Эпилог. Любовь – это когда необъятная Вселенная сужается до размеров одного-единственного человека

Любовь – это когда необъятная Вселенная сужается до размеров одного-единственного человека. Когда мир, большой и яркий, сосредотачивает фокус на ком-то одном. Когда мысли, в спокойном состоянии перескальзывающие по сотне различных тем в минуту, начинают сбоить, возвращаясь по кругу, вызывая в памяти чье-то до боли знакомое лицо. И хочется наполнять смыслом совершенно бессмысленные вещи.

Любовь – это вирус, это – болезнь, которой случайно заражаются, глядя на одних, и остаются имунно-непробиваемы, глядя на других. Как такое происходит? Почему? И нужно ли лечить?

Этот вечер не приносил однозначных ответов.

Нордейл мягко светился огнями.

Перемигивались между собой окна небоскребов, желтели над дорогами ленты изогнутых тонконогих фонарей, обливали искусственным светом ночной тротуар витрины. Куда-то неслись по дорогам машины всех цветом и мастей, ведомые людьми… Водоворот лиц, имен, судеб. Куда приведет их дорога? И какой вираж сделает жизнь с очередным поворотом руля?

Укутавшись в старый пуховик и натянув на голову капюшон, я сидела на крыше одного из офисных зданий. Не самого высокого в округе, просто случайный выбор. Не хотелось, чтобы мимо плыл людской поток. И еще так гораздо проще было осознавать себя «здесь и сейчас», слушая гул машин внизу и завывания ветра здесь, наверху.

Я – Дина… Девушка из другого мира, неведомым образом провалившаяся в этот город и оставшаяся в нем жить. Конец ноября. Но ноября другого мира и другого календаря. Жизнь в двух мирах сделала многие вещи относительными, проявив их зыбкость. Мы полагаемся на даты и числа, на циферблаты, на стрелки часов, строим по ним свою жизнь, но что есть время? И какое значение оно приобретает, если вдруг останавливается? Ноябрь здесь… Октябрь в родном мире. Наверное, Март или Август где-то еще… Сколько их всего… миров?

Небо было удивительно чистым – насыщенно-черным с крохотными глазками подмигивающих звезд. Ветер прогуливался по плоской крыше, путался в антеннах, пытался по-кошачьи свернуться в углах под высоким бетонным бордюром.

Я никогда до этого не сидела на крышах, но сегодня почему-то захотелось. Пуховик хорошо держал тепло, и низкая температура не отвлекала от философских размышлений, навалившихся почти сразу после утренней лекции Дрейка. Хотелось практиковаться еще и еще. Правда, получалось с трудом. Образ одного-единственного человека привлекал мысли куда больше настоящего момента.

Я тосковала в его отсутствие и расцветала, когда он был рядом.

Дрейк.

Почему именно он?

Почему не какой-нибудь парень с соседнего двора, не мужчина из моего мира – простой, обычный смертный. Почему не какой-нибудь человек, встретившийся на улицах этого мира или один из будущих коллег моего отряда? Все красивые, как на подбор, высокие статные парни. Всё при них – и ум и сила. Я усмехнулась, подумав, что Баала учитывать не стоит.

Так почему же Создатель собственной персоной?

Бесполезность подобного вопроса была налицо.

Какая разница почему? Главное, что с этим делать?

Я до сих пор не была уверена, в какой роли видел меня Дрейк – любопытный экземпляр, обладающий потенциалом Творца? Хороший телепортер для отряда? Или все-таки женщина, с которой хотелось бы провести больше, чем несколько недель обучения?

Очень хотелось верить в последнее. Иначе, зачем все эти неуловимые жесты нежности, полувзгялды, зачем это скрытое тление в глазах и страсть, ощутимая в воздухе. Зачем шопинг, рестораны, подбрасывание до дома? Тоже обучение? Или же все-таки чувство… Хоть какое-то… Пусть слабое, щекочущее, но способное когда-нибудь развиться в настоящую любовь.

Я любила Дрейка. Любила в полную силу и не сомневалась, что чувствую то, что чувствую. Это лишь герои дешевых женских романов почему-то имели тенденцию сомневаться в себе до последней страницы. А как сомневаться, если одна лишь мысль о начальнике разливалась по телу сиянием солнца? Глупо отрицать и бессмысленно.

Я поводила пальцем по стылому бордюру, на котором сидела, потом сняла перчатку. Сверкнул в лунном свете вправленный в золотое кольцо бриллиант.

- Дрейк, пожалуйста, не нужно его покупать! Оно ведь баснословно дорогое!

Он улыбнулся, будто заранее зная наш диалог от начала и до конца.

- Бернарда, я мог бы потратить эти деньги… - Начальник сделал вид, что задумался. - …предположим, на новый ноутбук. Или что-то другое для себя. Даже если бы это были последние деньги, я бы все равно предпочел потратить их на кольцо.

- Почему?

- Потому что радость, которую принесет мне именно эта покупка, не сравнится ни с одной другой, о которой я могу думать. Ты ведь не лишишь меня радости? Она будет твоим подарком мне. Дарящий отдает всего лишь вещь, получая взамен гораздо больше – счастье в глазах другого человека. Как думаешь, это равносильный обмен?

Шах и мат.

Я потупилась, зная, что проиграла. Ни один другой аргумент не смог бы подействовать на меня так, как подействовал этот. Одна лишь мысль о грусти в глазах стоящего напротив мужчины заставила бы меня принять в дар что угодно. Если Дрейк хотел, чтобы я порадовалась, значит, я позволю себе это. Пусть он в полную силу прочувствует счастье, которое я испытываю, просто находясь рядом с ним.

- Ну, что, примерим?

И такая чудесная ласковая улыбка на губах. За такой хоть на край земли…

Руки мерзли, но я все равно продолжала гладить мерцающий в темноте камень. Подарок. Его подарок. И моя радость. Видит Бог, если бы я тогда могла его обнять, я бы обняла. Прижалась бы щекой, уткнулась бы носом в шею. Что угодно… Лишь бы еще ближе, лишь бы почувствовать на себе его руки, и плевать на субординацию. В тот момент он не был для меня Начальником, он был просто мужчиной.

Сколько раз я мечтала о настоящем касании, но так ни разу не решилась на него? Почему? Ответ был просто – я боялась. Боялась того, что если почувствую боль или шок, то в памяти отпечатается убеждение, которое будет сложно сломать, что страх, образовавшийся на клеточном уровне, перерастет в безусловный рефлекс.

Теперь я была умнее и понимала, что нельзя допускать вещей, время для которых еще не пришло. Сперва нужно вырасти, нужно чему-то научиться. Когда-то Дрейк обронил, что физический контакт может стать возможным, если мой энергетический фон изменится в достаточной степени, но не сказал, что именно для этого потребуется и когда такое может произойти.

Но ведь шанс есть. А если он есть, я обязательно его использую. Ведь тот, кто верит, всегда найдет дорогу, всегда увидит, как сделать правильный шаг. А я верила.

Жизнь уже показала, что чудеса случаются. И та ночь, когда я провалилась в этот мир, стала их началом.

Во мне есть сила и есть желание. Есть твердое намерение пройти эту дорогу до конца. Трудности были и будут, они встречаются на пути у каждого, но если знать, что (не важно, как) ты их победишь, то так оно и будет.

Натянув перчатки на озябшие руки, я посмотрела на ясное ночное небо. Бескрайнее высокое темное небо, расстилавшееся над Нордейлом, его окрестностями, другими городами и другими Уровнями. Все люди, живущие на них, ходили под этим небом, задирали головы, смотрели на него, неизменно испытывая одно и то же чувство. Чувство благоговения.

Интересно, касался ли край этого неба, небосвода моего мира? Наверное, нет. Где находился Мир Уровней? Как далеко от того дома, где жила мама? И возможно ли было измерить расстояние привычными величинами?

Но то были риторические вопросы. В данный момент в моей душе царило чувство счастья, благодарности и предвкушение долгой интересной дороги. Дрейк бы мной гордился; после необременительной философии, я все-таки скатилась в Настоящий момент, которым теперь с удовольствием наслаждалась. Под ногами гудели машины, сверху завывал ветер, а я сидела на крыше и улыбалась.

И если чувства из души можно было напрямую расшифровать на небе, то от Кочетковой Дины им бы пришло послание следующего содержания:

«Спасибо за настоящий момент. Он чудесен. Я сижу на крыше, словно Карлсон, смотрю на ночной Нордейл и я счастлива. Счастлива оттого, что жизнь подарила мне возможность увидеть и поверить в чудеса. Позволила раскрыть в себе дремавший дар и обучиться путешествиям. И если есть на свете такое замечательное место, как это, то сколько еще на свете замечательных мест? И это чудесно, что все из них у меня еще будет возможность увидеть. Ведь жизнь долгая… здесь она почти бесконечная, и времени хватит на все.

Спасибо, что у меня теперь интересная и насыщенная жизнь, которую я всегда хотела иметь. Команда? А что команда?… Хорошие парни, обязательно еще сойдемся. Ко всем можно найти подход, если постараться. Пусть даже поначалу между нами прохладца, но тем слаще будет радость, когда отношения изменятся в лучшую сторону.

Спасибо, что ты есть – небо, и что на тебя так здорово смотреть, даже когда мерзнут щеки. Спасибо за тайны, которые ты хранишь и которыми периодически делишься. И еще знаешь, за что спасибо?... За Него.

Что бы ни случилось дальше, я всегда буду знать, что Настоящая Любовь была в моей жизни. И ведь я добьюсь его, Небо, я смогу. Смогу сделать так, чтобы этот мужчина стал моим настоящим, а не моим прошлым. И спасибо тебе огромное, что он вообще встретился. Это бесценный подарок, за который я буду благодарить всю жизнь.

И еще… Если тебе не сложно, Небо, помоги мне, пожалуйста, научиться большему? Пусть каким-то образом случиться так, что я буду способна коснуться его. Ладно? Я знаю, ты многое знаешь и многое умеешь, просто подскажи как, и я приложу все усилия. Я обещаю.

Ведь мы вместе, Небо. Ты и я неразлучны. Мы – часть этого мира, большого и интересного. И от этого единения хорошо, как хорошо бывает ребенку, который смотрит в ночное окно спальни на игривый серп месяца и улыбается, зная, что у него и его ночного друга, есть общая Тайна.

И хорошо. Хорошо прямо сейчас.

Я не переживаю за прошлое и не боюсь будущего. Я жду его с предвкушением и радостью, как ждут заведомо хороших новостей. Ведь еще столько всего великолепного и неизведанного впереди. Это моя жизнь. Мое путешествие. И оно обязательно будет прекрасным.

Спасибо, что ты всегда со мной…»

Ветер, будто прислушиваясь идущим из сердца волнам, притих. А мир, который почему-то представился в виде сильного и ласкового зверя со светящейся шерстью, казалось, присел рядом со мной и теперь, как старый добрый друг, с одобрение и любопытством взирал то на меня и молчал.

Я подмигнула невидимому собеседнику и улыбнулась.

А тот, кто смотрел на все сверху, в эту минуту видел сидящую на крыше счастливую девушку и целый мир, улыбающийся ей в ответ.

Конец первой книги.