Проблема специфики и оснований научного знания в философии науки ХIX-XXI. Принципы верифицируемости, фальсифицируемости, принципы простоты, «экономии мышления»

Кроме эмпирического и теоретического уровней научного знания в структуре научного познания выделяют более общий – метатеоретический уровень науки. В него входят: общенаучные знания и философские основания науки. Общенаучные знания подразделяются на 1) общенаучная и частнонаучная картина мира и 2) частнонаучные и общенаучные принципы. Метатеоретический уровень конкретизируется в частных науках. Например, частнонаучная картина мира – это представления данной науки о мире. (Физическая картина мира и др.). Основой частнонаучной картины мира являются принципы определѐнной парадигмы. Например, в биологической картине мира – принцип эволюции и эволюционная теория, в физической картине мира – принцип дискретности взаимодействующих тел, однозначности законов, являющих изменения объективного мира, абсолютности пространства и времени: первичности необходимости и вторичности случайности и др. Основу общенаучной картины мира составляет господствующая в данную эпоху частнонаучная картина мира (механистическая картина мира, в основе которой – механика Ньютона. Еѐ господство – XVII-XIX вв.). В неклассической науке в научной картине мира уже не отдаѐтся приоритет физической картине мира. В связи с новыми открытиями в физике и других науках утверждается идея плюрализма в научной картине мира, включения в неѐ принципов картин мира известных в настоящее время фундаментальных наук. В силу системности, высокой степени общности современная научная картина мира приближается к философской картине мира. В основания науки, кроме научной картины мира, входят идеалы, нормы и критерии научного исследования, а также философские основания науки. Все они взаимосвязаны и взаимодействуют. Основания науки – еѐ исторический базис, на который опираются все структуры науки. Научная деятельность всегда предполагает постановку цели исследования, формирование проблемы, выбор методов и средств, ориентацию на имеющиеся ценностные установки, правила, идеалы, нормы, которые действуют в рамках определѐнной парадигмы. Основания науки исторически меняются в связи с научными революциями. Но есть устойчивые идеалы и нормы, функционирующие на протяжении всей истории науки. Например, доказательность, достоверность научного знания. Эти идеалы существуют в науке с времѐн древней Греции и до наших дней. Новые идеалы в науке возникают на базе более глубоких ис- следований явлений природы и общества. Например, в естествознании XVII века идеал научности был выражен в вере в абсолютную истинность, достоверность законов механики. Только спустя два века теория относительности А. Эйнштейна и квантовая механика выявили их относительный характер. В идеалах и нормах науки действуют как внутринаучные, так и социальные нормативы, внешние по отношению к науке, которые определяют ценность научных исследований для общества, правила взаимоотношений научных сообществ, учреждений и их отношений с обществом. Общие черты идеалов и норм науки выявляют специфику исторического типа науки. Например, индуктивный метод Ф. Бэкона и дедуктивный метод Р. Декарта вплоть до XIX в. характеризовали идеалы классической науки. В конце XIX начале XX вв. в связи с революцией в науке идеал абсолютной истинности законов в естествознании сменяется представлением об их относительной истинности (в физике, механике, биологии и др.). Однако общие идеалы и нормы также исторически изменчивы в связи с определѐнным стилем мышления эпохи, ценностными установками в обществе. Например, в правилах организации математического знания замечена разница в древнегреческой математике и математике стран Древнего Востока. В древней Греции математика – системное знание, а в Древнем Египте – набор рецептов в решении задач. По-разному понимались в науке на разных исторических этапах критерии ценности знания. Если в средние века научным считалось знание, выявляющее символический смысл вещей, то в Новое время научное знание истинно, если оно проверено экспериментально. Особая значимость в основаниях науки – ценности. Наука и ценности взаимосвязаны. Ценности оказывают влияние на задачи, цели научного исследования. Например, важнейшая социальная ценность – мир и безопасность общества повлияла на решения государства СССР об активизации исследований по практическому применению достижений физиков ХХ века (ракетостроение, исследования космоса, технологических аспектов медицины, биологии и др.). Аксиологическими основаниями различаются классическая, неклассическая и постнеклассическая наука. В классической науке ценностные приоритеты – универсальность метода, научный прогресс; в неклассической – общезначимость, консессуальность, дополнительность, относительность истины. В постнеклассической науке – имморализм методов и концепций, толерантность, гуманитарная направленность науки, ответственность учѐного за результаты научного тру- да и их практическое использование в обществе. Философские основания науки на протяжении всей еѐ истории оказывали значительное влияние на еѐ развитие. Однако в 30-е гг. ХХ века позитивисты отрицали влияние философии на науку и выдвинули программу демаркации философии и науки, желая «освободить» науку от философии. По их мнению, философские знания не верифицируемы, их нельзя проверить опытным путѐм, значит, философия занимается псевдопроблемами, не имеющими отношения к науке. Если и есть влияние философии на науку, то оно чисто внешнее, поэтому философское основание нельзя включать в структуру научного знания. Однако, в исследованиях отношений философии и науки установлено, что философские основания науки имеют место как «особый, промежуточный между философией и наукой род знания, который не является ни чисто философским, ни чисто научным». Это своего рода знания – кентавры, в которых совмещаются философские и научные истины. Например, пространство и время в классической механике субстанциальны, где «пространство», «время», «субстанциальность» - философские понятия. Вместе с тем суще- ственные понятия классической механики относятся к исторически конкретному типу естествознания. Сочетание этих понятий продуктивно для характеристики конкретного вида научного знания. Философские основания науки придают знанию целостность, системность, играют большую роль в обосновании эмпирического и теоретического научного знания. Философия своей прогностической функцией определила развитие науки на многие столетия. Например, в древнегреческой философии и науки выдвинута гипотеза: атом – неделимая частица. С помощью этой эвристической гипотезы в дальнейшем были открыты многие эмпирические законы физики, химии, а затем – и делимость атома на «элементарные» частицы. Открытие атомной энергии определило несколько практических направлений науки - разработку военных технологий (атомная бомба), промышленных технологий (АЭС), в области медицины – радиология, диагностика, лечебные технологии и др. Однако углубление исследований микромира привело к узкой специализации наук о микромире, что углубило разрыв между конкретными науками и привело к разобщению учѐных разных специальностей даже в рамках одной дисциплины. Но другая, не менее важная идея древних греков, – о единстве и целостности мира, взаимосвязанности его частей, способствовала развитию междисциплинарных научных знаний и интеграции наук. Продуктивные в современных научных исследованиях, специализированный и интегративные подходы в их единстве объединены в системном методе исследования, наиболее актуальном и результативном в современной философии науки. Осознание наукой философских оснований определило грандиозный порыв в современной науке – в теории глобальной эволюции, экологии, синергетики, биологии. Необходимо подчеркнуть значимость для науки и философии, воздействия науки на философию, которое особенно заметного в периоды кризисов науки, смены парадигм (кризис в физике XIX столетия как фактор развития диалектики[3]. К. Поппер вынес в название своей статьи эту проблему «Природа философских проблем и их корни в науке», в которой он показал на примере кризиса древнегреческой математики, ставшего источником философских идей Платона. Анализ показывает, что философские проблемы возни- кают из вопросов повседневной практики, морали, искусства, права, экономической науки. Например, философский анализ современных глобальных проблем инициирован системным кризисом современного общества, нарастанием реальных противоречий процесса глобализации. Выделены различные планы философских оснований науки – онтологические, гносеологические, методологические, логические, аксиологические, социальные и др. Основная функция философских оснований науки – систематизирующая, интегрирующая, придающая знанию целостность, встраивающая философию и науку в систему культуры. Все структурные компоненты научного познания и знания взаимосвязаны, но вместе с тем относительно самостоятельны благодаря специфике каждого элемента в составе целого – науки и научного познания. Современная философия науки в противовес позитивизму не сводит философию к научно-теоретическому знанию, а также противостоит натурфилософии, которая сводит научные теории к «истинной» философии. Необходимо иметь в виду разные модели оснований науки в западной философии:

· конвенциализм (лат. Convention – соглашение). Основоположник А. Пуанкаре (1854-1912). – конвенциализм – соглашение между учѐными по поводу той или иной научной картины мира, интерпретация научного открытия и др.;

· психофизика Маха, которая исходит из идеалистического представления о первенстве ощущений («элементов мира») и вторичности материи – объективной реальности. Естествознание, по Маху, изучает комплексы элементов мира (т.е. мир есть ощущения, опыт ощущений). Психология должна изучать связи между представлениями, ощущениями, а на уровень познания законов этих связей выходит психофизика. В целом же основание научного познания – экономное мышление, которое отбрасывает неточности обыденного сознания и философию (еѐ «псевдопроблемы» типа «материя», «сознание»…). Ещѐ одна позитивистская модель основания науки – сфера языка науки. («Венский кружок». Неопозитивизм). Надо создать единый язык науки;

· Гипотетико-дедуктивная модель роста научного знания (К. Поппер) в основе которой – исторически конкретный процесс выдвижения новых гипотез, которые затем опровергаются (фальсифицируются), что открывает путь к новому знанию;

· Личностное, неявное знание (М. Полани. 1891-1976) – основание науки, еѐ необходимой связи с жизнью, с обществом, культурой. Науку делают люди, субъекты научного познания, заинтересованные и ответственные. Достойны внимания утверждения о значении веры учѐного в истину, значимость своего труда, страсти научного поиска, видения эстетических аспектов науки. Для проявления неявного знания важно общение между учѐными, учителем и учеником. Проявление знания, становясь учением и навыком, существует уже как личностное знание; · Идеалы естественного порядка – основание науки. (С. Тулмин. 1922-1997). Основное в его подходе к основаниям науки – процесс естественной эволюции, в которой, по мнению Тулмина, главное – адаптация. Инновации в науке – двигатель прогресса, по терминологии Тулмина, - мутации, в которых тоже есть естественный отбор (критика и самокри- тика). Есть и искусственный отбор (по внешним обстоятельствам). Выживают и развиваются теории, наиболее адаптированные к интеллектуальной среде. В качестве «фильтров» выступают как внешние (социокультурные), так и внутренние факторы (в самой науке). Субъект научного познания – научная элита, продуцирующая новое знание;

· Парадигма – основание науки (Т. Кун. 1922-1995). Парадигма – образец, модель, основное направление научно- го познания [16]. Важный элемент основания науки – научное сообщество – специалисты в определѐнной области знания, благодаря деятельности которых углубляется специализация дифференциация науки, что с одной стороны, продуктивно для развития узкого круга задач, а с другой – чревато непониманием учѐными друг друга даже в рамках одной дисциплины.

· Научно-исследовательская программа – основание науки (И. Лакатос. 1922-1974). Это совокупность и последовательность научных теорий, в рамках которых ведѐтся исследование. Развитие науки идѐт путѐм смены исследовательских программ;

· методологический плюрализм – основание науки. (П. Фейерабенд. 1924-1994). В науке правомерно сосуществование несовместимых теорий, допускается борьба альтернатив. Плюрализм – в сосуществовании различных альтернативных теорий, конкуренция между которыми – двигатель познания. Вводит принцип «методологического анархизма» (допустимо всѐ). Последний вряд ли продуктивен для научного познания и прогресса науки.

· Тематический анализ науки – основание науки. (Д. Холтон р. 1922 г. «Тематический анализ науки». М. 1981). В истории науки движение тем исследований, их конкуренция, победы новых теорий на стыке конкурирующих знаний. Здесь важен ценностный аспект – индивидуальный выбор, оценка. Тематизм выявляет сходство знаний, методов, позиций учѐных, что сближает естествознание и гуманитарные науки. Таким образом, научное познание и знание имеют сложную структуру, в которой выделяются уровни познания, многообразие различных форм и типов знания, основания науки, философские основания науки. Все структурные образования науки имеют свои критерии, методы исследования, специфические формы взаимосвязей в процессе научного познания. Научные знания как результат познания представляют собой сложную организованную развивающуюся систему в определенных социокультурных условиях.

Проблема критериев научности была сформулирована в философии неопозитивизма в 1920-1930-е гг. До этого времени ответ на вопрос о критериях научности ограничивался констатацией того, что научное знание есть знание логически проработанное, ясное, отчетливое и подтверждаемое опытом. Содержательное наполнение этих положений привело к пониманию нетривиальности проблемы и невозможности обнаружить однозначные формально-логические критерии отграничения научного знания от ненаучного. Проблема критериев научности напрямую связана с проблемой рациональности. Поиск критериев научности одновременно означает определение критериев научной рациональности.

В 1920-е гг. философами-неопозитивистами была предложена верификационная концепция научного знания. В качестве критерия отграничения научного знания от ненаучного неопозитивисты рассматривали верификацию, т. е. опытную подтверждаемость. Паучные высказывания осмысленны, поскольку могут быть проверены на соответствие опыту, неверифицируемые высказывания бессмысленны. Научные положения тем лучше обоснованы, чем больше подтверждающих эти положения фактов. С помощью процедуры верификации неопозитивисты предполагали очистить науку от всех неосмысленных высказываний, построить идеальную с точки зрения логики модель науки. Очевидно, что в неопозитивистской модели наука сводилась к эмпирическому знанию, высказываниям о фактах, подтверждаемым опытом.

Верификационная концепция научного знания сразу же после появления была подвергнута критике. Суть критических положений сводилась к утверждениям о том, что наука не может развиваться только на основе опыта, так как предполагает получение и таких результатов, которые несводимы к опыту и напрямую из него невыводимы. В науке существуют высказывания о фактах прошлого, формулировки общих законов, которые не могут быть проверены с помощью критерия верификации. Кроме того, сам принцип верифицируемости неверифицируем, т. е. его следует отнести к разряду бессмысленных, подлежащих исключению из системы научных высказываний.

К. Поппер в своей концепции критического рационализма предложил иной критерий отграничения научного знания от ненаучного – фальсификацию. Теоретическая позиция критического рационализма складывалась в полемике с неопозитивизмом. Так, К. Поппер утверждал, что научное отношение – это прежде всего критическое отношение. Испытание гипотезы на научность должно заключаться не в поиске подтверждающих фактов, а в попытках опровержения. Фальсифицируемость, таким образом, приравнивается к эмпирической опровержимости. Из общих положений теории выводятся следствия, которые могут быть соотнесены с опытом. Затем эти следствия подвергаются проверке. Опровержение одного из следствий теории фальсифицирует всю систему. «Не верифицируемость, а фальсифицируемость системы должна считаться критерием демаркации. От научной системы я требую, чтобы она имела такую логическую форму, которая делает возможным ее выделение в негативном смысле: для эмпирической научной системы должна существовать возможность быть опровергнутой опытом», – утверждает К. Поппер[4]. По его мнению, науку следует понимать как систему гипотез, догадок и предвосхищений, которые используются до тех пор, пока выдерживают эмпирическую проверку. «Высказывания или системы высказываний содержат информацию об эмпирическом мире только в том случае, если они обладают способностью прийти в столкновение с опытом, или более точно – если их можно систематически проверять, т. е. подвергать проверкам... результатом которых может быть их опровержение», – пишет К. Поппер.

Таким образом, К. Поппер предлагает анализировать науку на теоретическом уровне, как целостную систему, а не заниматься подтверждением отдельных высказываний. Любая теория, по его мнению, если она претендует на статус научной, должна в принципе опровергаться опытом. Если теория построена так, что она в принципе неопровержима, то ее нельзя считать научной.

Критерий фальсификации в свою очередь был подвергнут критике. Утверждалось, что принцип фальсифицируемости недостаточен, поскольку неприменим к тем положениям науки, которые не поддаются сопоставлению с опытом. Кроме того, реальная научная практика противоречит требованию немедленного отказа от теории, если обнаружен единственный противоречащий ей эмпирический факт. Как считает М. Полани, «ученые сплошь и рядом игнорируют данные, несовместимые с принятой системой научного знания, в надежде, что в конечном счете эти данные окажутся ошибочными или неотносящимися к делу^ Самые упрямые факты будут отодвинуты в сторону, если для них нет места в уже сформировавшейся научной системе». Опровержение теории – результат не столько ее фальсификации, сколько вытеснения другой теорией, лучше объясняющей факты.

Дальнейшее развитие темы демаркации научного и ненаучного знания шло по линии критики установки на поиск однозначного формально-логического критерия, позволяющего определить границы научности. В качестве нового решения этой проблемы было предложено рассматривать науку не только на эмпирическом и теоретическом, но и на метатеоре-тическом уровне, на котором задаются содержательные нормы и стандарты научности, зависящие от господствующего в данную конкретную эпоху мировоззрения (1.3).

Для обозначения метатеоретического уровня науки Т. Куном было введено понятие «парадигма». Парадигма – это признанные всеми научные достижения, которые определяют модели постановки научных проблем и способы их решения, являются источником методов, проблемных ситуаций, стандартов решения задач. Па уровне парадигмы формируются основные нормы отграничения научного знания от ненаучного. В результате смены парадигм происходит смена стандартов научности. Теории, сформулированные в разных парадигмах, не могут быть сопоставлены, поскольку опираются на разные стандарты научности и рациональности.

И. Лакатос связывает проблему отграничения научных теорий от ненаучных с проблемой удовлетворительной методологии. Каждой методологической концепции соответствуют своя теория научной рациональности и своя научно-исследовательская программа, считает он. Таким образом, если у неопозитивистов и К. Поппера научность знания определяется опытом и логикой, то в концепции И. Лакатоса научность кроме опыта и логики предполагает ряд содержательных установок, которые входят в ядро исследовательской программы. Понятие научности перестает ассоциироваться только с соответствием строгим формально-логическим стандартам. Проблема отграничения научного знания от ненаучного приобретает новый характер: для ее решения необходимо обратиться к содержательным критериям, которые не являются априорными (доопытными) и меняются вместе с развитием знания.

В современной философии предлагается и более радикальная концепция научности. Ее автор П. Фейерабенд полностью отрицает рациональный характер науки. По его мнению, стандарты научности и рациональности меняются не только от эпохи к эпохе, но и от одного ученого к другому. Ученый занимается пропагандой своей теории так же, как политик пропагандирует ту или иную идеологию. Чем больше ученый преуспевает в рекламе своих идей, тем больше шансов, что именно его концепция будет принята научным сообществом. Поэтому развитие науки и научная деятельность полностью иррациональны. Таким образом, наука превращается в одну из форм идеологии, утрачивает интенцию на получение объективного знания и рациональный характер.

Очевидно, что концепция П. Фейерабенда, отражая некоторые особенности развития научного знания, вместе с тем приводит к ошибочным выводам о тотальной нерациональности науки. Действительно, наука, претендующая на то, чтобы иметь единственно правильный метод и давать единственно верное знание, превращается в род идеологии. Однако не вся наука такова. Трансформация понятия научности в XX в. привела к тому, что научность перестала рассматриваться как абсолютная истинность, наука не претендует на центральное место в культуре, тем самым сохраняя специфичность своего содержания и способов функционирования. Наука – инструмент в руках человека, причем имеющий ограничения для применения, а не единственный смыл и цель культурной деятельности.

Таким образом, попытка найти однозначные формально-логические критерии научности и реконструировать историю науки как абсолютно рациональный процесс приводит к выводу об иррациональности самой науки. Исследователи сталкиваются с парадоксом: им следует признать наличие ненаучного и нерационального внутри самой науки. Проблема заключается в том, что в неопозитивизме и критическом реализме научность отождествляется со строгим соответствием логическим процедурам. Однако ни контекст открытия теории, ни контекст ее обоснования не сводятся только к дедуктивным процедурам. В реальном научном исследовании существуют элементы, не укладывающиеся в жесткую формально-логическую схему. Поэтому вопросы отграничения научного знания от ненаучного невозможно решить, опираясь только на логические критерии. Содержательность критериев научности, однако, не отменяет того факта, что существует особый вид знания, называемый научным, который может быть отграничен от других видов знания по целому ряду параметров. В современной науке наряду с процедурами верификации и фальсификации используются такие содержательные критерии выбора и предпочтения знания, как простота, красота, непротиворечивость, прагматичность, системность, эвристичность, когерентность.

Критерий непротиворечивости предполагает, что истинное знание должно выражаться в логически непротиворечивых формах. Логическое противоречие свидетельствует либо о заблуждении, либо о лжи.

Когерентность (системность) предполагает, что новое знание должно быть хорошо согласовано с теми результатами, которые уже оцениваются как истинные. В качестве такого фундаментального знания выступают философские принципы причинности, единства мира, сохранения энергии, самоорганизации мира и т. п. Критерий когерентности позволяет выбрать между двумя теориями, которые не могут быть проверены на практике и являются логически непротиворечивыми. Из двух теорий истинной признается та, которая больше совместима с фундаментальным знанием.

Критерий эвристичности применяется, когда перечисленные выше способы отграничения истинного знания от неистинного не позволяют принять решение. Эвристичность характеризует потенцию знания к увеличению. Из двух теорий более эвристичной является та, в которой теоретический рост опережает эмпирический, теория должна предсказывать новые факты, обеспечивать прирост знания, а не ограничиваться систематизацией уже известного.

В качестве неклассического критерия может также использоваться критерий полезности: знание, которое обеспечивает деятельность, ведущую к успеху, следует рассматривать как истинное независимо от его содержания. Этот критерий указывает на тесную связь науки и научного знания с практикой.

Суть критерия простоты заключается в следующем: из двух теорий предпочтение следует отдать той, которая объясняет действительность, опираясь на меньшее количество независимых допущений, т. е. более просто. Критерий простоты восходит к таким принципам, сформулированным в истории философии, как требование минимизации допущений при объяснении Аристотеля, «бритва Оккама» (не умножай сущности без необходимости), требование простоты знания Г. Лейбница. Как утверждает представитель современной аналитической философии У. Куайн, «разумно искать простейшее решение. Но это предполагаемое свойство простоты намного легче почувствовать, чем описать действующие нормы простоты, как бы их ни было трудно сформулировать, играют все более важную роль». В оценке критерия простоты нет единства: одни философы считают его действенным, другие – теоретической химерой, которую следует исключить из науки.

Принцип экономии мышления объясняется изначальной биологической: потребностью организма в самосохранении и вытекает из необходимости приспособления организма к окружающей среде. В целях «экономии мышления» не следует тратить силы и на различного рода объяснения, достаточно лишь описания. Понятие науки, экономящей мышление, прописано Махом в его книге «Механика. Историко-критический очерк ее развития». Задача науки — искать константу в естественных явлениях, способ их связи и взаимозависимости - profreglament.ru. Ясное и полное научное описание делает бесполезным повторный опыт, экономит тем самым на мышлении. Вся наука имеет целью заменить, т.е. сэкономить опыт, мысленно репродуцируя и предвосхищая факты. Эти репродукции более подвижны в непосредственном опыте и в некоторых аспектах его заменяют.

Экономическая функция науки совпадает с самой ее сущностью. В обучении учитель передает ученику опыт, составленный из знаний других, экономя опыт и время ученика. Опытное знание целых поколений становится собственностью нового поколения и хранится в виде книг в библиотеках. Подобно этому и язык как средство общения есть инструмент экономии. Тенденция к экономии проявляется и в том, что мы никогда не воспроизводим фактов в полном их объеме, а только в важных для нас аспектах. Экономия мышления, экономия усилий приводит Маха к выводу о том, что вся наука была только средством выживания, методической и сознательной адаптацией.

Можно сказать, что к принципу экономии прислушивалась наука в своем последующем развитии. Известный философ науки Ф. Франк подмечал, что когда преподаватель начинает с наблюдаемых фактов, а затем устанавливает принципы, то он заинтересован, чтобы из небольшого числа таких принципов «средней степени общности» можно было вывести большое число наблюдаемых фактов - profreglament.ru. Это называется принципом экономии в науке. Иногда с ним связывают своего рода проблему минимума. Может быть поэтому принцип простоты трактуется как один из важных критериев научности. Большинство современных ученых присоединилось бы к мнению, что из всех теорий, которые в состоянии объяснить одни и те же наблюдаемые факты, выбирается самая простая. Но тут встает вопрос, как определить степень простоты. Простые формулы допускают более легкое и быстрое вычисление результата; они экономны, потому что сберегают время и усилия. Другие, говоря, что простые теории более изящны и красивы, предпочитают простые теории по эстетическим основаниям.

Красота – еще более субъективный критерий, выражающий личностную удовлетворенность результатами познания. Суть принципа красоты заключается в том, что хорошая теоретическая концепция всегда отличается особой эстетической гармонией, элегантностью, ясностью и стройностью. Английский ученый-физик П. Дирак утверждал, что красивая, внутренне согласованная теория не может быть неверной. Значение эстетических оценок при выборе между двумя равноценными в других отношениях теориями может оказаться решающим. Связь между критериями красоты и простоты выразил известный физик В. Гейзенберг: «простота природных законов носит объективный характер дело не только в экономии мышления. Когда сама природа подсказывает математические формы большей красоты и простоты, то поневоле начинаешь верить, что они „истинны“, т. е. что они выражают реальные черты природы».