Следующее утро

Эрек провел рукой по кровати рядом с собой. Ее не было! С проклятьем на губах он вскочил и тут же пожалел об этом. Голова гудела, словно он проиграл в драке с троллем.

Поморгав, он огляделся. Хотя разноцветные стекла приглушали свет, лучи резали глаза, словно нож.

Юный ярл встряхнулся и попытался восстановить в памяти события. Гисхильда умеет пить как плотогон. Слегка покачиваясь, мужчина подошел к окну. И увидел ее. Она стояла на широком дворе и беседовала с ярлом Исвульфом. К ним присоединились несколько других дворян, прислушивавшихся к беседе.

Эрек поглядел на постель. На простыне не было проклятого пятнышка крови. Либо она не девственница, либо… В животе у Эрека все сжалось. Он снова посмотрел во двор. Теперь внизу смеялись.

— Пожалуйста, Лут, что угодно, только не это… — выдавил он и в отчаянии принялся искать брюки.

Просовывая ногу в сапог, он подогнул пальцы. Держа в руках рубашку, он бросился к двери. Если Гисхильда расскажет всем, что в брачную ночь он не был в состоянии, то до конца дней он станет посмешищем дворян. И, более того, сегодня утром она может расторгнуть брак, если расскажет собранию ярлов, что он не способен выполнять свои обязанности в постели. Перескакивая через ступеньку, он бросился вниз по лестнице, пытаясь натянуть рубашку.

Еще не обретя до конца равновесие, он врезался в стену, зашатался, едва не упал с лестницы и угодил в объятия пышнотелой служанке.

Проклятая можжевеловая водка! Как он только мог ее пить? Ему снова вспомнилась любимая шутка брата. Голова тебе дана только затем, чтобы твоим светлым волосам было где расти, говорил он.

Перебегая двор, он торопливо заправлял рубашку в штаны. Гисхильда и ярлы уже исчезли в пиршественном зале. Он выбрал маленькую дверцу, которая вела к трону.

Глубоко вздохнув, он собрал все свое мужество в кулак и вошел. Зал был точно таким же, как и вчера, когда он так необузданно праздновал. Стоять рядом с троном было странно. Там поставили еще один стул. Поменьше.

Некоторые друзья приветствовали его непристойными шутками. Он отмахнулся и посмотрел на Гисхильду. Та разговаривала с Исвульфом. Потом взошла на трон. По ее лицу было совершенно неясно, что за планы были у нее относительно него.

— Садись спокойно, — тихо обратилась она к нему. — Ты выглядишь несколько усталым.

— Как ночь, госпожа? — крикнул кто-то из толпы с безопасного расстояния.

— Это было очень проникновенное событие, — спокойно ответила Гисхильда.

Раздался громкий смех.

Эреку понадобилось мгновение для того, чтобы осознать, что именно она сказала. Он все еще чувствовал легкое головокружение. Испытав невероятное облегчение, он встал рядом с Гисхильдой и обнял ее рукой за бедра.

— Без дерзостей, — тихо прошипела она. — Сядь, пока не вывалился из сапог, — затем, обращаясь к залу, она продолжала. — Я планирую следующий поход, и остается мало времени, если мы хотим застать врага врасплох. Я выполнила ваши условия, ярлы Фьордландии. Я выбрала в мужья одного из вас, и если боги будут благосклонны, его семя принесет плоды. — Она помолчала, давая им время осознать свои слова. Снова послышался смех, на этот раз тихий.

Эрек сел. Ему хотелось бы тоже быть настолько же одаренным в выборе верного тона, как и она. Рядом с ним встал кобольд, едва достававший ему до колен. Эрек припомнил, что часто видел этого малого. Его звали Бамбакс или что-то вроде этого.

Кобольд ухмыльнулся. Зубы у него были острыми, словно иглы.

— Если ты чувствуешь себя так же, как выглядишь, то помочь может только одно: продолжать пить. Для начала я посоветовал бы хороший глоток выдохшегося пива. — Кобольд протянул ему рог, и Эрек был за это ему благодарен.

Первый глоток был на вкус, как застоявшаяся моча, а потом стало действительно лучше. Головная боль начала утихать.

Пока он пил, к Гисхильде подошел предводитель ее эльфийских рыцарей. Казалось, он держал в руках подушку. Точно Эрек со своего трона рассмотреть не мог, и у него возникло чувство, что было бы ошибкой встать именно сейчас. Внезапно он почувствовал ужасную слабость. Не подмешал ли кобольд чего-нибудь в пиво?

Эрек выругался про себя. И почему только с ним вечно случаются подобные вещи? Любой ребенок знает, что нельзя принимать подарки от кобольдов. И в довершение всего ярлу показалось, что у него вот-вот лопнет мочевой пузырь. Но встать сейчас было совершенно невозможно. Он не совсем понял, что именно только что сказала Гисхильда. Вроде как речь шла о королевстве и ответственности. В любом случае все в зале выглядели очень серьезно. Сейчас он уйти не может…

Внезапно на голове Гисхильды оказалась корона. Эрек озадаченно заморгал. Это было неправильно. По таким случаям поднимается много шума! Произносят речи, призывают жрецов и богов.

Гисхильда встала рядом с ним, надела ему на голову узкий серебряный обруч.

— Поднимись, король Эрек, мой супруг.

Он был настолько сбит с толку, что повиновался приказу, не раздумывая ни секунды. Хотел было что-то сказать, но только открывал и закрывал рот, словно выброшенная на берег рыба.

— Для меня корона — только символ. Власть заключается в поступках, которые совершают люди, а не в узком золотом обруче. Я хорошо помню, сколь многие встретили меня с недоверием, когда я появилась в этом зале год назад. Тогда я не стала хвататься за корону, потому что хотела доказать, что стою того, чтобы быть вашей королевой. Точно так же, как во времена моего предка Мандреда, ярлы каждый год устраивали собрание в своей деревне, чтобы подтвердить свой статус и отчитаться в выполнении своих обязанностей, так же и я предстаю перед вами. Я короновала себя сама, потому что ни перед кем не преклоняю колен. Это может показаться вам высокомерием, но я такая, какая есть. Теперь ваш черед решать, действительно ли вы хотите видеть меня своей королевой. Со многими из вас я сражалась бок о бок. Проливала с вами кровь и пировала. Мы победили в семи крупных битвах в Друсне, и тем не менее наших сил не хватило на то, чтобы вернуть хотя бы одну утраченную провинцию. Однако превосходящий нас по численности враг научился бояться и уважать нас. Выберите меня — и я буду продолжать в том же духе, как и до сих пор. Тот же, кто считает, что я недостойна сидеть на троне своего отца, должен всего лишь выйти из ворот этого зала. И если в конце концов во дворе моего замка будет стоять больше ярлов и вельмож, чем в моем зале, я положу этот золотой обруч на трон и уйду. Решайте! Я обещаю, что буду сильной королевой. Но поскольку я такая, мы часто будем спорить. Выбор за вами.

Уперев руки в бедра, она вызывающе оглядела собрание.

Ее мандриды широко распахнули створки дверей. Вместе с ветром в зал влетели снежинки. Некоторые ярлы негромко переговаривались между собой.

Эрек был потрясен. Никогда ему еще не доводилось слышать, чтобы женщина говорила так. Сердце подсказывало, что она будет хорошей королевой. Но разум боялся ее. Уже в первую брачную ночь она одержала над ним победу. Он был полностью в ее власти. И она не разоблачила его. И, черт побери, теперь он — ее муж. Неважно, что там случилось вчера ночью, он должен быть с ней. Он сделал пару шагов и встал рядом с нею.

Она умна. Даже самые заядлые ее противники не решатся сейчас просто покинуть чертог. Каждый боится быть первым и, возможно, единственным, кто ушел. А тот, кто уйдет, должен иметь в виду, что никогда больше не будет ладить с королевой, если большинство собравшихся останется в зале.

— Долго живи, королева Гисхильда! — воскликнул Эрек.

Он хотел прекратить эти перешептывания и глазение. Ему нужно было решение. Немедленно!

Теперь все уставились на него.

Тут его клич подхватил Сигурд:

— Долго живи, королева Гисхильда.

Исвульф мягко кивнул. Он всегда обладал тонким чутьем на власть. Теперь крикнул и он, и лед тронулся. Ярлы приняли ее, толпу охватило ликование. Никто не вышел из зала, даже враги… теперь королевы!

Эрек не сдержался, обнял ее и прижал к себе.

— У тебя получилось. Получилось! — Он поцеловал ее.

Она не противилась, позволила обнять и поцеловать себя, но удивленно посмотрела на него. Ощущение счастья схлынуло. Он отстранился.

Королева легко поцеловала его в щеку, но он отчетливо ощутил, что это только для гостей, потому что от любовной пары все ждут того, что они будут относиться друг к другу нежно.

Гисхильда наслаждалась ликованием. Но потом она раскинула руки, и снова воцарилась тишина.

— Соратники и друзья, теперь, когда вы выбрали меня, то должны узнать обо мне всю правду. Мое сердце никогда не покидало Фьордландии. — С этими словами она расстегнула блузку. Приоткрыла ее так, что стали видны ее маленькие груди и узловатый красный шрам немного в стороне от сердца.

В зале повисло недоверчивое молчание. Некоторые смущенно уставились в пол.

Эрек не мог понять того, что его жена на следующий день после свадьбы показала грудь всему двору.

— Видите шрам? Когда я была еще ребенком, рыцарь ордена всадила мне туда кинжал. Это было в тот день, когда должен был быть подписан мир. День, когда мой отец пришел на переговоры со служителями Тьюреда. День, когда доверие было вознаграждено сталью в детской груди. Они забрали меня с собой, рыцари ордена. Я была ближе к смерти, чем к жизни. Они ухаживали за мной. Приняли меня. Хотели сделать из меня рыцаря. Не у эльфов была я все эти годы. Я была в Валлонкуре, Цитадели ордена, где Новое Рыцарство готовит послушников и учит их ненавидеть нас. Я хочу, чтобы вы узнали об этом от меня. Существует множество вещей, которые я научилась делать и делала там и которыми я горжусь. Они сформировали меня, эти рыцари ордена, хотя я и не получилась такой, как они хотели. Я никогда не забывала о том, кто всадил кинжал в мою грудь. — Она снова застегнула рубашку.

— В день, когда каждый король Фьордландии вступает на трон, он выбирает себе герб, который будет с этих пор на его щите и на знамени. — Она махнула рукой эльфам, и на трон поставили большой рыцарский щит.

Эрек посмотрел на него и пожалел, что вместо того, чтобы поговорить с ним об этом вчера ночью, она напоила его до бесчувствия. Этот герб был пощечиной для всех. Он был выполнен в цветах и геральдике их злейших врагов. На щите, с широкой доской через обе половины, справа стоял на задних лапах белый лев на черном фоне. Рядом — вертикальное весло, разделявшее половины щита. Левая сторона была выкрашена в белый цвет. И на белом фоне красовался светло-зеленый дуб Фьордландии. Определить третью, верхнюю часть он не мог. Там было изображено что-то вроде браслета. Весь красный, на белом фоне.

— Почему ты сделала щит, как у воинов Нового Рыцарства, если сердце твое принадлежит Фьордландии? — высказал Исвульф то, что думали, наверное, все присутствующие.

— Там, где щит будет защищать мое сердце, там видите вы дуб Фьордландии. Я сказала вам, что сердце мое всегда принадлежало моей стране. Гербом с серебряным львом были наказаны послушники моего звена за то, что в глазах Нового Рыцарства мы запятнали свою честь. А я горжусь тем, что мы тогда сделали. И я поклялась себе, что на моем щите всегда будет серебряный лев, равно как и весло галеры, где я служила, словно рабыня. Последнюю часть щита выбрали мне вы. Я была маленькой девочкой, когда мой младший брат Снорри пел обо мне дразнилку: «Гисхильда, Гисхильда, подвязки на гербе у дылды». Хотя он был еще ребенком, он уже понимал, что сделает со мной жизнь. Позавчера вы выбрали мне мужа, а вчера он лежал в моей постели. Мой выбор был принять это и стать вашей королевой или отказаться и потерять трон, за который я целый год сражалась на полях Друсны. Я думала, мужества и умения владеть мечом будет достаточно… Все те победы, которых я добилась для вас… Но вы хотели видеть на троне шлюху. Женщину, которой вы будете подкладывать мужа в постель, потому что единственная битва, кажущаяся вам единственно важной, в конце концов будет сыграна у меня между ног. Я ничто! Мой род окончен. И первая моя задача как королевы — передать кровь наследнику. Поэтому я выбрала подвязки на герб, потому что, похоже, они играют в моей жизни самую главную роль.

Кровь прилила к щекам Эрека. Внутри у него боролись гнев и стыд.

А в тронном зале разразилась буря. Никогда еще королева Фьордландии не шокировала своих дворян настолько сильно.

Date: 2015-09-17; view: 273; Нарушение авторских прав