Выезжая со стоянки супермаркета, она сдавала задом свой «форд-фокус» и ударила мой бампер. Я сидел за рулем с включенным двигателем. Решил дослушать новости, а потом отправиться в магазин. И тут удар.

У меня был наготове целый набор фраз: «Вы что, ослепли? Куда, черт возьми, вы смотрите? Вы что, получили водительские права по Интернету?»

Но когда она вылезла из машины, я смог лишь произнести:

— Вы не ушиблись?

Она мне сразу понравилась. Наверное, не красавица, нет, если иметь в виду современный стиль. Никакая не супермодель. Но мне такие никогда и не нравились. Кейт была среднего роста, короткие каштановые волосы, карие глаза, фигура в стиле Монро. И голос не писклявый, не такой, как у Бетти Буп.[6]

— Боже, — мягко произнесла она низким грудным голосом. — Это я виновата. Вы не ушиблись?

Я улыбнулся:

— Со мной все в порядке. Давайте посмотрим, не поврежден ли ваш автомобиль.

Ее автомобиль совсем не пострадал, а на моем бампере обнаружилась лишь маленькая царапина. Это был сущий пустяк, но я не стал возражать, когда Кейт захотела продиктовать мне свою фамилию, имя и номер телефона.

— На всякий случай, — сказала она. — А вдруг вы получили какую-то травму, которая проявится позднее. — Мне показалось, что в ее голосе ощущалась надежда — а вдруг такое случится.

На следующий день я ей позвонил.

— О Боже, неужели у вас сотрясение?

— Я звоню с предложением пойти сегодня куда-нибудь посидеть.

Позднее, когда мы встретились, сели за столик и сделали заказ, Кейт призналась, что, когда я ей позвонил, она решила, что я, возможно, симулировал травму позвоночника и потом предъявлю ей иск на миллион долларов. Потому что именно так люди и поступают, вот в таком мире мы с вами живем.

Это был первый звоночек, но я не стал к нему прислушиваться, потому что наши отношения начали развиваться совсем неплохо и довольно быстро закончились сближением.

Мы выпили, поужинали, а потом она поехала ко мне. Через пять минут после того, как за нами закрылась входная дверь, мы уже были в постели. Я не имел секса несколько месяцев и закончил быстрее, чем хотелось. Но вечер был длинный, и мне удалось себя реабилитировать.

Поначалу Кейт мне показалась почти безупречной.

Теплая. Внимательная. Сексуально не заторможенная. Она собирала комплекты DVD с телевизионными сериалами. Я часто работал вечерами и мало смотрел телевизор. Она познакомила меня с сериалами, о которых я только слышал. Особенно ей нравился сериал о потерпевшем крушение самолете, когда люди очутились на вроде бы необитаемом острове, а потом выяснилось, что такова их судьба, они все оказались на этом острове не просто так, что это часть большого замысла. Я с трудом улавливал в этом какой-то смысл, но Кейт восхищала идея, что жизнью каждого из этих людей манипулируют невидимые силы.

— Вот так и бывает, — говорила она. — Всегда за кулисами кто-то стоит и дергает за ниточки.

Это был другой звоночек. И опять я пропустил его мимо ушей.

Дело в том, что мне с ней было хорошо. А у меня уже давно не было никого, с кем было бы хорошо. Но потом она начала рассказывать о себе и я наконец увидел ее в истинном свете.

Она развелась с мужем три года назад. Он был пилот гражданской авиации. Погуливал. При разводе Кейт сильно накололи. Ее адвокат оказался приятелем мужа. Она была в этом совершенно уверена, но не могла доказать. В общем, отсудить у этого сукина сына дом не удалось. И он остался там, а ей пришлось переехать в эту дерьмовую квартиру в Девоне за полквартала от бара, где в пятницу вечером иногда можно было наблюдать, как какой-нибудь тип мочится на шины твоего автомобиля.

Вот так.

Но этого было недостаточно. С ней еще на работе (в магазине одежды в Нью-Хейвене) поступали ну совершенно несправедливо. Она была первой в очереди на должность заведующей секцией, но ее отдали женщине по имени Эдит.

— Ты можешь поверить, чтобы женщина с таким именем хотя бы что-то понимала в моде?

— Почему же? — возразил я. — А Эдит Хэд? Легенда Голливуда, получившая «Оскара» как художник по костюмам.

— Ты это только сейчас придумал, — выпалила она.

В любом случае то, что к ней на работе придираются, у нее сомнений не вызывало. И причина была ясна. Она внешне привлекательнее остальных. И умнее. Они чувствуют угрозу. Раз так, то пусть идут в задницу — там ими место.

Вначале я приветствовал ее звонки на работу. Мне нравилось с ней поболтать. Но порой, когда намечалась продажа «аккорда» за тридцать пять тысяч, разговор приходилось сворачивать — не важно, насколько он тебе приятен.

А Кейт была очень обидчива.

— Дождись, пожалуйста, моего звонка, — мягко увещевал ее я.

— От тебя не дождешься, — отвечала она.

И наши с ней разговоры вовсе не походили на секс по телефону. Большей частью мне приходилось выслушивать истории о том, каким жадным на деньги был ее бывший, как не признают ее таланты на работе. Она неоднократно делилась со мной опасениями, что квартирная хозяйка в ее отсутствие заходит и роется в вещах. Нет, никакого беспорядка она не обнаруживала, но просто у нее такое чувство.

Я уже решил с ней порвать, но почему-то позволил себя уговорить познакомить ее с Сидни.

— Мне очень хочется увидеть твою дочку, — повторяла Кейт.

Я не торопился их знакомить. Не видел в этом никакой нужды. Решил, что, если встречу женщину, с которой у нас будет серьезно, тогда и придет время для знакомства.

Но Кейт настояла, и я уступил. Мы встретились за обедом в субботу. Сид, фанатка морепродуктов, выбрала ресторан на пристани.

Кейт считала, что все прошло потрясающе.

— Мы так славно посидели, — сказала она.

Я знал, что у Сид другое мнение.

— Она мила, — произнесла дочка, когда мы остались одни.

— Неужели ты действительно так считаешь?

— Действительно мила, — настаивала Сид.

— А если правду?

— Правду ты и сам знаешь, папа. — Сидни посмотрела на меня. — Она ведь чокнутая.

— Ты так считаешь?

— Конечно. За обедом говорила только она. И все одно и то же. Как эта женщина ее не любит, а с той у нее проблемы. На работе не ладится, потому что там все против нее ополчились. Теперь она перешла на другую работу, и хотя пока там все в порядке, но ей известно, что люди за ее спиной перешептываются. А недавно парень в химчистке ее обсчитал и…

— Ладно, — сказал я. — Все понятно.

— И мне понятно.

— Что тебе понятно?

— Что она хороша. Я имею в виду в постели. Верно?

— Боже, Сидни!

— Да ладно тебе, папа, чего стесняться. Если бы у меня были такие груди, я была бы самой популярной девушкой в школе. — Я пытался придумать, что бы такое сказать, но Сид меня опередила: — Но она милая.

— Правда, чокнутая.

— Да. Но среди чокнутых иногда попадаются милые.

— Она о чем-нибудь тебя спрашивала?

Сидни задумалась.

— Да, по дороге в туалет спросила, нравятся ли мне ее сережки.

Я удивлялся, как быстро Сид все просекла. Кейт была одержима манией преследования. Видела вокруг несуществующие заговоры.

За следующий день после того обеда все еще раз подтвердилось. Кейт позвонила мне на работу. О том, как чудесно прошла встреча, теперь не было и речи.

— Сидни меня сразу возненавидела. — Это были ее первые слова.

— Какая дикость! — возразил я. — Он считает тебя очень милой.

— Она тебе так и сказала?

— Да. Сказала, что ты ей понравилась.

— Врешь. Чувствую по голосу, что врешь.

— Кейт, мне надо идти.

Мы по-прежнему встречались, но теперь реже. А после исчезновения Сид я перестал ей перезванивать — с меня и так было достаточно, — но порой брал трубку, не посмотрев на определитель номера.

— Позволь мне приехать, — говорила она.

Я мямлил что-то невразумительное.

— Просто развлечься ты был не прочь, — заметила она однажды, — а теперь, значит, я тебе не нужна?

Вот такие у нас были отношения.

И сейчас она была на телефоне, а я стоял здесь на кухне, где на полу валялись предметы, сброшенные со стойки, неспособный думать ни о чем, кроме следов крови на дверце и руле автомобиля моей дочки.

— Ты слушаешь? — спросила Кейт.

— Да, — ответил я. — Слушаю.

— Голос у тебя какой-то странный.

— Сегодня был тяжелый день.

— Тебе одиноко?

— Да.

Это была правда, я чувствовал себя очень одиноким.

— Конечно, когда свалилось такое.

— Да, — согласился я.

Мы помолчали.

— Ты ел? — поинтересовалась она.

Я задумался. Заглядывал в холодильник — это точно. Но означает ли это, что ужинал?

— Нет.

— Я привезу что-нибудь из китайского ресторана. И новые DVD.

И я сдался. Потому что был голоден, измотан и страшно одинок.

— Хорошо, приезжай. Только часа через полтора.

— Ладно.

Положив трубку, я посмотрел в окно. До сумерек оставалось еще больше часа.

Я запер дом, сел в машину. Снова съездил к пустующему дому Сьюзен, затем в Дерби. Поездил вокруг, очень медленно мимо автостоянок у заведений фастфуда. Высматривал.

Как всегда, ничего.

Вы думаете, я не знал, что это бесполезное занятие? Что вероятность того, что я, проезжая мимо, случайно увижу дочку сидящей у окна в «Макдоналдсе», ничтожна?

Но мне было необходимо что-то делать.

Я поехал обратно и, случайно упершись взглядом в табличку «Колтер-драйв», не думая, свернул направо. Остановился у обочины, достал из кармана листок с ксерокопией водительского удостоверения Ричарда Флетчера. Он жил на Колтер-драйв, 72. Ближайший дом был под номером 22. Следующий дальше — 24. Я медленно двинулся по улице.

Дом Флетчера стоял в стороне, скрытый за деревьями. Простой, двухэтажный, четыре окна, посередине дверь. Передняя лужайка заросла сорняками. У небольшого гаража громоздились старые шины, несколько ржавых велосипедов, сломанная газонокосилка и прочий мусор. Рядом стоял желтый «форд-пинто», дальше — «форд»-пикап, знавший лучшие времена. У открытого капота осматривал двигатель сам хозяин. Ричард Флетчер. Мерзавец.

Я остановил машину неподалеку. В любое другое время хрен бы у него что получилось. Надо же, какой шустрый. Взял грузовичок прокатиться и загадил навозом. Больше никого не отпущу на пробную поездку одного. Век живи, век учись.

Сейчас я не знал, что буду делать. Мыслить рационально не было сил. Просто вылез из машины и зашагал к гаражу. Откуда-то вдруг появилась серая дворняга. Настороженно провожая меня взглядом, она устало покачивала хвостом.

Я подошел к грузовичку. Ричард Флетчер повернулся, видимо, не понимая, откуда я взялся.

— В следующий раз, когда возьмешь машину на пробную поездку, прежде чем возвращать, не забудь смыть с нее дерьмо.

Теперь он меня узнал. Выпрямился, молча провел рукой по волосам.

— Не думай, что такое свинство сойдет тебе с рук, — продолжил я. — Мы уже сообщили об этом куда следует. У нас не прокатная фирма.

Он пошевелил губами, видимо, пытаясь придумать, что сказать, но так и не нашел слов.

Дверь дома распахнулась, скрипнув на петлях. Флетчер повернул голову. Стоящая на пороге девочка крикнула:

— Папа, иди ужинать!

Девочке было лет десять — двенадцать. Я не смог ее как следует разглядеть. Только заметил металлические скобы для выправления зубов.

— Я сейчас, дорогая! — крикнул Флетчер и повернулся ко мне: — Извините, но я должен идти ужинать с дочкой.

Он направился к дому, поднялся по ступенькам и скрылся за дверью. А я остался стоять. На душе стало еще тяжелее.

Подъезжая, я увидел у дома серебристый «форд-фокус» Кейт Вуд. Она сама была рядом с пакетами в руках. Большой коричневый с символикой китайского ресторана и другой, из которого виднелась винная бутылка.

Я поставил машину, посмотрел на Кейт, и тут во мне что-то сломалось. Мне страшно захотелось, чтобы она меня утешила. На мгновение мелькнула мысль, что сейчас это, наверное, единственное в мире существо, которому я действительно нужен. Приблизившись, я крепко обнял ее, положив голову на плечо. Она обнять меня не могла, в руках были пакеты, только повторяла:

— Все хорошо, дорогой. Успокойся, успокойся.

Я молчал. Мои плечи тряслись.

— Давай войдем в дом, — предложила она. — Пошли.

Я с трудом нашел ключ, отпер дверь.

— Сейчас разложу все на тарелки, — сказала Кейт, — и мы сядем. Откроем вино. — Она вгляделась в мое лицо. — На тебя страшно смотреть. Ты похудел, наверное, килограммов на пять.

Действительно, в последние несколько дней я начал замечать, что брюки на мне болтаются, но задумываться над этим не стал.

— Пойду пока посмотрю, что там на сайте, — сказал я.

— Когда вернешься, я расскажу, какая история у нас приключилась с Эдит, — пообещала Кейт. — Представляешь, она провалилась с треском.

— Да, я на минутку.

Через секунду из кухни раздался возглас:

— Боже! Что здесь случилось?

Это она увидел разбросанные по полу вещи.

— Не обращай внимания, я сейчас все уберу.

Я поднялся по лестнице, перепрыгивая через ступеньку. Даже не озаботился сесть перед компьютером, только наклонился и двинул мышью по экрану, чтобы открыть почтовый ящик. Там было три письма: одно с предложением купить виагру по сниженной цене; второе — относительно пополнения счета на сайте интернет-аукциона (у меня там не было никакого счета, и я эти сообщения сразу удалил), а третье начиналось словами:

«Уважаемый мистер Блейк. Я почти уверена, что видела вашу дочь».

Date: 2015-09-25; view: 272; Нарушение авторских прав