История избрания Михаила Романова на царство

Смутное время разрушило всю структуру государственного управления: не было ни правительства, ни властных органов в центре и на местах. Вопреки воле народа, значительная часть боярской, служилой знати, московского посада еще считала главными претендентами на русский престол польского короля Сигизмунда III и его сына королевича Владислава. В этой обстановке раскола и разброда 7 апреля 1612 года из Ярославля прозвучал призыв к объединению и воссозданию на всей территории страны законно избранной власти. Дмитрий Пожарский и Козьма Минин от имени всего русского народа направили в разные города страны грамоты, в которых предлагалось присылать выборных на общий Совет.

Лишь после полной капитуляции 26 октября 1612 года поляков в Кремле, полного освобождения столицы и других городов от интервентов, стало возможным организовать созыв Земского собора. 21 декабря воеводы-освободители направили новые грамоты городам «всей земли» с указанием, чтобы выбирали «лучших и разумных людей» для выборов государя на Земском соборе. Но из-за различных препятствий: нападения бродячих и разнобойных шаек, отсутствия денег, плохого сообщения – выборные не могли собраться в назначенный срок. Они съезжались в Москву дважды: в декабре 1612 года и в январе 1613 года. Именно только в январе их собралось достаточное количество, более 700 человек, представлявшее все сословия и даже представителей других народов.

На Совете, который собрали из людей разных чинов, сословий, национальностей, было решено назначить трехдневный строжайший пост. «Пусть, – говорили здесь, – избрание сие совершится от Бога, а не от человека». Священники во всех церквях служили молебны, просили Бога вразумить выборных, чтобы они повиновались Божьему персту, а не человеческому измышлению.

Знатные воеводы и бояре ссорились между собой, некоторые из них пытались подкупить выборных, соблазняли их всякими благами и льготами, шли даже на открытый подкуп своих оппонентов. Развернулась напряженная борьба между боярскими и княжескими родами, их окружением и кланами. Некоторые из них добивались избрания Федора Мстиславского, Василия Голицина, Ивана Воротынского, искали поддержки у своих сторонников герои-освободители Дмитрий Трубецкой и Дмитрий Пожарский. О своих правах на русский престол заявляли шведский королевич Карл-Филипп, королевич Владислав, казацкая вольница и атаман Заруцкий настаивали на признании законных прав сына Марины Мнишек и Лжедмитрия II Ивана, прозванного в народе «воренком».

Перелом в настроениях произошел в феврале. После совершения поста закончились пересуды и обсуждения, Собор перешел к выборам. На первом же заседании было достигнуто единодушное мнение: «отнюдь не выбирать никакого иноземца». Все согласились в том, чтобы выбрать достойного царя только из своих. Но и своих подвергли строгой проверке. Голицына не было в Москве, он находился в польском плену, Воротынский стар, Мстиславский подозревался в связи с поляками. Освободители столицы Пожарский и Трубецкой не принадлежали к династическому роду Рюриковичей, поэтому даже в народном воображении они не воспринимались как достойные приемники царского венца. Неожиданная развязка, напоминавшая истинное чудо, произошла 7 февраля 1613 года. Внезапно появившийся дворянин из города Галича буквально потряс выборных Собора логикой доказательств в пользу избрания на царский престол молодого боярина Михаила Федоровича Романова. Дебаты на Земском Соборе сосредоточивались не на вопросе "кого избрать", а на вопросе "Кто может быть Царем на Руси?"

Шестнадцатилетний Михаил «был всем дорог», как свойственник угасшего рода, как внучатый племянник незабвенной царицы Анастасии Романовны, как сын томившегося в польском плену за православную веру Филарета Никитича и как представитель славного боярского рода, давшего целый ряд верных слуг Московскому государству. Но даже такие серьезные доводы в пользу Михаила не примирили враждующие силы. Письменное мнение неизвестного человека раздражало многих, раздавались сердитые голоса: «Кто принес такое писание, откуда?». Не подействовало на их поведение и другое, более веское доказательство того, что на него как на возможного кандидата в цари указывал еще патриарх Гермоген: «Только он может примирить всех».

И тут, казалось бы, в безвыходной ситуации мнение выборных резко изменил донской атаман, предоставив новое доказательство в пользу кандидатуры Михаила Романова. «Какое это писание ты подал, атаман?» – спросил его князь Дмитрий Пожарский. «О природном царе Михаиле Федоровиче», – отвечал атаман. Дружная, единогласная поддержка со стороны казаков и решила дело. Настойчивые требования казаков увенчались успехом: Михаил был провозглашен царем. Действительно, казаки составляли реальную силу, вдвое превосходили оставшихся служилых людей, стрельцов и дворянское войско.

Чтобы не дать эмоциям одержать верх над благоразумием, Собор признал решение предварительным избранием. Окончательный выбор был отложен до выяснения общего мнения народа. Постановив это, Собор послал за разъехавшимися по деревням боярами, требуя, чтобы они для большего государственного дела и для общего Земского Совета ехали к Москве «наспех». В то же время и во все города Руси послали известить тайно имя того, кого Собор наметил в цари и спросить народ, кого хотят государем-царем видеть. Народ оказался достаточно подготовленным. Посланные возвратились с донесением, что у всех людей, от мала до велика, та же мысль: быть государем Михаилу Романову.

Последним убедительным аргументом в пользу сделанного выбора был выход на лобное место к народу рязанского архиепископа Феодорита, Авраамия Палицына, боярина Василия Морозова. Им не пришлось ни говорить, ни спрашивать. Все собравшиеся в один голос кричали: Михаил Федорович Романов будет царь-государь Московскому государству и всей русской державе!

В торжественный день 21 февраля 1613 года, в первое воскресенье Великого поста, состоялись окончательные выборы. Всех подписей под грамотой об избрании Михаила Федоровича было 277, из них 57 принадлежали духовенству, 136 боярам и высшим служилым чинам, остальные 84 – городским выборным. Избрав себе царя по душе, народ верил, что новая династия навсегда избавит страну от кризисов и бедствий. Наступало время ожиданий и надежд, Смута ушла в прошлое.

Статья 2