Глава 5. Предлагаемый мною план, – начал Силонос с хорошо скрываемым волнением, – базируется на стратегическом положении Империи

План Силоноса

Предлагаемый мною план, – начал Силонос с хорошо скрываемым волнением, – базируется на стратегическом положении Империи, сложившемся за последние годы.

Он напомнил, что Парфия, как и Бактрия, получившие значительную долю самоуправления еще при императоре Александре Великом, со временем начали злоупотреблять оказанным им доверием. Этому обману способствовало и то, что высшие круги зависимой от нас страны, с пониманием и должным уважением относились к принципам великой эллинской культуры.

– Среди этой части парфянского общества, – продолжал Силонос, – как известно, утвердился греческий язык, а божественный Геракл принят ими как символ поклонения. Известно также и то, что основная масса парфян остается верной персидскому языку. И поклоняется вовсе не Гераклу, но своему божеству – Митре, зароастрийскому символу солнца.

Новые, отрицательные для нас изменения в Парфии, начались с восхождением на престол царя Арсака 1, – сухо комментировал Силонос, – ему удалось, не вызывая подозрения наших властей, значительно расширить рамки самоуправления, вплоть до создания регулярной армии.

Лисий внимательно слушал, изредка отвлекаясь, чтобы сделать какие‑то пометки на лежавшем перед ним папирусе.

Однако, лишь с приходом к власти царя Арсака IV, принявшего имя Митридата 1, – говорил Силонос, – Парфия начала вести дерзкую, независимую от нашей империи, политику.

Пока его величество император Антиох IV Эпифан был занят военными действиями на далеком западе, ведя войну с враждебным нам птоломеевским Египтом, Митридат захватил обширные территории Бактрии, а затем, не получив достойного отпора, ввел свою армию в Мидию, провинцию, граничащую с Месопотамией.

Таким образом, угроза нависла непосредственно над Антиохией и даже Cелевкией – сердцем нашей империи!

Силонос сделал многозначительную паузу.

– Парфян подлежит немедленно остановить! – и чуть тише добавил, – пока не поздно.

И так как Лисий продолжал хранить непонятное молчание, Силонос продолжал:

– Главный удар по вражеской армии, – как мне представляется, должен быть нанесен … в Мидии.

При этих словах брови Лисия вскочили и сошлись у переносицы.

Видя удивление Наместника, Силонос счел нужным объяснить, – Мидия, выбрана мною не случайно. Она находится между Месопотамией и самой Парфией.

Удар в сторону Мидии будет фланговым ударом, он позволит разорвать армию Митридата на две части, оторвав кавалерию и тяжелую осадную технику от основной массы пехоты: лучников и копейщиков.

Затем первым эшелоном пустить против парфянской пехоты греческую кавалерию, а против кавалерии парфян выставить тяжелую пехоту с квадратными металлическими щитами и удлиненными копьями. Пехоту прикрыть опытными метателями дротиков и лучниками с зажженными и дымящими стрелами.

Силонос был уверен, что столь неожиданная стратегия боя дезориентирует противника, создаст панику в рядах и тем самым обеспечит победу имперской армии без больших потерь.

Сам Силонос, выразил желание стать со своим гарнизоном во главе первой атакующей фаланги.

Завершив доклад, он ждал вопросов или соответствующих суждений о столь важном для него деле. Однако в ответ последовало всё то же безмолвие Наместника. Он поднял золотой колокольчик и повелел немедленно созвать Расширенный состав военного совета Империи.

– Повтори твой план! – бросил он Силоносу

Несколько обескураженный Силонос повторил все, что ранее изложил Лисию. Его так же внимательно выслушали и высшие чины армии. И вновь никакой реакции не последовало.

На одном из этапов доклада, Силонос неожиданно почувствовал, что его красноречие тратится впустую, что, тщательно разработанный план абсолютно никого не интересует. Что решение уже давно принято и его внимательно слушают, точнее, внимательно не слушают. И важные чины присутствуют в зале лишь потому, что здесь находится фактический властитель империи.

Силонос ощутил глубокую пропасть, лежащую между ним и всей этой массой стратегов и генералов, сверкающих золотыми доспехами и излучающих аромат дорогих благовоний.

Возникшее тяжелое ощущение, не остановило Силоноса, вплоть до повторного завершения доклада.

И вновь наступила пустая тишина.

Первым поднялся Лисий.

– Все слышали? – спросил он у заискивающе улыбавшихся придворных. План генерала Силоноса великолепен, достоин славы его великого предка Гефестиона, командовавшего кавалерией самого Александра Македонского.

Однако сегодня есть дела более важные.

Лисий видел непосредственную опасность не со стороны Парфии, поклонявшейся греческим богам Гераклу и Гелиосу, хотя и именовали последнего по‑своему – Митрой, но со стороны Иудеи.

– Эти варвары, осмелившиеся восстать против нашей несокрушимой империи, – мрачно сказал Лисий, – должны быть уничтожены! Это важно также и в назидание другим! – Лисий взглянул в сторону Силоноса. – Такова воля императора Антиоха Эпифана!

Силонос, как и все присутствующие, выслушал этот приказ молча. Ни один мускул не дрогнул на его лице, и лишь зрачки глаз расширились как у слепого.

Я приступил к подготовке армии для похода на Иудею, – уже спокойнее продолжал Лисий. – Командование тылом и соблюдение порядка в стране, я возлагаю на генерала Силоноса, – Лисий сделал многозначительную паузу, – император Антиох IV одобрил мое решение. Он также повелел начать подготовку новой большой армии, для возобновления наступления на Египет.

Затем обратился к вновь назначенному генералу и с явной долей фамильярности сказал:

– Твоя армия будет задействована сразу же после полного и безоговорочного подчинения иудейской гипархии, или того, что от неё останется.

Последнее он произнес с такой уверенностью и злобой, что ни у кого из присутствовавших не возникло и доли сомнения – Лисий выполнит свою угрозу.

И все же Силонос никак не мог безоговорочно принять всё сказанное Лисием, хотя и осознавал, что играет с огнем. С чувством глубокой уверенности в своей правоте он повторил, что спасение Империи не в походе на Иудею. Здесь, в Месопотамии, под нашими ногами горит земля!

Это была непоправимая ошибка честного, стратегически мыслящего офицера. Ошибка, послужившая причиной крутого поворота в жизни нашего героя.

Лисий, услышав столь некорректное замечание Силоноса после всего сказанного, криво улыбнулся, произнес.

– Ты слишком долго служил в Иудее, и как мне стало известно, побратался с некоторыми иудеями, и поэтому не видишь их безоглядного фанатизма, враждебного нашему, эллинскому, образу жизни. К тому же, – сделал ударение Лисий, – 20 тысяч талантов золотом, которые Иудея перестала вносить в Имперскую казну, затрудняет нам формирование новой победоносной армии.

– Повторяю, – с нескрываемым раздражением сказал Лисий, – твой план грамотно скроен, логичен. И это доказывает твои военные способности. Однако этот план преждевременен. Ты ставишь колесницу впереди лошадей.

В зале раздался оглушительный хохот. Над Силоносом явно издевались. Поднятием руки Лисий оборвал смех, сказал: – вначале мы полностью подчиним или уничтожим Иудею!

Теперь Лисий говорил властно, однозначно, приказывал.

– Согласно решению нашего великого Императора эту миссию выполню я.

Я поведу нашу победоносную армию и отомщу за смерть храброго Аполлония, мужественного Серона, а также за Птолемея – сына нашего верного слуги Доримена из Келесирии, которых убили иудеи. Моя месть будет беспощадной! Они заплатят за все!

Со мной отправится вся армия, находящаяся на территории от Селевкии до Антиохии. Тебя же, Силонос, я назначаю командующим армии, которую тебе же предстоит сформировать.

Районом формирования новой армии, – все так же резко продолжал Лисий, – будет Александрия Месопотамская.

В столицах Антиохии и Селевкии остаются сильные гарнизоны. Эти районы подчинены самому Императору, и чтобы в моё отсутствие никому не пришло в голову распространить свое влияние на эти города!

Я надеюсь, все присутствующие меня поняли! – и он пристальным взглядом окинул притихший зал.

Однако, видя недоумение и замешательство вновь назначенного командующего несуществующей армии, – Лисий несколько смягченно добавил, – сам Император, зная твою, генерал Силонос, прямоту, честность и храбрость, возлагает на тебя большие надежды. Я же полностью тебе доверяю.

Казна наша пуста, – двусмысленно улыбаясь, продолжал Лисий, – надейся на меня. Я направлю тебе достаточно денег для выполнения твоей миссии. Из тех, что припрятаны в иудейском Храме.

Замолк, неожиданно поднял указательный палец и погрозил Силоносу, – так что, генерал, торопись, у тебя будет мало времени для выполнения твоей миссии. Новая армия очень скоро понадобится!

– Воля императора будет исполнена! – коротко ответил все еще ошеломленный Силонос.

– Уверен в этом! – поощрительно закончил аудиенцию Лисий, – прищурил глаза, вновь сделал многозначительную паузу и добавил, – ты, Силонос, проявил себя как способный армейский руководитель. Быстро укрепил расползающийся гарнизон форпоста в Дура‑Европосе, доукомплектовал его и хорошо обучил военным действиям.

Все это было учтено при твоем назначении. Однако же… – Лисий впервые замялся, – Император счел нужным, чтобы развернутая тобой новая армия не выходила на пределы Александрии Месопотамской, этого стратегически важного приморского района на юго‑западе империи.

К тому же, – продолжал он, – я возлагаю на тебя обязанности флотоводца этого имперского форпоста. – Последнее он произнес с фальшивым удовольствием, так как хорошо знал, что флота попросту нет. Не считать же флотом несколько устаревших трирем.

Так что миссия Силоноса фактически была невыполнимой. Все это обеспечивало Лисию душевное спокойствие. Он понимал, что на данном этапе со стороны Силоноса ему не угрожала сколько‑нибудь серьезная конкуренция. Руки его были свободны.

Когда же он добьется полного повиновения взбунтовавшейся Иудеи, он возвратится в Антиохию. И он уже решил, что должен делать далее: император долго не протянет. Власть сама придет ему, Лисию, в руки. Получив же власть, он найдет средства, чтобы заставить этого талантливого офицера и стратега, служить ему, Лисию, верой и правдой.

– К тому же флот нам понадобится, – продолжал вслух Лисий, – для быстрой переброски твоей будущей армии в Египет, не говоря уже о важности господства на морях.

– Я завершу дело нынешнего Императора Антиоха Эпифана и объединю Египет с Селевкией. Я вновь создам мировую эллинскую империю, какой она была при великом Александре Македонском!

И Силонос понял, что это, была навязчивая, неотвратимая всесжигающая идея Лисия. И эта идея руководила всеми его действиями и поступками.

"Император никогда серьезно не относился к флоту, – рассуждал Силонос. – Значит, Лисий явно готовится занять его место" И, будучи далеким, от придворных интриг, Силонос искренне обрадовался, что он будет вне пределов столицы.

– За дело! Командующий, комендант Александрии и флотоводец, Силонос, – перечислил новые назначения Лисий. Изобразил на лице приветливую улыбку и торопливо вышел.

Дождавшись окончания церемоний, связанных с его новым назначением, Силонос тут же выехал в Дура‑Европос.

Предстояло завершить все дела, подготовить и перевести гарнизон в Александрию Месопотамскую, как самостоятельное воинское формирование.

Именно это формирование Силонос был намерен превратить в ядро будущей армии.