Альберт Эйнштейн

(1879—1955 гг.)

физик

…мы хотим не только знать, как устроена природа (и как происходят природные явления), но и по возможности достичь цели, может быть, утопической и дерзкой на вид, — узнать, почему природа является именно такой, а не другой. В этом ученые находят наивысшее удовлетворение.

…практическая профессия — вообще спасение для таких людей как я: академическое поприще принуждает молодого человека беспрерывно давать научную продукцию и лишь сильные натуры могут при этом противостоять соблазну поверхностного анализа.

Бог — это газообразное позвоночное.

Большая ошибка думать, что чувство долга и принуждение могут способствовать находить радость в том, чтобы смотреть и искать.

Воображение важнее, чем знание.

В физике часто случалось, что существенный успех был достигнут проведением последовательной аналогии между несвязанными по виду явлениями.

Все должно быть изложено так просто, как только возможно, но не проще.

Все идеи в науке родились в драматическом конфликте между реальностью и нашими попытками ее понять.

Все с детства знают, что то‑то и то‑то невозможно. Но всегда находится невежда, который этого не знает. Он‑то и делает открытие.

Главное в жизни человека моего склада заключается в том, что он думает и как думает, а не в том, что он делает или испытывает.

Господь Бог изощрен, но не злонамерен.

Господь Бог не играет в кости.

Если не грешить против разума, нельзя вообще ни к чему прийти.

Если теория относительности подтвердится, то немцы скажут, что я немец, а французы — что я гражданин мира; но если мою теорию опровергнут, французы объявят меня немцем, а немцы — евреем.

Если я посвятил себя науке, руководствуясь не только чисто внешними мотивами, как добывание денег или удовлетворение своего честолюбия, и не потому (по крайней мере, не только потому), что считаю ее спортом, гимнастикой ума, доставляющей мне удовольствие, то один вопрос должен представлять для меня как приверженца науки жгучий интерес: какую цель должна и может ставить перед собой наука, которой я себя посвятил? Насколько истинны ее основные результаты? Что в них существенно и что зависит от случайностей ее развития?..

Есть только две бесконечные вещи: Вселенная и глупость. Хотя насчет Вселенной я не вполне уверен.

Законы математики, имеющие какое‑либо отношение к реальному миру, ненадежны; а надежные математические законы не имеют отношения к реальному миру.

Математик уже кое‑что может, но, разумеется, не то, что от него хотят получить в данный момент.

Математика — наиболее совершенный способ водить самого себя за нос.

Наши математические затруднения Бога не беспокоят. Он интегрирует эмпирически.

Не стоит обожествлять интеллект. У него есть могучие мускулы, но нет лица.

Нет сомнения, что в квантовой механике имеется значительный элемент истины…Однако я не думаю, что квантовая механика является исходной точкой для поисков [будущей теоретической] основы, точно так же, как нельзя, исходя из термодинамики… прийти к основам механики.

Никаким количеством экспериментов нельзя доказать теорию; но достаточно одного эксперимента, чтобы ее опровергнуть.

Никакую проблему нельзя решить на том же уровне, на котором она возникла.

Образовывать коллектив изобретателей я бы не советовал ввиду трудности определения настоящего изобретателя; я думаю, что из этого может получиться только общество укрывающихся от работы бездельников.

Перед Богом мы все одинаково мудры — или одинаково глупы.

С тех пор, как за теорию относительности принялись математики, я ее уже сам больше не понимаю.

Самое непостижимое в мире — то, что он постижим.