ЕГИПЕТСКИЕ И «КЕЛЬТСКИЕ» ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О БЕССМЕРТИИ

Конечно, факты, которыми мы располагаем в настоящее время, не позволяют нам выстроить стройную теорию взаимоотношений между западноевропейскими строителями дольменов и теми, кто создал удивительную религию и цивилизацию Древнего Египта. Но если учесть все факты, становится очевидно, что подобные взаимоотношения имели место. Египет — страна классического религиозного символизма. Он дал Европе самые прекрасные и самые знаменитые образы — образ божественной матери и божественного дитяти. Как представляется, оттуда же к первым обитателям Западной Европы пришла и глубокая символика путешествия душ, ведомых в Мир Мертвых богом света.

Религия Египта в большей степени, чем другие развитые древние религии, построена на учении о будущей жизни. Впечатляющие своим великолепием и размерами гробницы, сложные обряды, удивительная мифология, высочайший авторитет жрецов — все эти черты египетской культуры теснейшим образом связаны с представлениями о бессмертии души.

Для египтянина душа, лишенная тела, не была просто призрачным его подобием, как считала классическая античность, нет, будущая жизнь являлась прямым продолжением жизни земной; праведный человек, занявший свое место в новом мире, оказывался окружен своими же родичами, друзьями, работниками, и его занятия и развлечения весьма походили на прежние. Судьбой злого было исчезновение; он становился жертвой невидимого чудовища по имени Пожиратель душ.

И вот, когда Греция и Рим впервые заинтересовались представлениями кельтов, их поразило прежде всего учение о посмертной жизни, которое, по словам галлов, исповедовали друиды. Народы классической древности верили в бессмертие души; но что представляют собой души умерших у Гомера, в этой библии греков! Перед нами — какие‑то выродившиеся, заблудшие, лишенные человеческого облика создания. Возьмем хотя бы описание того, как Гермес ведет в Аид души убитых Одиссеем женихов:

Эрмий тем временем, бог киллеиийский, мужей умерщвленных

Души из трупов бесчувственных вызвал; имея в руке свой Жезл золотой…

Им он махнул, и, столпясь, полетели за Эрмием тени

С визгом; как мыши летучие, в недре глубокой пещеры,

Цепью к стенам прилепленные, если одна, оторвавшись,

Свалится наземь с утеса, визжат, в беспорядке порхая, —

Так, завизжав, полетели за Эрмием тени; и вел их Эрмий, в бедах покровитель, к пределам тумана и тленья…[50]

Древние авторы чувствовали, что кельтские представления о загробной жизни являют собой нечто совершенно другое, нечто одновременно и более возвышенное, и более реалистичное; утверждалось, что человек после смерти остается тем же, каким был при жизни, сохраняя все прежние личные связи. Римляне с изумлением отмечали, что кельт может дать деньги в обмен на обещание получить их обратно в будущей жизни[51]. Это совершенно египетская концепция. Такая аналогия пришла в голову и Диодору (кн. 5), ибо ничего похожего в других местах он не встречал.

Date: 2015-09-18; view: 346; Нарушение авторских прав