Глава 1 Русско‑японская война 1904–1905 годов

СССР и Россия на бойне. Людские потери в войнах XX века

Рассекреченная война –

Борис Соколов

СССР и Россия на бойне. Людские потери ХХ века

Предисловие

Цель настоящего исследования – попытаться определить людские потери, которые понесла наша страна в войнах XX столетия. При этом также определяются потери всех других стран, так или иначе затронутых войнами, в которых участвовали Советский Союз и Россия. Речь идет о Русско‑японской войне 1904–1905 годов, Первой мировой войне 1914–1918 годов, Гражданской войне в России 1918–1922 годов, Советской интервенции в Афганистане в 1929 году, Советско‑китайских конфликтах на КВЖД в 1929 году, Советско‑японских конфликтах у озера Хасан в 1938 году и у реки Халхин‑Гол в 1939 году, Вторжении Красной Армии в Польшу в 1939 году, советско‑финской войне 1939–1940 годов, Второй мировой войне 1939–1945 годов, Советской интервенции в Венгрии в 1956 году, Советской интервенции в Чехословакии в 1968 году, Советско‑китайских пограничных конфликтах 1969 года, Советской интервенции в Афганистане 1979–1989 годов и Первой российско‑чеченской войне 1994–1996 годов. Кроме того, советские военные советники и специалисты участвовали в гражданских войнах в Китае в 1920–1940‑е годы и в японско‑китайской войне 1937–1945 годов и в войне в Корее 1950–1953 годов. Для этих конфликтов мы определяем только потери советских граждан.

В ряде случаев определить потери одной или нескольких стран или сторон, если речь идет о гражданских войнах, не представлялось возможным. Особенно не повезло в этом отношении Гражданской войне в России, по которой существуют лишь фрагментарные данные о потерях. Сложным также оказывается определить потери мирного населения, учитывавшиеся значительно хуже, чем потери вооруженных сил. Поэтому мы не делаем попыток определить суммарные потери сторон в большинстве войн, равно как и не пытаемся определить суммарные потери как вооруженных сил, так и мирного населения России и СССР за весь XX век. В ряде случаев наши оценки носят вероятностный характер и наверняка будут существенно изменены в ходе дальнейших исследований. Мы также стремимся определить соотношение безвозвратных потерь вооруженных сил воюющих сторон. Это соотношение показывает соотношение боеспособности армий разных стран.

Наибольшее внимание в книге уделено потерям во Второй мировой войне. Ни у кого не вызывает сомнения, что потери человечества в этой войне были наибольшими по сравнению с любой другой войной в истории, однако определение точной величины потерь как по миру в целом, так и по отдельным странам сталкивается с рядом трудностей, до конца не преодоленных до сих пор. Отсутствие статистики населения в ряде стран, прежде всего азиатских, отсутствие достоверных донесений о потерях у ряда армий, равно как и отсутствие сколько‑нибудь достоверного текущего учета потерь мирного населения в большинстве стран, не позволяют сколько‑нибудь точно определить потери ряда государств и всех стран в целом. Поэтому мы отказались от составления сводной таблицы потерь по всем странам и получения итоговой цифры потерь мира в целом. Причина как в заведомой неточности подсчетов потерь ряда стран, так и в неизбежном двойном счете, связанном с происходившими в ходе войны изменениями границ многих государств.

Определению подлинной величины потерь во Второй мировой войне мешает еще одно немаловажное обстоятельство. Во многих странах, не исключая Россию, проблема определения военных потерь, и особенно потерь собственных вооруженных сил, и их соотношения с потерями противника, давно уже стала политической проблемой. В годы войны занижение своих потерь и завышение потерь противника диктовалось как пропагандистскими соображениями, так и стремлением самих военных представить перед вышестоящим начальством, военным и политическим, результаты своей деятельности в наилучшем свете. Но и после войны, когда к определению величины потерь уже можно было подходить как к чисто научной задаче, на ее решение оказывали влияние идеологические и политические взгляды исследователей, и это влияние оказывается в принципе неустранимым. В большинстве стран мира, как на официальном уровне, так и среди историков и демографов, сейчас господствует тенденция завышения собственных потерь во Второй мировой войне, чтобы подчеркнуть свои жертвы и показать, что в этом отношении «мы не хуже других». Заметным исключением здесь является современная Россия, где как на официальном уровне, так и среди значительной части историков и демографов наблюдается тенденция к занижению как общих советских потерь во Второй мировой войне так и, в особенности, потерь Красной Армии, при одновременном завышении потерь мирного населения. Это делается для того, чтобы доказать эффективность доктрины Советских вооруженных сил, в своих основных чертах унаследованной российской армией.

Мы постарались подойти к определению величины как к чисто научной задаче, максимально абстрагируясь от действия всех политических и идеологических факторов. В отдельной главе мы попытались определить размер потерь двух государств, понесших наибольшие потери в войне – Советского Союза и Германии. В другой главе делается попытка определить потери остальных стран, так или иначе участвовавших в войне. В отдельные главы выделены Русско‑японская война, Первая мировая война, Гражданская война в России. Остальные войны и конфликты сведены в главы «Потери Красной Армии в межвоенный период, 1923–1940 гг.» и «Потери СССР и России в войнах и конфликтах после Второй мировой войны». Мы также постарались посчитать соотношение потерь вооруженных сил сторон для различных театров боевых действий. Для того чтобы точнее посчитать потери, мы стремились, когда была возможность, обращаться к первоисточникам для проверки существующих оценок потерь. Вероятно, многие результаты исследования покажутся читателям сенсационными и перевернут их представления о величине и характере потерь тех или иных стран, не исключая нашей страны. Однако сенсационность сама по себе не была целью нашего исследования. Мы стремились лишь к максимальной точности в определении потерь и научной корректности проводимых расчетов, прекрасно сознавая, что это не всегда достижимо. Для того чтобы максимально точно определить потери всех стран, участвовавших во Второй мировой войне или так или иначе затронутых ею, и точно распределить их по категориям, необходимо осуществить международный проект подсчета потерь во Второй мировой войне группой ученых, не зависимых от государственных структур и представляющих все основные страны – участницы войны, понесшие наибольшие потери. Они должны подсчитать все потери по первоисточникам с ясным изложением используемых методик. Цифры потерь по каждой стране должны считаться установленными только при достижении консенсуса всех участников проекта. Такой проект потребует значительного финансирования со стороны государственных и частных структур и многолетней напряженной работы. Будем надеяться, что когда‑нибудь он будет осуществлен.

Необходимо также оговориться, что не существует какого‑либо единого алгоритма, позволяющего подсчитать потери каждой страны и армии во всех войнах хотя бы одного только XX столетия. Из‑за того, что как размеры потерь, так и сохранившиеся данные о них, характер этих данных и полнота учета сильно разнятся как по странам, так и по конкретным войнам, для каждой войны и для каждой участвовавшей в ней страны приходится изобретать собственные алгоритмы подсчетов, причем отдельно для вооруженных сил и для гражданского населения.

Хочу выразить свою самую горячую благодарность историкам Георгию Борисовичу Брылевскому, предоставившему мне данные о потерях японской армии из японских источников, Сергею Геннадиевичу Нелиповичу, ознакомившемуся с книгой в рукописи, давшему ряд ценных советов и любезно позволившему использовать рукописи его неопубликованных статей, Андрею Анатольевичу Смирнову, ознакомившемуся с книгой в рукописи и давшему ряд ценных советов, Геннадию Аркадьевичу Бордюгову, Василию Элинарховичу Молодякову, Николаю Евгеньевичу Руденскому и Вадиму Викторовичу Эрлихману за ряд весьма ценных замечаний.

Свою книгу я посвящаю памяти всех погибших и умерших в войнах XX столетия.

Глава 1 Русско‑японская война 1904–1905 годов

Потери японской армии погибшими и умершими составили 84 435 человек, а флота – 2925 человек. В сумме это дает 87 360 человек. В армии умерло от болезней 23 093 человека [1].

Общая убыль японской армии и флота убитыми и умершими от ран, а также комиссованными по ранению составила около 118 тыс. человек. В плен попало около 2 тыс. человек [2].

Потери японской армии в отдельных сражениях распределялись следующим образом:

Сражение при Ляояне – 5537 убитых и умерших от ран, 17 976 раненых;

Сражение при Шахэ – 4099 убитых и умерших от ран, 16 398 раненых;

Сражение при Сандепу – 1848 убитых и умерших от ран, 7241 раненых, 227 пропавших без вести;

Сражение при Мукдене – 70 028 убитых и раненых;

Осада Порт‑Артура – 15 390 убитых и умерших от ран, 43 914 раненых,

в том числе во время первого штурма – 5037 убитых и умерших от ран, 10 823 раненых,

во время второго штурма – 1092 убитых и умерших от ран, 2738 раненых,

во время третьего штурма – 5052 убитых и умерших от ран, 11 883 раненых,

в других боях под Порт‑Артуром – 4209 убитых и умерших от ран, 18 470 раненых [3].

Всего в этих основных сухопутных сражениях Русско‑японской войны, исключая сражение при Мукдене, японская армия потеряла 26 874 убитыми и умершими от ран и 85 529 ранеными.

Потери русской армии в Русско‑японской войне группа российских военных историков под руководством Г.Ф. Кривошеева определяет в 25 331 убитым, 146 032 ранеными и 6127 умершими от ран, включая сюда 613 умерших раненых пленных. Число умерших от болезней русских солдат и офицеров оценивается в 12 128 человек из 358 077 больных в период с 27 января (9 февраля) 1904 года по 1 (14) октября 1905 года. По другим данным, от болезней умерло 12 983 солдат и офицеров русской армии, включая 855 умерших до поступления в госпиталь. Общее число русских пленных составило 74 588 человек, из которых 2318 умерло, а 675 офицеров было отпущено из плена еще до окончания боевых действий под честное слово не воевать с Японией. Из числа пленных 59 437 человек, включая 1174 офицера, приходятся на армию, а 15 151, включая 505 офицеров, – на флот. Из плена возвратилось 56 341 солдат сухопутной армии и 14 591 матрос. 24 730 русских пленных из числа рядовых было взято в Южной Маньчжурии и 31 611 – в Порт‑Артуре, на Сахалине и в Северной Корее. Отказались вернуться из японского плена 110 человек. Потери русского флота на море составили 6299 погибшими и утонувшими, 212 умершими от ран. Потери ранеными, оставшимися в живых, составили 2854 человека. На суше русские моряки потеряли 968 убитыми и 468 умершими от ран. Русская армия потеряла 24 844 убитыми, 6614 умершими от ран, 145 330 оставшимися в живых ранеными. Потери умершими от болезней в русском флоте отнесены к погибшим во время боевых действий на море. Было интернировано 5628 российских моряков.

Всего, по оценке Г.Ф. Кривошеева и его товарищей, с российской стороны в боевых действиях участвовало 539 734 человека в составе армии, 34 557 человек в составе флота и еще 7667 в составе береговых подразделений флота [4].

Потери японской армии российские историки вслед за Б.Ц. Урланисом определяют в 47 387 убитыми, 11 425 умершими от ран, 27 192 умершими от болезней. Кроме того, потери японского флота оцениваются в 2 тыс. погибших и умерших [5]. В сумме это дает 88 004 убитых и погибших, что практически не отличается от японских официальных цифр, хотя существенно разнится с ними по отдельным категориям потерь. Число призванных в русскую армию определяется в 1 184 289 человек, а в японскую – в 1,5 млн человек [6].

Как показал живущий в США украинский историк Николай Чорновил, подсчеты авторского коллектива под руководством Г.Ф. Кривошеева значительно занижают потери русской армии и флота в Русско‑японской войне, равно как и численность русских войск, одновременно завышая численность японских войск. В частности, утверждение, будто численность японской армии в начале войны составляла 375 тыс. человек, опровергается признанием тогдашнего русского военного министра и главнокомандующего армией на Дальнем Востоке А.Н. Куропаткина, что всего японская армия военного времени с тыловыми, гарнизонными и иными частями имела по штату 10 725 офицеров и 348 074 рядовых [7]. Однако и эти данные Чорновил считает сильно преувеличенными. Из‑за того, что Япония располагала всего 9046 офицерами (в том числе 2224 в запасе), 1‑я японская армия закончила мобилизацию лишь 4 марта 1904 года, через месяц после начала войны, 2‑я армия из 3 дивизий была отмобилизована к 15 марта, а последняя, 7‑я кадровая дивизия была отмобилизована только в октябре 1904 года. Современных винтовок у японцев имелось всего 280 тыс. Современных скорострельных орудий и пулеметов у японцев не было вовсе, равно как и современных скорострельных орудий, которых русская армия использовала в войне 2086 штук [8]. В действительности, по оценке Чорновила, русская армия, вместе с железнодорожной стражей и крепостными, но исключая 24 кадровых батальона в Сибири, насчитывала на Дальнем Востоке 165 тыс. человек, а японская – 140 тыс. человек, тогда как Г.Ф. Кривошеев и его товарищи полагают, что 122 тыс. российских солдат противостояли 375 тыс. японских [9]. К 1 мая 1904 года, когда начались боевые действия на суше, японцы имели в Маньчжурии и Корее 42 батальона против 152 русских, не считая крепостных и железнодорожных войск. Также в действительности в русскую армию было мобилизовано не 1 184 289 человек, а 1 917 638 человек [10]. Вероятно, к выведенной Чорновилом цифре на основании данных о числе мобилизованных надо добавить 9376 добровольцев [11], что доведет общее число мобилизованных до 1 927 014 человек, а с учетом численности войск на Дальнем Востоке к началу войны общее число военнослужащих, предназначенное для войны с Японией, можно оценить в 2135,1 тыс. человек, включая сюда 42 124 человека, служивших во флоте. Потери русского флота погибшими Чорновил оценивает в 13 163, вычитая от общей численности флота число пленных и число оставшихся в строю, а также учитывая не учтенные Кривошеевым и его командой потери береговых частей. Это почти вдвое больше, чем оценка Кривошеева и его подчиненных – 7929 погибших. Общие же безвозвратные потери флота Чорновил определяет в 33 942 человека, из которых 13 163 погибших и умерших, 15 151 пленный и 5628 интернированных [12].

По оценке Н. Чорновила, в составе русской армии действовало против Японии не менее 1465 тыс. человек, тогда как общая численность японской армии, по оценке американских медиков, не превышала 685 тыс. человек, при общем числе мобилизованных не более 1015 тыс. человек [13]. Потери японской армии, согласно японским предварительным данным, составили 43 892 убитых на поле боя, 145 527 раненых, включая 9054 умерших от ран, 162 556 больных неинфекционными болезнями и пострадавших от несчастных случаев, из которых умерло 7433 человека, 10 566 больных инфекционными болезнями, из которых умерло 4557. Таким образом, общее число погибших и умерших в японской армии достигало 64 936 человек [14]. Эти данные приуменьшены, по всей вероятности, за счет умерших от болезней и ран, а также за счет пропавших без вести, признанных погибшими.

Потери русской маньчжурской армии, по данным ее штаба, Чорновил определяет в 26 308 убитых и 145 317 раненых. Германский военный представитель майор Гедке, получивший материалы Военно‑исторической комиссии по описанию Русско‑японской войны 1904–1905 гг. под председательством представителя Генерального штаба генерал‑майора В.И. Гурко и опубликовавший их в Германии, привел первичные данные о русских потерях, не подправленные Куропаткиным и его соратниками в сторону уменьшения. Согласно данным, опубликованным Гедке, потери русской армии убитыми и умершими от ран составили 52 623 человека, а умершими от болезней – 18 830. Чорновил также относит к погибшим 16 869 пропавших без вести в Маньчжурии русских военнослужащих. Кроме того, там было убито 26 308 солдат и офицеров, а 18 830 умерло от ран и болезней. В Порт‑Артуре общее число убитых, умерших от ран и болезней и погибших из числа пропавших без вести, по его расчетам, основанных на данных о численности гарнизона и числе пленных, составило, включая потери флота, 27 770 человек. В других местах русский флот потерял убитыми и умершими 5390 человек. В плену умерло 2318 человек. Общие потери русской армии и флота погибшими и умершими составили 92 485 человек. Общее число эвакуированных раненых и больных Чорновил, основываясь на данных Сибирского Красного Креста, оценивает не менее чем в 253 439 человек. Из них умерло от болезней в Маньчжурской армии не менее 18 830 человек [15].

В ходе войны безвозвратные потери японских вооруженных сил, не считая пленных, оказываются в 1,06 раза меньше российских потерь. Если же исключить из российских потерь умерших в плену, то японские потери окажутся только в 1,03 раза меньше русских. Если же вычесть потери флотов сторон, понесенные в морских сражениях (2925 погибших у японцев и 6511 у русских), то потери на суше – 84 435 у японцев и 83 661 у русских – оказываются практически равны (в 1,01 раза в пользу русских). Это доказывает, что сухопутные армии Японии и России были практически равны по боеспособности солдат и младших офицеров, но различались по уровню высшего командования, что и привело к подавляющему превосходству Японии по числу пленных, в соотношении 37,3:1. Здесь перевес японцев был следствием стратегических просчетов русского командования. Сыграло свою роль и подавляющее превосходство японцев на море, приведшее к практически полному уничтожению русского флота в Порт‑Артуре и в Цусимском бою. Здесь сказалось превосходство японцев в уровне подготовки как экипажей, так и командования. Соотношение людских потерь на море, 2,23:1, не в полной мере отражает соотношение боеспособности флотов, поскольку у японцев значительная часть потерь пришлась на несчастные случаи. Так, новейший японский броненосец «Микаса» затонул в результате взрыва артиллерийских погребов 11 сентября 1905 года, вскоре после окончания войны. Взрыв стал следствием разложения нитроглицеринового пороха, спровоцировавшего его самовозгорание. Тогда погиб 251 матрос (по другим данным – даже 256), а 343 были ранены. Эти потери были включены в итоговые потери Русско‑японской войны [16]. Отметим также, что в ходе Русско‑японской войны в результате боевых действий погибло некоторое число китайцев из числа местного гражданского населения (среди них были и разбойники‑хунхузы, нападавшие с целью грабежа как на русские, так и на японские тыловые подразделения). Иногда говорят о 20 тыс. погибших китайцев, но сколько‑нибудь достоверных данных о китайских потерях нет.

Нет также достоверных данных о потерях различных национальностей и территорий Российской империи в ходе Русско‑японской войны. По оценкам румынских организаций Бессарабии, основанным на поминальных списках, в эту войну погибло около 14 тыс. бессарабских румын [17]. Но эта оценка представляется значительно преувеличенной. В 1897 году румынское население Бессарабии насчитывало около 920,3 тыс. человек, или 0,73 % от всей численности населения Российской империи без Финляндии, откуда призыв в русскую армию не производился, составившей 126 586,6 тыс. человек. Между тем, 14 тыс. погибших составляют 15,1 % от 92 485 погибших и умерших в рядах русской армии и флота. Даже если число 14 тыс. погибших относится не только к этническим румынам (молдаванам), но ко всему населению Бессарабии, которое в 1897 году насчитывало 1 933 436 человек и составляло 1,53 % всего населения империи, то и тогда потери жителей Бессарабии кажутся завышенными на порядок. Вероятнее всего, они составили около 1,4 тыс. человек. Ведь на Русско‑японскую войну в Бессарабии было мобилизовано 8713 человек, а в мирное время в Бессарабии ежегодно призывалось 5–6 тыс. человек. С учетом призыва мирного времени в период Русско‑японской войны в русской армии и флоте могли служить до 45 тыс. жителей Бессарабии, и совершенно невероятно, чтобы из них погибло и умерло от ран и болезней до 31 %, тем более что многие из них в войне вообще не участвовали.

Date: 2015-09-18; view: 600; Нарушение авторских прав