Черный и белый

Александр Романович Беляев

Под небом Арктики

Текст предоставлен издательством «Эксмо» http://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=299232

«Ариэль»: Эксмо; Москва; 2010

ISBN 978‑5‑699‑39902‑4

Аннотация

Эта история о путешествии американского рабочего в сопровождении советского инженера по освоенному и преобразованному людьми Северу после 1938 года не переиздавалась 70 с лишним лет. Беляев выдвигает идеи отопления Арктики и Антарктиды, уничтожения вечной мерзлоты. Герои попадают на подземный курорт, ставший вечнозеленым раем… Не упустите возможность прочитать самый неизвестный текст самого популярного отечественного фантаста!

Беляев Александр

Под небом Арктики

Черный и белый

– Опять кошка за стеной мяучит, – сказал Игнат Бугаев, быстро проглядывая графики нагрузки электростанции.

Уборщица гурьевской гостиницы для приезжающих не поняла шутки и серьезно ответила:

– Это не кошка. Это ваш сосед Джим Джолли играет на гавайской гитаре.

– Негр?

– Да, негр. Он недавно приехал к нам из Америки. Музыка вам не мешает? Я могу сказать…

– Нет, Ашимэ, музыка мне не мешает… – Бугаев задумчиво барабанил толстыми пальцами по графикам, затем быстро встал, вышел в коридор и постучал в соседний номер. Плачущие, мяукающие звуки гитары прекратились.

– Войдите! – послышался певучий тенор.

Посреди комнаты, с опущенной гитарой в левой руке, стоял негр Джим Джолли. Он был высокого роста, здоров и молод. Ворот клетчатой рубашки «апаш» и подвернутые выше локтей рукава открывали темную могучую грудь и мышцы атлета.

– Позвольте познакомиться, товарищ, – сказал по‑английски Бугаев. – Я инспектор высоковольтной линии, инженер Игнатий Бугаев.

Глаза негра еще грустили, а толстые губы складывались в радушную улыбку, и уже сверкнули ослепительно‑белые зубы. Джим протянул руку, и Бугаев заметил, что ладонь была значительно светлее его темной руки.

– Очень рад познакомиться. Джим Джолли. Рабочий. Эмигрант, – ответил негр.

– Вы не совсем оправдываете свою фамилию, товарищ, – сказал Бугаев. – «Джолли» – веселый, шумный, живой. А ваши глаза и ваша гитара грустят. О чем? О родине? О девушке с цветком на груди?

Они уселись у открытого окна. Джим задумчиво смотрел на море, на далекие дымные пряжи траулеров, на перистые облака, освещенные пурпуром заката. Его темные пальцы уже перебирали по привычке струны гитары. И под аккомпанемент тихой, грустной песенки он начал говорить о себе. Бугаев слушал слова и незнакомый мотив. Странная музыка с ломающимся ритмом пояснила недосказанное. «Эти синкопы, – думал Бугаев, – говорят больше слов. Джим вышел из «старого ритма» и не вошел еще в новый… Одиночество? Да, конечно, и одиночество. Джим похож на растение, перенесенное на чужую почву. Ботаники называют это «интродукцией». «Интродукционные» растения, вероятно, тоже должны переболеть ностальгией – тоской по родине…»

Джим Джолли работал в Северной Америке на консервном заводе в Кэй‑Вест, или «Ки‑Уэст», как сказал он. Это самая южная часть Флоридского полуострова. Консервный завод «Бэйлдон и сын». Большое было дело. Свыше ста миллионов долларов. Кризис съел. Из года в год сокращалось производство. Джим был хорошим работником, и его держали до конца. А конец был таков: Бэйлдон и сын не только закрыли дело, но и сломали завод – пустопорожний участок, казалось, легче продать. Но его никто не покупал. На развалинах завода образовался «пещерный» поселок безработных. Питались рыбой, которую сами ловили. Донашивали последнее тряпье. А дальше что?

Джим давно мечтал о поездке в СССР, как и многие его товарищи. Но у них всех не хватало средств на дорогу. Пожалуй, не хватало и решимости. А у Джима она была. И вот три друга Джима сложили свои гроши с его небольшими сбережениями и снарядили его в дорогу. Это был аист не только товарищеской солидарности, но и расчета: устроившись в СССР, Джим выслал бы деньги на дорогу одному из «пайщиков», тот по приезде в СССР – следующему, и так – пока все «пайщики» не переберутся на новую родину.

– Вот и вся короткая история длинного пути от Ки‑Уэста до Хурьеф, – улыбаясь закончил Джолли.

– Не Хурьеф, а Гурьев, – поправил Бугаев. – И что же вы хотите делать?

– Консервы, – ответил Джим, издавая на гитаре заключительный аккорд.

– Мне указали этот город. Я не знал СССР. Но у вас здесь другая рыба, другие методы обработки. Надо переучиваться. Мне следовало бы ехать во Владивосток. Крабы – моя специальность. Но это снова длинный путь, а на поездку у меня уже нет средств.

– А другой специальности у вас нет? – спросил Бугаев.

Джим Джолли пожал плечами:

– Я работал в Чарлстоне на стройках. Когда кризис приостановил строительство, пришлось перейти в пищевую промышленность. Думал, что это вернее: люди могут перестать строить, но не есть.

– А оказалось, что они могут перестать и есть? – усмехнувшись сказал Бугаев. У него был густой бас, и Джолли даже вздрогнул, когда Игнат внезапно громко спросил:

– Бетон замешивать умеете?

– Приходилось.

– Отлично, Джим, отлично! Вы будете бетонщиком. Мне писала Вера Колосова… Если вы будете мне аккомпанировать на вашей гитаре, Джолли, я могу вам продекламировать стихи‑сказку о голубоглазой девушке, которая живет далеко‑далеко, в полуночном краю. Она похожа на ледяную королеву. – Джим улыбнулся. – Но так как вы не играете, то я продолжаю говорить грубой прозой. Она инженер‑строитель. И сейчас строит чудесное здание, в котором из полярного холода будут делать тепло и свет.

– Это тоже похоже на сказку, – сказал Джим.

– Когда вы ближе познакомитесь с нашей страной, вы увидите, что у нас немало таких сказок жизни. Да, так о Вере. Она мне писала, что у нее на стройке не хватает бетонщиков. Разрешите мне отвезти вас в подарок Вере Колосовой.

Джим рассмеялся.

– Боюсь, что она не поблагодарит вас за такой подарок. Я поеду с вами, товарищ Бугаев. Но мне хотелось бы знать, что это за ледяная страна и что это за волшебная фабрика для переработки холода в тепло.

– У нас еще будет время поговорить. Пока я должен предупредить об одном: это страна льда, холода, снежных бурь, мрака. После солнечной Флориды такая страна, быть может, покажется вам адом. Подумайте хорошенько.

– Оттуда идет почта в Америку?

– Ну, разумеется. Там есть и почта, и телеграф, и радио.

Джим хлопнул по ладони Бугаева своей ладонью.

– Значит, по рукам. Точка, – закончил Игнат по‑русски.

Date: 2015-09-25; view: 220; Нарушение авторских прав