Человек и три мира

Сравнивая между собой триады в различных традициях с целью найти соответствие одного термина другому, следует прежде всего остерегаться поспешных выводов о том, что эти соответствующие друг другу термины обязательно идентичны в том, что касается их содержания, и это справедливо и для тех случаев, когда некоторые из таких терминов имеют похожие названия, поскольку вполне может быть, что эти на первый взгляд совпадающие по своему значению термины применяются на самом деле к совершенно различным уровням реальности. Это замечание, в частности, касается и сравнения Великой Триады дальневосточной традиции с Трибхуваной индуизма: «три мира», образующие собой эту последнюю, включают, как известно, в себя Землю (Бхус), Атмосферу (Бхувас) и Небо (Свар); но Небо и Земля здесь не совпадают по своему значению с Тянь и Ти дальневосточной традиции, которым в традиции индуизма соответствуют Пуруша и Пракрити. Действительно, в то время как последние термины располагаются за пределами манифестации, являясь ее непосредственными принципами, «три мира» представляют собой, напротив, весь ансамбль проявления в целом, разделенный на три фундаментальные ступени, образующие собой, соответственно, область сверхформальной манифестации, область тонкой манифестации и область манифестации грубой, или вещественной.

Этого вполне достаточно, чтобы оправдать использование одинаковых по названию терминов, которые и в том и в другом случаях переводятся одними и теми же словами, «Небо» и «Земля», поскольку очевидно, что область сверхформальной манифестации является именно той областью, где преобладают как раз «небесные» влияния, а в области вещественной манифестации главную роль играют влияния «земные»; можно еще сказать, что «Небо» и «Земля» дальневосточной традиции соответствуют сущности и субстанции проявления, учитывая, что эти последние ни в коем случае нельзя отождествлять с универсальными Сущностью и Субстанцией.[34]Заметим по этому поводу, что характеристики «отцовский», и «материнский» иногда применяются в том же самом значении: когда, например, идет речь об «Отце небесном», или «Матери-земле», или когда, как в некоторых арабских трактатах,[35]«Отцами» называют различные сверхформальные или духовные состояния, которые доступны человеческому индивиду, в то время как «Матери» рассматриваются как элементы, из которых состоит подлунный, то есть вещественный мир, олицетворяемый Землей, которая и является в данном случае субстанцией при том условии, что Термины «сущность» и «субстанция» здесь взяты в их относительном и частном по своему характеру значении. Что же касается области «тонкой» манифестации, которая образует собой «средний мир» (антарикша), то она действительно является средним термином Трибхуваны и поэтому подвержена влияниям двух различных категорий дополняющим друг друга в такой пропорции, что в целом, то есть в том, что касается всей совокупности «среднего мира», эти влияния как бы «нейтрализуют» друг друга; хотя, в силу сложности своего состава, этот «средний мир» может содержать в себе и такие элементы, которые по своей природе тяготеют либо к сущностной, либо к субстанциальной стороне проявления, но которые в любом случае отличаются как от субстанции — своим подобием миру сверхформального проявления, так и от сущности — своим подобием области телесной манифестации.

Этот средний термин Трибхуваны никоим образом не следует смешивать со средним термином Великой Триады, которым является Человек, хотя между ними тем не менее и существует определенное соответствие, которое не так легко обнаружить с первого взгляда и о котором мы чуть позже еще скажем особо; на самом деле здесь этот термин играет совершенно иную роль. В действительности средний термин Великой Триады является, собственно говоря, произведением, или порождением, двух крайних терминов, что и выражается в его традиционном названии — «Сын Неба и Земли»; что же касается Трибхуваны, то здесь, напротив, область тонкой манифестации порождается только областью сверхформальной манифестации, а область телесной манифестации в свою очередь порождена областью тонкой манифестации, — иными словами, каждый последующий термин связан в порядке нисходящей последовательности с предыдущим и именно в нем имеет принцип своего существования. Таким образом, если определенное соответствие между двумя триадами и может быть установлено, то только не на основании того порядка, в каком один термин порождается другим; это соответствие может быть только в некотором смысле «статическим», когда все три термина уже появились и существуют актуально; в таком случае два крайних термина будут относительным образом соответствовать сущности и субстанции универсального проявления, которое, взятое в целом к ансамбль, также имеет свою аналогию в области особенного и соответствует в свою очередь тому, что обычно называют «макрокосмом».

Здесь нет необходимости задерживаться на аналогии между «макрокосмом» и «микрокосмом», поскольку у нас еще будет случай объясниться по этому поводу; на что мы здесь должны обратить внимание прежде всего, так это на такое существо, как человек, который в качестве «микрокосма» должен быть в обязательном порядке причастен всем «трем мирам» и иметь соответствующие им элементы в своей собственной природе; действительно свойственное деление для триады вполне к нему применимо: он обладает духом, который соответствует области сверхформальной манифестации, обладает душой, соответствующей области «тонкого» проявления, и телом, которое в свою очередь сопоставимо с областью вещественной манифестации; позднее мы еще вернемся к этому делению, так как оно предоставляет нам прекрасную возможность установить более точные соответствия между различными триадами. Между прочим, именно человек, под которым следует понимать главным образом «истинного человека»,[36]то есть достигшего полной реализации, в большей степени, чем любое другое Существо, является действительным «микрокосмом», и прежде всего в силу своего «центрального положения» он может рассматриваться как образ или, скорее, даже как «сумма» (в том смысле слова, какой можно найти у схоластов) всего ансамбля манифестации, поскольку уже по своей природе, предполагающей то деление, о котором мы выше уже сказали, он соединяет в себе все другие существа таким образом, что во всей проявленной Вселенной нельзя найти ничего такого, что так или иначе не было бы представлено в человеке и не обнаруживало бы в нем определенного соответствия. То, что мы говорим, не является, как думает большинство наших современников, простой «метафорой», но представляет собой строгую истину, на которой основывается большая часть традиционных наук; именно здесь можно найти объяснение тем соответствиям, которые существуют между определенными изменениями на уровне человеческого существования и на уровне космического существования и на которых дальневосточная традиция, с целью получить отсюда все возможные практические результаты, настаивает, может быть, в большей степени, чем какая-либо традиция еще.

С другой стороны, если вернуться, как мы обещали, к более частному соответствию человека «среднему миру», то можно назвать его соответствием «функций»: находящийся между Небом и Землей (причем не только в том принципиальном смысле, какой эти термины имеют в Великой Триаде, но и в более специальном значении, в котором они употребляются в Трибхуване, — иными словами, между духовным миром и миром вещественным) человек, одновременно причастный и тому и другому, играет в Космосе ту же самую роль Посредника, которую душа играет между духом и телом. Здесь особенно важно отметить, что в эту промежуточную область «среднего мира», который в целом называют «душой» или областью «тонких форм», оказывается включенным особый «ментальный» элемент, который характеризует человеческую индивидуальность как таковую и расположен в «среднем мире» таким образом, что мы вполне можем сказать, что он находится в человеке точно так же, как сам человек находится в Космосе.

Теперь, кажется, уже несложно понять, что та функция, на основании которой можно установить соответствие человека со «средним миром» Трибхуваны, или с душой, является, собственно говоря, функцией «посредничества»: душа очень часто рассматривается именно в качестве «средства», соединяющего дух с телом; точно так же и человек играет роль «посредника» между Небом и Землей, к чему еще вернемся несколько позже. Только на этом основании может быть установлено точное соответствие между Великой Триадой и Трибхуваной, которое никоим образом не предполагает отождествления терминов; это соответствие мы могли бы назвать «статическим», чтобы отличать его от «генетического» соответствия, основанного прежде всего на том порядке, в котором один термин триады порождает другой; к этому отличию нам еще предстоит обратиться в последующих очерках.

«Spiritus», «anima», «corpus»

Триада является самой общей и в то же время самой простой схемой из всех, какие только можно применить к любому живому существу, и, в частности, к человеку, поскольку очевидно, что картезианский дуализм «духа» и «тела», взятый на вооружение всей современной наукой Запада, совершенно не со ответствует действительности; у нас еще будет возможность не один раз это доказать. Различие духа, души и тела без всяких отклонений принималось всеми традиционными учениями Запада как во времена античности, так и в средние века; однако позже об этом различии сумели забыть до такой степени, что теперь термины «дух» и «душа» стали чем-то вроде синонимов, к тому же с очень туманным значением; поэтому чаще всего их используют совсем не отличая друг от друга, в то время как на самом деле они означают совершенно разные уровни существования, и в этом обстоятельстве следует видеть один из удивительных примеров свойственной современному мышлению путаницы. Эта ошибка ведет, между прочим, к таким последствиям, которые уже нельзя назвать чисто теоретическими и которые не столь очевидны, но от этого не менее опасны; однако это совсем не то, на что нам сейчас следует обратить внимание, поскольку здесь нас интересует только то, что касается триад в различных традициях, и мы хотели бы в связи с этим уточнить несколько важных положений, имеющих самое прямое отношение к теме наших очерков.

Это различие духа, души и тела применялось как по отношению к «макрокосму», так и к «микрокосму», между которыми вообще существует достаточно строгая аналогия, в силу которой любому элементу одной стороны можно всегда обнаружить определенное соответствие с другой. У древних греков эта концепция была связана по преимуществу с космологическим учением пифагорейцев, которые, в свою очередь, только «адаптировали» к определенным условиям гораздо более древнее учение; под воздействием доктрины пифагорейцев находился и Платон, на которого она повлияла сильнее, чем обычно полагают,[37]и через которого она частично была передана и другим философам, например стоикам, чья философия была уже полностью экзотерической и по этому доктрина, о которой у нас идет речь, у них деформировалась и утратила свой изначальный смысл уже окончательно. Пифагорейцы учили о фундаментальном квартернере, который включал в себя прежде всего трансцендентный по отношению к Космосу Принцип, затем универсальный дух и универсальную душу и, наконец, изначальную «хиле» («материю»); следует отметить, что эта последняя, в качестве чистой возможности, не может рассматриваться как нечто подобное «телесной субстанции», так или иначе существующей актуально; поэтому «хиле» пифагорейцев скорее соответствует «Земле» Великой Триады дальневосточной традиции, чем «Земле» Трибхуваны, в то время как ее Небо и Атмосфера явным образом соответствуют универсальному Духу и универсальной Душе. Что касается трансцендентного Принципа, то он соответствует в каком-то отношении «Небу» Великой Триады, но, с другой стороны, он отождествляется также и с бытием в его чисто метафизическом значении, или с Единым, а следовательно, может быть поставлен рядом с Тай Цзи; кажется, здесь отсутствует строгое различие, которое, впрочем, могло и не быть столь необходимым с точки зрения не столько метафизической, сколько космологической, так как квартернер, о котором идет речь, имел прежде всего космологическое значение. Как бы то ни было, стоики истолковали это учение в натуралистическом смысле[38]и тем самым потеряли из виду трансцендентный принцип вообще, рассматривая его не более чем в качестве имманентного Космосу «Бога», который к тому же у них в конце концов полностью растворился в Spiritus Mundi; мы, вопреки многим современным переводчикам, смешивающим дух и душу, не говорим Anima Mundi, так как в реальности, в более строгом соответствии с традиционным учением, Anima Mundi никогда не играет роли «демиурга», создающего космос из первоначальной «материи».[39]

Мы только что сказали о созидании Космоса, но, будет более точно, если мы скажем здесь формировании Corpus Mundi, и прежде всего потому что функция «демиурга» представляет собой именно функцию «формирования», и также потому, что универсальные Дух и Душа сами являются частью Космоса. Следует отметить, что мы говорим о «формировании», а не о «творении»; это различие приобретает более точное значение, если принять во внимание, что всем четырем терминам пифагорейского квартернера могут быть найдены соответствия с «четырьмя мирами» Каббалы.[40]С другой стороны, универсальные Дух и Душа могут рассматриваться с двух различных точек зрения, которые определенным образом совпадают с «генетическими» и «статическими» соответствиями между различными триадами; в первом случае и Дух и Душа оказываются чем-то вроде «принципов» (разумеется, в относительном смысле), во втором же случае они являются уже «элементами», образующими макрокосм. Это различие возникает потому, что, когда речь идет об области проявленного существования, мы оказываемся по ту сторону от различия между Сущностью и Субстанцией; «со стороны сущности» дух и душа существуют как «отражения» самого Принципа манифестации; «со стороны субстанции» они, наоборот, предстают, располагаясь уже в обратном порядке, в качестве «порождений» materia prima, и это действительно так, потому что для того, чтобы находиться в проявленном состоянии, необходимо быть неотъемлемой частью универсальной манифестации. Напомним по этому поводу, что, согласно доктрине индуизма, Буддхи, чистый интеллект, соответствующий в нашем случае Spiritus и области сверхформальной манифестации, является самым первым «порождением» Пракрити, в то время как последняя в свою очередь представляет собой первую ступень манифестации Атмана, или трансцендентного Принципа. Соответствие этих двух точек зрения может быть представлено символически в виде дополняющих друг друга луча света и отражающей его плоскости, которые в равной степени необходимы для того, чтобы появился некоторый образ; поэтому, с одной стороны, этот образ действительно является отражением источника света, но, с другой стороны, сам он находится на том же уровне существования, что и отражающая плоскость; если перейти на язык дальневосточной традиции, то луч света будет соответствовать «небесным» влияниям, а плоскость отражения — влияниям «земным», и это различие совпадает с различием «сущностного» и «субстанционального» аспектов манифестации. Добавим, что луч света и отражающая его плоскость в точности соответствуют вертикальной и горизонтальной линиям, символизирующим Небо и Землю.

Естественно, только что сформулированные нами замечания по поводу сущности «макрокосма» во всем, что касается Духа и Души, применимы также и к «микрокосму»; остается лишь тело, которое, собственно говоря, никогда не может рассматриваться в качестве «принципа», потому, что, являясь завершением манифестации, ее последней ступенью (что, разумеется, справедливо только для нашего мира и только для нашего уровня существования), оно ни когда не представляет собой того, кто «порождает», и не может «порождать» ничего ни при каких условиях. Эти качества тела выражают собой настолько полно, насколько это вообще возможно в мире проявления, субстанциальную пассивность; но в то же время тело самым очевидным образом отличается от самой Субстанции, которая представляет собой «материнский», то есть порождающий, принцип манифестации. В этом отношении триада духа, души и тела составлена, можно сказать, иначе, чем триады, образованные двумя взаимодополнительными и симметричными друг другу терминами и их «порождением», которое занимает между ними промежуточное положение; в этом же случае (а также, разумеется, в случае Трибхуваны) два первых термина находятся с одной и той же стороны по отношению к третьему, который если и может рассматриваться как некое «порождение», то только при условии, что два первых термина не играют в этом порождении одинаковой роли: хотя тело и имеет в душе непосредственный принцип своего существования, но оно не связано прямо с духом, а только через посредничество души.

Только рассматривая Бытие в его завершенности с точки зрения, которую мы назвали «статической», — можно, особо подчеркивая «сущностный» аспект духа и «субстанциальный» аспект тела, обнаружить в этой триаде определенную симметрию, но не между двумя первыми ее терминами, а между первым и последним; душа в таком случае занимает промежуточное положение между духом и телом, оправдывая тем самым свое название «посредника», о котором мы ранее говорили, но она тем не менее в качестве именно второго термина неизбежно предшествует третьему и, следовательно, не может рассматриваться как «порождение» двух крайних терминов.

Можно поставить и еще один вопрос: как все же случается, что, несмотря на недостаток симметрии, о котором только что шла речь, дух и душа все же иногда рассматриваются в качестве терминов, дополняющих друг друга в том отношении, что дух оказывается мужским по своей природе принципом, а душа — женским? Дело в том, что дух в общем порядке манифестации располагается ближе к полюсу Сущности, в то время как душа по отношению к духу находится ближе к субстанциальной стороне; поскольку дух, таким образом, ставится во вполне определенное отношение к душе, то первый может проявляться как Ян, тогда как вторая будет совпадать в таком случае с Инь; подобным же образом дух и душа часто символизируются, соответственно, Солнцем и Луной, что, между прочим, может быть даже в большей степени правомерно, так как дух является светом, берущим свое начало непосредственно в трансцендентном Принципе, а душа представляет собой только отражение этого света. Кроме того, «средний мир», который можно также назвать областью «душевного», является, собственно говоря, той средой, где зарождаются и «производятся» все формы, что в определенном отношении сообщает этому миру роль «субстанциальную» или даже «материнскую»; и это «производство» осуществляется в результате воздействия или, скорее, влияния со стороны духа, который, таким образом, играет по отношению к «среднему миру» «сущностную», или «отцовскую», роль; разумеется, речь в данном случае, в том что касается духа, идет только о так называемых «действиях присутствия», которые являются не более чем подражаниями действиям «бездеятельного» Неба. Эти последние замечания позволяют понять, почему в герметическом символизме 28-й степени шотландского масонства Spiritus и Anima изображаются фигурами Святого Духа и Девы,[41]которые являются на самом деле олицетворениями определенных универсальных принципов, соответствующих Пуруше и Пракрити, о которых мы уже говорила ранее. Следует добавить, что в данном случае то, что рассматривается как «порождение» двух терминов, о которых здесь идет речь, может оказаться вовсе не телом, но вещью совершенно иного порядка, которую также называют Философским Камнем,[42]символически часто отождествляемым с самим Христом; с такой точки зрения отношения между этими терминами должны еще более строго соответствовать понятию взаимодополнительности, особенно в том, что касается области телесной, или вещественной, манифестации.

Добавим также еще несколько слов по поводу основных символов Anima Mundi: один из наиболее обыкновенных — это змея, так как мир «душевного» является областью действия тех космических сил, которые проявляют себя также и в телесном мире, но сами принадлежат области «тонкого» проявления; к этому естественным образом следует присоединить то, что выражено в символике двойной спирали и кадуцея; впрочем, двойственный характер этих космических сил вполне соответствует промежуточному характеру «среднего мира», который в действительности является местом встречи небесных и земных влияний. С другой стороны, змея, рассматриваемая в качестве символа Anima Mundi, часто изображается в виде круга, в виде змеи, кусающей свой хвост, или Уробороса;[43]такая форма в полной мере соответствует принципу «душевного», поскольку со стороны сущности «средний мир» связан с телесным миром, и, разумеется, наоборот, со стороны субстанции он оказывается связанным с миром духовного; поэтому в зависимости от той точки зрения, с которой «средний мир» рассматривается, он может приобретать как атрибуты сущности, так и атрибуты субстанции, что, очевидно, и позволяет говорить о двойственности его природы. Эта же самая двойственность замечательным образом выражена в другом символе Anima Mundi, который принадлежит средневековому герметизму: круг размещен внутри «движущегося» квадрата, то есть квадрата, поставленного на один из своих углов специально для того, чтобы передать идею движения, в то время как квадрат, стоящий на своем основании, наоборот, внушал бы своим видом идею стабильности; это изображение становится особенно интересным потому, что формы круга и квадрата имеют здесь значения, точно соответствующие тому, что эти же фигуры значат в дальневосточной традиции. Сравнивая эти значения, можно сделать вывод, что схематическое изображение «среднего мира» является как бы обратным отражением изображения Космоса в целом; из этого наблюдения можно было бы вывести много интересного относительно законов манифестации «тонкого мира», но именно сейчас у нас нет возможности это сделать.

Date: 2015-09-17; view: 292; Нарушение авторских прав