Главная Случайная страница


Полезное:

Как сделать разговор полезным и приятным Как сделать объемную звезду своими руками Как сделать то, что делать не хочется? Как сделать погремушку Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами Как сделать идею коммерческой Как сделать хорошую растяжку ног? Как сделать наш разум здоровым? Как сделать, чтобы люди обманывали меньше Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили? Как сделать лучше себе и другим людям Как сделать свидание интересным?


Категории:

АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника






Глава 2. Серый кот внезапно очнулся от глубокого сна





 

Серый кот внезапно очнулся от глубокого сна. Он лежал, свернувшись клубочком на хозяйской кровати. Что‑то разбудило его, какой‑то шум, не похожий на обычные звуки этого дома. Джо поднял уши и насторожился.

Скрип повторился, заставив его вскочить. Теперь Джо был весь внимание. Вцепившись когтями в одеяло, он напряженно вслушивался в этот звук, похожий на хруст расщепляемого дерева. Что за чертовщина? Прижав уши и опустив короткий хвост, кот пристально вглядывался в полумрак спальни, в гортани клокотало приглушенное рычание. От повторяющейся какофонии хруста и треска шерсть у него на спине вздыбилась и застыла, словно щетка. Замерев на двуспальной кровати возле своего хозяина, Джо пытался определить источник звука.

Рядом заворочался, переваливаясь на другой бок Клайд; от его тела шел жар, как от печки. Очередной скрип металла по дереву утонул в раскатистом храпе хозяина.

Вот что это было – металл по дереву. Как будто пытались вскрыть окно. Джо втянул носом зябкий воздух, пытаясь унюхать незваного гостя, но от Клайда шел такой мощный выхлоп красного вина и сырого лука, что Джо не смог бы учуять и сборище потных бегунов, столпившихся в спальне. Он отодвинулся от теплого плеча Клайда, продолжая прислушиваться. Джо никак не мог понять, идет ли этот звук прямо из комнаты или из другой части дома.

Появление взломщика возмутило его. Их городок был маленьким и мирным, и улица была тихой. С тех пор как они сюда переехали, им не приходилось сталкиваться со взломом. В конце концов, это не какие‑нибудь задворки южного Сан‑Франциско. Но при мысли, что в дом проник посторонний, кот похолодел от страха, и этот страх был сильнее, чем боязнь обычного грабителя.

Дрожащий и растерянный, Джо принялся осматривать полутемную спальню: вот массивные очертания комода, вот телевизор, вот одежда Клайда, небрежно брошенная на стул, – словно маскарадный костюм, забытый после бурного празднования Хэллоуина. Из тени под стулом выглядывали ботинки Клайда, рядом с ними валялся одинокий пахучий носок.

Все в спальне казалось привычным. Джо осторожно пробрался по одеялу и, свесившись через край, заглянул под кровать. Сумрак под пружинами матраса был пуст, обнаружилось лишь несколько комочков пыли, они казались призраками давно умерших мышей. Джо вернулся на кровать и принялся вылизывать лапу, но при этом он внимательно осматривал углы комнаты, самые дальние ее закоулки, вглядывался в открытый платяной шкаф, в бесформенную груду одежды Клайда.

Казалось, ни одна тень не осталась неопознанной. На темных стенах спальни тускло светились три прямоугольника: серебристо поблескивающее зеркало и оконные шторы, сквозь которые пробивался свет от фонаря на углу. Бледные квадраты штор были перечеркнуты изогнутыми тенями веток дуба, нависающих над спальней. Внезапно в ветвях залопотал пересмешник, его противное бульканье слилось с храпом Клайда.

Теперь кроме храпа и болботанья проклятой птицы ничего не расслышишь. И что разбирает этих пересмешников? О чем думают их крохотные головенки? Это создание природы не более музыкально, чем бабуин, терзающий скрипку.

Но пересмешник не стал бы сидеть на дереве, упражняясь в вокале, если бы кто‑то стоял под окнами спальни.

Может, это поскребывание доносится с заднего двора? А может, из передней части дома? Возможно, какой‑то чужак шаг за шагом обходит дом по периметру, собираясь проникнуть внутрь, вскрыв окно гостиной или входную дверь.

Джо спрыгнул на пол; приземление на твердую поверхность отдалось в затекших мышцах лап чувствительной встряской.

Он был котом крупным, тяжелым, его короткая серебристо‑серая шерсть бархатно переливалась на сильных мышцах. Напряженно прижав усы и уши, Джо крадучись обошел комнату, прислушиваясь к звукам за стенами. В сумраке комнаты его серая шкура сливалась с тенями, и казалось, что белые пятна на груди и лапах и белый треугольник на носу двигаются самостоятельно.

Джо не был красавцем. Из‑за белой полоски на носу его глаза казались слишком близко посаженными, что придавало ему вечно насупленный вид.

Скрип больше не повторялся. Может, ему приснился этот звук или просто почудилось?

Действительно, последнее время ему в голову приходили очень странные вещи, такие странные, что Джо даже подумывал – не стал ли он жертвой какого‑то кошачьего сумасшествия?

Может, он просто съел что‑нибудь не то, отсюда и кошмары? Такое с ним как‑то раз уже было, когда ему попался больной суслик. Тогда кота мучили дикие, невероятные сны.

Джо попытался вспомнить, что он ел вчера. К ужину добавилась одна неосторожная мышка, но она не могла нанести никакого вреда, Джо слопал ее через час после своей обычной кошачьей трапезы. Если бы дело было в мышке, он почувствовал бы неладное гораздо раньше. Как бы то ни было, мышь прошла отлично. Вчера около полудня Джо убил и съел скворца, но клюв и лапки выплюнул. Да и от скворцов ему никогда не было плохо. Всецело поглощенный анализом своих физиологических ощущений, Джо не заметил, что из глубины его глотки рвется хриплый рев.

Чертыхаясь, проснулся Клайд.

– Джо, уймись! Черт, для траханья кошек еще слишком рано! А ну спи!

Только теперь до кота дошло, что он издает дикие вопли.

Замолчав, Джо снова прислушался, не раздастся ли тот сухой, короткий звук ломающегося дерева. Да, пожалуй, ему стоит проверить весь дом. Собаки этого не могут, они заперты в кухне. Два старых пса теперь ночевали там – с тех пор как Барни повадился мочиться на переднем крыльце. Спали они как убитые, их можно было принять за результат искусной работы таксидермиста. Кто‑то ломится в дом, а этим проклятым собакам не хватает ума проснуться и залаять. И ведь псы были крупными тварями – неряшливый золотой ретривер и разъевшийся Лабрадор. Они могли бы лаем обратить грабителя в бегство, если бы сделали хоть небольшое усилие.

Джо рассеянно потер щеки и расправил усы. Хотя он считал себя уменьшенной копией крутого дикого кота, сейчас ему не хотелось покидать безопасную спальню. Волны страха пробегали по его одеревеневшей спине, подушечки лап взмокли.

Пытаясь восстановить душевное равновесие и взять себя в лапы, Джо повернул ухо в сторону закрытой двери. Не услышав никакого скрипа в холле, он осторожно приблизился к двери и толкнул ее. На согнутых лапах Джо прокрался в темный холл. Его усы подрагивали от предчувствия опасности.

Он осмотрел ванную, бросив нервный взгляд за дверь выложенной кафелем душевой кабинки. Выяснив, что кабинка пуста, Джо метнулся дальше – по пахнущему псиной ковру в холле к спальне для гостей.

Комната находилась в глубине дома, свет с улицы туда не проникал. Шторы были подняты. За темным стеклом не было видно никакого движения. Джо вспрыгнул на письменный стол и, прижавшись к холодному оконному стеклу, выглянул наружу.

Во дворе никого не было видно. Из дома тоже не доносилось ни звука. И все‑таки кот не мог унять дрожь, резкими волнами пробегавшую по его шкуре.

Страх не отпускал Джо с того самого вечера, как на его глазах был убит Сэмюэл Бекуайт. Джо не мог избавиться от повторяющегося видения сверкающей дуги, от глухого хруста кости, снова и снова пробиваемой гаечным ключом. Это молниеносное убийство окончательно выбило кота из колеи. Иногда Джо спрашивал себя, не сходит ли он с ума, балансируя на цыпочках на тонкой грани. И дело было совсем не в том, что он стал свидетелем убийства Бекуайта и в результате сам превратился в преследуемого, – не это изменило Серого Джо.

Странности начались еще раньше. Уже в течение нескольких недель он испытывал непонятные изменения собственной сущности. Джо совершенно оторвался от нормального кошачьего мира. Его изумление, когда он впервые осознал, что понимает человеческую речь, было столь сильным, что он едва пришел в себя от этого потрясения.

Ничто из того, что могла подстроить коту жизнь, не шло в сравнение с шоком первого мгновения, когда для него стала понятной человеческая речь. Когда Клайд произнес негромким сдержанным голосом:

– Если сейчас же не унесешь за порог эту мышь, Джо, лежать тебе в кошачьем гробу с заколоченной крышкой.

Джо понял каждое слово в отдельности. Он унес мышь из дома, настолько расстроенный своей неожиданной умственной способностью, что освободил извивающийся комочек и дал добыче сбежать.

Он стоял на крыльце. От только что сделанного открытия его била дрожь.

Любой нормальный, обычный кот понимает, когда его зовут поесть, он знает и терпит резкие окрики хозяина типа «Брысь со стола!» и «Перестань точить когти!» Любой домашний кот знает слова любви, этакий детский лепет. Но все эти слова узнаваемы либо потому, что их произносят с определенной интонацией, либо потому, что их многократно повторяют. Ни один кот не способен понимать каждое человеческое слово в отдельности, не говоря уже об абстрактных понятиях.

А он, Серый Джо, мог именно это. Он неожиданно обрел способность воспринимать тончайшие оттенки смысла, различать всю сложность намеков. После того случая с мышью он стал понимать каждое слово, которое произносили подружки Клайда или друзья, приходившие сыграть в покер; Джо от души забавлялся долгими и путаными телефонными разговорами Клайда, когда тот пытался удержать каждую из своих женщин в неведении относительно его отношений с другими дамами. Впрочем, Джо не понимал, что женщины находят в Клайде.

Клайду Дэймену исполнился тридцать один год, он был среднего роста, широкоплечий, с прямыми темными волоса ми. Прежде Клайд был женат, но никогда не рассказывал об этом. Тогда Джо еще не знал его. Джо не видел в Клайде ни особой красоты, ни обаяния, однако всегда находились женщины, которые готовили ему обед, принося с собой мясо или рыбу для жарки, а то и уже приготовленную еду в сотейниках; они уютно устраивались на кушетке, притушив свет, и слушали диски с чем‑нибудь нежным и волнующим.

С того момента, как Джо начал понимать каждое сокровенное слово, произносимое Клайдом и его подругами, их визиты стали вызывать у него неловкость и уныние. Обычно на это время он уходил из дома.

Человеческая речь была бы прекрасна, если бы не содержала столько полнейшей бессмыслицы. Например, Джо понимал телевизионные новости, знал о трудностях в экономике, знал, что президент отозвал своих послов из полудюжины стран Востока, но не мог взять в толк, к чему вся эта суета? В главном действия президента и его противников мало отличались от извечного соперничества двух (или больше) котов либо от игры кошки с мышью. Что ж тут особенного? Неужели об этом стоит так долго и нудно талдычить? Впрочем, должно быть, Джо рассматривал это в неправильной системе координат.

А днем, когда он рыскал по кустам или подремывал на соседской клумбе, любая пара сплетничающих домохозяек обрушивала на его бедный рассудок целый водопад пустой болтовни и ненужных слухов. Впрочем, соседи мужского пола, возившиеся со своими автомобилями или копавшиеся в саду, раздражали его не меньше. Эти разговоры уже не были просто шумом, он неожиданно стал их пленником, вынужденным обращать на них внимание против своего желания. Одним словом, человеческий мир вторгся в его собственный, отвлекая его от охоты и омрачая кошачий досуг всякими пустяками.

Приходилось признать, что Джо перестал быть нормальным котом, чья жизнь состояла из привычной череды драк, гулянок, еды, сна, ссор с другими обитателями дома – кошками и собаками – и заигрываний с Клайдом. Он стал нервным и потерял аппетит, у него совсем пропал интерес к соперничеству, и даже кошки почти перестали волновать его.

За окном гостевой комнаты в темноте двора ничто не двигалось. Да и в самой комнате все было тихо. Здесь стояла кровать, которой редко пользовались, под ней были сложены коробки с банками собачьих консервов. Еще здесь размещались тяжелые железяки Клайда для накачивания мышц и его старый письменный стол.

Покинув печальную сцену холостяцкой жизни Клайда, Джо крадучись направился через холл мимо кухонной двери к нише, служившей столовой. Ну конечно, собаки проснулись бы, если бы кто‑то проник в кухню. Или, по крайней мере, проснулись бы три другие кошки и подняли бы шум, разбудив собак.

По пути в гостиную Джо снова услышал знакомое царапанье. Звук шел от передних окон. Кто‑то пытался снаружи открыть раму. Забыв от злости прежний страх, Джо прополз по вытертому псевдоперсидскому ковру, всем телом приникая к плотному ворсу и напрягая слух. Шторы были подняты, занавески раздвинуты – Клайд редко задергивал их, если не ждал в гости женщину.

Рассвет уже тронул ночное небо, первые лучи солнца просочились между бледными облаками. Джо запрыгнул на подоконник и выглянул в окно.

На него смотрело лицо. Человеческое лицо, всего в нескольких дюймах от его усов. С испугу Джо отпрянул и свалился с узкого подоконника. Неловко приземлившись, он взглянул вверх на окно. Худое бледное лицо все еще маячило там, довольно усмехаясь. У Джо не хватало сил отвести взгляд, его усы дрожали, а лапы стали скользкими от пота. Это был он, тот самый человек. Убийца Бекуайта.

Джо почувствовал запах свежего дерева: в нижней части оконной рамы он увидел только что сделанное отверстие – возможно, его проковыряли отверткой или даже просверлили ручной дрелью. Инструмент явно прошел насквозь.

Понимая, что человек вскоре сможет открыть окно, Джо развернулся и бросился в кухню. Напрыгивая на закрытую дверь, он выл и царапался, пока не разбудил ретривера Барни. Тот проснулся и зарычал, за ним зарокотал Руби. От их совместных усилий затрясся весь дом.

Однако в спальне по‑прежнему было тихо, Клайд, похоже, даже не перестал храпеть.

Когда псы на мгновение умолкли, с улицы донесся звук отъезжающего автомобиля. Кот бросился в холл и вскочил на подоконник.

Не зажигая фар, темная машина рванула прочь, развернулась, слегка притормозила, проезжая мимо дома, затем прибавила скорость и исчезла. Отъехав подальше, водитель включил фары, на мгновение осветив попавшиеся по пути стволы деревьев и кусты.

На улицу вернулась тишина. Убийца скрылся.

Окна соседних домов оставались темными. На фоне медленно светлеющего неба чернели дубы. Джо уселся на середину вытертого ковра, где уже виднелись нити основы, и попытался поймать почудившуюся блоху.

Но это была не блоха, это было судорожное подергивание, вызванное страхом. Джо психовал, как попавшая в ведро мышь.

Все это было уже чересчур. Попытка взлома переполнила чашу кошачьего терпения. И так чувства Джо были в полном раздрае, когда он обнаружил, что перестает быть нормальным котом. Теперь же он столкнулся с чем‑то гораздо более серьезным, чем ему хотелось. И что с этим делать, Джо не знал.

Испытывая потребность в человеческом обществе, он вернулся в спальню к Клайду.

Ну, разумеется, Клайд все проспал. Он продолжал храпеть – громко и безостановочно, словно бензопила. Джо захотелось забраться под одеяло и уютно устроиться в безопасности возле теплого голого плеча Клайда.

Но он не мог спрятаться в постели под защитой хозяина. Это было бы поступком испуганного котенка, а не взрослого кота. Котам в расцвете сил не пристало трусить. Джо свернулся клубком на сарукском коврике у кровати.

Этот коврик был настоящим персидским. Маленький, ручной работы и дорогой. Его подарила Клайду одна из наиболее серьезных подруг. Точить когти об этот коврик было приятнее всего.

Так Джо и поступил. Не зная иного способа избавиться от страха и разочарования, он принялся вонзать и с оттяжкой выдергивать когти из ковра, одновременно пытаясь сообразить, что делать дальше.

Убийца Бекуайта явно решил во что бы то ни стало разыскать его. Видимо, он разъезжал по улицам в надежде выследить Джо или же расспросил местного ветеринара о владельце серого кота. Но почему? Он что, думает, что кот собирается свидетельствовать в суде? Столь настойчивый интерес к его персоне просто парализовал Джо, лишая всяких сил.

Он смотрел, как бледный рассвет просачивается сквозь опущенные шторы, придавая им цвет коричневой оберточной бумаги; затем внезапно облака расступились, первые лучи солнца пробуравили шторы и золотым потоком хлынули вниз, выхватив из сумрака джинсы и фуфайку Клайда; в этих лучах рисунок на потертом сарукском коврике стал ярко‑красным, словно свежие кроличьи потроха. Пересмешник снова попытался запеть на одних диезах и бемолях.

Джо не стал сообщать Клайду о своих проблемах. Его друг не имел ни малейшего представления об удивительных речевых способностях Джо. Поэтому Клайд не мог знать о том, что кот стал свидетелем убийства. Сам же Клайд, расстроенный смертью своего делового партнера и целиком поглощенный собственными мыслями, вряд ли заметил смятение Джо.

Когда Джо впервые осознал, что понимает человеческую речь, он попытался убедить себя, что подобным даром обладают все коты. Что этой способностью они просто не пользуются, игнорируют, дабы не отвлекаться.

Но это был чистой воды самообман.

Позже, обнаружив, что может еще и говорить, Джо настолько пал духом, что спрятался в нише в фундаменте дома и затих там, съежившись в холодной и тесной бетонной дыре, дрожа от волнения и страха.

Он не выходил на призывы Клайда и даже не откликнулся на приглашение к ужину. А когда Клайд нашел его и попытался извлечь из убежища, Джо разодрал ему руку.

Позже ему стало стыдно, но он так и не вышел. Он оставался в своем бетонном укрытии целые сутки. Заботливый, как всегда, Клайд оставлял ему воду и еду на полу в нижней комнате, однако Джо так и не притронулся ни к пище, ни к питью.

Наконец он все‑таки вышел и, прежде чем подняться наверх, утолил жажду, но вышел только потому, что смог убедить себя: его дар – отличная штука, другие коты будут ему завидовать. Он, Джо, будет настоящим кошачьим королем. Джо убеждал себя в этом до тех пор, пока его всепоглощающий страх не сменился самолюбованием.

Он немедленно разыскал своих знакомых соплеменников, чтобы испытать на них свой новый талант, и обратился к ним с обычными человеческими словами, пытаясь говорить понежнее:

– Давай, Снежок, иди к нам, устраивайся поудобнее. Эй, Пушок, подходи перекусить с приятелем, похрустим вискасом.

Котам это не понравилось. Их глаза расширились от ужаса, шерсть вздыбилась, хвосты застыли, словно посудные ершики; зашипев, они поспешили унести ноги.

Попробовав поговорить со своей тогдашней подружкой, Джо тоже потерпел полное фиаско. Результат был чудовищным: подружка полоснула его когтями по носу, взлетела по дереву на крышу и исчезла из виду. С тех пор она не приближалась к нему, предпочитая встречаться с рыжим, грязным, но не разговаривающим на человеческом языке котом.

Ни один из собратьев, когда‑либо встречавшихся ему в жизни, не понимал самой простой фразы человеческой речи. Некоторые знали только: «Иди сюда, киса» и «Обед готов». По интонации, высоте и громкости голоса они различали, сердится человек или зовет приласкать, знали язык человеческого тела. Не больше. Когда Джо заговаривал с ними, в ответ они убегали или нападали. После нескольких драк Джо отказался от этих попыток.

И, конечно, он не пытался разговаривать с жившими в доме собаками. Что вообще может знать собака?

А в прошлое воскресенье Джо обнаружил, что может не только понимать и говорить, но и читать.

Всю жизнь он внимательно разглядывал банки с кошачьей едой, кружа возле них в ожидании, что кто‑то принесет консервный нож. Все изменилось в воскресенье утром, когда Джо подцепил когтями и открыл дверцу буфета, выпихнул оттуда консервную банку, проследил траекторию ее падения, а затем встал над ней, завываниями призывая Клайда.

Слова на этикетке вдруг обрели смысл.

«Свежий океанский лосось от Сент‑Мартина, – прочитал Джо. – Этот продукт приготовлен специально для домашних кошек».

Утром по воскресеньям Клайд делал все невыносимо медленно. Не умывшись и не побрившись, он надолго зависал над развернутой газетой. В этот раз Джо, как всегда, нетерпеливо ждал, истошно мяукая, но при том он внимательно разглядывал рецепт своего завтрака: «Кусочки рыбы, пшеничная мука, рыбий жир» и так далее. Никакой гадости вроде рыбьих потрохов.

Джо не сразу понял, что может читать, а когда наконец осознал это, от испуга и потрясения заорал еще громче и голосил до тех пор, пока Клайд не пришел открыть банку.

Испытывая жгучую необходимость восстановить душевное равновесие, Джо яростно накинулся на содержимое банки и сожрал все в три огромных глотка. Позже, когда ничего не подозревающий Клайд держал его на руках и поглаживал, чтобы успокоить, он смачно рыгнул рыбным ароматом хозяину в лицо, однако ни единого слова не сказал в свое извинение.

Вскоре после завтрака Джо начал экспериментировать с газетой, бродя взад‑вперед по полосам и читая наугад. Политические колонки его не очень заинтересовали, зато полезные советы на все случаи жизни вызвали у кота смех. Кто, кроме людей, мог напутать такой клубок хитроумных интриг в простом вопросе секса? Без интереса Джо просмотрел полосу с некрологами и светской хроникой, а затем покинул газету – никакой ценности она для него не представляла.

На кушетке он нашел театральную программку, но в ней тоже ничего интересного не оказалось. Потом в спальне Джо обнаружил коллекцию пылких личных писем, торчащих из приоткрытого ящика комода. Это уже было что‑то. Джо выудил их когтями и битый час читал, усмехаясь в усы.

 

Сейчас, в светлеющей спальне, он сосредоточенно наблюдал за тенями птичек, стремительно порхающих за окном с ветки на ветку. Как легко быть обыкновенным котом, жаждущим птичьей плоти, а вот быть непонятно кем, отягощенным человеческими заморочками, – это, знаете ли…

Простой способ отвлечься больше не действовал. Птички казались далекими и не стоящими внимания. Таким же пустяком, каким он когда‑то считал напечатанные на бумаге слова, глупые и бессмысленные. Джо вспомнил, как, будучи котенком, он глядел на Клайда, уставившегося на печатную страницу, и возмущался, чувствуя себя отвергнутым. Невнимание Клайда бесило его.

Правда, его мнение довольно быстро изменилось, когда он понял, что в этих закорючках есть какая‑то магия, нечто, заставляющее Клайда без конца говорить с ним.

Джо расхаживал по спальне, размышляя о долгих часах, которые он провел, свернувшись калачиком рядом с Клайдом, пока тот читал ему вслух разнообразные книги.

Забавно, что ни он сам, ни Клайд не понимали, что, слушая и разглядывая маленькие черные значки, Джо учился вещам, которые кошкам обычно знать не положено.

Но, хотя Джо счел свое неожиданное умение читать печатный текст крупным кошачьим достижением, это было не самой тревожной особенностью его новой непонятной жизни. Его смущало то, что он не только обладал человеческими умениями, он и думал как человек.

Последнее время, проснувшись утром, Джо начинал строить планы на день. Он спрашивал себя, не пойдет ли дождь, испортив охоту на птиц, зато выгнав кротов из их норок, и по‑прежнему ли черные дрозды питаются мушмулой, растущей за домом. Дрозды наедались этих пьянящих ягод так, что их качало, и становились смехотворно легкой добычей. Он задавался вопросом, не пропало ли любовное желание у той миленькой абиссиночки с их улицы, и выпустят ли хозяева ее из дому.

Кошки не строят планов. Они просто вскакивают и идут заниматься своими кошачьими делами. Все кошки, но только не он, Джо. Он просыпался в большой двуспальной кровати рядом с Клайдом и начинал планировать свой день, как какой‑нибудь мерзкий старый банкир, делающий пометки в рабочем календаре.

Вот и сейчас – любой нормальный кот немедленно увлекся бы порхающими тенями и принялся царапать дверь, чтобы выйти. Вместо этого Джо залег на кровати, анализируя свои мысли, что совершенно не свойственно кошачьей натуре.

Он спрашивал себя – что произойдет, если он заговорит об этом с Клайдом? Что предпримет Клайд? Сможет ли он помочь? Может быть, он попытается объяснить этот феномен?

Как же. Держи карман шире.

Если бы Клайд узнал, что живет бок о бок с говорящим котом, он, пожалуй, вышвырнул бы его, заявив, что уж если он умеет говорить, то пора кончать с халявным житьем, и велел бы ему отправляться в цирк.

Джо прожил с Клайдом четыре года. Ровно четыре года прошло с того момента, как Клайд нашел в водосточной канаве больного кота, трясущегося в лихорадке, и спас его.

Клайд Дэймен был автомехаником, владельцем самой престижной мастерской в городке, специализирующейся исключительно на иностранных машинах. Там обслуживали «БМВ» и «Роллс‑Ройсы» обитателей Молена‑Пойнт. Клайд арендовал огромное помещение для своей мастерской у агентства по продаже иномарок, которое держал Сэмюэл Бекуайт. Клайд любил родео, футбол и бейсбол, любил смотреть по телевизору фрагменты старых встреч по боксу; его кумиром был Джо Луис, и Клайд коллекционировал всякие вещи, с ним связанные.

По вечерам, если не было свиданий или покера, Клайд читал: триллеры, детективы, мистику и разные прочие удивительные книги, которые, казалось, никак не вязались с его характером. Он говорил своим подругам, что мог бы написать хитроумный детектив, если бы у него достало на это времени. По мнению Джо, для писательства Клайду не хватало дисциплины и усидчивости; он был любопытен, обладал буйным воображением, но слишком уж нетерпелив. Писательский труд, как представлялось коту, – это что‑то вроде разделения вещей на составные части и складывания их заново, но иными способами. Любой кот понимал, что для этого нужно. У Клайда был талант, однако он не мог достаточно долго усидеть на месте, чтобы быть писателем. А если хочешь мышь на ужин, нужно сидеть у мышиной норки как вкопанный.

Джо улыбнулся. Он мог критиковать Клайда, но на самом деле был обязан ему жизнью. Родившийся за шеренгой переполненных мусорных баков, первый в выводке из пяти котят, Джо рано научился бороться за самое необходимое, бросать вызов своим страхам и обходить то, с чем он не мог справиться. Он терпел житье в переулке лишь до тех пор, пока не подрос настолько, чтобы уйти в большой мир, первая встреча с которым оказалась весьма болезненной, причем по его же вине. Он поднялся за двумя малолетними оборванцами на третий этаж многоквартирного дома, где наткнулся на принадлежавшего детям бульдога. Доказав свое превосходство, Джо подчинил и очаровал этого пса, так что тот стал его сторонником и защитником. В этом‑то доме коту и сломали хвост, когда пьяный хозяин, вернувшись с покера, наступил на него среди ночи.

Джо поспешил покинуть этот дом навсегда. Через несколько дней хвост воспалился. В нем толчками пульсировала кровь, хвост гноился, от него шел ужасный запах. Джо нашел убежище в водосточной канаве, но вскоре ему стало так плохо, что он уже не мог искать себе пищу. Перемежающиеся горячка и сильный озноб совсем лишали его сил, он не мог выкарабкаться, даже чтобы напиться воды. Обезвоживание становилось опасным, сознание путалось, Джо не понимал, что происходит и что делать дальше.

Однажды, ближе к вечеру, он очнулся от горячечного сна, ощутив прикосновение человеческих рук. Джо был слишком слаб, чтобы сопротивляться. Сквозь жар и боль он почувствовал, что его подняли и понесли. Джо услышал бормочущий мужской голос, но лишь гораздо позже он понял, что это было за бормотание – так взрослые говорят с младенцами.

Клайд положил его в машину. До этого Джо никогда не был в автомобиле, от зловония бензина и шин он пришел в ужас. Это была его первая поездка и первый визит к ветеринару. Лежа на металлическом столе, Джо чувствовал, как его мяли, прощупывали, чем‑то в него тыкали, затем игла вонзилась ему в задницу, и он провалился в черноту, глубокую, как канализационный колодец.

Больше Джо ничего не помнил, пока не очнулся в картонной коробке, лежа на чем‑то мягком, пахнущем все тем же человеком. В комнате было восхитительно тепло, воняло собаками, а еще жареным мясом, прямо как из ресторана неподалеку от его родной улочки. Джо был так слаб, что даже не мог вылезти из коробки. Вот тогда‑то, повернувшись, чтобы лизнуть кольнувший болью хвост, он обнаружил, что хвоста нет.

Его великолепный хвост исчез. Остался лишь обрубок длиной не больше дюйма.

Но Джо все еще чувствовал весь хвост целиком. И этот отсутствующий хвост болел просто адски. Не веря собственным глазам, Джо разглядывал саднящий обрубок, свою покалеченную, изуродованную задницу.

На несколько недель утрата хвоста вывела его из равновесия, не говоря уже об ударе по самолюбию – какой‑то врач в ветлечебнице взял да и лишил его хвоста; зато Клайд не позволил кастрировать своего подопечного, и Джо был ему бесконечно благодарен.

Когда к коту снова вернулись силы и отсутствие хвоста стало привычным, он почувствовал, что теперь его место здесь, у Клайда. Джо нравилось холостяцкое житье Клайда, и уж конечно он не скучал по своему прежнему хозяину‑пьянице и его шумным детям. Вскоре Джо разобрался и с другими четвероногими обитателями дома: сначала подчинил себе трех кошек, а потом подружился и с собаками. Он решил, что этот дом – его постоянное и окончательное жилье.

Но сейчас все изменилось. Внутренний голос настойчиво твердил: «Сматывайся. Беги». Джо знал, что ночной визитер придет снова. А после убийства человека – что для него жизнь какого‑то кота?

Кроме того, если Джо останется в доме, преступник может причинить вред не только ему. Если Клайд попытается защитить его, то и ему не поздоровится. Что значит еще один удар по голове, после того как нанесен первый?

Джо вылизал лапы, умылся и пригладил усы. По пути в гостиную к кошачьей дверке его снова начала бить дрожь. Понимая необходимость бежать, Джо в то же время чувствовал себя попавшим в ловушку, расставленную огромным и запутанным человеческим миром, который лежал за пределами его собственного маленького царства.

Сжавшись в комок перед пластиковым прямоугольником дверки, он попытался мысленно подготовиться к уходу.

К одиночеству. Возможно, к смерти. Наверное, этот побег станет последним его приключением, кульминацией короткого и полного событий жизненного пути.

Когда солнце выкарабкалось из‑за крыш соседних домов и полупрозрачный пластик дверки побледнел, Джо толкнул ее и выглянул наружу.

Не увидев никого во дворе, он просунул голову и плечи в отверстие, ощутив утреннюю прохладу. Посмотрел вдоль дома направо, внимательно оглядел кусты, затем посмотрел налево. Почувствовав, что все чисто, Джо вышел, еще раз быстро окинул взглядом улицу и пустился бежать.

 

Date: 2015-09-05; view: 290; Нарушение авторских прав; Помощь в написании работы --> СЮДА...



mydocx.ru - 2015-2024 year. (0.007 sec.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав - Пожаловаться на публикацию