Становление теоретической культурологии

Культурология – особая область гуманитарного знания, состоящая из истории культуры и теории культуры.

► Теория культуры (теоретическая культурология) представляет собой систему основных идей, касающихся возникновения, бытия и развития культуры, ее взаимодействия с природой, человеком и обществом, подходов к ее изучению, методов исследования.

Существует не одна теория культуры, а несколько, что обусловлено прежде всего трактовками основного понятия «культура». Это понятие, впервые появившееся в Древнем Риме, постепенно обогащалось, наполнялось разными смыслами и оттенками смыслов и по–разному определялось. К настоящему моменту исследователи насчитывают более 400 определений культуры. Многие из них почти совпадают по объему и содержанию. Существенно отличающихся друг от друга определений культуры значительно меньше. Но именно то или иное понимание культуры во многом определяет специфику теоретических представлений о ней.

Иногда при слове «культура» возникают ассоциации с образованием, искусством, соблюдением правил приличия. И в этом есть доля истины. То, что мы называем культурой, действительно связано с этими понятиями. Но как и почему, и только ли с ними?

Развитие научных представлений о культуре описано достаточно полно, в том числе и в отечественной культурологии. Сравнительно недавно историю слова «культура» и понимание его смысла анализировали Л. Г. Ионин и М. С. Каган.^[1] Оба отмечали, что слово «культура» (cultura) было введено в оборот древними римлянами как противопоставление слову природа (natura), и означало оно культивирование, т. е. возделывание, выращивание чего–либо, поначалу – растений и животных, обработку почвы. Но постепенно уже в Древнем Риме стали писать и говорить о культуре души, культуре ума, поскольку заметили, что человек и его жизнь могут быть «культивированными», «обработанными» в сравнении с природным, естественным. Вот этот первичный смысл – понимание культуры как неприродного, возделанного, обработанного, улучшенного, усовершенствованного по отношению к естественному – сохранился до наших дней. Все культурологи согласны с тем, что культура – это не–природа. Но что же именно, если речь идет не о сельском хозяйстве, а о жизни человека и общества?

В Европе Нового времени исследовательское внимание к тому, что называлось культурой, впервые отчетливо проявилось в XVIII в., веке Просвещения. Именно тогда главным достоинством человека стала считаться разумность, возвышавшая его над всем природным. В просветительском понимании культура сводилась к знаниям, усвоение которых обеспечивалось просвещением, образованием, воспитанием. Культурный человек галантного века – это человек образованный, воспитанный, умеющий себя вести в обществе соответственно нравам, нормам и формам поведения, принятым в нем. От такого понимания культуры и культурности кое–что дошло и до наших дней.

Вместе с тем, в конце XVIII в. сформировалось устойчивое значение самостоятельного термина «цивилизация», который в результате долгой эволюции стал выражать смысл исторического процесса и его достижений: очищение нравов, воцарение законности и социального порядка. ^[2]

Понятия «цивилизация» и «цивилизованность» (от лат. civis – гражданин) постепенно стали связываться с обеспечением комфортности жизни, достижениями промышленности, науки и техники. На рубеже XVIII и XIX вв. понятия «цивилизация» и «культура» стали употребляться во множественном числе. Речь шла уже не только о культуре, но о культурах разных человеческих сообществ. Это отчетливее всего прозвучало у Й. Г. Гердера. В то же время термин «культура» свободно замещался термином «цивилизация».

В XIX в. начались активные эмпирические исследования различных культур этнографами, археологами, антропологами. Накапливаемый исследовательский материал подвергался теоретическим обобщениям. Стало развиваться антропологическое понимание культуры, поначалу – как историко–этнографическое. Один из основателей культурной антропологии Э. Б. Тайлор считал:

Культура или цивилизация… слагается в своем целом из знания, верований, искусства, нравственности, законов, обычаев и некоторых других способностей и привычек, усвоенных человеком как членом общества.^[3]

В то же время, по его мнению,

…с идеальной точки зрения на культуру можно смотреть как на общее усовершенствование человеческого рода путем высшей организации отдельного человека и целого общества с целью одновременного содействия развитию нравственности, силы и счастья человека.^[4]

Такой подход, развиваемый и другими антропологами (например, Л. Морганом), выявлял понимание культуры, свойственное XIX в.

Во–первых, под культурой стали понимать все то, в чем воплощается и выражается духовное состояние и развитие человека и общества. Что же именно – определялось эмпирически–описательно.

Во–вторых, признавали, что культура присуща всем человеческим сообществам на всех стадиях их развития, но в разной степени. При этом слово «цивилизация» употреблялось почти как синоним по отношению к понятию «культура», потому что цивилизация представлялась более высокой ступенью развития общества. Те или иные народы считались отсталыми или передовыми, цивилизованными, прошедшими путь от дикости, через варварство к цивилизации.

И, наконец, в–третьих, культуру понимали как нечто позитивное, содействующее развитию нравственности, силы и счастья человека. Романтический протест Ж. – Ж. Руссо, который в XVIII в. доказывал, что с прогрессом культуры связано падение нравственности и что естественное (природное) уродуется искусственным (культурным), казался исключительным и экстравагантным заблуждением.

В ХХ в., однако, кардинально изменилось отношение к прогрессу вообще, в том числе к прогрессу цивилизационному и культурному. В век мировых войн, невиданного размаха экономического, социально–политического и духовного насилия разного рода ценность достижений цивилизации (и отождествлявшейся с ней культуры) выглядела очевидно сомнительной. О. Шпенглер одним из первых в своей книге «Закат Европы» стал утверждать, что цивилизация – не высшая ступень развития культуры, а стадия ее загнивания, исчезновения. Враждебность человеку создаваемого им же искусственного мира показалась очевидной многим мыслителям. В связи с этим изменились и оценки уровня духовного состояния не только Западной цивилизации (хотя ее особенно), но и вообще достигнутого человечеством, его духовных ценностей.

Впрочем, некоторые мыслители (С. Кьеркегор, К. Маркс, Ф. Ницше), начиная с середины, но особенно – в конце XIX в., отмечали ценностный кризис европейской цивилизованности и культурности, казавшейся до того если не идеалом, то вершиной. Недаром с этого момента в философских размышлениях о культуре, в частности, началось ускоренное развитие ценностного понимания культуры, того, что с ней происходит, и обнаружилось стремление к переоценке ценностей, к существенным переменам в культуре.

Становление ценностных пониманий культуры было связано с исследованиями философов–неокантианцев (В. Дильтей, В. Виндельбанд, Г. Риккерт и др.). По мнению Г. Риккерта, например, культура – это то, что непосредственно создано человеком, действующим сообразно оцененным им целям, или, если оно уже существовало раньше, по крайней мере, сознательно взлелеянным им ради связанной с ним ценности. ^[5]

При этом если от объекта культуры «отнять всякую ценность, то он… станет частью простой природы».^[6] В общем, с этих позиций культура стала рассматриваться прежде всего как совокупность ценностей, особой значимости тех или иных явлений. Известный социолог русского зарубежья П. Сорокин считал, что именно ценность «служит основой и фундаментом всякой культуры».^[7]

Для понимания существа и особенностей культуры в XX в. очень важным оказалось также развитие символизма и семиотики на основе философии и лингвистики. С семиотических позиций культура – это совокупность знаковых систем, с помощью которых человечество или данный народ поддерживает свою сплоченность, оберегает свои ценности и своеобразие своей культуры и ее связи с окружающим миром. ^[8]

При этом знак понимается как «чувственно воспринимаемый предмет (явление, действие), который выступает как представитель другого предмета, свойства или отношения».^[9] Культура порой понимается и как совокупность знаков–символов, особых условных многозначных смыслов. Так, у неокантианца Э. Кассирера все формы культуры рассматривались как иерархия «символических форм».

Постепенно к ХХ в. сложился целый ряд концепций культуры и ее взаимосвязи с цивилизацией. На Западе в культурной (или культуральной), а чаще – в социальной антропологии

► культура рассматривается как жизнь человека в прошлом и настоящем, протекающая в условиях различных форм поселения, в составе социальных и этнических групп, разбросанных по земному шару и отличающихся своеобразным и социально наследуемым жизненным укладом.

Культуры понимаются как адаптивно–адаптирующие системы, обеспечивающие устойчивые в историческом времени стратегии физического и духовного выживания той или иной популяции».^[10]

Такое общее понимание не означает единства в трактовках культуры, которая представляется либо как система символов и переплетение значений (К. Гирц), либо как символическая реальность (Л. Уайт), либо как средство удовлетворения человеческих потребностей (Б. Малиновский), либо как научаемое поведение, как социальное наследие, как образцы поведения и т. д.

Для западной антропологии и культурологии в целом характерны практическая, прагматическая направленность исследований и стремление сделать культуру предметом научного анализа, близкого к естественнонаучному. Существует, правда, и направленность к философским и общесоциологически ориентированным пониманиям культуры. С одной стороны – объективистское, позитивистское понимание очень четко было выражено З. Фрейдом, считавшим культурой все достижения и учреждения, отличающие нашу жизнь от жизни животных, помогающие человеку защититься от природы и регулировать отношения между людьми.^[11] С другой стороны – гуманистически ориентированные понимания культуры, которая, согласно Г. Зиммелю, представляет собой

те вещи, которые… ведут к самоосуществлению души либо представляют собой те отрезки пути, по которому индивид или сообщество должны идти к более возвышенному существованию.^[12]

Такое понимание культуры развивалось А. Швейцером, Н. К. Рерихом.

Философско–культурологическая мысль в России XIX – начала XX в. находилась под воздействием западноевропейской и в постоянной полемике с последней. Суть не только в том, что у российских мыслителей появлялись свои оригинальные культурологические концепции, как, например, концепция культурно–исторических типов Н. Я. Данилевского. В России постепенно укреплялось понимание культуры прежде всего как религиозно–духовного опыта человечества. При этом

…сущность духовного связывается с объективной надындивидуальной реальностью, которая одновременно укоренена также в сердце верующего человека, открываясь ему через внутреннюю работу над собой, через культивирование чувства любви и нравственного отношения к окружающему миру и близким, через религиозный опыт.^[13]

Именно такой подход к культуре был характерен в XX в. для представителей русского зарубежья: Н. А. Бердяева, который противопоставлял культуру символическую, религиозно–глубокую внешней цивилизованности; И. А. Ильина, согласно которому содержание культуры – это дух совершенствования человека, его ответственность, нравственная чистота.^[14]

В советское время такая же направленность в понимании существа культуры – не только в религиозном, но и в светском смысле – была присуща С. С. Аверинцеву, М. М. Бахтину, Д. С. Лихачеву, А. Ф. Лосеву. Д. С. Лихачев считал, что в понятие культуры должны входить и всегда входили религия, наука, образование, нравственные и моральные нормы поведения людей и человечества, искусство. Он рассматривал культуру как результат знания, но не рассудочного, а согретого нравственным и эстетическим чувством, отмечая, что «вечное в духовной области – это красота и нравственность». Говоря о ценностях культуры, он выделял заботу о других, искренность, любовь, честь, порядочность^[15] и т. д. Таким образом, утверждалось гуманистически–ценностное понимание культуры.

В послевоенное время активно развивавшаяся отечественная культурология основывалась на марксистской философии – диалектическом и историческом материализме. Поэтому понимание культуры (делимой на материальную и духовную) пытались объективировать, понять материалистически, избавляясь от «ценностного субъективизма» и идеализма. М. С. Каган в книге «Философия культуры» привел целый ряд определений культуры, характеризующих ее понимание в этот период. При всем разнообразии этих определений в их числе выделяются несколько более или менее общих трактовок. Культура понимается как:

♥ способ человеческой деятельности (технология, способы и результаты человеческой деятельности);

♥ знаковая система, наследственная память, система хранения и передачи духовного опыта, система духовного производства, совокупность материальных и духовных ценностей, воплощенные ценности и т. д.

М. С. Каган придерживался деятельностного понимания: культура – это то, «что и как делает человек и как это на нем отражается».^[16]

Представители московско–тартуской школы (Ю. М. Лотман и др.) в понимании культуры важнейшим считали ее символичность, знаковость. Сторонники аксиологического понимания культуры делают акцент на ее ценностной сущности. Таким образом,

► культура понимается преимущественно или предельно расширительно: как все способы и результаты человеческой деятельности; или как семиотическая, знаковая система; или как совокупность ценностей.

Все три подхода так или иначе пересекаются, не вполне исключая друг друга. Что–то в современных российских трактовках культуры идет от более ранних подходов – просветительского, гуманистически ценностного, что–то – от современной западной культурной и социальной антропологии. Сосуществует множество разных определений и пониманий культуры, что свидетельствует как о сложности самого феномена, так и о недостаточной развитости теоретических представлений о нем.

Основные векторы и ориентиры современной культурологии снова и снова подвергаются научному анализу.

Date: 2015-09-17; view: 290; Нарушение авторских прав