Лучшие подруги

Фрэнсин Паскаль

Лучшие подруги

Близнецы из «Ласковой долины» – 1

OCR and Spellcheck Аваричка

«Лучшие подруги»: Вагриус; Москва; 1995

ISBN 5‑7027‑0068‑6

Аннотация

Ты уже знаешь Элизабет и Джессику Уэйкфилд? Нет? Скорее читай эту книгу и другие книги из серии «Близнецы из Ласковой Долины». Сестер‑двойняшек и их друзей, которые живут в американском городе Ласковая Долина, любят дети всех стран мира. Прочитай о них и ты, и они тебе обязательно понравятся.

Фрэнсин Паскаль

Лучшие подруги

Посвящается Джессике Кэпшоу.

– Эй, Лиззи! Подожди!

Элизабет Уэйкфилд обернулась.

Ее сестра Джессика бежала через лужайку перед фасадом школы; «конский хвост» светлых волос колотил ее по плечам.

– Ты что, не могла меня подождать?! – возмущенно спросила Джессика. – Мы же всегда вместе домой ходим.

– Не знаю, Джес. Я торопилась.

Элизабет бросила быстрый взгляд на девочек, с которыми Джессика только что разговаривала. Она никогда с ними особенно не дружила. Эти девчонки вели себя так, словно были кинозвездами, а все остальные – их поклонниками. Но попробуй заикнуться об этом при Джессике!

– Лиззи, – спросила Джессика, – ты на меня злишься?

Элизабет усмехнулась:

– Я? Злюсь? За что? За то, что ты без спросу взяла мои заколки? Или за то, что из‑за тебя я опоздала на физику? А может, за то, что ты вымазала арахисовым маслом мою расческу? И за что же мне на тебя злиться?

– Но я же всегда так делаю! – воскликнула Джессика.

Элизабет подняла руки вверх.

– Это уж точно! – рассмеялась она. – На тебя невозможно долго злиться, во всяком случае, за это. Просто мне надоели все твои подружки, а дома у меня куча дел, вот и все.

– К тому же, ты должна помочь мне с математикой, – добавила Джессика.

– Да, ваше высочество, – вздохнула Элизабет.

Вот морока: все свое переделай, да потом еще с сестрой возись. Но она не могла отказать Джессике.

Девочки шли домой по утопающей в зелени улице.

– Ты видела сегодня Лоис Уоллер на физкультуре? – спросила Джессика. – Она прямо‑таки вытекала из спортивной формы. Сплошной жир. Толстая, как бочка, а еще балетом занимается. Я бы таких и близко не подпускала.

– Джессика, – возмутилась Элизабет, – она же не виновата, что уродилась такой толстой!

– Виновата, – упорствовала Джессика. – Могла бы сбросить килограмм‑другой и не быть такой уродиной. Да хотя бы не носила такие дурацкие платья и убирала волосы с лица.

– Джессика! – простонала Элизабет.

– Она нам все занятия портит, – продолжала жаловаться Джессика. – Балет – значит красота и грация, а она – будто слон в посудной лавке. Это ужасно мешает по‑настоящему талантливым девочкам.

– Таким, как мисс Джессика Уэйкфилд? – съязвила Элизабет.

– Вот именно! Я знаю, что я – лучше всех. Может, когда‑нибудь я стану звездой. Придется поработать, конечно…

– Джессика, – неожиданно сказала Элизабет, – у меня для тебя потрясающая новость!

– Только не говори, что у нас наконец‑то будет свой телефон!

Элизабет прыснула со смеху.

– Нет, еще лучше, – рассмеялась Элизабет. – Мистер Боумен хочет, чтобы у пятиклассников была своя газета. Мы сегодня с ним говорили, и он поручил ее мне! А ты будешь вести светскую хронику или что‑нибудь такое.

– Кэролайн Пирс справится с этим в сто раз лучше меня. Она тебе любую сплетню расскажет еще до того, как это случится. Ей даже известно, что делается в старших классах.

– Тогда, может, моды или обзор телепрограмм?

Джессика поморщилась и отрицательно покачала головой.

– Ты хочешь сказать, что не будешь писать для газеты?!

Элизабет была потрясена. Они всегда все делали вместе. Одинаково одевались, спали в одной комнате, смотрели одни и те же фильмы, ходили по магазинам. Словом, были лучшими подругами.

– Я просто боюсь, что у меня не будет времени, – небрежно бросила Джессика.

Элизабет пыталась скрыть разочарование. Ей казалась дикой сама мысль о том, что придется заниматься чем‑нибудь важным без Джессики.

– Я думаю, газета будет отличной, – сказала она. – Но ты, конечно, человек занятой…

– Так точно, старшая сестра!

Элизабет улыбнулась. Это была их любимая шутка. Элизабет повезло появиться на свет на четыре минуты раньше Джессики, и это давало право название старшей сестры. Кроме того, она отвечала за все: должна была присматривать буквально за любыми делами Джессики, да к тому же помогать ей по математике и подбирать ее разбросанные вещи. Ну что бы Джессика без нее делала?!

Дойдя до конца улицы, девочки повернули за угол, спустились по проезду к своему большому дому и вошли в дверь кухни. Обычно они первыми приходили домой. Их родители были на работе. Мама работала в дизайнерском бюро, а папа возглавлял большую адвокатскую контору. Старший брат Стивен перешел в этом году в девятый класс. После уроков он частенько оставался в школе на баскетбольную тренировку, но сегодня вошел вслед за сестрами в дом, хлопнув кухонной дверью и швырнув на пол рюкзак.

– Какая муха тебя укусила? – поинтересовалась Джессика, видя, как он сердито роется в холодильнике.

– Не твое дело! – огрызнулся Стивен.

Элизабет и Джессика сделали круглые глаза. Без году неделя старшеклассник, а к нему уже не подступишься.

Близнецы уселись за стол с пачкой сладкого печенья «Орео», а Стивен плюхнулся на стул с огромным куском пирога в руке.

– Клевый прикид? – спросила Элизабет.

– Да так, ничего, – сказал Стивен, – если вы хотите быть одинаковыми. Но не кажется ли вам, что вы уже вышли из того возраста, чтобы так одеваться?

– Не кажется, – отрезала Джессика.

– Не удивительно, что никто не может вас различить.

– Может, – сказала Джессика.

Но Элизабет молчала. Ребята в школе всегда смотрели на нее и спрашивали: «Э‑э‑э… Джессика?»

Элизабет взглянула на сестру, сидевшую за столом напротив, словно на собственное отражение. Она видела такие же, как у нее, светлые волосы, собранные в «конский хвост», такие же бирюзовые глаза, и даже ямочка на левой щеке у сестры была такой же, как у нее. Она видела ту же самую белую блузку и красную вязаную безрукавку, и знала, что, заглянув под стол, обнаружит такую же джинсовую юбку, белые гольфы и кроссовки, какие и на ней. Ну и что из этого? Они одеваются одинаково потому, что так интересней быть близнецами.

– Нужно быть детективом, чтобы определить, кто из вас кто, – промычал Стивен с набитым ртом.

– Хорошо, хорошо, мы все поняли, – сказала Элизабет. – Но нам нравится одинаково одеваться. Ведь мы единственные близнецы на всю школу.

Стивен хотел было что‑то добавить, но в это время зазвонил телефон, и они с Джессикой, опрокидывая стулья, бросились к трубке. Джессика оказалась проворней.

– Алло? – сдерживая дыхание, произнесла она. – О, привет!

Она поудобнее пристроила трубку к уху, сгребла в охапку телефон и вышла в гостиную.

– Это была Лила Фаулер, – объявила Джессика, возвращаясь на кухню, и таким тоном, будто говорила о члене королевской фамилии.

– Кому это интересно? – проворчал Стивен, поднимаясь и выходя из кухни.

Элизабет знала все о Лиле Фаулер. Она одевалась лучше всех девчонок в Ласковой Долине. Папа‑миллионер покупал ей все, чего душа ни пожелает. В последнее время Джессика проводила много времени с Лилой Фаулер, хотя Элизабет не могла понять почему.

– Она ведь из «Клуба Единорогов», – сообщила Джессика сестре.

– А что это значит? – съехидничала Элизабет. – Уж не купил ли ей папочка единорога?

– Не вижу ничего смешного, – назидательно сказала Джессика. – «Клуб Единорогов» называется так потому, что единороги прекрасные и необычные животные. Они всем нравятся. Так же, как и девочки из этого клуба. Пятиклассниц туда почти не принимают. Но вот Лилу приняли, и Эллен Райтман тоже. Везучие! Конечно – ведь Джанет Хауэлл кузина Лилы.

– А кто такая Джанет Хауэлл? – спросила Элизабет.

Джессика вздохнула:

– Ты что, правда, ничего о ней не слышала? Она из седьмого. Самая красивая, самая умная, ну и вообще… самая замечательная девочка из класса. Она, как раз, – председатель клуба.

Элизабет заглянула сестре в глаза.

– Послушай, ты так много знаешь, – сказала она серьезно, – что просто обязана писать для газеты.

– Нет! – отрезала Джессика. – И, пожалуйста, больше не проси меня об этом, Лиззи.

– Ладно, – Лиззи сменила тему. – Давай делать уроки. Хорошо?

– Ты начинай, – схитрила Джессика, – а я немного порепетирую. – В ее бирюзовых глазах вспыхнули искорки. – Особенно вот эти поклоны, знаешь, когда все хлопают и цветы бросают!

Рассыпав крошки по столу, Джессика выпорхнула из кухни. «Неисправима!» – подумала Элизабет.

Она взяла губку и дочиста вытерла стол. Потом поднялась в свою комнату, бросила учебники на кровать и, опустившись рядом, оглядела комнату.

«Ничего, – заключила она, – хотя немного по‑детски».

Белые обои с розовыми цветами, розовый ковер, белые покрывала и розовые подушки на кроватях. Везде белый и розовый, белый и розовый. Элизабет не слишком‑то и нравился розовый цвет. Это была идея Джессики.

А какой невообразимый кавардак царил на ее половине! Свитера, носовые платки, носки, фантики от конфет, обертки от жевательной резинки, бусы, брошки – валялись где ни попадя. Глядя на эту свалку, Элизабет недоумевала, каким образом ее сестре удается каждый вечер добираться до кровати.

Тяжело вздохнув, Элизабет села за стол и принялась за уроки. Она занималась до тех пор, пока мама не позвала ее накрывать на стол.

Джессику мама едва докричалась снизу, чтобы та помогла приготовить салат. Ворчливо приговаривая, что балет гораздо важнее еды, Джес немного покрутилась на кухне и снова исчезла, а когда появилась к ужину, на ней все еще было балетное трико.

– Это что такое? – спросил мистер Уэйкфилд.

– Ой, папочка! – воскликнула Джессика. – Мы теперь в спортзале балетом занимаемся, и я от него просто без ума. У меня получается лучше всех. И у Лиззи, конечно, – поспешно добавила она.

– Может быть, вам записаться в танцевальную студию? – предложила мама.

– Это было бы здорово, ма, – спокойно сказала Элизабет.

Джессика вскочила со стула.

– Ты серьезно?! – восторженно завопила она.

Миссис Уэйкфилд рассмеялась:

– Конечно, серьезно. Позвоню туда завтра же утром.

За десертом Элизабет рассказала родителям и Стиву о том, что будет вести новую газету.

– И знаете что? Это будет первая газета для пятиклассников, – закончила она.

– Вот даже как?! Тобой можно гордиться, – сказал мама.

– Да, но мне нужны помощники. Поговорю завтра с Эми и Джулией! – воскликнула Элизабет. – Не могу больше ждать!

Джессика состроила гримасу.

– Добавь к ним Уинстона Эгберта, и можешь назвать свою газету «Зубрила», – посоветовала она. – Честно. Эми Саттон учит уроки на переменах и одета так себе, а Джулия Портер…

– Джессика, как тебе не стыдно! Эми и Джулия куда приятнее тех воображал, с которыми ты водишься. И какое ты имеешь право говорить, что… что не хочешь даже и думать о газете! – негодующе вскричала Элизабет.

За столом наступило неловкое молчание.

– Я слишком занята! – задрав нос, ответила наконец Джессика.

– Ого! У Траляля и Труляля[1]появились разные интересы, – ухмыльнулся Стивен. – Во всяком случае, у одной из них.

– Да, у меня много собственных планов, – заявила Джессика. – Представьте себе.

Элизабет чувствовала, что Джессика говорит правду. Что‑то у сестрицы было на уме. Что‑то, не имеющее отношения к ней. И, вероятно, поэтому она так расстроилась.

Ложась спать, Элизабет ощущала себя совершенно разбитой, но заснула не сразу. У нее никак не укладывалось в голове, что Джессика могла променять ее на таких скучных задавак, как Лила Фаулер. Теперь ей оставалось надеяться только на то, что Джессика передумает. В конце концов, они все‑таки близнецы. И что бы там ни говорили Стив и другие, а близнецы – неразлучны.

На следующее утро Элизабет решила, что больше ни словечком не обмолвится с Джессикой о газете. Лучше поговорит с Эми и Джулией, и они приступят к делу. А когда газета действительно произведет сенсацию, Джессика сама попросится в их компанию.

В это утро Джессика, как и Элизабет, торопилась в школу. Наскоро позавтракав, близнецы схватили одинаковые голубые ранцы и выскочили из дома.

– Пойдем напрямик, мимо дома Меркади, – предложила Элизабет. – Может, успею Эми с Джулией до звонка перехватить.

Когда они подошли к школе, во дворе уже было полно народу. Само здание выглядело очень внушительно посреди великолепной зеленой лужайки. Сестрам здесь нравилось, хотя разыскать кого‑нибудь на перемене в этом муравейнике было делом нелегким.

– Привет, блондинки! – неожиданно раздалось у них за спиной.

Близняшки оглянулись.

Догоняя их, бодро шагал Брюс Пэтмен; на его лице играла широкая улыбка. Этот красавчик учился в шестом классе, а его семья была одной их самых богатых в городе. К сожалению, он возомнил себя центром мироздания и выпендривался совершенно по‑дурацки – так, по крайней мере, считала Элизабет.

Вот пожалуйста! Думает, что изобрел нечто оригинальное, обзывая их блондинками. Мол, проще называть их так, чем по именам, – все равно ошибешься. Теперь и другие стали называть их так же. Можно представить, что скажет Стив, если узнает.

– И чего ему надо, – пробормотала Лиззи, но Джессика пропустила ее слова мимо ушей.

Улыбаясь, она мечтательно смотрела вслед Брюсу, словно он был рок‑звездой или еще какой‑нибудь знаменитостью.

– Лиз, – прошептала она, – кажется, я ему нравлюсь. Мама говорит, если мальчишка дразнится, значит, ты ему нравишься.

Элизабет чуть не задохнулась.

– А я думала, ты ненавидишь мальчишек! – воскликнула она. – Все лето мне твердила, какие они противнее.

– Ну, это было тыщу лет назад, – бросила Джессика и вдруг закричала, подпрыгивая и, размахивая руками: – Я здесь!

На ступеньках школьного крыльца сидели Лила Фаулер и Эллен Райтман. Они замахали в ответ.

– Мне нужно с ними поговорить, – ринувшись через лужайку, на ходу бросила Джессика.

Элизабет шагнула было за сестрой – и остановилась. А газета? Она едва про нее не забыла! И не мудрено – стоит только связаться с Джессикой Уэйкфилд… Но на этот раз у нее самой важное дело. И Элизабет поспешила на поиски Эми и Джулии.

Она просто с ног сбилась, пока наконец отыскала их, и тут, как назло, раздался звонок – начинались уроки.

– Ох, – расстроилась Элизабет, – хотела вам кое‑что интересное рассказать, да времени нет.

У Эми загорелись глаза:

– Давай поговорим в буфете!

Элизабет колебалась. Обычно она обедала с Джессикой. Но, в конце концов, подумала она, ничего страшного не случится, если на этот раз Эми и Джулия сядут за их столик. Авось повезет, и Джессика решит, что они ей нравятся.

Наступил перерыв, и Элизабет с Джессикой бросились в буфет, чтобы занять обычные места. Но, подбежав к своему столику, обе внезапно остановились.

– Чуть не забыла! – в один голос выдохнули они и посмотрели друг на друга.

– Лила и Эллен пригласили меня сегодня пообедать с ними, – объяснила Джессика. – Если хочешь, пойдем со мной, но… – Она замолчала.

– Мне нужно поговорить с Эми и Джулией, – торопливо отказалась Элизабет. – Встретимся после уроков! – крикнула она вдогонку сестре, уже исчезающей в толпе учеников, заполнивших буфет.

«Как странно!» – про себя удивилась Элизабет.

Ей в миллион раз приятней иметь дело с Эми и Джулией, чем с подругами Джессики, и все же у нее было такое чувство, будто она что‑то потеряла.

– Лиззи! Вот ты где, – услышала она тихий голос Джулии. Рядом с ней стояла Эми. – Мы тебя уже обыскались.

– Что ты нам хотела рассказать? – спросила Эми, когда они сели.

Элизабет вдруг занервничала. А что, если Эми и Джулия тоже не заинтересуются газетой? Она глубоко вдохнула, словно собиралась нырнуть в холодную воду.

– Что вы думаете о газете для пятиклассников? Мне кажется, это отличная идея. И мистер Боумен так считает. Будем брать интервью, писать заметки о школьных делах…

– Ой! – подскочила Джулия, – я просто обожаю полезные советы, и еще эти интервью, когда спрашивают что‑нибудь вроде: «Ты уже ходишь на свидания?..»

– А раздел светской хроники? – перебила ее Эми. – Он должен быть обязательно. И спорт, и кинообозрение, и поэтическая рубрика, и… Ну, в общем, много чего можно придумать.

– Что, понравилась идейка? – рассмеялась Элизабет. – Надо сейчас же все записать.

Девчонки открыли свои блокноты и уже начали что‑то набрасывать, когда на стул рядом с Элизабет неожиданно плюхнулась Кэролайн Пирс.

Элизабет чуть не застонала. Кэролайн Пирс жила через два дома от Уэйкфилдов и была самой приставучей персоной в мире. Она знала все про всех и слыла самой отъявленной сплетницей в Ласковой Долине. Доверить ей секрет было все равно, что вывесить его на доске объявлений.

– А что я знаю! Ни за что не догадаетесь! – с довольным видом сказала Кэролайн.

Она бросила взгляд на блокноты, и девочки немедленно их захлопнули.

– Найдика хотят уволить.

– Мистера Найдика? Сейчас? В начале учебного года? – удивилась Эми.

Мистер Найдик заведовал кабинетом истории. Он был самым старым учителем в школе, и – самым любимым.

Элизабет была потрясена:

– А что случилось?

– Не знаю, – ответила Кэролайн. – Должно быть, он кому‑нибудь здорово насолил. А еще знаете, что? Роберту Мэннинг на неделю заперли дома за то, что она гуляла со старшеклассником чуть ли не до утра…

– Кэролайн! – оборвала ее Элизабет. – Откуда ты знаешь, что делается в седьмых классах?!

Кэролайн напустила на себя таинственность:

– Оттуда, – она показала пальцем вверх. – Ну ладно, пока.

– Да‑а, – выдохнула Джулия. – Старшеклассник!..

– Хм, – пожала плечами Элизабет.

Россказни Кэролайн далеко не всегда были правдой, и все же она сгорала от нетерпения поскорее поделиться этими новостями с Джессикой.

Джессика сидела в другом конце буфета рядом с Эллен, Лилой, Джанет Хауэлл и тремя шестиклассницами: Кимберли Хэйвер, Ветси Гордон и Мэри Джаччо. Еще никогда в жизни она так не волновалась. Ей представилось, что они сидят на ярко освещенной сцене. Все, казалось, смотрели в их сторону, и она сбилась со счету – сколько симпатичных ребят сказали им «привет».

Ничего удивительного! Каждая девчонка за их столом выглядела кинозвездой, и одеты все шикарно. Джессика знала, что и она выглядит на уровне! Светлые шелковистые волосы, яркие бирюзовые глаза, длинные ресницы, нежный овал лица и, вообще, она красивая и знает это точно. Но у девчонок, сидящих рядом с ней, было нечто общее, что объединяло и отличало их от всех остальных, в том числе и от нее, – все они были Единорогами.

Больше всего на свете Джессике хотелось вступить в этот клуб. И сейчас, как никогда, она была полна решимости во что бы то ни стало добиться своей цели.

– И чем вы занимаетесь в клубе? – спросила она.

– Ну‑у‑у, – протянула Лила, встряхивая копной длинных каштановых волос, – об этом, пожалуй, можно рассказать.

Она перегнулась через столик и понизила голос:

– Чаще всего мы обсуждаем, кто с кем ходит и кто кого бросил.

– А‑а‑а, – произнесла слегка разочарованная Джессика.

– А еще, – сделала театральную паузу Эллен, – мы говорим о мальчишках.

Джессика навострила уши.

– А‑а‑а, – понимающе улыбнулась она.

– Главное, – подхватила Джанет, – мы всегда держимся вместе. В буфете – за одним столом. И после школы вместе прошвырнуться ходим. В «Дэйри Берджер», например.

«Дэйри Берджер»! Любимое кафе старшеклассников! Джессика бывала там только с родителями. Это уже интересней, намного интересней!

– Еще мы сообща решаем, как нам одеваться, – добавила Джанет. – В этом году, например, решили, что нашим любимым цветом будет лиловый, и накупили себе кучу всего лилового.

Джессика оглядела девчонок. Лиловость так и бросалась в глаза.

– Каждую неделю мы платим денежные взносы, – сказала Лила. – На мелкие расходы – на еду для вечеринок и всякого‑всякого такого. В эту пятницу мы как раз собираемся в пиццерию Гвидо. У нас хватит денег на четыре большие разные пиццы.

– На четыре? – удивилась Джессика.

Да они просто обжоры!

– В нашем клубе двенадцать человек, – продолжила Эллен. – И потом, может, кто‑нибудь из мальчишек подсядет…

– Больше мы к себе никого принимать не собираемся, – решительно заявила Джанет. – Это исключено.

Джессика почувствовала, как тают ее надежды.

– Но, – многозначительно протянула Лила, – каждый год, вместо Единорогов, которые уехали или окончили школу, в клуб вступают новые, как я или Эллен, например.

Джессика перевела дыхание.

– А в этом году вы кого‑нибудь будете принимать? – набравшись храбрости, спросила она.

– Может быть, – ответила Джанет, глядя ей прямо в глаза.

Но Джессике Уэйкфилд этого было достаточно. Когда она чего‑нибудь очень хотела, любое «может быть» для нее мгновенно превращалось в «да».

На следующее утро Элизабет разбудил отчаянный стон сестры.

– Джес! – шепотом позвала она. – Что случилось?

– О‑о‑о, – простонала Джессика. – Опять я не успела сделать уроки. Эта дурацкая математика! Лиззи, можно я спишу у тебя?

– Джессика! Миссис Уайлер нас пристукнет, если узнает. Неприятностей хочешь? Лучше давай на перемене вместе порешаем. Ладно?

Джессика состроила недовольную мину:

– Ладно, мисс Совершенство.

Она нехотя выбралась из кровати и встала перед шкафом.

– А ты знаешь, – сообщила она Элизабет, – у нас почти ничего нет лилового. Как ты думаешь, почему?

Элизабет пожала плечами:

– Наверное, потому, что не хотим быть похожими на виноград?

Джессика хихикнула. В конце концов она натянула на себя джинсы, белую блузку и бледно‑лиловый свитер.

Элизабет быстро облачилась в то же самое.

– Лиззи, – через минуту пожаловалась Джессика, – мои кроссовки куда‑то запропастились. Ты их не видела?

Элизабет отрицательно покачала головой.

– А можно, я тогда твои возьму?

Элизабет как раз собиралась влезть в свои новые кроссовки.

– Я сама их всего два раза надевала, – запротестовала она. – И они так к моим джинсам идут! Надень что‑нибудь другое, кеды, что ли.

– Ты что, Лиз! Их уже сто лет никто не носит. Ну, пожалуйста, одолжи мне свои кроссовки! Всего один разочек, а?

– Ладно, – со вздохом уступила Элизабет. – Только смотри, не запачкай. И, кстати, давай после школы приберемся на твоей половине. Под этим хламом мог бы спрятаться сам Брюс Пэтмен, и ты бы ничего не заметила.

– Уж его бы я заметила! – рассмеялась Джессика. – Ладно, уговорила. Спасибо за кроссовочки. И чтобы я без тебя делала?!

– Не представляю, – серьезно ответила Элизабет.

По дороге в школу Элизабет неожиданно вспомнила про Кэролайн Пирс с ее сплетнями.

– Слушай, – воскликнула она. – Знаешь, что мне вчера рассказала Кэролайн? Мистера Найдика хотят уволить.

– Ты серьезно? Он же вею жизнь в школе!

– Серьезно. А еще, знаешь что? Роберту Мэннинг не выпускают из дома за то, что она допоздна гуляла со старшеклассником.

– Я знаю, – презрительно указала Джессика. – Ее за это турнули из «Клуба Единорогов».

– За это? – удивилась Элизабет. – Ну ничего себе! Да они сами спят и видят, как бы прогуляться со старшеклассниками.

– Наверное, это была последняя капля, – произнесла Джессика таким тоном, будто выдавала государственную тайну. – Роберта с Джанет и так не слишком‑то ладили. А тут еще этот парень. Говорят, он смеялся над Единорогами.

Элизабет ничего не ответила. О чем бы в последнее время они ни говорили, разговор неизбежно сводился к Единорогам. Будто свет клином на них сошелся! Еще одно слово на эту тему – и ей станет дурно. Только еще одна тема могла занять Джессику на столь долгое время. И Элизабет немедленно перевела разговор на балет.

Фокус удался. Всю дорогу до школы Джессика не переставая тараторила о том, как она обожает танцевать, и как здорово это у нее получается.

После уроков Элизабет вышла на лужайку перед школой и стала ждать сестру. Она уже настроилась поскорее добраться домой и заняться уборкой, хотя бы для разнообразия, а то смотреть противно – не комната, а мусорная свалка. И к тому же, ей очень хотелось побыть вместе с Джессикой.

Но где же она?! На школьном дворе уже почти никого не было. Джессика всегда опаздывала, но это уж слишком. Наконец Элизабет поняла, что сестрица и не думает появляться. Ведь прошло уже почти полчаса, а Джессика даже не соизволила предупредить, что ее не будет. Элизабет не знала, на кого ей больше злиться: на себя ли – за то, что проторчала здесь, как последняя дура, или на Джессику – за ее безалаберность? Она взяла портфель и пошла домой.

А Джессика, тем временем, шагала вместе с Лилой Фаулер по направлению к «Дэйри Берджер». Она встретила Лилу после уроков и неожиданно получила приглашение на молочный коктейль: «Будут и другие Единороги». Как только Джессика это услышала, она мгновенно забыла про все на свете, в том числе и про сестру.

Когда они вошли в «Дэйри Берджер», Лила подвела ее к столику, за которым сидели Кимберли Хэйвер, Эллен Райтман и Джанет Хауэлл. Увидев ее, девчонки переглянулись с таким видом, будто у них был большой‑пребольшой секрет. У Джессики засосало под ложечкой.

Они с Лилой сели за стол, и Джанет торжественно произнесла:

– Джессика, мы собрались здесь для того, чтобы серьезно с тобой поговорить.

У Джессики перехватило дыхание.

– Да? – с трудом выдавила она.

– В нашем клубе освободилось два места, – продолжала Джанет. – Сама знаешь: кого попало мы к себе не берем – не каждый может быть Единорогом. Но, – она сделала многочисленную паузу, – нам кажется, ты бы смогла поддержать марку нашего клуба.

Сердце у Джессики заколотилось, едва не выскочив из груди.

– Ты что‑нибудь слышала об испытаниях? – продолжала Джанет.

– Испытаниях? – удивилась Джессика.

– Да, это как посвящение в рыцарство. Когда ты их пройдешь, мы проголосуем: брать тебя или нет.

Джессика решительно тряхнула головой:

– Что я должна делать?

– Итак, – начала Лила, – тебе нужно выполнить три задания. Первое. Стащить в начале урока классный журнал у миссис Арнетт и положить его к ней в сумку в конце урока, но чтобы она тебя не засекла.

– Сеточкин журнал?! – Джессике стало плохо. – Да она же с ним не расстается! Из рук не выпускает!

Миссис Арнетт, по прозвищу Сеточка, преподавала в школе с незапамятных времен – как и мистер Найдик. Все менялось, кроме ее прически: каждый день все тот же аккуратнейший пучок, затянутый в сеточку. А за свой классный журнал она держалась, как утопающий за спасательный круг.

– Слушайте, – простонала Джессика, – она же в классе никому шевельнуться не дает!

– Это точно! – ехидно согласилась Лила. – Второе. Встанешь на перемене возле туалета и скажешь минимум трем девчонкам, что в умывальнике затоплен пол и что им надо пройти в туалет для мальчишек. Из кожи вон вылези, но заставь их сделать это!

– Да вы с ума сошли! – громко запротестовала Джессика.

– И последнее. Хотя бы на один день, ты должна изменить свою внешность и не быть похожей на Элизабет. Чтобы никому и в голову не могло прийти, будто вы близнецы.

– И что мне для этого сделать? Пластическую операцию?

– Никто не говорит, что это легко, – заметила Лила. – И, главное, учти: об испытаниях – молчать. Как могила. Никому ни слова, даже сестре. Иначе…

Джессика вдруг оживилась:

– Значит, Лиззи мне тоже ничего не расскажет?

– Лиззи? – Джанет была само недоумение. – А она тут при чем?

– Ну, вы же говорили про двух человек. Я подумала – значит, второй будет Лиззи…

– Второй, – процедила Джанет, – будет Тамара Чейз из седьмого класса. У нас и в мыслях не было приглашать Элизабет. Она, конечно, симпатичная и все такое, но она не Единорог.

Джессика не на шутку расстроилась за сестру, но что тут можно сказать? Слишком они с ней разные, и – как ни крути! – относятся к ним тоже по‑разному. И Джанет, конечно, права: Лиззи никогда не сойдется с Единорогами.

И все‑таки, что же делать? Лиззи может обидеться. А разве Джессика этого хочет? Нет. Но упускать возможность, о которой она так долго мечтала!.. У Джессики голова шла кругом.

«Ладно, – раз обещала молчать, буду молчать. Так даже лучше. Ничего Лиззи не скажу – она и не обидится. А когда меня примут, все выложу. Как‑нибудь выкручусь».

Решить‑то решила, но выполнить?.. Разве можно скрыть такую радость! Ведь мечта уже почти в руках, а она должна молчать как рыба! Ох и нелегко же ей будет!

– Где ты была, Джес? – потребовала Элизабет отчета у сестры, едва та появилась.

Джессика хлопнула себя по лбу.

– Ой, я совсем забыла! Я была… Я была с Лилой Фаулер, – выпалила она. – Мы случайно встретились после уроков, и Лила пригласила меня в кафе.

Джессика говорила сущую правду.

– Я прождала тебя целую вечность. Неужели ты про все забыла? Мы же хотели убраться в нашей комнате – то есть, на твоей половине. Хоть бы предупредила, что ли!

– Прости меня, пожалуйста. У меня просто из головы вылетело. Слушай, – увильнула Джессика от разбирательства, – а я новые пояса купила, – она вытащила из портфеля сверток. – Посмотри: лиловые! Просто закачаешься! Мы их завтра наденем, ладно?

Элизабет почувствовала, как испаряется ее злость. Похоже, Джессика забыла про все, даже про то, что терпеть не может лиловый цвет.

– Спасибо, Джес! Очень мило. Хотя, – не удержалась Элизабет, – какая ты все‑таки рассеянная! Могла бы быть и повнимательней.

– В следующий раз я завяжу на память сто узелков, обещаю. А ты уже убрала комнату?

Элизабет не верила своим ушам:

– Ты что, издеваешься?

– Да нет. Просто я подумала, если ты все равно ничего не делала… Конечно, я виновата, но, честно говоря, этот беспорядок в комнате меня как‑то мало волнует.

Элизабет не удержалась от смеха. Вот так всегда Джессика обводит ее вокруг пальца. Такая нахалка, просто диву даешься.

– Я и не думала разгребать твой хлам, – перестала смеяться Элизабет. – Но, так и быть, я помогу тебе прибраться.

– Отлично! Только знаешь, давай примерим новые пояса. Интересно, подойдут они к нашим блузкам?..

Поднимаясь с сестрой по лестнице, Элизабет подумала:

Убраться, конечно, не уберемся, зато снова повеселимся. И все будет, как раньше».

Проснувшись на следующее утро, Джессика почувствовала, как у нее по спине забегали мурашки! Ее ждет задание номер один: классный журнал миссис Арнетт. Во‑первых, как его стащить? А положить обратно к ней в сумку, и все это за время одного урока? Б‑р‑р! А что, если Сеточка застукает? Миссис Арнетт могла, конечно, быть сентиментальной и все такое, но что касается порядочности, то тут ее ничем не собьешь.

«Обмануть доверие» – так она говорит.

Джессика представила, как учительница тащит ее к директору, пронзительно крича: «Выгнать воровку!»

Да! Такие мысли до хорошего не доведут.

«Никто меня не застукает, – решительно сказала себе Джессика. – Я стащу этот журнал! Я стану Единорогом!»

Когда она вошла в школу, Лила и Эллен уже ждали ее.

– Ты готова? – спросила Лила.

– Разумеется. У меня есть план.

– Это уже интересно! – воскликнула Лила.

Она училась в одном классе с Джессикой.

– Отлично, – заметила Джессика. – Тем более, что ты мне поможешь.

– Подожди, – возразила Эллен, – Лила не сможет тебе помочь. Ты должна все сделать сама.

– Но это такая мелочь! Мне нужно, чтобы Лила немного отвлекла Сеточку. С остальным я справлюсь.

– А как мне ее отвлечь?

– Поговори с ней, – сказала Джессика. – Спроси что‑нибудь о второй мировой войне. Ты же знаешь, она бзикнутая на этом.

– Нет проблем! – улыбнулась Лила. – Сделаем.

Когда девочки вошли в класс, миссис Арнетт уже была там: сеточка – прочно на месте, классный журнал – в руках. Джессика досадливо поморщилась и бросила взгляд на Лилу. Хоть бы этот журнал на столе лежал!

Подождав, пока все рассядутся, миссис Арнетт раскрыла журнал, полистала страницы и спросила:

– Вопросы по домашнему заданию есть?

Джессика сделала знак Лиле: пора начинать. Лила вытянула руку.

– Что, Лила?

– Вы не могли бы еще раз нам рассказать, как вы служили в армии, на войне?

– Не в армии, а в Женском вспомогательном корпусе, – Уточнила миссис Арнетт, поправив прическу. – Конечно, могла бы, Лила. Я служила в Женском вспомогательном корпусе, и поэтому все мои воспоминания связаны, разумеется…

Она положила журнал на стол и подошла к Лиле. У Джессики отлегло от сердца.

– Итак, – начала миссис Арнетт и глубоко задумалась.

Джессика вскинула руку и отчаянно замахала:

– Можно выйти?

– Ты, наверняка, бы могла потерпеть, милочка. Немного выдержки, знаешь ли. Мы, женщины, научились этому на фронте.

Миссис Арнетт не выносила, когда кто‑нибудь пропускал хоть секунду ее урока.

Джессика изобразила полную растерянность.

– Мне очень нужно, – всхлипнула она.

Миссис Арнетт только махнула в сторону двери и снова повернулась к Лиле.

Джессика опрометью выбежала из класса, минуты две поторчала за дверью, а потом тихонечко проскользнула обратно. Миссис Арнетт все еще разглагольствовала. Поравнявшись с ее столом, Джессика быстро схватила журнал, спрятала его за спиной и просеменила на свое место. С задних парт донеслось хихиканье.

Миссис Арнетт говорила, как заведенная. Когда казалось, что она рассказала о своей службе все, что можно, у кого‑нибудь появлялся очередной вопрос – и все начиналось снова. Но вот беда! – она почему‑то все время смотрела на Джессику, прятавшую под столом журнал. Но надо его как‑то положить в сумку учительницы. Звонок через пять минут!

Наконец, миссис Арнетт выдохлась и пошла к своему столу. Ее рука машинально потянулась за журналом.

У Джессики душа ушла в пятки.

Миссис Арнетт стала рыться в своих бумагах.

– Ничего не понимаю, – растерянно сказала она. – Где же?..

Джессика и Лила переглянулись.

– Ребята, кто видел мой журнал? – спросила учительница.

Гробовое молчание. До звонка оставалось три минуты.

– Миссис Арнетт! – раздался вдруг нетерпеливый голос.

Это говорил Уинстон Эгберт, самый находчивый из ребят.

– Да, Уинстон?

– Я не знаю, где ваш журнал, – сказал он, покосившись на Джессику, – но вы не могли бы нам показать, как стоят по стойке «смирно»? Ну, знаете, как на плацу…

Хмурое лицо миссис Арнетт просияло. Она выпрямилась, промаршировала, глядя перед собой, через весь класс, отдала честь Уинстону и застыла. Как только миссис Арнетт повернулась к ней спиной, Джессика поднялась с места. На цыпочках она подбежала к учительскому столу и присела на корточки. Допотопная сумка миссис Арнетт стояла на полу.

Джессика принялась возиться с замком. Она слышала голос Уинстона: «А какая у вас была форма?» Замок неожиданно открылся со звуком, напоминающим винтовочный выстрел. К счастью, в это время раздался звонок. Джессика запихнула журнал в сумку и выпрямилась.

– А наши пилотки… – сказав это, миссис Арнетт вдруг заметила Джессику. – Тебе просто не сидится, милочка. Не забывайте о домашнем задании, – тут она вспомнила: – Мой журнал… Извините, дети. Домашнего задания сегодня не будет.

С радостным воплем все ринулись из класса. Миссис Арнетт все еще перебирала свои тетради, бормоча: «Готова голову дать на отсечение…»

Джессика подошла к Уинстону.

– Молодец, Уин! – похвалила она его.

Щеки Уинстона зарделись, как помидоры.

Как только они вышли из класса. Джессика повернулась к Лиле.

– Фью‑ю‑ю! – свистнула она. – Я это сделала.

– И, к тому же, – добавила Лила, – избавила нас от домашнего задания!

Второе испытание было назначено на пятницу. На этот раз Джессика не стала просить Лилу о помощи. Ей просто нужно было встать у туалета и положиться на удачу. Джессика решила попробовать на втором этаже – шансов здесь было больше. Семиклассницы туда почти не заходят, а их‑то обмануть труднее всего.

Как только кончился третий урок, Джессика заняла боевую позицию возле туалета. Она напустила на лицо самое серьезное выражение. Эллен и Джанет встали немного поодаль, чтобы все увидеть своими глазами.

Коридор заполнился учениками, и уже две семиклассницы направились к туалету.

Джессика загородила им путь.

– Постойте, – сказала она. – Туалет затопило. Сюда никому нельзя.

– А ты кто такая? – подозрительно осведомилась одна из девочек.

– Дежурная, – Джессика охрипла от волнения. – Вы можете пойти в туалет к мальчишкам, вот туда. Пока сантехники не закончат ремонт.

Девочки переглянулись.

– Ладно, – пожала плечами одна. – Пойдем на первый этаж.

Первый этаж! Джессика упала духом. Она совсем забыла про туалет на первом этаже. А что, если и все остальные пойдут туда? Тогда она пропала.

Семиклассницы уже отошли, когда подбежала Лоис Уоллер.

– Сюда нельзя, – Джессика загородила дверь. – Здесь настоящий потоп. Сеточка велела никого сюда не пускать, пока рабочие не отремонтируют.

– А что же мне теперь прикажешь делать? – фыркнула Лоис.

– Можешь пойти вон туда, – показала ей Джессика на туалет для мальчиков.

Лоис недоверчиво уставилась на Джессику.

– До начала урока осталось две с половиной минуты, – предупредила Джессика и принялась демонстративно отсчитывать секунды.

Лоис, наконец, решилась:

– Хорошо.

Джессика с волнением смотрела, как Лоис подошла к туалету и на мгновение задержалась перед табличкой «Для мальчиков». Она боязливо толкнула дверь, просунула в нее голову и прислушалась. Затем вошла, и дверь за ней захлопнулась.

Через секунду она выскочила как ошпаренная.

– Там мальчишки! – возмущенно крикнула она и убежала.

– Это считается, – сказала Джессика Лиле и Джанет. – Ведь она ж туда зашла.

Джанет так смеялась, что не в состоянии была ответить, и Джессика поняла: первый раунд она выиграла. Осталось еще два.

Она почувствовала себя уверенней, и вдруг увидела, что к туалету направляются Эми, Джулия и Лиззи. У Джессики ноги подкосились. Только этого не хватало! Не могло быть и речи о том, чтобы провести Элизабет. Джессика решила подождать, что скажет ее сестра.

– Привет, Джес! Ты чего здесь торчишь?

– Лилу дожидаюсь, – не моргнув глазом соврала Джессика.

– Пошли, Лиззи! – поторопила Эми. – А то скоро звонок.

– Ага, иду, – и Элизабет с подругами вошли в туалет.

Джессика мрачно уставилась на пол. Краем глаза она видела, как Джанет качает головой. А вдруг она решила, что Джессика клубу не подходит?

Однако переживать было некогда. Еще две девчонки направлялись в ее сторону. Судя по всему, семиклассницы. Но делать нечего! Это был ее последний шанс.

– Стойте! – твердо приказала Джессика. – Туалет затоплен, советую пойти в туалет для мальчишек.

Одна из девочек, та, что была повыше, возразила:

– Я только что видела, как кто‑то сюда вошел.

Секунды бежали с неумолимой быстротой. Джессика лихорадочно соображала:

– Ах, да… это из кружка Юных сантехников.

– Юных сантехников?!

– Про них мало кто знает, – вдохновенно импровизировала Джессика, – но в случае аварии они просто незаменимы. Как бы там ни было, я здесь дежурная, и советую вам пойти в туалет для мальчиков.

Вторая девочка захихикала:

– Пойдем, Дженни. Мне всегда хотелось посмотреть, как там у мальчишек.

По лицу Дженни расплылась ухмылка:

– А что? Пойдем!

Джессика затаила дыхание. Едва за любопытными семиклассницами закрылась дверь с табличкой «Для мальчиков», как изнутри раздались визг и крики. Джессика не стала ждать ни секунды. Хохоча как сумасшедшие, она, Эллен и Джанет помчались по коридору.

Последнее испытание Джессика решила пройти в понедельник. Оно было самым тяжелым. Стать непохожей на свою сестру – это еще куда ни шло, но как это сделать, ничего при этом ей не объясняя? Должен же быть какой‑нибудь выход?!

Джессика задумалась. Элизабет всегда одевалась так же, как и она. Нужно, решила Джессика, чтобы Лиззи оделась первой. И, может быть, подумала Джессика (ей только что пришло это в голову), она тогда позаимствует кое‑что у мамы и будет выглядеть, как взрослая.

В понедельник утром, когда сестра уже встала, Джессика продолжала валяться в постели – как и было задумано.

– Что мы сегодня наденем? – спросила Элизабет, открывая шкаф.

Джессика зевнула.

– Что‑нибудь наденем. Какая разница? – она повернулась на другой бок и притворилась спящей.

– Вставай, Джес! Пора одеваться.

Джессика только сильнее зажмурила глаза и задышала, как младенец.

– Ну ладно, – взглянув на сестру, сказала Элизабет. – Наденем желтые костюмы.

Сквозь сомкнутые ресницы Джессика видела, как Элизабет достала оба костюма, быстро оделась в свой и пошла к двери.

– Оладьи остывают, Джес! – кинула она через плечо, выходя из комнаты.

Джессика в два счета выскочила из постели и нарядилась в совершенно другой костюм. Так! Что еще? Ага, мамины бигуди! Она побежала в ванную, схватила самые крупные бигуди и накрутила на них мокрые пряди. Через несколько минут ее расческа прошлась по красивым пышным кудрям. Отлично! Теперь – немного туши и самую чуточку блеска для губ… Перемена была фантастическая – из зеркала улыбалась совсем другая Джессика. Невообразимо!

Джессика взглянула на часы. Через десять минут они с Элизабет должны выйти из дома. Прекрасно – если, конечно, Лиззи не поднимет шума. Она вздохнула поглубже, решительно сбежала по лестнице, вошла в кухню и… немая сцена. Папа, мама, Стив и Лиззи, застыв на полуслове, уставились на нее во все глаза.

Первой опомнилась мама.

– Джесси, да тебя просто не узнать!

– Совсем взрослая, – улыбнулся папа.

– Ничего, – оценил Стивен.

От него это был почти комплимент.

– Да, тебя действительно не узнать, – тихо сказала Элизабет.

Было видно, что она расстроилась, но пытается этого не показать.

– А… Я просто накрутилась, – произнесла Джессика, переведя дух.

Какое счастье, что Элизабет с ней еще разговаривает! И ссориться она, похоже, не собирается.

– Может, мне тоже попробовать, – загорелась Элизабет, вскакивая со стула.

«Ну вот!» – подумала Джессика.

Мама остановила Элизабет, взяв ее за руку:

– Вы опоздаете в школу, Лиззи.

– Да, конечно. Надо идти, – Элизабет собрала книги и направилась к выходу.

Джессика бросила салфетку и ринулась за сестрой:

– Лиззи! Подожди!

Элизабет молча остановилась и потом не проронила ни слова. Всю дорогу Джессика болтала без умолку, но Элизабет, казалось, ее совсем не слышала.

Они уже подходили к школе, когда Лиззи, наконец, очнулась.

– Джес! Почему ты не сказала мне, что собираешься это сделать?

– Что сделать? – наивно заморгала Джессика.

– Ну ладно тебе, Джес! Ты прекрасно понимаешь, о чем я!

У Джессики все сжалось внутри. Она не знала, что ответить, и вдруг ее осенило:

– Я просто подумала, что Стивен прав. Мы на самом деле уже слишком взрослые, чтобы одинаково одеваться.

– Между прочим, мы еще с детского сада так одеваемся. А сегодня… Почему ты ничего мне не сказала?

– Ну, Лиз! Это же такая ерунда. Просто пришло время измениться, вот и все.

Она оглянулась и увидела Брюса Пэтмена. Ну‑ка, пусть посмотрит на новую Джессику Уэйкфилд! Через несколько шагов они поравнялись.

– Эй, блонд… – начал было Брюс, но поперхнулся. – Ну и дела, – только и смог выдавить он.

Элизабет бросила испепеляющий взгляд на сестру, но Джессика витала в другом измерении, сияя и улыбаясь Брюсу.

– Джес! Не могла бы ты…

Ей не дали закончить подбежавшие Лила и Эллен.

– Джессика, ты просто неподражаема! – воскликнула Лила.

И девчонки как сороки, затараторили о чем‑то своем.

Элизабет незаметно отступила. Как только она ушла, Лила понизила голос:

– Джанет видела, как вы шли в школу. Она просила передать, что ты отлично справилась со всеми заданиями. Мы будем голосовать за тебя в конце недели.

– В конце недели! – тихо простонала Джессика. – Еще целая вечность. Я этого не выдержу!

Но в глубине души Джессика нисколечко не волновалась. Она‑то знала, что добьется своего. Джессика Уэйкфилд непременно вступит в «Клуб Единорогов», уж будьте спокойны!

Элизабет плакала, закрывшись в одной из кабинок туалета. Она ничего не понимала. Джессика с каждым днем все больше отдалялась от нее. У нее вдруг появились дела, о которых она ничего ей не рассказывает. А сегодня и вообще! Оделась по‑другому! Теперь, глядя на них, и не подумаешь, что они близнецы.

Она услышала, как открылась дверь туалета, и подавила рыдание. Вошли две пятиклассницы, которых она почти не знала.

– Хочу себе другую прическу сделать, – сказала одна. – Видела сегодня Джессику Уэйкфилд? Она так изменилась – с ума сойти! Сразу такая взрослая стала, и на сестру не похожа. Теперь их, пожалуй, не спутаешь.

– Вот и хорошо! – сказала другая. – Мне давно хотелось с ними подружиться, но я все время боялась, что не то имя ляпну.

Дверь хлопнула, и Элизабет снова осталась одна. Теперь она точно знала, что ей нужно сделать. Она встала перед зеркалом, развязала «конский хвост» и волосы в беспорядке упали на лицо. Она расчесала их на прямой пробор, откинула назад и скрепила заколками. Это была прическа, которая ей очень нравилась, но Джессика ее терпеть не могла. Элизабет внимательно смотрела на свое отражение в зеркале. Она выглядела хорошо. Просто замечательно! Совсем другая Элизабет Уэйкфилд!

Она еще раз глянула в зеркало и уже собралась было уходить, как вошла Лоис Уоллер.

– Ух ты! – изумленно уставилась на нее Лоис. – Слушай, Лиз, тебе ужасно идет. Всегда так ходи!

Элизабет улыбнулась:

– Да что ты говоришь!

И весь этот день Элизабет только и слышала: она выглядит прекрасно, Джессика выглядит прекрасно, и вообще, как хорошо, что они теперь такие разные.

Из общего хора выбился только один голос. Мисс Арнетт вздохнула:

– Как жаль, что вы решили быть разными. Раньше были как две куколки.

«Вот именно, – подумала Элизабет. – Бр‑р‑р!»

Дома тоже по достоинству оценили ее усилия.

– Теперь у меня две взрослые дочери, – констатировал папа.

– Что интересно, – призналась Элизабет, – я думала, у меня ничего не получится. Но всем так понравилось, что мы с Джессикой стали непохожими! Теперь мы всегда будем одеваться по‑разному.

– Аллилуя! – басом пропел Стивен, а Джессика раскрыла рот:

– Как? Всегда?

Элизабет усмехнулась:

– Ну, может, и не всегда.

– Слава Богу! – с облегчением вздохнула Джессика. – Мне еще не надоело быть близняшкой. Иногда это даже интересно.

– Девочки! – неожиданно вспомнила миссис Уэйкфилд. – У меня хорошие новости. Я звонила в балетную студию, и мне сказали, что занятия для новичков вот‑вот начнутся. Точнее говоря, завтра. И потом – дважды в неделю.

– Балет! – фыркнул Стивен. – Большое дело!

Джессика радостно заверещала:

– Спасибо, мамочка!

Элизабет тоже обрадовалась.

Быть непохожей на Джессику – это одно, но быть с ней в разных компаниях – совсем другое. Ей не хотелось слишком далеко расходиться с сестрой. А теперь они хоть заниматься будут вместе, и то хорошо.

На следующий день они отправились в студию.

– Я столько репетировала! – хвасталась Джессика, торопливо шагая рядом с Элизабет. – И вот еще, – она открыла сумку, – новое балетное трико!

– Лиловое! А где же твое черное?

– Черный цвет такой скучный, – сказала Джессика. – Я попросила у Лилы гетры, тоже лиловые, и еще я думаю перекрасить тапочки. Не хочу быть как все.

– Мама тебе задаст, если ты перекрасишь тапочки!

– Не задаст, если ты ей ничего не скажешь, – резонно возразила Джессика и сменила тему: – Знаешь что? Я сегодня заметила, что Брюс Пэтмен на меня все время смотрит. По‑моему, он в меня влюбился.

– Не знаю, что ты в нем нашла. Он грубиян и приставала. Он обзывает Лоис поросенком. Однажды в буфете он встал и начал вопить, чего и сколько она взяла себе на обед. Все над ней потешались.

– Вот, наверное, смеху‑то было, – подхватила Джессика. – Она ведь за четверых лопает.

– Да, – признала Элизабет. – Но это не значит, что можно издеваться над ней на глазах у всей школы.

Они подошли к студии. Открывая массивную дубовую дверь, Джессика прошептала:

– Я так волнуюсь! Словно все это во сне!

В приемной за большим столом сидела женщина. Увидев их, она приветливо улыбнулась:

– Можете ничего не говорить. Вы сестры Уэйкфилд. А я миссис Хэнли.

Она раскрыла журнал и вписала их фамилии.

– А теперь марш переодеваться – и в класс! Все уже пришли. Мадам Андре скоро будет.

Джессика вцепилась в Элизабет:

– Мадам Андре! Директриса! Как нам повезло!

Раздевалка была пуста.

– Нужно поторапливаться, – сказала Элизабет.

Вечно с этой Джессикой опаздываешь – останавливается у каждой витрины.

Она быстро натянула черное трико, белые колготки и надела черные тапочки.

«Стандартный набор», – подумала она и взглянула на сестру.

Джессика доставала свой яркий костюм.

Она посмотрела в зеркало и поправила волосы, собранные на затылке в привычный «конский хвост». На ее лице промелькнула улыбка.

– Интересно… – пробормотала Джессика, взглянув на отражение сестры. – Ты, иди, Лиззи. А я через минутку буду готова. Хочу привести себя в полный порядок.

– Ладно, копуша, – улыбнулась Элизабет, – только не опаздывай. Занятия уже начинаются.

– Да я мигом, – отмахнулась Джессика.

Элизабет вошла в танцкласс. Это была большая комната, две стены которой представляли собой сплошное зеркало, а вдоль третьей тянулись деревянные перекладины. Около десятка будущих балерин томились в ожидании мадам Андре. Элизабет знала только одну из них – Сару Томас, они вместе учились. Девочки улыбнулись друг другу.

– Внимание! – раздался строгий голос с заметным французским акцентом.

Элизабет обернулась. Высокая женщина с седыми волосами, аккуратно собранными на затылке в узел, широко шагая, приближалась к ним. Она высоко держала голову и не улыбалась.

– Я мадам Андре, – твердо выговаривая согласные, сказала она. – Сегодня мы приступаем к изучению танца. Вам придется много поработать, но зато вы по‑настоящему полюбите балет.

Мадам Андре взяла длинную указку и стукнула ею об пол, словно поставила точку в конце своей краткой речи.

Элизабет нервно посматривала в сторону раздевалки. Куда же запропастилась Джессика! Судя по всему, мадам Андре не из тех, кто сквозь пальцы смотрит на разгильдяев. Джессика неприятно удивит ее.

– А теперь сядьте на пол лицом ко мне. Проведем перекличку. Итак…

Мадам Андре быстро называла по алфавиту фамилии, внимательно вглядываясь в каждое лицо. Наконец она дошла до буквы У. Джессики все еще не было.

– Элизабет Уэйкфилд, – произнесла мадам.

Элизабет подняла руку. Она так переживала за Джессику, что боялась упасть в обморок.

– Джессика Уэйкфилд.

– Я здесь! – в дверях класса появилась Джессика.

Элизабет посмотрела на нее и поняла, что сейчас действительно упадет в обморок. Она не верила своим глазам.

На Джессике было лиловое трико и гетры – розовые сердечки и желтые полоски на лиловом фоне. Кроме того, она подпоясалась прозрачным бледно‑лиловым шарфиком, а ее волосы были распущены и волнами стекали по плечам. В них ярко блестели огромные заколки, на которых болтались перламутровые бусинки. Но это было еще не самое страшное. Над глазами – аж до самых бровей – она навела пронзительно‑синие тени.

– Мадемуазель Уэйкфилд! – рявкнула преподавательница.

– Да? – робко отозвалась Джессика.

– Что это за наряд? Вы что же думаете, что у нас здесь карнавал? Пришли на первое занятие, а вырядились, как попугай. В нашем деле главное – чувство меры. Костюм должен быть простым и удобным. Comprenez‑vous?[2]Понимаете? Ничего броского, ничего такого, – она подошла к Джессике, развязала ее шарфик и отбросила его в сторону. – Соберите волосы, чтобы они вам не мешали.

Элизабет было не по себе. Бедная Джессика! Она же хотела как лучше! Хотела понравиться! А мадам Андре смотрит на нее, словно на чудовище.

Джессика побледнела. Мадам Андре говорила чистую правду! У всех девчонок в классе волосы были заплетены в косички, или собраны в узел, или схвачены в «конский хвост».

Мадам Андре протянула Джессике резинку:

– Переоденьтесь и причешитесь как следует. Посмотрите на свою сестру, – и она кивнула на Элизабет с таким видом, будто хотела сказать: «Вот, есть же с кого брать пример!»

Трясущимися руками Джессика собрала волосы.

– В следующий раз, – продолжала преподавательница, – не опаздывайте на занятия. И ничего яркого. Розовое, черное или белое – как на вашей сестре. И никакой косметики. Мы здесь не кинозвезды, а скромные труженицы.

Джессика кивнула. Еще немного, и она бы расплакалась.

Как только мадам Андре отвернулась, Элизабет схватила Джессику за руку.

– Не огорчайся, – шепнула она, – все будет нормально!

Но Джессика сильно расстроилась, у нее ничего не клеилось. Все получалось не так. Сперва она перепутала пять позиций, которые – Элизабет была в этом уверена – Джессика знала наизусть. Затем она потеряла равновесие у станка и упала.

– Tres bien,[3]Элизабет! Очень хорошо, Сара! – не переставала повторять мадам Андре. – Прямее, мадемуазель Томас. Тяните носочек!

Но она ни слова не сказала Джессике, даже, когда та упала. Она лишь холодно посмотрела на нее и тут же отвернулась.

– Tres bien, Сюзанна! – крикнула она самой маленькой девочке из группы.

Когда занятия подошли к концу и мадам Андре с ними попрощалась, Джессика повернулась к Элизабет – в ее глазах стояли слезы.

– Я все испортила, – всхлипнула она. – Какой позор!

Они пошли в раздевалку.

– Я же все это умею делать. Не хуже других. Просто она меня жутко расстроила.

– Я знаю, – обняла ее Элизабет. – В следующий раз ты будешь лучше всех. Пусть тогда мадам Андре попробует что‑нибудь сказать.

Джессика шмыгнула носом:

– Уж постараюсь.

Но у нее теперь не было ни малейшего желания еще раз приходить сюда. Похоже, с балетом ничего не получится.

– Лиззи! Почему ты мне ничего не рассказала?! – Кэролайн Пирс вихрем пронеслась через буфет и едва не свалила с ног Элизабет.

– Про что не рассказала? – озадаченно посмотрела на нее Элизабет.

– Про сестру.

Элизабет ничего не понимала.

– «Клуб Единорогов»! Ей страшно повезло! Они кого попало к себе не принимают.

– «Клуб Единорогов»? – у Элизабет все внутри перевернулось.

Кэролайн не переставала тараторить:

– Говорят, она с блеском выдержала испытания. Какая жалость, что у них не нашлось места для тебя…

Она буквально впилась глазами в Элизабет.

Но та ее уже не слышала.

– Извини, – проговорила она, – мне нужно бежать.

Элизабет быстро вышла из буфета. Она чувствовала себя так, будто из нее душу вынули. Джессику приняли в «Клуб Единорогов»? Она же об этом чуть не всю жизнь мечтала! И теперь ничего не сказала – ни словечка! У Элизабет к горлу подступил комок. Значит, Джессика все время будет проводить с Единорогами. А она как же?!

Вдруг она вспомнила, что сегодня они должны идти в балетную студию. Впервые в жизни у Элизабет не было никакого желания видеть сестру. Особенно теперь, когда она так расстроена. Нужно найти кого‑нибудь, кто учится вместе с Джессикой. Ей попалась Лоис Уоллер – она вместе с Джессикой ходила на математику.

– Лоис, – попросила Элизабет, – передай, пожалуйста, Джессике, что, я не смогу вместе с ней пойти на балет.

Лоис была польщена оказанным ей доверием.

– Обязательно передам, – заверила она.

Чего только не передумала Элизабет по дороге в студию! Ей до смерти не хотелось видеть Джессику. Было противно даже думать о том, что придется расспрашивать ее о клубе, но ведь от этого никуда не денешься. Когда она вошла, Джессика была в раздевалке.

– А я уже здесь! – весело приветствовала ее Джессика. Она пристально посмотрела на сестру. – Что‑нибудь случилось?

Элизабет только пожала плечами:

– Ничего особенного.

– Ты какая‑то не такая. У тебя все в порядке?

Элизабет кивнула. А впрочем, решила Джессика, сейчас не время выяснить отношения. Она должна исправлять свои прошлые ошибки и произвести хорошее впечатление на мадам Андре. Джессика надела обыкновенное черное трико и туго перетянула волосы. Все‑таки эта прическа ей не идет, думала она, но если мадам Андре так хочется, Джессика Уэйкфилд готова уступить.

И в танцклассе она оказалась раньше всех; когда мадам Андре с журналом и указкой в руках вошла и открыла рот, чтобы сказать: «Садитесь», она уже сидела на полу. Джессика заняла позицию на самом виду: пусть преподавательница видит, какая она прилежная. Она ждала, что мадам Андре похвалит или хотя бы кивнет в знак того, что замечает ее усердие. Не тут‑то было! Мадам Андре на нее даже не взглянула.

Все повторилось, как в прошлый раз. Было слышно: «Bon, Элизабет!» и «Tres bien, Элизабет!», а Джессике – ни слова. К концу занятия Джессика даже засомневалась: может она стала прозрачной?

– Ну и дела! – пожаловалась она в раздевалке. – Просто ничего не понимаю! И это после всего, что я вытерпела! Стоит рассказать об этом Единорогам…

Элизабет зарыдала.

– Лиззи! Что случилось? – испугалась Джессика.

– Ах, Джес! – воскликнула Элизабет.

Она схватила одежду и кинулась из раздевалки.

Джессика изумленно уставилась вслед. До нее вдруг стало доходить, что Элизабет все знает.

«Но я же не виновата, – сказала себе Джессика. – Я не должна была об этом никому рассказывать. И вообще, не хотелось расстраивать Лиззи. Просто так получилось».

– Мама, можно с тобой поговорить? – спросила Элизабет, едва миссис Уэйкфилд вошла в дом.

Мама поставила сумку и сняла жакет. Она повернулась и увидела заплаканное лицо дочери.

– Детка, – встревожилась она, – что случилось?

Элизабет только покачала головой, не в силах говорить.

– Пойдем ко мне, – предложила мама.

Она пропустила дочь в комнату и плотно закрыла за собой дверь.

– Ну, – повторила она, – что случилось?

– Джессика собирается стать Единорогом! – выпалила Элизабет. – И молчит об этом. Даже мне ничего не сказала! Мы больше не бываем вместе. А ее это совсем не волнует! – Элизабет горько заплакала.

– Успокойся, – сказала мама. – Давай сначала. Ты говоришь, что Джессика собирается стать Единорогом?

Элизабет глубоко вздохнула.

– У нас в школе есть такой клуб, – объяснила она. – «Клуб Единорогов». Туда принимают только красивых и выдающихся девочек. В этот клуб очень трудно попасть. Там всего несколько пятиклассниц.

– И тебе хочется быть в этом клубе? А чем они занимаются? – спросила мама.

– Я не знаю, – шмыгнула носом Элизабет. – Болтают о мальчишках, я думаю. О мальчишках и тряпках. Да что говорить, они меня все равно к себе не звали.

– Но, дорогая, – сказала мама, – по‑моему, все это не для тебя. Кажется, это больше подходит Джессике, но уж никак не тебе.

Элизабет вытерла слезы:

– Меня клуб совсем не интересует. Дело не в нем. Просто мы всегда были вместе, а теперь Джессика меня к себе даже не подпускает.

– Ну, наверное, это не совсем так, – сказала мама. – Но подумай, даже близнецы не могут все время быть вместе. У каждой из вас должна быть своя жизнь.

– Ты так считаешь? – оживилась Элизабет. – У Джес и у меня могут быть разные дела?

– Да, – ласково ответила мама и обняла дочь. – Вы просто взрослеете, вот и все. А в твоем возрасте очень больно расставаться с детскими привычками. Помни: у тебя есть мы с папой, мы всегда тебе поможем. Вот увидишь. Тем более, что тебе самой придется решать свои проблемы.

– Может быть, и так, – вздохнула Элизабет, но на душе у нее все еще скребли кошки.

Мама совсем ничего не поняла. Ведь она просто не может без сестры, неужели не ясно! А тут еще этот дурацкий «Клуб Единорогов»!

Элизабет нашла Джессику в их комнате. Растянувшись на кровати, сестрица полировала ногти.

– Нам нужно поговорить, Джес! – сказала Элизабет.

– Хорошо, – занервничала Джессика.

Она уже почти догадалась, о чем.

– Я узнала сегодня про тебя и «Клуб Единорогов», – начала Элизабет. – Ужасно обидно, конечно, что ты ничего мне об этом не рассказала, но, наверное, ты имеешь право поступать так, как тебе хочется. Я не собираюсь тебе мешать.

Джессика спрыгнула с кровати и обняла Элизабет.

– Ой, Лиззи! – обрадовалась она. – Ты все понимаешь! Спасибо! А что сказала мама?

– Она сказала, что это вполне нормально, когда у каждой из нас есть свои собственные дела.

– Конечно! Прости меня, Лиззи! Я хотела тебе рассказать, но боялась. Я поклялась никому не говорить об этих испытаниях. К тому же, за меня пока еще не голосовали. И я до сих пор боюсь, что натворю чего‑нибудь и все испорчу.

– Не беспокойся. Я уверена, что тебя примут.

Голос Элизабет звучал бодро, однако в глубине души она чувствовала ужасную пустоту. Потерять Джессику! Что она будет делать без своей лучшей подруги?

На следующее утро Джессика проснулась еще до того, как прозвенел будильник. Ей не спалось. Наступал решающий день ее жизни. Она повернулась на другой бок и посмотрела на сестру. Элизаб

Date: 2015-09-17; view: 196; Нарушение авторских прав