Провокация

На всех присутствующих при утреннем выходе месье Николя имя Поля Лабра, произнесенное вслух, произвело неоднозначное впечатление. Для простых конспиративных членов, для мелких провинциальных дворян, втянутых в этот заговор, больше похожий на фарс, месье барон д'Арси был посторонним, далеким от их дела и идеалов дилетантом. Однако в тоне его голоса, когда он разговаривал с привратником, звучало столько угрозы, что шевалье де ля Прюнелэ сказал своей супруге:

– Знаешь, моя дорогая, возможно, нас будет судить полевой трибунал.

Для парижан же, а в особенности для самого прекрасного Николя, имя Поля Лабра имело совсем другое значение. Поль Лабр был врагом – настоящим и опасным врагом. С ним нельзя было не считаться.

Отлично организованная сыскная полиция Черных Мантий, систему деятельности которой имело глупость тайно разработать правительство Луи-Филиппа, давно уже вычислила все планы Поля Лабра и сумела противостоять им. Как мы знаем, против него велась негласная война, совершались убийства, а виновником преступлений должен был стать сам Поль Лабр. Сегодня погиб еще один человек. И улики прямо указывали на участие Поля в этом преступлении. Заранее предпринималось все, чтобы представить барона д'Арси убийцей, Жестоким преступником, попирающим закон и человеческий, и божий. Свидетели, давая ложные показания, были готовы выполнить свое кровавое поручение; таким образом убийца Терезы Сула наносил своей очередной жертве двойной удар.

Оставалось лишь возбудить уголовное дело и следить за ходом следствия, по необходимости корректируя его направление. Это было просто, легко и надежно.

И тут, совершенно неожиданно, на сцене появляется Поль Лабр собственной персоной. Зачем он пришел?

Он был бесстрашен. Долго гремело его дело с генералом де Шанма в кругах как полиции, так и среди преступников. Имя Поля Лабра стало известным. К тому же у него оказалось еще одно преимущество – он прошел страшную школу жизни и выдержал все испытания судьбы. Он не принадлежал к сословию простых «буржуа», как многие другие. Он жил в районе, где многому можно научиться, приобрести богатый жизненный опыт – он жил на Иерусалимской улице. Он стал профессионалом и доказал это. Вместо того, чтобы поручить дело своей мести полицейским инспекторам и их сыщикам, он сам создал сыскную бригаду. И не столь важно, многочисленной она была или не очень.

Черные Мантии совсем не сожалели об убийстве Жана Лабра (на это и нельзя было рассчитывать), убийстве ненужном и бесполезном – убийством больше или меньше для них не имело значения. Но на этот раз они нажили себе опасного врага: брата жертвы. Именно за это убийство месье Лекок упрекал «наследника» Людовика, так как случайное преступление навредило и осложнило положение Черных Мантий.

Почему Поль Лабр пришел сам? Привел ли его сюда выстрел на Бель-Вю-дю-Фу? А может быть, он нашел следы убийц своего брата? Он действует один или при поддержке полиции? Нужно признать, что именно эти вопросы были для большинства присутствующих вопросами жизни или смерти.

А вот для месье Николя – «принца и наследника Людовика» – это означало шпагу, нацеленную ему прямо в лоб.

У преступного братства из монастыря де ля Мерси, а вернее, из Обители Спасения в Сартене, как говорили местные жители, более известного под названием Черные Мантии, помимо знаменитого девиза: «Платить по закону!», существовал еще один лозунг, не менее популярный: «Отрубить больные ветки». По мере необходимости, а также по возможности, члены организации отважно защищали и поддерживали друг друга, но, когда этого требовали общие интересы, больную ветку безжалостно и беспощадно отсекали, чтобы спасти все дерево.

Принц прекрасно знал об этом. Он сам отрубил в свое время не одну пораженную ветвь. Кроме того, он знал, сколько недругов его окружает в рядах самой организации, а то и в ее совете.

К нему устремились сейчас взоры всех присутствующих. Все увидели, как он побледнел, а по лицу Лекока скользнула зловещая улыбка. Но Приятель-Тулонец тут же сумел взять себя в руки.

– Отец! – обратился он к полковнику Боццо, – я ли здесь Хозяин?

– Конечно, конечно, мой мальчик, – ответил полковник, – и ты станешь здесь полновластным Хозяином, когда настанет день.

Никто из присутствующих, кто слышал эти слова, не посмел протестовать.

– День настал! – произнес старик вполголоса и положил свою сухую руку на плечо Лекока. – Я думаю, у него есть талант, у этого ангелочка, настоящий талант! Ну что ж, Приятель, поглядим? Пора убедиться!

Лекок холодно ответил:

– Мы действительно поглядим. И в самом деле пора убедиться в возможностях этого господина. Стало жарко. В любой момент может наступить ночь.

– Пусть пропустят месье барона д'Арси, – тихо распорядился сын несчастного Людовика.

В это время Поль как раз сворачивал на аллею.

– Как так! – возмущенно воскликнули мелкие дворянчики, старательно играя роль осторожных мятежников. – Что же вы делаете? Как можно! О чем вы думаете, монсеньор? Это не по правилам?

Месье, – холодно заметил принц, – здесь спрашивают месье Николя, а не наследника французского престола. Будьте осторожны, – предупредил он. – У той благородной крови, что течет в моих жилах, много непримиримых врагов. Так что вы пришли ко мне просто по-соседски, мы собрались компанией повеселиться, забудьте на время об этикете, я так хочу.

Это уже была совсем другая роль. Но им нравилось играть и ее. Они без стеснения приняли непринужденные позы. Все они были прекрасные актеры.

Тем временем Поль Лабр медленно приближался. Как и все, он был наслышан о конспирации и соблюдении тайны, чем заговорщики так гордились. Однако на серьезном лице молодого человека мелькнуло удивление, когда он увидел столь многочисленное общество. Он внимательно оглядел присутствующих и вежливо приветствовал дам. Не в его привычках было шутить.

Все присутствующие не сводили с Поля глаз. Был среди них и Пистолет, похититель сына Горэ. Он сторожил последнего с удвоенной бдительностью, а теперь подумал:

«Месье Поль изменился. Но все равно, в Париже нет более мужественного человека! Как бы он смотрелся у ворот Сен-Мартен! Бобино совсем не для него».

В тишине неожиданно громко прозвучал голос принца.

– Месье барон, – произнес Николя дружелюбным тоном, как человек с прекрасными манерами, – я рад видеть вас и приветствовать в моем доме.

Поль остановился в пяти-шести шагах от него. Молодой барон не колебался, но брови его слегка нахмурились, словно он впервые осознал сложность задачи, которую ему предстояло решить.

Волнение присутствующих парижан достигло высшей точки, они с трудом сдерживали свое беспокойство.

Лишь хозяин дома невозмутимо улыбался.

«А у него действительно талант, у этой лисы! – подумал Пистолет. – Опасный злодей этот Николя! И прекрасно держится!»

– Месье, – наконец произнес Поль Лабр, – я хотел бы поговорить с вами о вещах, о которых не принято говорить при дамах.

– Вы желаете поговорить со мной наедине? – совершенно непринужденным тоном спросил месье Николя.

– Нет, не совсем так, – ответил Поль.

Он отступил шаг назад, а затем, сделав нетерпеливый жест рукой, добавил:

– Мне необходимо присутствие тех месье, но я боюсь побеспокоить дам.

Принц отозвался очень тихо, что придало ему необычайного благородства.

– Месье барон, я не имею чести знать вас, и меня очень огорчит, если под вашими словами скрывается враждебность.

Стоящие рядом с принцем парижане были неподвижны и молчаливы. Сторонний наблюдатель заметил бы, что их тревога заметно уменьшилась. Совсем не так, по их мнению, должен был действовать человек, требующий платы за кровь своего брата.

Сам принц в какой-то мере чувствовал то же самое. К тому же, утешал он сам себя, этот спокойный и холодный Поль Лабр еще не знал об убийстве Терезы Сула. Однако принцу требовалась вся его выдержка, чтобы сохранить спокойствие и невозмутимость.

Он боялся ожидавшей его, возможно, трагической участи, согласно догмы об отрубании ветки. Он боялся Лекока – автора и проповедника этой догмы.

Провинциалы же, наоборот, явно оживились и воспряли духом. Они внимательно прислушивались к разговору.

– Чихать я хотел… – прорычал один из братьев Портье де ля Грий. – Гром и молния!

– И я тоже, – поддержал его второй, – в носу чешется!

– Так разговаривать с наследником прес…

– Тише! – шепнул месье Лефебюр, всегда спокойный и осторожный.

Но шевалье де ля Прюнелэ спросил властным голосом будущего префекта:

– А что, молодой человек ищет ссоры с кем-нибудь здесь?

– Не с вами, – сухо парировал Поль Лабр.

– А с кем? – спросило сразу несколько разгоряченных голосов.

Поль без всякого уважения показал пальцем на принца и сказал:

– Вот с ним.

Его тут же окружили. Пулэн и его племянник дю Молар настолько расхрабрились, что готовы были ударить барона д'Арси.

– Месье, месье, спокойно! – пытался образумить ихпринц.

Поль с презрительной улыбкой и угрозой во взгляде повернулся к нападающим, выставил вперед руки и легким движением оттолкнул их. Барон д'Арси был человеком недюжинной силы, в чем Пулэну и его племяннику пришлось лично убедиться. Сомнений на этот счет у них больше не осталось и они быстренько стушевались.

Зато остальные, все еще не понимая серьезности происходящего, подходили со всех сторон, окружая Поля и принца.

– Да, с ним, – повторил Поль и добавил, обращаясь к присутствующим: – Я сразу предполагаю ваш вопрос: почему? Месье, я не могу, да и не хочу сказать вам – почему. Дело касартся одной женщины. Мне все равно, кто этот человек. Я знаю, что он – самозванец. Но я не собираюсь мстить за всех обманутых, которых он Одурачил или обобрал. Для меня достаточно, что он однажды в жизни повел себя как трус и подлец.

– Господи Боже мой! – воскликнул старший из братьев Портье де ля Грий. – Разрешите мне заткнуть пасть этой бешеной собаке!

Он храбро двинулся вперед, но Поль таким же легким движением, как и в первый раз, оттолкнул его, и Портье де ля Грин упал. Это неожиданное событие привело в замешательство большинство мятежников. Они явно не отличались смелостью.

Поль подошел вплотную к принцу. Тот остановил его надменным жестом и сказал, продолжая улыбаться:

– Я чувствую себя достаточно оскорбленным, месье барон. – И добавил совсем тихо: – Завтра, в шесть часов утра, на перекрестке дю Фу, на пистолетах.

– Без секундантов не дерутся! – вскричал шевалье де ля Прюнелэ, которого душила ярость. – Я сомневаюсь, месье, что вы найдете хоть одного секунданта во всей Франции!

– Моими секундантами, – проговорил сын Людовика, – будут полковник Боццо и месье Лекок де ля Перьер. Будьте любезны, назовите ваших секундантов, месье барон.

– Я обязательно сообщу вам их имена, когда это станет необходимым, – ответил Поль Лабр и, снова учтиво поклонившись дамам, медленно вышел.

Едва он скрылся из виду, ревностные заговорщики взорвались криками, как ракеты фейерверка.

– Такой бой невозможен, преступен, противоестествен, нелеп! Коронованные особы не дерутся на дуэлях, – орали все наперебой.

Многие хотели драться вместо принца, и с полдюжины голосов крикнуло одновременно:

– Монсеньор! Моя кровь в вашем распоряжении!

И тут следует справедливо отметить, что ни один из этих голосов не принадлежал парижанам.

Сын Людовика поблагодарил всех со спокойным величием, которое свойственно лишь королям. Он всем своим видом напоминал статую Генриха IV с Нового моста, когда давал такой замечательный ответ:

– Месье, я не только Бурбон, я, в первую очередь, француз и дворянин. Чтобы быть коронованной особой, нужно носить корону. Моя корона – на голове узурпатора. По примеру моих предков, монархов и рыцарей, я завоюю и верну себе власть над Францией. Я буду сувереном и на правах крови, и на правах победителя!

Все мелкопоместные дворяне вздрогнули от восхищения. Даже скептики по натуре признали в один голос:

– У нас будет великий король, месье!

Тем временем старый полковник Боццо говорил месье Лекоку, словно пытаясь его убедить:

– Приятель-Тулонец, мой малыш, ты же видишь, у парня в самом деле большие способности!

Лекок ответил, пожав плечами:

– Он прекрасно понимает, что ему грозит. А нам терпения не занимать. Не так ли, Отец?

– Хе, хе, Приятель! – одобрительно хихикнул старик, – когда ты стоишь за спиной, невозможно чувствовать себя уверенным. Никогда не знаешь, подставишь ты плечо или подножку.

– Вечно вы шутите, Отец! – прошептал Лекок. – Но тихо! Вот идет Николя получать наши поздравления.

И в самом деле принц подходил к ним, извиняющимся тоном говоря окружающим его дворянам:

– Месье и вы, прекрасные дамы, позвольте мне посекретничать с моими друзьями из Парижа.

Все вежливо замолчали и расступились, давая ему пройти.

Принц и прибывшие из Парижа гости встали так близко друг к другу, что Пистолет отскочил подальше, сильнее прижимая к себе своего Горэ.

– Отлично, сир! – произнес Лекок. – Ждем приказов Вашего Величества!

Николя бросил на него неприязненный взгляд, столь пронзительный и гордый, что Лекок опустил глаза.

– Шутка! – проворчал он и добавил более дружелюбно: – Дружище, ты действительно был неподражаем!

– Я не желаю, чтобы тут шутили, – проговорил принц строгим голосом. – У каждого здесь свое дело и место. Я Хозяин или нет?

– Ты Хозяин, ты, друг мой, – подтвердил полковник. – А Приятель-Тулонец мне только что говорил: «Решительно, это славный малый!» В глубине души он обожает тебя. Честно тебе говорю.

Принц по-прежнему неприязненно и внимательно глядел на Лекока.

– Тулонец! – произнес он тихо и угроза прозвучала в его голосе, – может нам вооружиться ножами и покончить со всем этим раз и навсегда, а? Ты как? Не возражаешь?

– Нет! – отрицательно покачал головой Лекок. – Я предпочитаю честно протянуть руку для примирения.

– Браво! – полковник Боццо зааплодировал. – Обнимитесь, любимые мои!

Принц пожал протянутую руку, потом подумал и сказал:

– Этой ночью ты случайно не слышал, как кто-то расхаживал по твоей комнате в замке де Клар?

Лекок вздрогнул от неожиданности и резко побледнел. Принц сильнее сжал ему руку и продолжил, как ни в чем не бывало:

– Что бы ни случилось, мы больше не можем оставаться здесь. Дело по наследству Горэ скоро должно быть закончено. Я беру на себя обязательство увезти Матюрин на Корсику, а там мы сможем делать, что нам заблагорассудится. Это была веселая игра, и она еще не закончена! Что касается другой истории, она нам дарит этого Поля Лабра. Необходимо его арестовать прямо на месте дуэли за убийство этой Терезы Сула. Поскольку никто не застрахован от случайности и всякое может случиться, даже если все хорошо просчитать, я бы хотел, чтобы Луво со своим ружьем оказался рано утром в роще Бель-Вю…

Полковник умилился.

– Луво выстрелит одновременно со мной. Мертвый или живой, Месье барон заплатит по закону, – проговорил он, – а вот, что касается первого дела, так как же поживает сын Горэ? – поинтересовался Крестный Отец Черных Мантий.

До того, как были произнесены эти последние слова, Пистолет отпустил рот Винсента и неожиданно заткнул ему уши.

«Теперь самое время его драматического и неожиданного появления, – подумал он. – Вперед!»

И в самом деле он повысил голос и громко сказал:

– Хромой, я слышу голоса, значит, ты получишь и еды и питья.

Он не успел закончить эту фразу, как их окружили. Лекок молниеносно схватил его за горло. Винсент пытался убежать, но был пойман Николя.

– Без глупостей! – предупредил Пистолет, сохраняя полное хладнокровие. – Я щипаюсь и достаточно больно, еще с грудного возраста! Как бы там ни было, я привел вам этого невинного младенца – агнца, можно сказать, предназначенного, сами знаете, для закона, на заклание. Вот его маленький нож, который видело желаемое количество свидетелей обвинения. Малыш хочет есть и пить. Я тоже, кажется, был бы не прочь заморить червячка.

XVIII

Date: 2015-09-17; view: 264; Нарушение авторских прав