Незнакомец, пенис и феминистка

В 2005 году со мной случилось три не связанных между собой события, которые убедили меня в том, что я должна изучать стыд мужчин. Условно обозначу эти события так – незнакомец, пенис и феминистка.

Начнем с незнакомца. Это был высокий, худой мужчина, наверное, чуть за шестьдесят. Он пришел на одну из моих лекций со своей женой. После лекции они вместе подошли ко мне поговорить. Я пообщалась несколько минут с женщиной, потом она собралась уходить, а ее муж повернулся к ней и сказал: «Подожди минуточку, я сейчас». Жене это не понравилось. Кажется, она не хотела, чтобы он со мной разговаривал. Однако она отошла в сторону, а он повернулся ко мне.

Он сказал: «Мне понравилось то, что вы рассказывали про стыд. Очень интересно». Я поблагодарила его и сделала паузу, хотя чувствовала, что последует продолжение. «Мне любопытно, – произнес он, – а как насчет мужского стыда? Что вы знаете о нас?» Я вздохнула с облегчением: знаю совсем немного, поэтому разговор будет короткий. Я объяснила: «Я почти не брала интервью у мужчин, только у женщин». Он кивнул: «Да, это удобно». Что он имеет в виду? «Удобно? – с улыбкой переспросила я. – Почему?» – «Вы правда хотите знать?» – поинтересовался он. Я сказала, что хочу (так оно и было). Его глаза наполнились слезами. Он сказал: «Нам бывает стыдно. Очень. Но когда мы пытаемся быть откровенными, то нас бьют по самому больному месту…» Мне трудно было смотреть ему в глаза. Хотелось заплакать. Он продолжал: «И не только другие мужики. Женщины тоже. Вы говорите, чтоб мы были искренними и не боялись показывать слабость. Но признайтесь, вас же тошнит, когда мы так себя ведем».

Слезы уже текли по моим щекам. На меня сильно подействовали его слова. Он глубоко вздохнул и так же быстро, как начал, сказал: «Вот все, что я хотел сказать. Спасибо, что выслушали». И ушел.

Через несколько дней, все еще обдумывая этот разговор, я лежала на кушетке, а врач водила по моему животу маленьким датчиком. Я была беременна. Врач взглянула на Эллен и спросила: «Кого ты хочешь, братика или сестричку?» – «Братика! Братика!» – закричала Эллен. Женщина улыбнулась и сказала: «Повезло тебе. У мамы будет мальчик». Я улыбнулась Эллен и положила руку на живот. «Вы уверены?» Врач ответила: «Я вижу пенис!» Эллен прыгала и скакала, и я попыталась снова ей улыбнуться. Но внутри меня все кричало: «Мальчик!! Нет!! Только не мальчик!! Их же бьют по самому больному!! Как я смогу защитить его? Я ничего не знаю о жизни мальчиков!!»

Через несколько недель после рождения Чарли мы обедали с несколькими моими подругами-феминистками и говорили о том, как трудно воспитывать мальчиков. Чарли был рядом, все радовались малышу, и Дебби Окрина, социальный работник и борец с насилием в семьях, сказала: «Знаете, если не помогать мальчикам и мужчинам, мы не сможем помочь женщинам и девочкам. Надо больше стараться». С этого утверждения начался длинный, важный разговор о гендере и маскулинности. Этот разговор помог мне найти слова, чтобы выразить давно созревшее убеждение: феминизм – это не только равные возможности для женщин; это борьба за освобождение и женщин, и мужчин из плена гендерных рамок. Пока и женщинам, и мужчинам не будет позволено быть теми, кто они есть, а не теми, кем мы хотим казаться, – свобода и равенство недостижимы.

Незнакомец, пенис и феминистка – звучит как начало идиотского анекдота, но эти три события изменили мою жизнь и заставили принять важное решение. Спустя неделю я начала читать книги и планировать интервью. Я преодолела себя. Но, думаю, мне будет непривычно в новом и странном для меня болезненном мире.