Глава шестая. Впереди расстилались болота без конца и края

Впереди расстилались болота без конца и края. Издалека этот берег казался куда более привлекательным. Ядовито‑зеленые кочки, редкие чахлые деревца, кое‑где ослепительно сверкавшие на солнце озера. И никто не скажет, как долго придется идти, не чувствуя под ногами твердой почвы.

По предложению пана Борживоя в путь пустились отнюдь не сразу, но остановились для военного совета. Зимородок еще сохранял надежду избавиться от шумных и бестолковых попутчиков. Поэтому он обратился к ним с бодрой речью:

– Ну вот, господа хорошие, мы с вами и переправились. Самое время проститься. Не знаю уж, куда вы направляетесь, а нам, кажется, не миновать этого болота.

Дальнейшее показало, насколько плохо Зимородок разбирался в людях. Брат Дубрава просиял и молвил радостно:

– Да‑да, путь опасный. Какая удача, что нас так много! Если кто‑нибудь провалится в трясину, остальные ему помогут.

– Мы что, в трясину полезем? – забеспокоился пан Борживой.

– С таким провожатым, как Зимородок, – ответил Дубрава, – никакая трясина нам не страшна.

Зимородок почувствовал, что его загоняют в ловушку:

– Эй, погодите! Не нанимался я к вам провожатым! Мне бы свои дела расхлебать…

– Так ведь нам же по пути, – с обезоруживающей улыбкой объяснил брат Дубрава.

– По пути? А куда вы, собственно, направляетесь?

Дубрава махнул рукой в сторону болота:

– Туда.

– Туда? А что там находится?

В разговор вступила девица Гиацинта.

– Там находится конечная цель для всякого истерзанного сердца, – торжественно и тихо произнесла дочь Кровавого Барона. – Прекрасный город, живущий по законам Мечты.

Заслышав последнюю фразу, Вольфрам Какам Кандела саркастически засмеялся:

– Законы Мечты! Это неслыханно! Чушь. Закон есть закон, и не о чем тут мечтать. Где закон, там не до мечт.

– Мой мечт – твоя голова с плечт, – вставил Гловач.

– С точки зрения философии счастья, которую я имел несчастье преподавать, – хмуро заметил Освальд фон Штранден, – сочетание Законности и Мечты – вполне допустимая парадигма. Пример: законный брак по любви. Я берусь доказать это с цифрами и фактами в руках.

– Увольте, – пропыхтел пан Борживой. – У меня от ученых разговоров начинается изжога.

Философ с кислым видом покосился на него и пожал плечами:

– «История и Философия Счастья» – тема моей магистерской диссертации. Я думал, может быть, кому‑то интересно…

– Нет! – хором произнесли судебный исполнитель и Гловач. Столь внезапное единомыслие повергло обоих в ужас. Рыхлая физиономия господина Канделы застыла, как желе на морозе, а Гловач подпрыгнул на месте, словно его ужалила оса.

Зимородок ощутил глухое отчаяние.

– Кто‑нибудь может внятно мне объяснить, где этот ваш город находится?

В последующие несколько минут на Зимородка обрушился настоящий шквал сведений о местонахождении таинственного города, который лежал за морями, за холмами, а также за горами, за долами, за горизонтом (он же окоем), и вообще где‑то там. Попытки уточнить, не является ли он бывшей столицей Ольгерда, ни к чему не привели.

Брат Дубрава объяснял так:

– Этот город – лучший на свете. Он чистый и светлый. Каждый дом стоит в своем саду. По вечерам из окон доносится музыка… Там много книг с картинками… Вообще, там все по‑другому. Любимые чашки никогда не разбиваются, иголка не колет пальцы, сорванные цветы не вянут. Любая работа там в радость. Не хочешь работать – ну и не работай. Все красиво одеты…

– Ух ты! – сказала Марион. – И никогда не болеют?

Брат Дубрава внимательно поглядел на нее и ответил:

– Ну почему же? Иногда болеют. Только чем‑нибудь несерьезным. И тогда пьют горячее молоко с медом. А у постели сидит кто‑нибудь из друзей и читает вслух книгу.

– Иногда там устраивают веселые шумные пиры, – ревниво добавил пан Борживой. – И это по‑настоящему веселые пиры. Никто ни с кем не ссорится.

– Но есть и тенистые аллеи, где можно уединиться для раздумий, – добавил философ. – И никто не вломится к тебе, не потащит «развлекаться», когда ты сидишь наедине со своими мыслями. Например, составляешь трактат «О неотвратимости счастья». Никто не станет умучивать тебя банальностями. И вообще – там нет лавочников, и ты не обязан разделять их убогие радости.

– Да, лавочников там нет, – подтвердил брат Дубрава. – Им этого города просто не найти.

– А кто же там торгует в лавках? – удивилась Мэгг Морриган.

– Разные замечательные люди, – ответил брат Дубрава. – Например, кондитеры, книжники, рукодельницы, цветочницы. И все они знают толк в своем товаре, а при случае могут и научить…

Лицо Мэгг Морриган прояснилось.

– Впервые слышу о таком месте, – сказал Зимородок. – А где ты, брат Дубрава, узнал об этом городе?

– Видишь ли, какое дело, – начал объяснять Дубрава, – все эти вещи, о которых мы сейчас говорили, – все они существуют на самом деле. В них нет ничего такого, что было бы невозможным. Но в обычной жизни все хорошее щедро разбавлено всякой дрянью. И все‑таки должно быть такое место, где дряни вовсе нет, а есть только одно хорошее. А раз такое место есть, то мы можем его найти.

После недолгого молчания Зимородок произнес: