Естественная обувь

Я прошагала всего ничего, когда ощутила резкую боль в ногах и, наклонившись, обнаружила колючки, впившиеся в кожу. Я вытаскивала их, но с каждым шагом их становилось все больше и больше. Я пыталась прыгать на одной ноге, одновременно вытаскивая колючки из другой. Должно быть, это казалось смешным для тех из нашей компании, кто оглядывался назад. Их улыбки теперь напоминали откровенные насмешки. Оота остановился подождать меня, его лицо выражало большее сочувствие, и он произнес

– Забудь о боли! Вытащишь колючки на привале. Учись терпеть.

Сосредоточься на чем‑нибудь другом. Мы полечим твои ноги позже. Сейчас ничего не поделаешь.

Его слова «сосредоточься на чем‑нибудь другом» кое‑что значили для меня. Я работала специалистом по иглоукалыванию и за последние 15 лет повидала сотни пациентов, страдавших от боли. Очень часто в крайних ситуациях человек должен выбирать между лекарством, отключающим сознание, и иглоукалыванием. В своих консультациях я использовала именно это выражение, ожидая, что пациенты будут способны сделать такой выбор. Теперь же подобное ожидалось от меня самой. Сказать было легче, чем сделать, но в итоге у меня получилось.

Через некоторое время мы остановились передохнуть, и я обнаружила, что большинство шипов обломилось. Ранки кровоточили, занозы проникли под кожу. Мы шли по сплошным зарослям колючек. Ботаники называют их пляжной травой, они растут на песке и выживают при недостатке влаги с помощью закрученных и острых как ножи листьев‑лезвий. Слово «трава» весьма обманчиво в данном случае. Эта штука не напоминает ни одну из известных мне трав. Ее острые лезвия вдобавок усыпаны колючками, как у кактуса. Впиваясь в кожу, они оставляют болезненные припухлости и раздражение кожи. К счастью, я не совсем комнатное существо, иногда люблю загорать и часто хожу босиком, но к таким испытаниям ступни мои были явно не готовы. Боль нарастала, и кровь всех цветов – от коричневой до ярко‑красной – проступала на ногах, хотя я старалась ступать предельно внимательно. Смотря вниз, я уже не могла отличить полустертый лак на ногтях от пятен крови. Довольно скоро ноги мои просто онемели.

Мы двигались в полном молчании. Это казалось странным, но никто не разговаривал. Песок был теплым, но не обжигающим. Солнце палило вовсю, но жара была терпимой. Иногда, словно сжалившись, меня обдувал короткий порыв прохладного ветра. Глядя вперед, я не видела четкой линии горизонта между небом и землей. Куда бы я ни посмотрела, везде было одно и то же – как на акварели, где небо размыто и сливается с песком. Мой научный ум пожелал определиться в этой пустоте при помощи компаса. Облако в тысячах футов над головой в форме буквы «i» казалось одиноким деревом на горизонте. Слышен был только хруст песка под ногами, будто застежку‑молнию расстегивали и застегивали вновь. Монотонность движения время от времени нарушал шорох какого‑то пустынного животного, доносившийся из близлежащих кустов. Большой бурый сокол возник, словно из ниоткуда, и стал кружить у меня над головой. Казалось, он следит за моими успехами. Сокол описывал круги только надо мной. Наверное, я так отличалась от других, что ему нужно было поближе рассмотреть меня.

Без всякого предупреждения наша колонна остановилась и продолжила движение уже в другом направлении. Это меня удивило: я не слышала приказа поменять курс. Видимо, его чувствовали все, кроме меня. Я подумала, что они идут по какому‑то следу, но это было явно не так – никакой тропинки среди песка и колючек не было. Мы блуждали в пустыне.

В голове моей беспорядочно роились мысли. В молчании было довольно просто ощущать, что именно и в какой последовательности приходило мне в голову.

Что же происходит на самом деле? Может, это сон? Они сказали, что пойдут странствовать по Австралии. Но странствовать месяцами невозможно! Это неразумно, в конце концов. Они слышали мою мольбу о помощи. Что это значит? То, для чего я была рождена! Ерунда, в мои жизненные планы никогда не входило превозмогать страдания, исследуя этот край света. Я беспокоилась, как мое исчезновение будет воспринято моими детьми, особенно дочерью. Мы были с ней очень близки. Я подумала о своей домохозяйке, пожилой величественной матроне. Если я не заплачу вовремя арендную плату, у меня будут проблемы с жильем. Да к тому же только на прошлой неделе я взяла напрокат телевизор и видеомагнитофон. Да, изъятие за неплатеж – это что‑то новенькое!

До сего момента я не могла поверить, что мы уйдем больше чем на один день. В конце концов, нигде не было и намека на еду и питье.

Я громко рассмеялась! Отличная шутка. Как часто я повторяла, что хотела бы отправиться в экзотическое путешествие со всеми оплаченными расходами! Вот оно. Все, что нужно, мне предоставили. Не надо было даже паковать зубную щетку и смену белья. Конечно, нельзя сказать, что именно об этом я и мечтала, но все‑таки время от времени ко мне подобная мысль приходила.

В течение дня мои ступни покрылись таким количеством порезов, что занозы, сгустки крови и волдыри слились в одну бесформенную, омертвевшую массу. Ноги гудели, плечи обгорели и болели, лицо и руки покраснели. В этот день мы шли примерно три часа. Мое терпение было на исходе. Иногда мне казалось, что если я вскоре не присяду, то просто скончаюсь на месте. Но что‑то вдруг отвлекало мое внимание: то над головой появлялся сокол со своим странным хриплым клекотом, то кто‑то подходил ко мне и предлагал глоток воды из диковинного сосуда, который носят на веревке, привязанной к шее или поясу. Чудесным образом, отвлекаясь, я обретала новые силы, второе дыхание. Наконец настало время остановиться на ночлег.

Все тут же занялись приготовлениями. Зажгли костер, не используя спичек, а с помощью метода, о котором я читала в учебнике «Скауты на природе». Я никогда не пробовала добыть огонь вращением палочки в выдолбленном отверстии. Нашим учителям это тоже не удавалось. Они могли только нагреть ее так, чтобы появился крошечный язычок пламени, раздувание которого лишь гасило огонь. Мои же нынешние спутники были специалистами своего дела. Кто‑то собирал хворост, кто‑то – растения. Двое мужчин, меняясь, весь день тащили какой‑то груз. Кусок бесцветной ткани, привязанный к двум длинным копьям, образовывал что‑то вроде мешка, в котором болталось нечто, по очертаниям похожее на огромные камни. Теперь они опустили мешок на землю и достали из него несколько предметов.

Ко мне приблизилась старая женщина. Она была похожа на мою бабушку и выглядела на все девяносто. Ее волосы были совершенно седыми. Мягкие морщинки сетью покрывали лицо. Тело оставалось стройным, сильным и гибким, а ноги были столь высохшими и твердыми, что превратились в некое подобие копыт. Я обратила на нее внимание ранее – это та самая женщина с искусно нарисованными орнаментами на шее и лодыжках. Старушка сняла с пояса мешочек из змеиной кожи и вылила себе в ладонь что‑то, напоминавшее жидкий бесцветный вазелин. Позднее я узнала, что это была смесь растительных масел, добытых из листьев. Женщина указала на мои ноги, и я кивнула, соглашаясь на помощь. Она села, взяла мои распухшие ноги и стала втирать в них мазь, напевая какой‑то успокаивающий мотив, напоминающий колыбельную. Я спросила Ооту, что означают слова песни.

– Она извиняется перед твоими ногами. Она говорит им, как много они значат для тебя. Она уверяет, как все мы ценим твои ноги, и просит их быть здоровыми и сильными. Она издает особые звуки, исцеляющие раны и порезы, а также вытягивающие гной наружу. Она просит твои ноги стать очень сильными и крепкими.

Это случилось не в моем воображении. Кровоточащие, ноющие, открытые раны и болячки действительно стали затягиваться, и я постепенно ощутила облегчение.

Пока я сидела, положив ноги на колени старушки, я мысленно начала убеждаться в реальности сегодняшних событий. Как это могло случиться? Когда все это началось?

Date: 2015-09-17; view: 278; Нарушение авторских прав