Полоний. Без шляпы, безрукавка пополам,

Отчего?

Господь с тобой!

Офелия

Я шила, входит Гамлет,

Без шляпы, безрукавка пополам,

Чулки до пяток, в пятнах, без подвязок,

Трясется так, что слышно, как стучит

Коленка о коленку, так растерял,

Как будто был в аду и прибежал

Порассказать об ужасах геенны (II, 1).

Здесь весь Гамлет. Таким он остается до конца трагедии — рассеянный, бледный, дрожащий, с жалким блеском глаз. Здесь с удивительной силой живописи (внешнего) уловлено все: и безумная растерянность (костюм, бледность, дрожь), и глубокая скорбь, и, главное, весь ужас всего этого, все то, что испугало Офелию в выражении глаз, в их скорби, в их жалком блеске — уловила она, не знающая ничего, но чувствующая, хоть и обманывающаяся, — этот налет потустороннего, страшную черту замогильного, которая преобразила все. Смысл портрета зажигается в глазах: «…так растерян, как будто был в аду и прибежал порассказать об ужасах геенны». В этом весь Гамлет, его объяснение. И дальше — безумная растерянность жестов и движений и непонятная странность поступков:

Офелия

Он сжал мне кисть и отступил на шаг,

Руки не разжимая, а другую

Поднес к глазам и стал из-под нее

Рассматривать меня, как рисовальщик.

Он долго изучал меня в упор,

Тряхнул рукою, трижды поклонился

И так вздохнул из глубины души,

Как будто бы он испустил пред смертью

Последний вздох. И несколько спустя

Разжал ладонь, освободив мне руку,

И прочь пошел, смотря через плечо.

Он шел, не глядя пред собой, и вышел,

Назад оглядываясь, через дверь.

Глаза все время на меня уставив.

Вот весь Гамлет со спущенными чулками, в расстегнутом костюме, бледный, как рубашка, без шляпы, с гнущимися коленями, не говорящий ни слова, точно безмолвно со всем прощающийся, с остановившимся взглядом, глубоко вздыхающий, точно этот вздох окончит его жизнь, видящий свой путь без глаз: «Он шел, не глядя пред собой». Так он проходит по всей трагедии, ведомый чем-то, без плана, без глаз. Он, вырвавшийся из ада, из потустороннего рассказать об ужасах, он, унесший в скорби глаз замогильный отблеск потусторонней скорби, — в этом весь он. И в течение всей пьесы он проходит точно лунатик, ведомый странной силой, подземным голосом, с остановившимся взглядом. Вот удивительная тень Гамлета в рассказе: таким он остается все время. Здесь весь Гамлет после перемены — уже иной, скорбный и пугающий, здесь Гамлет после перелома. Этот перелом в Гамлете, его второе рождение, которое есть основной факт, определивший собой все, из которого с неизбежной последовательностью трагедии вытекает все остальное, приходится нащупывать в «отражениях», У трагедии есть своя логика, может быть, темная и неотразимая. С некоторого времени — это замечают в пьесе все — с Гамлетом случилось что-то непонятное. Король, призывая Гильденстерна и Розенкранца, друзей Гамлета, подосланных к нему, чтобы выведать причину этой перемены, которая пугает и короля и королеву, как и Офелию, говорит им:

До вас дошла уже, наверно, новость,

Как изменился Гамлет. Не могу

Сказать иначе, так неузнаваем

On внутренне и внешне. Не пойму,

Какая сила сверх отцовой смерти

Произвела такой переворот

В его душе. Я вас прошу обоих

Как сверстников его, со школьных лет

Узнавших коротко его характер,

Пожертвовать досугом и провесть

Его у пас. Рассейте скуку принца

Увеселеньями и стороной,

Как только будет случай, допытайтесь,

Какая тайна мучает его.

И нет ли от нее у нас лекарства (II, 2).

Короля и королеву пугает безумие Гамлета. Тайные токи души дают знать, как гибельно это безумие, и король старается исцелить Гамлета. Он просит Гильденстерна и Розенкранца развеселить Гамлета и узнать, что с ним. Но перемена ясна: он не тот, что был, и телом и душой. И королева говорит им: "Пожалуйста, пройдите тотчас к сыну. Он так переменился ". Король чувствует только приблизительно — он связывает это с кончиной отца, но думает, что это не просто грусть по умершем. Полоний из рассказа Офелии уловил то же самое: "От страсти обезумел?.. Здесь явный взрыв любовного безумья… Вот он и спятил!" (II, 1).

И королю с королевой он говорит, что это — причина всего. "И знаете, что я вам доложу?.. я узнал причину Гамлетовых бредней ". Но королева чувствует вернее.

Король

Он говорит, Гертруда, что нашел,

На чем ваш сын несчастный помешался.