Нет! Нет! – вскрикнула Лаура от неожиданности

Это, должно быть, ей снится. Она крепко зажмурилась, потом открыла глаза, но картинка в зеркале осталась: на полу рядом с кроватью Майкла лежала она, Лаура Джонс, из раны в области сердца сочилась кровь пульсирующей струей…

– Ты вернулся? – спросила блондинка, удивленно приподняв бровь. – Что‑то забыл?

Она стояла на верхних ступеньках роскошной широкой лестницы, облокотившись на массивные перила. Бежевый халат, прихваченный вокруг талии золотистым поясом, – это все, что было надето на ней в эту минуту.

– Забыл, – ухмыльнулся мужчина.

Его глаза хитро блеснули. От усмешки кончики ухоженных черных усов немного приподнялись.

– Забыл? – громче повторил он. – Да и нет. Я вернулся, чтобы убить тебя, Джессика.

Едва женщина смогла осознать слова мужчины, как тот молниеносно, в три прыжка, преодолел двенадцать ступеней лестницы и уже стоял прямо перед ней, беззащитной и слабой. Он схватил ее за плечи, резко повернул и со всей силы толкнул через резные перила. Ее тело глухо шмякнулось вниз. Она даже не успела закричать… В ту же секунду оба настенных бра, заливавших лестницу мягким бежевым светом, внезапно погасли. В холле стало темно, как ночью.

Лаура Джонс от испуга чуть не упала, но потом, взяв себя в руки, внимательно еще раз посмотрела в зеркало. Рукавом кофты она тщательно протерла его. Похоже, ей стоило бы отдохнуть, а то от усталости уже появляются галлюцинации. Иначе как объяснить то, что она только что увидела не свое отражение, а сцену убийства!

Лаура неистово терла зеркало, пока не заметила, что с ним все в порядке: сейчас оно «показывало» лишь ее симпатичное личико. Девушка поправила свои немного спутавшиеся светлые волосы и обернулась. Дряхлый старьевщик, владелец маленькой лавчонки, набитой всяким хламом, увлеченно беседовал с мужчиной в изрядно заношенном костюме и, казалось, ничего не заметил.

Блондинка почувствовала, как у нее подкашиваются колени, и, чтобы не упасть, она плюхнулась в облезлое старое кресло, которое, как и все в лавке старьевщика, было выставлено на продажу.

Лаура узнала о лавке мистера Седрика неделю назад, но уже успела приобрести у него несколько старинных вещиц. Это была ее страсть. Началось все с викторианского комода, который хозяйка квартиры, которую снимала девушка, намеревалась выкинуть – уж слишком ветхим он был. И наверняка выкинула бы, если бы не скупость: старинная мебель очень тяжелая, и хозяйке пришлось бы платить грузчикам, чтобы те вывезли рухлядь из квартиры. Лаура, узнав о хозяйкиных планах, комод отстояла.

В лавке мистера Седрика она присмотрела зеркало. Старинное – позапрошлого века, богатое – в позолоченной раме с искусной резьбой. Оно, как ей казалось, идеально подошло бы к комоду. Лаура уже во второй раз приходила в лавку из‑за зеркала, но в покупке сомневалась: старик запросил слишком высокую цену.

– С вами все в порядке? – продавец заметил странное состояние девушки.

– Да, не волнуйтесь, – отозвалась Лаура. – Разболелась голова. Похоже, из‑за погоды. Слишком душно.

– Может быть, воды?

– Нет‑нет, спасибо! Я, собственно, по поводу зеркала. Я хочу его купить, но оно слишком дорого стоит.

– Сорок фунтов? Да это почти даром! Вы посмотрите, какая рама! Я так дешево отдаю лишь потому, что это зеркало я купил, так сказать, оптом. Оно было среди множества вещей, которые не продавались поштучно, а только все вместе.

– Вы не замечали чего‑нибудь необычного в этом зеркале? – спросила Лаура.

Заметив непонимающий взгляд хозяина, она поспешила уточнить вопрос:

– Я имею в виду, в чем его уникальность?

– Я же сказал: рама! Необыкновенная! Такое сейчас встретишь редко. Настоящая ручная работа. И в отличном состоянии.

Лаура посмотрела в зеркало. Ничего жуткого, если не считать общей мрачной атмосферы, что царила в подвальном магазине мистера Седрика. Затхлый запах, холод и тусклое освещение от единственной лампы. Крошечные окна под самым потолком пропускали очень мало света. В них можно было увидеть ноги редких прохожих.

Лаура колебалась. Зеркало ей очень нравилось. Внезапно она почувствовала страх перед ним. Она вновь вспомнила увиденную в нем картину.

Старьевщик по‑своему истолковал ее нерешительность:

– Поскольку вы, мисс, у меня уже пару раз покупали кое‑какую мелочь, я вам могу сделать скидку, как постоянной клиентке. Тридцать пять фунтов. Это даром, ей‑богу! И эта цена действует только сегодня.

– Где же я могла видеть эту женщину на лестнице? – пробормотала она, задумавшись и погрузившись в свои мысли. О присутствии старика она совсем забыла.

– На лестнице никого нет. Это тень от лампы.

Скрипучий голос старика вывел Лауру из оцепенения.

– Хорошо. За тридцать пять фунтов я покупаю, – решительно сказала девушка. – Только упакуйте его хорошенько. Мне везти его на автобусе через полгорода.

– Ну конечно, мисс, все будет в лучшем виде! – засуетился старьевщик.

Он схватил с полки рулон красивой ткани из темного шелка в голубой цветочек и ленты. Лауру удивило, что старик выбрал для упаковки такую ткань: один метр такого шелка стоил, наверное, не меньше двух фунтов! Девушка смотрела, как он своими старыми скрюченными пальцами ловко управился с упаковкой. Через пару минут он протянул ей пакет:

– Вы не пожалеете, мисс! Это зеркало, как вы сами сказали, необыкновенное!

Девушка бережно взяла пакет и, поблагодарив продавца, вышла из мрачного подвала. Если бы Лаура только знала, что принесет ей эта покупка, она бы еще на лестнице расколотила зеркало на тысячу мелких осколков…

* * *

Лаура жила в самом центре Лондона, на Харли‑стрит, в старом доме, который знавал и лучшие времена. Огромный холл, впрочем, до сих пор выглядел внушительно. Сложно было представить, что за каждой резной дубовой дверью сейчас находится отдельная квартира. Раньше, судя по всему, это была большая и просторная зала, где собирался высший свет Лондона и устраивали балы.

Миссис Пенфилд унаследовала этот дом от своих предков. Сейчас старушка заботилась лишь о том, чтобы здание выглядело хорошо снаружи, а то, что внутри оно уже изрядно обветшало, ее, казалось, мало заботило.

– Что вы несете в таком красивом пакете, мисс Джонс? – встретила она девушку на пороге.

Миссис Пенфилд была очень любопытной женщиной. Каждый вечер она устраивалась со своим вязанием в холле, чтобы не пропустить ни одного из своих постояльцев. Иногда ей везло: кто‑нибудь из жалости к старушке присаживался к ней на диван – посудачить о свежих сплетнях, обсудить новости.

– Я купила зеркало, – как бы невзначай ответила Лаура.

– Можно посмотреть? – заерзала на своем диване любопытная старушка.

– Конечно. Только позже, ладно? Я хочу сначала сама аккуратно все распаковать. Очень хрупкая рама.

– Древняя, небось, как вы любите? – миссис Пенфилд прекрасно знала страсть Лауры к старинным вещам.

– Не такая уж и древняя. Конец восемнадцатого века. Я купила зеркало больше из‑за рамы: она подходит к моему комоду.

– Ну, тогда я зайду через полчасика, мисс Джонс? – не унималась хозяйка дома.

Лаура лишь кисло улыбнулась и кивнула. Отказать хозяйке она не решилась.

Квартира девушки располагалась на верхнем этаже и состояла из крошечной прихожей, ванной и жилой комнаты с небольшой нишей, прикрытой ширмой. В нише была оборудована кухонька.

Лаура бережно положила сверток на овальный стол и стала распаковывать. Внезапно странные чувства охватили ее: с одной стороны, она была рада удачной покупке, но с другой стороны, она ощутила страх! Панический страх до дрожи в коленках.

Она присела на краешек кровати и глубоко вздохнула: это из‑за видения, которое явилось ей в лавке старьевщика. Мысленно проклиная свою бурную фантазию, она медленно сняла ленты и разгладила гладкий шелк. Поразительная ткань! Такого же тона, что и шторы в комнате девушки. Эти шторы она купила на одном аукционе старинных вещей. На тех торгах – Лаура хорошо помнила – все было так дорого, что она смогла позволить себе только эти плотные шелковые шторы.

Лаура развернула ткань и любовно провела рукой по изящному резному орнаменту. При дневном свете рама выглядела еще прекраснее, чем в мрачном подвале мистера Седрика. Девушка сняла висевшую над комодом репродукцию Рубенса и повесила зеркало вместо нее. И еще раз отметила свою интуицию: зеркало идеально подходило к комоду – и орнаментом, и цветом дерева. Они были словно созданы друг для друга!

Лаура плотно задернула шторы, выключила электрическую лампу и зажгла свечи в трехрожковом резном подсвечнике, стоявшем на комоде.

Внезапно зеркало пошло рябью, а затем вновь «показало» ту же сцену, что девушка уже видела в магазинчике старьевщика.

«Ты вернулся? Что‑то забыл?» – вновь спросила блондинка мужчину в дверях.

На этот раз Лаура обратила внимание на мелочи, которые ускользнули от нее при первом просмотре. Это, конечно же, браслет – широкий сверкающий золотом браслет на тонком запястье женщины, который та тщетно пыталась спрятать за резными стойками перил. Второе – это гардина на высоком, в пол, окне около лестницы. Лаура вскрикнула от неожиданного открытия: это был точь‑в‑точь тот же шелк, что и ткань на упаковке! Третье – это мужчина. Лощеный брюнет с изящно подкрученными, как у Эркюля Пуаро, усиками и циничным, колючим взглядом.

Лаура вновь подумала, что женщина из зеркала ей знакома. От этой мысли она задрожала мелкой, нервной дрожью и вскрикнула вновь – на этот раз от неожиданности, когда услышала глухой стук.

Она не сразу сообразила, что стучат в дверь.

– Вой… Войдите! – предательски срывающимся голосом крикнула девушка.

Она была готова ко всему и не удивилась бы, если бы в комнату вошел элегантный усач из зеркала. Но в приоткрытой двери появилось круглое лицо хозяйки.

– Входите, миссис Пенфилд, – облегченно вздохнула Лаура.

– Я только взглянуть на зеркало, – любопытно озираясь, сказала старушка. – Ну и темнота у вас! Можно включить свет? Я б на вашем месте повесила какие‑нибудь веселенькие занавесочки вместо этих темных штор. Они совсем не пропускают свет.

– Мне нравятся мои шторы, – Лаура щелкнула выключателем. В электрическом свете зеркало выглядело не так таинственно и очаровательно, но все же красиво.

– Миленько, – сказала миссис Пенфилд, склонив голову набок. – Дорогое? Стекло вот немного мутное, царапины… Вам сделали скидку? – она склонилась над зеркалом.

– Что вы видите? – взволнованно спросила Лаура.

– Что я вижу? – озадаченно переспросила старушка. – Себя, конечно. А вы обычно видите что‑то другое?

– Нет, я имею в виду… что‑то помимо вашего отражения.

Хозяйка непонимающе смотрела на девушку:

– Вы имеете в виду вашу кровать? Или ваши синие шторы?

– Ну конечно, нет, – попыталась улыбнуться Лаура. – Забудьте.

По всей видимости, миссис Пенфилд не увидела в зеркале ничего необычного. Женщины поболтали еще пару минут, и затем хозяйка ушла в холл подстерегать очередных жертв ее любопытства – возвращающихся после работы жильцов дома.

Лаура вновь выключила свет и зажгла свечи. Она уселась с ногами в кресло, не сводя глаз с зеркала. Не могло же ей все это присниться! Причем дважды посреди бела дня!

Раскат грома заставил ее вздрогнуть. Сквозь щель между неплотно задернутыми шторами сверкнула молния. Снаружи, похоже, бушевала стихия. Отличный аккомпанемент кошмарному вечеру…

Пламя свечей вдруг слегка задрожало, будто открылась дверь и повеяло сквозняком. И действительно: Лаура услышала скрип отворяющейся двери и уже знакомые слова: «Ты вернулся? Что‑то забыл?»

Она во все глаза смотрела в зеркало, стараясь уловить каждую мелочь, каждую деталь. Вновь подумалось, что она знает эту женщину!

«Забыл? – словно загипнотизированная, в унисон с бархатным голосом брюнета с колючим взглядом шептала Лаура. Она уже знала его слова наизусть. – Да и нет. Я вернулся, чтобы убить тебя, Джессика!»

* * *

И все же… откуда она могла знать эту женщину?

Лаура перебрала в памяти всех пациентов доктора Гранта, у которого она работала ассистенткой. Нет, та дама не могла лечиться у доктора Гранта. Ее шеф практиковал в рабочем квартале, неподалеку от доков. Женщины в этом районе не носят шелковых халатов и широких золотых браслетов.

Кто же эта женщина? И почему она Лауре знакома, а вот дом с шикарной лестницей – нет?

Лаура достала альбомы с фотографиями. Несколько лет назад она и ее старший брат Гарри часто фотографировали. Точнее, фотографировал Гарри, а Лаура вклеивала карточки в альбом и подписывала.

Она и сама не знала, что искала в альбоме. В комнате пахло свечным воском. Лаура бросила взгляд на зеркало и прошептала, сама от себя не ожидая:

– Что ждет меня в будущем?

Прошептала и сама испугалась своего вопроса. На ее счастье, зеркало не ответило.

Она механически листала фотографии, почти забыв о том, что взяла альбом, чтобы найти свою «знакомую незнакомку». На одном из снимков студенческой поры она остановилась. Это было фото с вечеринки, которую устроил Гарри по случаю своего отъезда: наконец сбылась его мечта жить и работать в Америке. Лаура с улыбкой вспоминала, какими беззаботными были они в то время. Гарри в один миг сорвался и уехал в Нью‑Йорк. Сьюзи, близкая подруга Лауры, в тот день по уши влюбилась. А Майкл совсем недавно открыл свой первый бизнес. Он тогда был таким счастливым! Самым счастливым из всех. Если бы он знал тогда, что случится потом! Его родители…

Внезапно у Лауры задергалось веко и перехватило дыхание. Она поняла, кто та женщина на лестнице.

Это была мать Майкла, миссис Джессика Хендерсон. Вскоре после той вечеринки она была убита. Как писали газеты, собственным мужем. Эдвард Хендерсон был арестован. По обвинению в убийстве жены суд приговорил его к пожизненному заключению, но в тюрьме он заболел и вскоре умер. Несмотря на улики, однозначно свидетельствовавшие против него, своей вины он так и не признал до самой смерти.

Лаура беспокойно огляделась по сторонам. Сумрак в комнате давил, она включила свет и, открыв плотные темные шторы, подошла к окну.

Вид из окна ее комнаты и в солнечный день довольно удручающий: высокие дома мышиного цвета, крохотные палисаднички и одинаковые скучные фонари. Осенняя непогода сделала улицу еще более неуютной. Взгляд Лауры упал на странную фигуру единственного человека на улице. Сутулый мужчина в сером пальто стоял, прислонившись к фонарному столбу, и, казалось, чего‑то ждал.

Разрезавшая небо вспышка молнии на пару мгновений осветила улицу, так что Лаура смогла разглядеть его лицо. «Что он делает на Харли‑стрит?» – подумала она, сразу узнав этого человека. Это был посетитель лавки древностей, с которым увлеченно беседовал мистер Седрик сегодня днем.

Мужчина резко посмотрел в сторону окна спальни Лауры. Та даже отшатнулась. Похоже, он ее заметил. Он покачал головой и очень медленно побрел дальше. Девушка обратила внимание, что при ходьбе он волочит правую ногу.

Лаура снова задернула шторы и зажгла настольную лампу. В баре она нашла бутылку коньяка, которую как‑то привез ей из Франции доктор Грант. Дрожащей рукой она налила себе немного в стакан. Коньяк согрел ее приятным теплом. Стало гораздо спокойнее.

Что тогда произошло у Хендерсонов?

Майкл был другом Гарри, и на младшую сестру своего товарища не обращал никакого внимания. Потом, когда она повзрослела и похорошела, Майкл стал за ней ухаживать, но произошла трагедия. Гарри к тому времени уже уехал, а несовершеннолетней Лауре мать строго‑настрого запретила всяческое общение с «сыном убийцы». Вскоре и сам Майкл куда‑то исчез. Во всяком случае, больше Лаура его не видела и ничего о нем не слышала.

* * *

Лаура, должно быть, задремала. Она испуганно подскочила, когда услышала бой часов в холле – полночь. В комнате было нестерпимо холодно. Она потянулась за пледом из верблюжьей шерсти и нечаянно задела шнур от настольной лампы. Та с грохотом упала и разбилась.

Несмотря на то что в темноте невозможно было различить даже очертания предметов, девушка почувствовала, что в комнате кто‑то есть. И она даже знала, кто именно. У входной двери появилось странное бледное свечение, становившееся все ярче и ярче. И вот уже совершенно отчетливо угадывался женский силуэт. Волосы призрачной женщины слегка колыхались, хотя в квартире Лауры не было сквозняка.

– Джессика… Миссис Хендерсон… – прошептала Лаура, нервно теребя край пледа.

От страха из ее груди вырвался не крик, а жалобный хрип. Голубоватое свечение теперь стало совсем ярким, осветив комнату не хуже лампы.

– Ты узнала меня? – спросило привидение.

– Я видела вас… в зеркале, – пробормотала Лаура.

– На это я и надеялась. Тогда ты видела, что произошло на самом деле, – призрак опустил голову. – Пожалуйста, помоги Майклу. Вы же дружили…

– Что я могу для него сделать?

– За ним ходит дурная слава сына убийцы.

– А разве это не так? – изумленно спросила Лаура. – Я и сама, если честно…

Ее прервал стук в дверь и взволнованный голос хозяйки:

– У вас все в порядке, мисс Джонс? Что это за странный синий свет из‑под вашей двери?

В ужасе Лаура посмотрела туда, где только что стояло привидение. Оно исчезло, как и голубой ореол. Комнату вновь окутала темнота.

– Я спала, миссис Пенфилд, – Лаура нарочито зевнула. – Я не знаю, что вы имеете в виду.

– Мне можно войти? – хозяйка уходить явно не намеревалась.

– Одну минутку! – мысленно проклиная любопытную женщину, Лаура нащупала на стене выключатель и зажгла люстру на потолке. – Входите.

Дверь моментально распахнулась, и миссис Пенфилд стала своим пытливым взглядом шарить по комнате девушки.

– Но вы одеты! – заметила она. – Вы же сказали, что спали.

– Я читала и не заметила, как уснула. А во сне ненароком дернула рукой и разбила настольную лампу, – ответила Лаура, как бы извиняясь за валяющиеся повсюду осколки.

– А с кем вы разговаривали?

– Разговаривала? Я же сказала, что спала. Может быть, мне что‑то приснилось.

– Странно…

– А со светом вы, видимо, что‑то перепутали, – сказала девушка. – Вы же видите мою люстру – ничего синего или голубого.

Реакция хозяйки ее удивила.

– Ох уж эти синие шторы! – протянула она, подошла к окну и погладила плотный материал. – Вы правы, пора спать. Скоро полночь.

– Уже больше полуночи, – сказала Лаура. – Я слышала сквозь сон, как часы в холле пробили двенадцать раз.

Миссис Пенфилд, уже было повернувшаяся к двери, остановилась:

– Вы слышали бой часов в холле?

– Да, довольно отчетливо. Именно поэтому я вскочила и разбила лампу – от неожиданности.

– Но часы уже по меньшей мере три недели не работают.

– Да? – растерялась девушка. – Значит, и это мне приснилось.

– А что еще? Что вам еще приснилось? – возбужденно спросила хозяйка.

– Я, если честно, не помню, – назойливость старушки начинала действовать на нервы. – Бой часов помню, а больше ничего.

– Их было двенадцать? – не унималась миссис Пенфилд.

– Чего?

– Ударов. Ровно двенадцать? Я как раз сегодня за завтраком читала в соннике, который мне привезли из Индии, что означают двенадцать ударов часов. Так занимательно! Вы знаете…

– Спокойной ночи, миссис Пенфилд, – зевая, оборвала ее Лаура.

– Точно двенадцать ударов? – старушка и не собиралась уходить. – В нашем холле часы сначала отстукивают четыре раза, а затем громко отбивают количество часов. Скажите, это было двенадцать ударов или четыре плюс двенадцать?

– Я слышала только двенадцать. Хотя, возможно, я ошибаюсь, ведь я спала! – Лаура пожала плечами и довольно вызывающе открыла перед хозяйкой дверь. Та намек поняла, но уже на пороге обернулась вновь:

– И что же, вам не интересно послушать, к чему снится двенадцать ударов?

– Завтра, миссис Пенфилд, – устало ответила Лаура. – Я завтра не работаю и обещаю, что найду время поболтать с вами.

Хозяйка, наконец, ушла. Девушка почувствовала себя ужасно разбитой. Больше всего на свете ей хотелось спать. Но как только голова коснулась подушки, сон как рукой сняло. Перед глазами стояла светящаяся фигура Джессики Хендерсон – больше ни о чем другом Лаура думать не могла.

* * *

Следующим утром на Лондон спустился туман. Когда Лаура открыла шторы, она поневоле отпрянула назад: туман окутал улицу, словно серой ватой, – контуры домов напротив едва угадывались.

Сегодня девушка была в незапланированном отпуске. У ее шефа умерла сестра в Шотландии, и он с женой уехал на похороны. Поскольку в клинике других врачей не было, доктор Грант предоставил своей ассистентке отпуск.

В свой выходной она планировала шопинг: ей нужна была осенняя обувь. Но в такую погоду из дома вылезать не хотелось.

Когда в дверь постучали, она вздрогнула от испуга. Сразу вспомнился кошмар предыдущего дня: видения в зеркале, а затем явление призрака Джессики Хендерсон.

В открытую Лаурой дверь просунулось довольное лицо миссис Пенфилд, круглое и румяное. Без приглашения она вошла в комнату. В руках она держала толстую книгу в яркой обложке.

– Вот что у меня есть! – показала она книгу Лауре вместо приветствия. – Кстати, часы в холле до сих пор не работают, я проверила.

– Может быть, чашку чаю, миссис Пенфилд? – спросила девушка. – У меня, правда, только зеленый.

– Мне не нравится зеленый чай, – отмахнулась хозяйка. – Да и не чаи гонять я сюда пришла, а толковать сны! Вам скоро перепадет большое наследство!

– Что? – не поняла Лаура.

– Огромное! – затрясла головой старушка. – Услышать во сне двенадцать ударов часов – это к большому наследству!

Лауру эти слова очень развеселили.

– Миссис Пенфилд, вы простите, но это такая ерунда! – захохотала она. – У меня нет богатых родственников. Родители мои – люди с небольшим достатком, да и они, слава богу, живы‑здоровы.

– А ваш друг? Или кто‑то другой, с кем вы в близких отношениях?

Неожиданно Лаура подумала о Майкле Хендерсоне. Но о нем столько лет ничего не было слышно, что вряд ли можно было назвать его другом. Погруженная в свои мысли девушка пробормотала себе под нос:

– Надеюсь, это не связано с убийством…

Реакция хозяйки ее испугала.

– Откуда вы знаете? – зашептала, выпучив глаза, миссис Пенфилд. – Я же еще ничего не рассказала! Действительно, помимо наследства есть еще кое‑что… Услышать во сне двенадцать ударов и проснуться от этого, – читала она сонник, – это к ужасным событиям. Имеются в виду убийства или трагические несчастные случаи. Их может быть несколько. Если вы после этого во сне услышите, как часы пробили один раз, значит, совершилось первое убийство. Два удара будут означать второе. И так до двенадцати раз! Вот, почитайте сами.

Хозяйка протянула Лауре книгу.

– Нет! – взвизгнула девушка, отскочив назад, словно это была не книга, а дохлая крыса. – Я… Мне… Мне надо срочно идти!

– Но ведь доктор уехал, вы же сами сказали…

– Уехал, а пациенты остались. Они все равно приходят на процедуры, – соврала она.

Лаура долго бродила в тумане по осеннему парку. Идти в клинику было незачем. Но еще меньше хотелось возвращаться домой, где ее наверняка поджидала любопытная миссис Пенфилд.

* * *

Пустынные улицы Лондона даже в полдень выглядели серыми и угрюмыми. Продрогшая Лаура подняла воротник пальто и засунула руки в карманы. Она бесцельно бродила по улицам и аллеям и не заметила, как дошла до Риджентс‑парка, поблизости от которого жила когда‑то семья Хендерсонов. Лаура была у них всего два или три раза в детстве, и то не в доме, а во дворе, когда играла вместе с братом и Майклом. Она не помнила, как называется эта улица, но навсегда в памяти сохранила роскошный особняк с великолепным садом – гордостью Хендерсонов и объектом зависти всех соседей.

Девушка не сразу узнала виллу. Сад был заброшен. Дорожки заросли, кусты давно никто не стриг. Все ставни в доме были наглухо закрыты. Кое‑где облупилась штукатурка. У крыльца лежали обломки черепицы, упавшей с крыши. Похоже, в особняке давно никто не жил.

Лаура поднялась на крыльцо и зачем‑то позвонила. Звонок, на удивление, работал. Девушка огляделась по сторонам: в соседних домах кое‑где горел свет, а сады выглядели ухоженными. Судя по всему, вилла семьи Хендерсонов была единственной необитаемой на этой улице.

«А если кто‑то откроет дверь?» – ужаснулась от одной только мысли Лаура. Но, к ее облегчению, прошла минута, и никто из дома не вышел.

Спускаясь по лестнице, краем глаз она заметила, что ворота в гараж приоткрыты и внутри в темноте что‑то шевелилось! Лаура пригляделась… человек! Он стоял на коленях и осматривал пол, будто что‑то искал. Машины в гараже не было.

Девушка сделала нерешительный шаг к гаражу и, вежливо кашлянув, спросила:

– Извините за беспокойство! Вы не могли бы мне сказать, где я могу найти кого‑нибудь из семьи Хендерсонов?

Мужчина медленно поднялся и отряхнул застиранные джинсы и зеленый, изрядно растянутый свитер.

– Что вам от них надо? – резко спросил он.

Когда он выпрямился и равнодушно посмотрел на Лауру, та обомлела.

– Майкл? – нерешительно спросила она, сделав шаг вперед.

– Как вы сказали?

– Бог мой, Майкл! Это же ты, Майкл Хендерсон! Ты не узнаешь меня? Я Лаура Джонс.

– Лаура Джонс… – повторил он медленно. – К сожалению, мисс, у меня нет знакомых с такой фамилией.

– Майкл! – сорвалась девушка на крик. Она схватила парня за рукав свитера. – Ты должен меня вспомнить! Ты дружил с Гарри, моим братом. Вы с ним почти всегда играли в доме наших родителей!

– Я никогда не был в доме ваших родителей, мисс, – ответил парень. – Я нигде не был. Потому что я сын убийцы!

Озлобленность, с которой он произнес эти слова, испугала Лауру. Она инстинктивно убрала руки в карманы.

– Видите, мисс, и вы тоже, – заметил он с издевкой. – И вы тоже не хотите марать свои чистые ручки.

– Я просто замерзла.

Молодой человек немного смутился:

– Я бы предложил вам чаю, мисс. Но, к сожалению, в моей берлоге ничего такого нет. Не лучшее место, чтобы приглашать даму.

Туман меж тем опустился ниже и превратился в неприятную морось. Лаура кинула тоскливый взгляд на темно‑серое, без просветов, небо и сказала:

– Для меня любое место с крышей над головой лучше, чем холод и сырость.

– Тогда пойдем. Но ты разочаруешься, Лаура. Здесь все не так, как раньше.

Девушка обрадовалась, что Майкл к ней обратился по имени. Она последовала за ним через двор в полуподвальную кухню. В низкой печке‑буржуйке едва теплилось пламя. Парень подкинул дровишек и поставил сверху чайник. Он тут же зашипел. В подвале запахло жареным салом.

Майкл Хендерсон вновь превратился в благовоспитанного юношу и стал напоминать того Майкла, который остался в памяти Лауры. Он помог ей снять пальто, подвинул стул, поставил на маленький стол, покрытый цветной клеенкой, две чашки и сахар.

– Ничего к чаю у меня, к сожалению, нет, – как бы оправдываясь, сказал он. – Мне без надобности, а гостей я не жду.

– Я не голодна. Чашка горячего чая – это то, что нужно.

Майкл заварил в пустой кружке чай, подождал, пока он настоится, и после этого разлил по чашкам. Все это он делал молча. Лаура тоже молчала. Оба испытывали неловкость и смущение.

Наконец, парень прервал молчание и прямо спросил:

– Что тебе надо здесь, Лаура? Почему ты пришла?

– Твоя мать об этом меня попросила, – не сразу ответила девушка.

И пожалела. Лучше бы она проглотила язык, лишь бы не видеть яростное лицо Майкла. Тот в сердцах стукнул кружкой о стол и сжал кулаки. На его скулах заиграли желваки:

– С такими вещами не шутят.

– Я… Я не шучу, – пробормотала девушка.

Она задумалась на минуту. Стоит ли ему рассказать о зеркале и о вчерашнем явлении призрака его матери? Вероятно, он не поверит. Да она и сама еще не до конца верила в происходящее.

– Сегодня ночью мне приснился странный сон, – осторожно начала она. – Мне приснилась женщина, в которой я узнала твою маму. Она попросила меня помочь тебе.

– Помочь? Мне? В чем?

Лаура пожала плечами:

– Я не знаю. Я ничего не знаю: ни того, что с тобой стряслось, и вообще, как у тебя дела, ни того, что было. Я ведь еще несколько минут назад не имела представления, где ты и что с тобой? Жив ли и где живешь? Так что мне повезло, что я тебя так быстро встретила.

– Ничего не повезло, – отозвался парень. – Я тебе уже сказал, что живу отшельником, так что иди подобру‑поздорову. Не трать свое время на сына убийцы!

– Почему ты так озлоблен на весь мир? Ведь ты ничего дурного не сделал! Почему ты прячешься в своей норе, как… как… – Лаура не могла подобрать подходящего слова. – Ты живешь один?

– Один как перст! – с вызовом ответил Майкл. – Вначале приходили некоторые друзья, но все больше из любопытства: для них это была маленькая сенсация – быть знакомым с человеком, отец которого прикончил свою жену. А потом и любопытные приходить перестали… Ты говоришь, что не знаешь, куда я делся? А я никуда не девался! Я все это время жил здесь, в этом доме! Просто обо мне все забыли… Очень быстро забыли. Да и ты тоже, Лаура… А я‑то, дурак, думал, что нравлюсь тебе.

– Ты не ошибался, Майкл, – смутилась девушка.

Майкл заметил, как порозовели щеки Лауры. Он и сам покраснел. Больше всего на свете ему хотелось сейчас обнять ее и поцеловать. Он вспомнил, как, будучи выпускником школы, обратил внимание на Лауру, которая тогда училась на два класса младше. Вспомнил, как на вечеринке по случаю отъезда Гарри в Штаты он пригласил Лауру на свидание. И она согласилась. Тогда она тоже залилась румянцем, как сейчас. Свиданию не суждено было случиться – в этот день убили мать Майкла. Больше они вообще не виделись.

Date: 2015-09-17; view: 245; Нарушение авторских прав