Глава 3. Эктон Хамфрис, более известный в Девоншире как барон Уилдерхем, развалился на диване Лукаса Гардинга со стаканом бренди

Эктон Хамфрис, более известный в Девоншире как барон Уилдерхем, развалился на диване Лукаса Гардинга со стаканом бренди. Гардинг стоя в противоположном конце комнаты, рассеянно теребил тяжелое пресс‑папье на своем столе. Этим свинцовым предметом он вполне мог размозжить сыщику голову и был достаточно взбешен, чтобы действительно так поступить. Он не раз позволял гневу руководить своими поступками. Вот и сейчас его лицо сделалось красным от ярости.

– Вы хотите сказать, что моей племяннице удалось ускользнуть от вас и скрыться? – с трудом вымолвил Гардинг, когда сыщик окончил отчет.

Эктон выпрямился, намереваясь вмешаться в разговор.

– Вы ведь, несомненно, понимаете, как невероятно это звучит. Мисс Гардинг – хорошо воспитанная молодая леди, которая ни разу не покидала пределов Эксетера без сопровождения. А вы и ваши люди профессионалы своего дела, – лениво протянул он, но лишь полный глупец мог бы поверить в его видимое безразличие. Эктон был так же разозлен полученным отчетом, как и Гардинг. За последнюю неделю, с тех пор как стало ясно, что его неблагодарная племянница сбежала за четыре дня до того, как должна была стать его женой и баронессой Уилдерхем, в его продолжительных отношениях с Лукасом Гардингом появилась трещина.

– Мне очень жаль, но мы пока не располагаем иными сведениями.

Сыщик, явно чувствуя себя не в своей тарелке, стоял, переминаясь с ноги на ногу. Он понимал, что назревает буря, готовая в любую секунду обрушиться на его голову.

– Иными сведениями? Да вы вообще никакими сведениями не располагаете! – взорвался Гардинг.

Эктон решил про себя, что гнев Гардинга вполне оправдан. Исчезновение Моры поставило его в отчаянное положение, в этой истории он выглядел полным дураком. Согласно их контракту, девушка должна была стать женой Эктона, а он за это обязался забыть о долге, которым столь опрометчиво обзавелся ее дядя. Просто Гардинг и мысли не допускал, что на скачках его жеребец Капитан не сумеет обойти Юпитера, принадлежащего Эктону. Тот, в свою очередь, согласился в уплату долга взять не деньги, а невесту, очаровательную Мору Гардинг.

Теперь же у Гардинга не было ни племянницы, ни денег для погашения долга, зато маячил срок выплаты. Если ему не удастся в самое ближайшее время отыскать Мору, он потеряет все. Эктону было отлично известно, что его приятель так называемый «безземельный рыцарь», поскольку его владение за ним не закреплено. Если отнять у него дом, его семья, состоящая из жены, маленьких близнецов и двух сыновей постарше, окажется без крыши над головой. Мора была для Гардинга очень выгодным товаром и гарантом стабильности. Он заботился о ней до тех пор, пока ей исполнилось шестнадцать лет, и как она с ним за это обошлась? Эктон бы никогда не потерпел подобного неповиновения. Таков уж удел всех женщин – быть полезными своей семье. Долгом Моры было выйти за Эктона замуж, чтобы отплатить дяде за четыре года проживания в его доме.

– Найдите ее, – с трудом вымолвил Гардинг, несколько успокаиваясь. – Расширьте границы поиска. Проверьте все постоялые дворы в округе, расспросите людей. Вдруг кто‑то ее запомнил?

Эктон был с ним не согласен. Если Мора отправилась на постоялый двор, их шансы найти ее значительно сокращались. Сотни проезжих останавливались в этих заведениях, и со временем людская память слабела. В конце концов, сыщики и вовсе могут пойти по ложному следу. Эктон знал, что Гардинг считает возможным отыскать свою племянницу в какой‑нибудь соседней деревушке или в Эксетере, где она, возможно, попытается найти работу. Но Гардинг ошибся в своих умозаключениях, и с каждым днем ее след исчезал все больше. Пришло время слушать барона Уилдерхема.

– А что насчет Лондона? – предложил он. – На мой взгляд, очень логичный выбор для любого, кто желает спрятаться. Ведь мы там еще не искали.

Прошло всего несколько дней. По его подсчетам, Мора должна была только‑только прибыть в столицу, поэтому, если она там, найти ее не составит труда.

Гардинг отрицательно покачал головой:

– Маловероятно, Уилдерхем. У Моры почти нет денег, да и никаких умений тоже. Даже если бы она и смогла оплатить проезд до Лондона или упросить кого‑то подвезти ее бесплатно, ей не на что там жить. Она же дочь джентльмена, рожденная для замужества, а не для работы.

Уилдерхем понимал логику Гардинга. Если девушка, подобная Море, попытается найти работу в Лондоне, ее быстро постигнет разочарование. Город поглотит ее, и это обстоятельство не могло его не волновать. Он вовсе не желал Море смерти. Напротив, хотел видеть живой и раскаивающейся, очень раскаивающейся в своем поступке.

Уилдерхем поерзал на месте, чтобы подавить первые признаки пробуждающегося возбуждения. При слове «раскаяние» в его голове возникло множество образов девушки, стоящей перед ним на коленях. Если кому‑то и суждено ее наказать, так только ему. Многие часы провел он в мечтах о том, что сделает с ней, когда она окажется в его власти. Она пожалеет о том, что сбежала. Ничто не может сравниться с дрожью, охватывающей тело в тот момент, когда розга касается гладких белоснежных нетронутых девических ягодиц… Но он отвлекся. Пришлось обуздать свои фантазии и снова сосредоточиться на настоящем моменте.

Итак, Мора Гардинг сбежала, и с каждым днем он все более утверждался в мысли, что она в Лондоне. Ее дядя привык считать ее всего лишь хорошенькой благовоспитанной девушкой. Самому Уилдерхему доводилось видеть большее. Гардинг может сколь угодно долго обсуждать с ищейками возможность того, что девушка находится в каком‑то крупном городе Девоншира, но им никогда не доводилось наблюдать взрыва ее темперамента. Они не видели, как она пыталась залепить ему пощечину за то, что он зажал ее в кладовой для продуктов, намереваясь немного поразвлечься. И им никогда не приходилось испытывать на себе остроту ее язычка, впрочем, как и самому Уилдерхему тоже, только по‑другому, слившись с ней в глубоком поцелуе. В тот раз, когда он попытался поцеловать ее, эта маленькая лисичка укусила его так сильно, что едва не рассекла язык надвое. Но это ему даже нравилось. Он любил проявления жестокости и всегда давал сдачи. Нет‑нет, не сильно, но достаточно ощутимо, чтобы продемонстрировать, кто здесь хозяин. Чем больше Мора сопротивлялась, тем сильнее он желал овладеть ею, и он заполучит ее рано или поздно, в этом можно не сомневаться. Да, пришло время действовать.

– Вы все еще обсуждаете поиски местного масштаба? – перебил он Гардинга и сыщика, начиная раздражаться от их умозаключений, хотя эта «охота за сокровищем» в некотором роде была соблазнительной и томительной.

– Это кажется мне наиболее разумным, – со вздохом отозвался Гардинг. – Она не могла уйти далеко.

Тогда Эктон включился в игру:

– Можете и дальше продолжать в том же духе. Деньги‑то ваши, как‑никак. У меня есть специальный человек для поручений подобного рода, и я намерен за свой счет послать его в Лондон. Посмотрим, что из этого выйдет. Давайте заключим пари, и тот, кто найдет ее первым, получит пятьдесят фунтов.

Гардинг терпеливо улыбнулся, точно не он стоял перед лицом потери гораздо большей суммы, чем пятьдесят фунтов, в случае если девушку все же не найдут.

– Хорошо, пусть будет пятьдесят фунтов.

Эктон поднялся с дивана:

– Что ж, мне пора откланяться. Нужно отдать некоторые распоряжения. Передайте наилучшие пожелания вашей супруге, Гардинг.

Эктон решил призвать Пола Дигби, человека крепкого, точно вол. Он и прежде использовал того для выполнения разного рода грязных поручений. Этот парень к тому же еще и мыслитель, что очень необычно для человека его телосложения. Он может найти кого угодно, если постарается. Если Мора в Лондоне, ее обнаружат.

Утром Мора проснулась в хорошем расположении духа и с готовым планом действий. Стремясь получить место гувернантки, она не предполагала, что придется работать с детьми, но к этому можно привыкнуть. Она и сама не так давно была ребенком и еще не забыла, каково это, когда тебе семь или восемь лет. Приняв это во внимание, она встала пораньше и распорядилась, чтобы завтрак подали в детскую, после чего составила расписание занятий на день. По пути к детям она мысленно повторяла строчки своего плана, включающего завтрак, утренние уроки, прогулку во второй половине дня, чаепитие, во время которого предполагала преподать детям урок этикета. Оставалось и время для игр перед ужином. В общем, план был очень хорош.

И совершенно не соответствовал реальным условиям. Это Мора поняла сразу, как только заглянула в детскую. Не предполагала, что детская комната окажется настолько запущенной. Здесь царил совершенный беспорядок. Игрушки всех видов и расцветок валялись на полу и по углам, мебели почти не было видно под ворохом мятой одежды. Подняв рубашку, Мора встряхнула ее. Она никак не была готова к подобному. Придется срочно пересмотреть тщательно разработанный план.

Вчера вечером у нее не нашлось времени осмотреть комнату. Дети уже были одеты в отглаженную одежду, когда она водила их гулять в парк через улицу. По возвращении ее ожидало так называемое «приглашение» на ужин с лордом Чатемом, самую невероятную трапезу в ее жизни. Ей следовало бы взволноваться, но она ничего не заподозрила.

– Шестая! – воскликнула Сесилия, выглядывая из‑за двери своей спальни рядом с детской. – Как вы рано! – Она побежала по коридору к комнате брата и закричала: – Уилл, Уилл, Шестая здесь!

– Я решила позавтракать с вами, чтобы мы могли продолжить знакомство, – улыбнулась Мора.

Вчера все прошло весьма неплохо, хотя Уильям и проявлял меньше энтузиазма, чем Сесилия. Во время их прогулки мальчик вел себя очень тихо и замкнуто.

– А что мы будем сегодня делать? – спросила девочка, беря Мору за руку и принимаясь нетерпеливо ее раскачивать.

– Сначала поедим, а потом поиграем, – бодро ответила Мора и подергала край одеяла Уильяма. – Просыпайся же, соня! Завтрак будет готов с минуты на минуту.

– Его принесут прямо сюда? – удивился мальчик. – Дядя Ри разрешает нам есть внизу, когда мы только пожелаем. Завтрак подают до одиннадцати часов.

Интересная привычка, однако грозящая многими осложнениями.

– А ваш дядя ест с вами?

– Не‑е‑ет, – уныло протянул Уильям. – Он обычно спит до полудня.

– Вы что же, одни едите?

Мора развила бурную деятельность в маленькой детской, наводя порядок тут и там, чтобы ее вопросы не показались детям навязчивыми. Но ей просто необходимо было обладать всей информацией, она вовсе не хотела разрушить семейную традицию совместных трапез.

– Да, – с гордостью сообщила Сесилия. – Мы сами наполняем свои тарелки и едим сколько хотим и что хотим. Вот только стулья там великоваты, у меня ноги до пола не достают.

Процесс поглощения детьми в неограниченных количествах пищи по их выбору – никак не самая лучшая семейная традиция. Напротив, это верная дорога к трагедии. Принесли подносы с завтраком, и Мора поспешила расчистить круглый столик в центре.

– М‑м‑м, пахнет вкусно.

Сесилия резво поскакала за Морой, даже Уильяма не пришлось звать дважды. Мора расставила блюда на столе и сняла с них крышки.

– Что это такое? – спросил мальчик, указывая на тарелку с длинными полосками поджаренного хлеба и стоящими в подставках яйцами.

– Это яйца и солдатики, – пояснила Мора, ставя перед каждым по тарелке. – Неужели никогда раньше не видели?

Она надеялась на обратное. Ее саму, к примеру, воспитали на этом.

Дети отрицательно покачали головами.

– Солдатики? – с любопытством переспросил Уильям, глядя на яйцо.

– Да, поджаренные полоски хлеба – это солдатики. – Взяв ложку, Мора постучала по яйцу всмятку. Скорлупа треснула, и она удалила белок, чтобы показался желток. – Нужно взять солдатика и окунуть его в яйцо. – Она показала, как именно, потом откусила кусочек. – Очень вкусно. Попробуйте же, – пригласила она.

Яйца и солдатики имели оглушительный успех.

– Это вкуснее, чем овсянка, которую нас заставляли есть другие гувернантки, – заявила Сесилия и скорчила рожицу, показывая, как сильно она не любит кашу. – Да, – провозгласила она с полным ртом, – это такой же вкусный завтрак, какие мы кушали с папой Эллиотом. – Она на секунду замолчала, чтобы проглотить. – Он был братом дяди Ри, а потом умер, как и наш настоящий папа. Надеюсь, что дядя Ри не умрет.

Эти слова были произнесены с детской непосредственностью и легкомыслием, но у Моры защемило сердце. За восемь лет в жизни этих детей отцы менялись три раза. Многовато, не правда ли?

– А почему это называется яйца и солдатики? – спросил Уильям, доедая последний кусок.

Мора подалась вперед.

– Моя мама говорила, что это связано с историей о Шалтае‑Болтае. – Она рассказала им этот стишок. – Поджаренные полоски хлеба – это королевская рать, а яичный желток – все, что осталось от бедного Шалтая‑Болтая после того, как он упал со стены и никто не сумел его снова собрать. – Дети рассмеялись, а Мора собрала тарелки. – Ну, кто хочет поиграть?

– Ни одна из наших прежних гувернанток не играла с нами, – скептически заметил Уильям.

– А Шестая будет играть, и мне она нравится, – восторженно перебила брата Сесилия, глядя на Мору голубыми глазами, в которых внезапно отразилась тревога. – Вы же не собираетесь нас бросить, а?

– Нет, конечно нет, – заверила девочку Мора. Что бы ни случилось, уйти она не могла, так как это означало бы, что она лишится крыши над головой и заработка. Придется остаться даже в том случае, если дети подбросят ей в постель лягушек. – Кто знает, что такое лава?

Сесилия понятия не имела, но Уильям проявил осведомленность:

– Это такая горячая штука, которая вытекает из вулкана. Папа Эллиот рассказывал мне о вулкане Этна в Италии. – Он усмехнулся. – Должно быть, это весело. Шум стоит оглушительный, а еще рев. Хотел бы я быть исследователем, чтобы увидеть извержение вулкана своими глазами. Папа Эллиот сказал, что в последний раз, когда Этна проснулась, маленькая деревушка оказалась почти полностью разрушенной.

– Деревушка называлась Бронте, – подсказала Мора. – Давайте представим, что детская – это деревня, а мы – исследователи, которые пришли на помощь жителям, пострадавшим от вулкана. – Наклонившись, она подняла с пола тряпичную куклу. – Я спасла ее, она в безопасности. Кто‑нибудь знает, как зовут эту маленькую девочку?

– Это Полли, – тут же отозвалась Сесилия.

– Не могла бы ты посадить Полли на безопасную полку подальше от лавы? – Мора передала ей куклу. – Ковер на полу – это лава, поэтому нам нужно собрать всех и вся и разместить в безопасном месте. Сесилия, давай ты будешь спасать всех куколок? А ты, Уильям, выручай пожитки деревенских жителей, а также солдат. И поживее, не то лава обожжет вам ноги! А я позабочусь о книгах.

И все трое, прыгая вокруг ковра, весело принялись «спасать деревенских жителей» и наводить порядок. Они подняли оглушительный шум. Иногда «спасатели» двигались недостаточно быстро и получали ожоги от горячей лавы. Чаще других от воображаемых ожогов верещала Сесилия. Даже Уильям включился в игру, рассказывая захватывающую историю о том, как его солдаты устремились на помощь, но тут случилось землетрясение, разметавшее их по всему склону горы.

Им потребовалось около часа, чтобы спасти всех деревенских жителей. Наконец пол был освобожден от игрушек, детская приобрела опрятный вид.

– Фу‑у‑у! – Мора плюхнулась в детское креслице у стола. – Тяжелая работенка. Но вы отлично справились, спасатели. Посмотрите, как хорошо стало в комнате.

– Вы нас обманули, – насупился Уильям. – Это не игра, а просто способ заставить нас убраться в детской.

– Разве тебе не было весело? – удивилась Мора.

– Ну да, немножко, – согласился Уильям. На самом деле он очень хорошо провел время.

– В таком случае это и правда была игра, – произнес мужской голос.

– Дядя Ри!

Дети бросились к нему, чтобы заключить в объятия. Мора поднялась, поправляя выбившуюся из прически прядь волос. Она остро ощущала, что ее одежда после энергичной игры под названием «Спасение деревенских жителей» пребывает далеко не в лучшем виде, в отличие от безупречного toilette лорда Чатема. На нем был костюм для верховой езды, состоящий из желтовато‑коричневых бриджей, сапог и темно‑синего жакета, подчеркивающего цвет глаз.

– Я услышал шум и решил проверить, что происходит.

Он вопросительно посмотрел поверх детских голов.

– Прошу прощения, если мы слишком шумели, – поспешно извинилась Мора.

– Не слишком громко, просто слишком рано.

Он выглядел несколько бледно, под глазами залегли круги.

– Дядя Ри допоздна не ложится спать, а потом долго валяется в постели, – пояснил Уильям. – Я хочу быть похожим на него. Вот почему тоже долго сплю, – с гордостью добавил он.

Мора могла бы привести более достойный пример для подражания, так как догадывалась, почему лорд Чатем бодрствует ночи напролет. После заигрывания с ней во время ужина он наверняка отправился развлекаться с актрисами или куртизанками.

– Мы спасали деревенских жителей от вулкана, – сообщила Сесилия, прыгая на одной ножке. – Сначала мы спасли Полли. А еще мы ели яйца и солдатиков на завтрак.

Лорд Чатем улыбнулся ей обворожительной улыбкой.

– Похоже, утро вы провели с пользой. – Он выглянул в окно. – Солнце светит, и, раз уж я проснулся, не хотите ли пойти в парк? Уилл, возьми свою новую лодку, которую я тебе подарил, спустим ее на воду. А ты, Сесилия, прихвати обручи и маленького воздушного змея. Ветер хороший, думаю, удастся его запустить.

Дети радостно забегали по комнате, собирая вещи. Мора почувствовала ненависть к этому человеку, осмелившемуся быть приятным сразу после того, как напомнил ей, что может быть и весьма неприятным. Он развлекался всю ночь напролет, тем самым нанося вред своему здоровью, а теперь решил поиграть в доброго папочку, который идет с детьми гулять в парк. «Нимало не интересуясь твоим мнением, – напомнила она себе. – Что же, ты позволишь ему вот так запросто ворваться в детскую и нарушить твои планы?»

Гулять с детьми в парке Мора не собиралась. Она сделала шаг вперед:

– Лорд Чатем, предложение очень великодушное. Вы, несомненно, желаете своим подопечным добра. И все же мне придется вежливо с вами не согласиться. Мы еще не занимались. – Понизив голос, она добавила: – Мы же вчера обсудили с вами необходимость придерживаться строгого распорядка.

Лорд Чатем пожал плечами, явно не впечатленный ее словами.

– Уроки могут подождать, а вот хороший солнечный денек – нет. Погода в Англии столь непредсказуема, что неизвестно, когда мы снова увидим солнце. Поэтому нужно наслаждаться каждым мгновением. – Он подмигнул ей. – Да и вам следовало бы поторопиться, мисс Колфилд. Вы еще не готовы к выходу. Уроки приложатся, вот увидите, – заговорщически добавил он.

Мора догадалась, что спорить с ним бесполезно, хотя и была очень в этом искусна. Ее дядя частенько бушевал и разражался гневными тирадами, но она научилась стоически переносить подобные взрывы эмоций. Однако тактика лорда Чатема разительно отличалась от тактики дяди, поэтому в первый раз Мора оказалась совершенно не готовой. В отличие от Лукаса лорд Чатем не привык прибегать к крику, чтобы получить желаемое. Он пускал в ход свое очарование. Хотя в данный момент он и отсрочил обсуждение расписания занятий детей, в будущем Мора была намерена снова поднять этот вопрос, так как считала, что детям просто необходим режим.

Не многого ей удастся достичь, если граф заведет привычку устраивать неожиданные экскурсии всякий раз, как будет просыпаться рано утром. Четкое расписание упрочило бы ее положение. Она не хотела слишком часто появляться в городе, по крайней мере пока, не хотела быть застигнутой врасплох, если дядя направил кого‑то на ее поиски. Но сегодня придется сделать исключение. К тому же ее местоположение невозможно обнаружить так быстро. Она рассчитывала на дядюшкину умственную ограниченность, которая подскажет ему вести поиски ближе к дому.

Мора сразу поняла, что прогулка планируется совсем не кратковременная. Она‑то полагала, что они пойдут в парк, куда ходят и их соседи. Вчера она гуляла там с детьми. Но при виде у крыльца открытого ландо[7]лорда Чатема, запряженного лошадьми серой масти, нетерпеливо грызущими удила, Мора немедленно осознала, как сильно заблуждалась.

– Уильям, садись со мной, – скомандовал лорд Чатем с присущим ему шармом, рассаживая всех по местам. – Настоящий джентльмен всегда садится спиной к кучеру, а леди должны смотреть вперед.

Узнав, что будет делить место с Сесилией, Мора испытала некоторое облегчение. Ей нечего опасаться якобы случайных прикосновений графа или иных контактов, когда ландо станет подпрыгивать на ухабистой дороге. На мгновение она испугалась, что придется сидеть рядом с ним. И вовсе не из‑за отвращения, совсем наоборот. В ее положении всякого рода привязанность просто недопустима. Лорд Чатем работодатель, к тому же, если верить миссис Пендергаст, неисправимый волокита. Его поведение за ужином лишь подтвердило ее опасения. Он ничуть не гнушался безудержно флиртовать с гувернанткой, зная, что ему все сойдет с рук.

Заняв место рядом с Сесилией, Мора осознала, что это еще хуже, чем она опасалась, ведь теперь придется смотреть ему в лицо, в глаза, на широкие плечи и длинные ноги, обутые в сапоги. Он намеренно вытянул ноги так, чтобы они находились в непосредственной близости от ее ног. Ну, и как тут избежать случайного столкновения?

– Куда мы направляемся? – спросила Мора.

Экипаж влился в уличное движение, девушка признавала, что испытывает радостное предвкушение, ведь это ее первая поездка по Лондону. Когда вчера она ехала в наемной карете, мысли были заняты другим, и смотреть в окно было некогда, к тому же оно оказалось чересчур маленьким, чтобы можно было что‑то рассмотреть.

– В Риджентс‑парк. Сегодня он открыт для публики, мисс Колфилд. Надо пользоваться преимуществами солнечного денька и парком, в который пускают лишь два дня в неделю. Таким удовольствием никак нельзя пренебрегать, не так ли?

В его глазах плясали веселые искры. Он знал, будь он неладен! Знал, что ей эта поездка доставит такую же большую радость, как и детям.