ГЛАВА (начало) 2 page

Я открыла глаза и с удивлением увидела, что он все еще сидит на полу в моей комнате.

- Тебе нужно поесть. Твой желудок урчит на весь дом. Так можно оглохнуть. Я заказал пиццу. Константин сказал, что вы, люди, любите ее есть.

- Пиццу на завтрак?

Я натянула одеяло по самые уши и привстала с постели.

- А что люди не едят пиццу?

Он казался разочарованным, и я впервые видела, или мне кажется? Я впервые видела его растерянным.

- А что вы…хм…люди едите на завтрак?

- Я пью кофе и ем бутерброд.

- Бутерброд это хлеб с колбасой?

- Да, или с сыром.

Брови Изгоя сошлись на переносице, казалось, он лихорадочно думает.

- Ладно, я запомню, а сейчас есть только пицца. Так что или спускайся завтракать или сиди голодная.

Он встал так резко, что уже через долю секунды оказался возле двери. Вот это скорость. Никогда не привыкну к тому, как быстро он передвигается.

- Сегодня будешь меня учить.

- Учить? – теперь уже я удивленно приподняла брови.

- Учить всему, что должны знать в твое время.

Он ушел, а я так и осталась сидеть на постели с натянутым до подбородка одеялом. Пицца, значит пицца. Я, конечно, не позволяла себе подобной роскоши особенно по утрам, но желудок возмущенно болел голодными спазмами, и рот наполнился слюной, едва я подумала о еде. Когда я нормально ела в последний раз?

После жуткого вчерашнего дня сегодня казалось необыкновенным. Что-то изменилось. Точнее изменился Изгой. Он не был похож на обычного себя или старался вести себя иначе, но за завтраком ему даже удалось меня рассмешить. Нет, он не шутил со мной, это не тот тип, но он попытался попробовать то, что ем я. Плевался он долго, и я прыснула со смеху, когда огромная рука моего похитителя смела тарелку на пол.

- Это помои. Ненавижу итальянцев.

Но Мстислав не ушел, он просидел со мной на протяжении всего завтрака. Я еще не понимала, каким образом смогу его всему научить и что именно он хочет знать. Но мне пришла в голову одна идея, и она казалась не плохой.

- У тебя есть компьютер и интернет?

Изгой посмотрел на меня так, словно я спросила его о чем-то совершенно фантастическом.

- Не знаю. Можно спросить у Константина.

Оказалось, что все есть и высокоскоростной интернет и несколько ноутбуков и спутниковое телевидение.

Через несколько минут я уже по-хозяйски устраивалась в компьютерном кресле, а Изгой стоял сзади и смотрел на небольшой ноутбук, который я деловито открыла и подключилась к интернету.

Я знала, что ему интересно, но он не подавал виду, пока я не начала ему показывать буквально все. Начиная с электроприборов, заканчивая клубной музыкой, танцами. Постепенно Изгой приблизился ко мне, а потом и взял себе стул. Теперь он сидел рядом со мной и жадно смотрел на экран, где я открывала разные ролики и смотрела вместе с ним. Он совершенно не задавал вопросов. Но я впервые видела заинтересованность. Живую, не наигранную. Как у ребенка, которому показали диковинную игрушку. Через какое-то время я дала ему самому попробовать. На удивление у него очень быстро получалось осваивать просторы всемирной сети. Не то, что у меня в свое время.

Теперь Изгой читал информацию о политических событиях в мире, о ценах на товары, о новых открытиях. А я просто наблюдала за ним. Мы так низко наклонились вместе к столу. Что наши головы соприкасались. Иногда я отваживалась его рассматривать. Так близко я еще никогда не была рядом с ним. Сейчас я видела его жуткий шрам прямо перед глазами, и у меня уже не осталось сомнений, что он от когтей животного, чудовищно огромного животного. Кем он был раньше? Где жил? У него была семья? Мне вдруг стало интересно каким был Мстислав до того как стал вампиром и Палачом. Но я бы, ни за что не отважилась спросить.

- Смотри.

Я склонилась к монитору.

- Это семья Мокану.

Невероятно, но Изгой довольно быстро начал находить все, что ему хотелось узнать. Слишком быстро для того, кто сел впервые за компьютер несколько часов назад. Я с интересом посмотрела на молодую женщину и мужчину на экране. Внизу была статья написанная по-английски. Ловко. Я даже не заметила, что Мстислав уже давно листает англоязычные сайты. Красивая пара. Я бы сказала умопомрачительно красивая. И он и она. Никогда не видела. Чтобы люди…ну вообще, чтобы кто-то был настолько красив. Особенно мужчина. А вот женщина мне кого-то напомнила. Смутно так, ненавязчиво. Я смотрела на ее нежное лицо и не понимала, кого именно она мне напоминает. Пока не перевела взгляд на Изгоя и не встретилась с его сиреневыми глазами. Да у них же одинаковый цвет глаз. У этой женщины и у него.

- Вы с ней похожи, - ляпнула я и прикусила язык. Изгой не отреагировал. Он читал статью. Потом вдруг сказал.

- Самый страшный вампир за всю историю бессмертных.

Прозвучало так, словно изгой опасался этого Николаса Мокану. Хотя я сомневалась. Что Палач вообще знает, что такое страх.

- Тебе нужно научиться убивать вампиров, - вдруг сказал он и решительно захлопнул крышку ноутбука.

- Убивать вампиров?

- Вот именно. Ты должна знать, как можно нанести максимум вреда за очень короткий промежуток времени.

Я нахмурилась. Мне совсем не нравилась перспектива драться с вампирами. Особенно с тем синеглазым, которого Изгой назвал очень опасным. Я вообще никогда и ни с кем в своей жизни не дралась, а уж тем более с вампирами.

- Я думаю, что если брызнуть на них святой водой…ну чесноком намазаться они меня не тронут.

В этот момент Изгой захохотал, не издевательски, а именно весело. Вначале я смутилась, а потом тоже улыбнулась. Смеялся он заразительно. В этот момент Изгой уже не казался мне страшным палачом. Меня снова влекла его красота. Такая холодная, надменная, но вместе с тем поразительно мужественная и ослепительная.

- Святая вода – ерунда. Чеснок, просто вонючий продукт, что еще ты знаешь о вампирах?

Я задумалась. Что я там про них читала?

- А вот - они боятся солнца, спят в гробах.

И снова смех.

- Чудесно. Ничего глупее я еще не слышал. Насчет солнца все верно, но у Мокану есть старинный перстень. Как и всех из королевской семьи и солнце ему не страшно. К слову вампиры не спят совсем, а уж тем более в гробах.

- Тогда, как можно убить вампира? – спросила я

- Вот так.

Это случилось молниеносно и в мою грудь уже уперлось лезвие кинжала. Я опустила глаза и посмотрела на смертоносное оружие. Странно, но кинжал сделан из дерева и похож больше на кол с остро заточенным концом. Резная ручка, явно ручная работа. Я понимала, что если он надавит это лезвие войдет в мою плоть как по маслу. Я подняла глаза на Изгоя и встретилась с ним взглядом. Его странные сиреневые зрачки казалось, потемнели. Но я уже не думала, что он может меня убить и не боялась.

- Страшно?

- Нет.

- Почему?

Он удерживал мой взгляд и я понимала. Что сейчас он применяет ко мне странную силу, я не могла отвести глаза даже если бы захотела, но я не хотела. Я растворилась в его серебристых зрачках.

- Потому что ты спас меня уже несколько раз.

- Ты мне нужна для задания, а потом кто знает…

Возможно это, правда, скорей всего так и есть. Но я все равно его не боялась.

- Вот именно кто знает?

Парировала я и положила руку на его пальцы, уверенно сжимающие рукоятку. От моего прикосновения по его телу прошла едва заметная дрожь. Я осторожно отодвинула его руку, а потом взяла у него кинжал, а он с легкостью мне его отдал. Рукоятка не нагрелась в его руках. Зато в моих могла наверное воспламенится. Потому что, едва я почувствовала его прохладную кожу под своими пальцами, я опять забыла обо всем. Даже о его грубом вторжении в мое тело вчера. Где-то в глубине подсознания вдруг снова всколыхнулось то странное чувство, которое он будил во мне с нашей самой первой встречи.

- Этому кинжалу более тысячи лет. Мне подарил его мой учитель. На память о завершении подготовки. Смертоносное оружие. Его можно спрятать в складках одежды, в рукаве и убить противника совершенно неожиданно.

Изгой продолжал смотреть мне в глаза, а я чувствовала, что сердце начинает биться быстрее.

- Он твой. Я дарю его тебе. И если ты научишься правильно с ним обращаться, кто знает – может, ты сможешь убить и меня, если возникнет такая необходимость.

Мстислав криво усмехнулся.

А мне стало не по себе. Я не смогу его убить. И дело не в том, что он сильнее, хотя с этой точки зрения он просто непобедим, а дело в том, что я просто никогда не смогу убить именно его. Не знаю почему.

- Я никогда не буду пытаться тебя убить.

Тихо сказала я и положила кинжал на стол, словно он обжег мне пальцы. Изгой пожал плечами.

- Напрасно. Я бы на твоем месте даже не думал дважды.

Интересно, а на своем месте сколько раз он хотел убить меня? Хотя если бы хотел, убил бы. В этом я не сомневалась.

- У нас мало времени. Утром начнем тренировки, а после обеда ты будешь учить меня дальше. А теперь иди спать. Поздно уже.

Я кивнула, а когда уже подошла к двери, он вдруг оказался позади меня.

- Ты кое-что забыла.

Я обернулась, и Изгой протянул мне кинжал, который я так и оставила лежать на столе.

- Он всегда должен быть с тобой. Даже когда ты идешь спать, поняла?

Я кивнула.

- Бить нужно сильно. Прямо в сердце. Ты знаешь, где сердце, Диана?

Изгой вдруг взял меня за руку и резко положил ее себе на грудь. Я вздрогнула от прикосновения к нему. Тем более рука легла на голую кожу под распахнутым воротом рубашки. Меня пронизало электрическим током.

- Оно вот здесь и бить нужно именно сюда.

- Рядом с тобой никто не посмеет меня обидеть.

Изгой усмехнулся, странная получилась улыбка. Растерянная.

- Ну, вчера мы убедились, что это не так. А еще не забывай, что я и есть тот, кого больше всего нужно бояться. А теперь иди. Давай.

- Спокойной ночи, Мстислав.

Он кивнул.

- И спасибо… за подарок. Мне давно никто ничего не дарил.

ramzena 04.11.2012 17:33» 12 ГЛАВА

Девулички, а вот и я мерзкая и противная. но пришла подлизываться и притащила продку. Сегодня постараюсь всем ответить. Итак читаем. В конце главы сурпризик, маленький.

12 ГЛАВА

Начиная с этого дня, в моей жизни многое изменилось. Да и я сама начала незаметно меняться. И мое отношение к этому миру тоже. Сегодня я впервые поняла, что могу бороться. Что я не должна плыть по течению и мириться с тем, что каждая нежить может меня убить. А я с этим смирилась и цеплялась за Изгоя как за единственную надежду выжить. Сегодня он мне показал, что я могу и сама за себя постоять. Наша тренировка началась настолько рано, что я с трудом продрала глаза. Меня разбудил стук в дверь. Обычно Изгой никогда не стучался, но наверное, все же мне удалось пробудить в нем хоть капельку уважения к себе.

Я оделась очень быстро. Было странно выйти с ним на улицу в такую рань. Вдвоем. С заговорщическим видом я шла за ним следом, едва поспевая, маяча, как карлик, за его широкой спиной.

Изгой начал урок с метания кинжалов. Нарисовал на стволе дерева круг и заставил меня бросать. Я не то, что ни разу не попала, я вообще не знала, как это делается. И когда он уже в сотый раз показывал мне, как нужно держать рукоятку, я все еще не понимала, почему у него кинжал летит прямо, а у меня падает сразу же как только я замахиваюсь. Мне казалось, что сейчас мой странный учитель придушит меня и на этом урок закончится. Но Изгой во всем был невозмутим и очень спокоен. Он показывал снова и снова. Вкладывал кинжал в мою руку, пока до меня наконец-то не дошло, и я не сделала свой первый нормальный бросок. Конечно, я не попала не то что в круг, но и в само дерево. Но я была рада и, похоже, мой учитель тоже.

- Диана, ты бросаешь бездумно. Швыряешь как палку, а ты должна прицелиться. Мысленно увидеть траекторию полета твоего оружия. Думай когда бросаешь. Включай мозги. Каждый промах может стоить тебе жизни. Ведь шансов убить вампира на расстоянии гораздо больше, чем если ему удастся тебя схватить.

Я кивала. Снова бросала и промахивалась. Пока у меня не занемела рука. Изгой понял, что я устала, но тренировку не прекращал. Потом он попросил меня бросить кинжал в него. Я решила, что он шутит. Но он не шутил. Изгой отошел на несколько метров и приказал мне бросать кинжал и целиться ему в грудь.

- Давай, не смущайся. Меня так просто не убить. Я хочу, чтобы ты почувствовала опасность. Дерево явно не пробуждает в тебе инстинкт самосохранения.

- Я не буду в тебя целиться, - упрямо заявила я и опустила руку с кинжалом.

- Будешь. Думаю, с живой мишенью у тебя получится лучше.

- Ничего у меня не получится. Я ни разу не попала в дерево, ты хочешь, чтобы я попала в тебя? Я устала. Это глупая затея.

- Глупая - ты! Понятно? Если ты не научишься за себя постоять какого дьявола мне нужен кусок мяса, который может сожрать любой упырь?

Это он меня назвал куском мяса? Я разозлилась и бросила кинжал в него с такой силой, что заныли мышцы в плече. Как ни странно, я почти попала. Но Изгой поймал кинжал на лету прямо за лезвие. Я замерла, ожидая его реакции и поражаясь тому, что отважилась это сделать. А он улыбнулся. Вот так просто. И улыбка казалась довольной. Впервые.

- Не плохо. Так, оказывается, малышка умеет злиться?

Я нахмурила брови и отвернулась. Кто бы не разозлился, если его обозвали куском мяса? А?

Но ощущение, которое я испытала, когда все же бросила кинжал мне понравилось. В этот момент я его не боялась, а хотела сражаться, и адреналин просто зашкаливал в крови.

- Ну вот первая часть урока закончена. А теперь посмотрим насколько быстро ты бегаешь? Кроме того, я хочу, чтобы ты научилась заметать следы. Вампир чувствует тебя по запаху. Ты должна уметь оставлять запах повсюду, чтобы он путался. Но этому я еще тебя научу. Кроме того, у меня есть кое-что, что мешает противнику чувствовать запахи. Но пока тебе это не нужно. Ну что будем бегать? До рассвета еще целый час. Готова? Или уже выдохлась?

Спросил презрительно. Черта с два выдохлась. Только перспектива бегать мне не совсем нравилась. Я знала, что мне будет очень трудно. Только ни за что ему не признаюсь.

Бегать с ним? Да он передвигается со скоростью звука. Я никогда его не догоню. Но Изгой бежал со мной рядом, как человек и считал мой пульс. Я устала очень быстро, но не потому что, не привыкла к физическим нагрузкам. А из-за ступней. Вывернутые, изогнутые после многочисленных тренировок они отказывались меня слушаться и невыносимо болели. Это недостаток балерин и гимнасток художниц. Мы не можем бегать очень долго. Меня еще в школе освободили от этого мучения. Ступни болят так, что хочется орать. Вот и сейчас я бежала через "не могу", стиснув зубы. Наконец-то Изгой увидел, как я кривлюсь от боли и остановился.

- В чем дело? Твой пульс в норме, сердцебиение тоже. Почему ты выглядишь так, словно пробежала целые сутки?

Я остановилась, и острая боль пронзила пятки. А потом и пальцы. Самые кончики. Черт, похоже, я растерла свои вечные мозоли от пуантов этими неудобными ботинками. Мне нужны кроссовки и при том хорошие. Если вообще нужны. Бегать я точно не смогу. Я села в снег и изо всех сил старалась не показать, насколько мне больно. Изгой смотрел на меня в недоумении, потом присел рядом.

- Что с ногами? Болят?

Я кивнула, и мне невыносимо захотелось стащить ботинки и опустить горящие ступни в снег.

- Снимай обувь, покажи, где болит.

Я стащила ботинки и охнула. Носки пропитались кровью. Чертовые мозоли. Я растерла их так, что теперь они не заживут несколько недель. Я бросила взгляд на Изгоя. Он внимательно смотрел на пятна крови. А я понимала, что снять теперь носки будет, ох, как непросто. Но я не покажу ему насколько мне больно.

Не дождется. Я не кусок мяса и буду бороться. Только пусть не просит меня бегать, а на остальное у меня сил хватит.

Я собралась стащить носок, но Изгой перехватил мою руку.

- Здесь холодно. Пошли в дом. Тренировка окончена.

В его голосе разочарование и снова презрение. Я чувствовала себя беспомощной дурой, которая не смогла пробежать и пары метров, которая сломалась на первой же тренировке. Если изгой решит, что я не справляюсь с той ролью, которую он мне приготовил, он избавиться от меня? Он меня выгонит?

Так я ж этого и хотела. Чтобы он отпустил, и я стала свободной. Я ведь мечтала об этом днями и ночами. Я видела во сне дом и маму с братьями. Отца. Я ведь хочу домой? Но почему-то ответ уже не казался столь очевидным. Я не могу вернуться. Меня там уже не ждут, а еще, меня найдут ищейки, и тогда опасность будет угрожать не только мне. Сколько я проживу без Изгоя? Как быстро я и, правда, стану куском мяса? Ужином или завтраком какой-нибудь твари?

Я решительно надела ботинки, с твердым намереньем идти, стиснув зубы и, не обращая внимания на боль. Я вытерплю. Я привыкла.

- Идем домой.

Он смотрел на меня странно, чуть прищурившись, словно испытующе, но все же пошел, а я за ним. Только не думать о ногах. Просто забыть. Отвлечься. Сколько там до этого проклятого дома? Как далеко мы ушли в лес? Черт каждый шаг как по лезвию ножа. Я чувствовала, как грубая кожа ботинок трет свежие раны на пальцах. Если я дойду, а я дойду черт возьми, все сотрется до мяса. Внезапно Изгой оказался возле меня и резко поднял меня на руки. Так быстро и легко, что я даже не успела удивиться.

- Ну и как долго ты собиралась ползти следом за мной?

От облегчения я чуть не заплакала. Ноги жгло так сильно, что сил терпеть уже не осталось.

- Я бы дошла.

- Я в этом не сомневался.

Это прозвучало как комплимент, и на секунду забыла о своих стертых пальцах. Посмотрела ему в глаза. Как же близко они от моих сейчас. Серо-сиреневые как грозовое небо, глубокие как заводь или бездна. И не холодные. Сейчас совсем не холодные. Он смотрел на меня иначе. С некоей долей уважения что ли. И я вдруг почувствовала радость. Глупую такую, щенячью. Мне она не нравилась. Но я ничего не могла с собой поделать. Как собачка, которую впервые похвалил хозяин.

- Упрямая дурочка.

Изгой прижал меня к себе крепче и вихрем рванул между деревьями. От невероятной скорости у меня дух захватило. Но мне уже не было страшно, я уютно устроилась в его сильных руках. Обхватила его за шею и склонила голову ему на грудь. Приятное чувство. Непередаваемое. Я никогда раньше не испытывала ничего подобного. Я в безопасности. Такое мощное ощущение защищенности.

Изгой усадил меня в кресло, обложил подушками. Заботливо ничего не скажешь. Только у него на руках мне понравилось больше. Там теплее и уютней. Я подумала об этом и смутилась. Потом наклонилась и стянула чертовые ботинки. При взгляде на носки, которые теперь стали буро-серыми я вздрогнула. А теперь нужно их снять и это будет довольно неприятно. Я посмотрела на Мстислава. Вот ушел бы он и я бы их стащила. Чертыхаясь. Глотая слезы, или рыдая, но я бы стащила эти проклятые носки. А вот при нем не хотелось. Я беспомощно осмотрелась по сторонам. Изгой словно понял, что я хочу, чтобы он ушел и исчез, не сказав мне ни слова. Я, осторожно стянула носок, отлепила от раны тихо постанывая и отбросила его в сторону. Ну, вот все гораздо хуже, чем я думала. Все растерлось до лопнувших волдырей. Я не влезу ни в одну обувь в ближайшую неделю. Черт. Вот черт. Ну и что мне теперь делать? Кроме как босиком я ходить не смогу. От бессилия я тихо заплакала и тут же почувствовала, что кто-то стоит прямо передо мной. Подняла голову. Изгой принес таз с водой и поставил на пол.

- Зачем содрала? Можно было отмочить в теплой воде и осторожно снять.

Ну и какого он вернулся? Смотреть на меня зареванную в одном носке и совершенно беспомощную. Видеть, что как минимум неделю от меня не будет никакого толка и тренироваться я точно не смогу? Я проглотила ком подкативший к горлу. Потом все же опустила ноги в таз. Вода оказалась едва теплой и даже прохладной. Горящим ступням это понравилось. Я наклонилась, пытаясь снять второй носок, и тихо всхлипнула, почувствовав, как он прилип к ранкам.

- Дай я.

Изгой присел на корточки и отодвинул мою руку. От неожиданности я замерла. Ну и что он будет делать? Он же сдерет с меня этот чертов носок вместе с мясом. Но вместо этого Изгой очень осторожно прикоснулся к зудящей ступне, и я почувствовала, как от этого прикосновения по коже пробежали мурашки. Его пальцы оказались мягкими, шершавыми и прохладными. Прикосновение было легким и даже нежным. Я замерла, не смея, пошевелиться. Никогда бы не подумала, что его руки могут быть настолько чуткими не приносить боль.

- Не бойся, я осторожно.

А я и не боялась, я затаилась, мне безумно нравилось, как он меня касается. Изгой отлепил материю от раны и отбросил мокрый носок на пол. Вода окрасилась в розовый цвет. Только я уже не чувствовала боли. Я смотрела на его красивые, длинные пальцы на моей тонкой лодыжке и мне показалось, что более эротичного зрелища я еще никогда не видела. Изгой приподнял мою ногу, склонился ниже, и в этот момент мне захотелось завопить. Его губы коснулись истерзанных пальцев. Со мной произошло нечто невероятное. Все тело наэлектризовалось и приготовилось взорваться как пороховая бочка. Внизу живота стремительно все связалось в узел от нарастающего напряжения. Что он делает? Он целует мои ноги? Изгой стоит на корточках и целует мои ноги?!!!

Но ровно через секунду я поняла зачем он это сделал. После прикосновения к ранке его языка, та стремительно затянулась. Я смотрела на это чудо, не моргая, я даже перестала дышать. Тем временем Изгой взял другую ногу и проделал то же самое. Потом посмотрел на меня и спокойно сказал:

- Слюна вампира целебная и умеет заживлять плоть, как смертных, так и бессмертных. Считай, что сегодня ты воспользовалась мною как лекарством.

Кстати, я никогда раньше этого не делал. Так что тебе повезло. Обычно я не врачую раны, а увечу сам.

Когда он убрал руки, мне стало холодно. Так, словно все это время, его пальцы грели меня. Нет, они обжигали. Утоляли боль. Как такое возможно?

- Завтра продолжим тренировки. А теперь у меня еще есть дела.

Он исчез, как всегда не прощаясь. Потом появился Константин, молча унес тазик. И оставил на спинке кресла полотенце. Я вытерлась насухо и снова посмотрела на ноги. Ничего. Ни царапины и самое странное – ни одного мозоля. Кожа как у младенца.

Но поразительно это, то, что я все еще чувствовала его пальцы на своей коже. Это непередаваемо. Более острого наслаждения я в своей жизни никогда не испытывала. Его руки не только утоляли боль, они пробудили во мне такие горячие желания, что у меня запылали щеки. Господи, если бы он так прикасался ко мне тогда когда брал меня. Я бы растаяла в его руках. Я бы позволила ему все.

Изгой сводил меня с ума, скорей всего не намеренно, на такое он не способен. ему даже в голову не придет задуматься, о том, что я чувствую. Я постепенно понимала, что увлекаюсь им. Привязываюсь к нему. И что я хочу гораздо большего, чем просто исполнять роль его любовницы. Только более холодного мужчины я не встречала никогда. Но ведь он был человеком. Молодым парнем. У него, наверное, была девушка или женщина, которую он любил. Хотя мне не верилось, что Изгой даже в человеческом мире мог кого-то любить. А вот я могла бы любить его. Да, могла бы. Потому что я уже чувствую к нему то, чего никогда в своей жизни не испытывала ни к одному мужчине.

Изгой сидел в библиотеке и смотрел телевизор. С недавнего времени это стало его излюбленным развлечением по ночам. Он любил сидеть в кресле и думать под разговоры этого голубого ящика. Так они его называют? Хотя на ящик и уж тем более на голобой это похоже не было. ЭТО висело на стене, имело внушительные размеры, было плоским и черного цвета. Первый раз он чуть не разбил эту штуковину, потому что оттуда на него чуть не выпрыгнул гигантский дракон. Совладав с собой, он все же принудил себя оставаться на месте и потом понял, что картинка нарисованная. А потом ему понравилось переключать каналы, слушать музыку, смотреть фильмы. Только по ночам. Когда его странная маленькая пленница спала глубоким сном в своей спальне. Странная девчонка. Сильная, упрямая, бесстрашная и очень отважная. Не похожая на других смертных. Ни разу не видел, чтобы она ныла и жаловалась. В ней неиссякаемый огонь, какая-то нескончаемая энергия. Казалось бы она должна сломаться и покориться судьбе. Но она удивляла его снова и снова. Довольно быстро и ловко научилась метать кинжалы. У него самого, когда он был человеком, ушло на это гораздо больше времени. Странно, он все время вспоминал о своей человеческой жизни. За последние несколько недель гораздо чаще, чем за все пятьсот лет. Девчонка пробуждала в нем смутно знакомые чувства и в то же время совершенно неизведанные. Когда-то он испытывал нечто подобное, но это было слишком давно. Изгой даже не помнил, как эти чувства называются, но они пугали и нравились ему одновременно. Одно он знал точно к присутствию Дианы он уже привык, более того ему стало нравиться, что она рядом. Его однообразная жизнь, где каждый день точная копия предыдущего, вдруг стала совсем иной и наполнилась смыслом. Сегодня он впервые почувствовал к ней уважение. Не жалость, а именно уважение. Запах крови он учуял еще до того как она стала прихрамывать и долго не мог понять откуда он взялся. Запах ее крови. А потом, когда увидел страдальческое выражение ее лица, понял, что что-то не так. Терпеливая девочка. Когда-то, в военных походах взрослые мужики выли от боли в стертых до крови ногах, а она шла, не пожаловалась, слова не сказала. Как мужественно содрала носок, на глазах слезы, а сама терпела.

Когда он увидел стертые до мяса пальцы в сердце защемило. Такое ноющее неприятное чувство, давно забытое им. Ей больно. Почему стало больно и ему? Не физически, а где-то глубоко внутри.

Изгой щелкнул пультом и переключил канал. Забавная штука этот пульт. Так бы и нажимал на кнопки, пока никто не видит. В присутствии молчаливого Константина Изгой всегда делал вид, что не смотрит телевизор, а о чем-то думает. Ему почему-то это казалось слабостью. На экране герой и героиня какого-то фильма бурно выясняли отношения. Ему нравилось смотреть за людьми, пусть это все игра, но так он узнавал их лучше. Слабости, привычки, обычаи. Ему нравились исторические фильмы. Он смеялся над несоответствиями, замечал ошибки режиссера и костюмера. Сейчас его увлек диалог героев. Он отложил пульт на маленький журнальный столик со стеклянной столешницей и поудобней устроился в кресле. Женщина была красивой, миниатюрной, хрупкой и темноволосой. Изгой расслабился, прикрыл глаза, но то что вдруг произошло дальше заставило его податься вперед и жадно всмотреться в экран телевизора. Героиня поцеловала мужчину. Их губы показывали крупным планом. Завораживающий поцелуй. Страстный и нежный одновременно. Изгой нахмурился, почувствовал напряжение во всем теле, но оторваться от экрана не мог. Там происходило то, чего он никогда в своей жизни не видел так откровенно близко. Там, на экране, это было красиво. Настолько красиво, что Мстислав не заметил как привстал, а потом подошел к телевизору вплотную. Мужские руки ласкали женское тело. Прикасались к коже, вызывая в любовнице сладкие стоны. И ее лицо, на нем не было страдальческого выражения, которое Изгой видел на лице своей пленницы, когда овладел ею. Эта женщина закатила глаза от наслаждения, ее тело извивалось, красиво поблескивая в мягком освещении. Она что-то шептала любовнику, искала его губы, прижималась к нему. Мстислав выключил телевизор и даже выдернул из розетки. Несколько минут он смотрел на черный экран, потом посмотрел на свои руки. Они мелко дрожали. Голод вернулся. С новой силой. Изгой закрыл глаза и напрягся, пытаясь, успокоится. Обходился без этого пятьсот лет и сейчас обойдется. Но перед глазами снова извивающиеся мокрые от пота тела и женское лицо бледное от страсти. Только это уже не лицо незнакомки, это лицо Дианы. Могла бы она когда-нибудь вот так же хотеть его? Стонать в его руках, целовать его губы. Изгой открыл глаза и в гладком экране отразилось его лицо со шрамом и горящие глаза. "Чудовище! Ты страшное, уродливое чудовище!"

Тонкий слух уловил странные звуки. Плач. Тихий жалобный, со всхлипываниями. Через секунду Изгой стоял под дверями спальни Дианы. Она плакала, очень тихо и очень жалобно. Изгой толкнул дверь рукой и та поддалась. Бесшумно зашел в комнату и приблизился к постели. Диана плакала во сне. Вспышкой молнии сверкнуло воспоминание…

…Темная комната, девочка, рыдающая от страха, зовущая его. Анна. Маленькая, младшая сестра. Его вселенная. Единственное существо, которое он когда-либо любил. Ей часто снились кошмары. По ночам он приходил в ее комнату и брал ее на руки, баюкал, тихо пел ей песни. Он всегда успевал прийти раньше их матери. Мама вечно удивлялась насколько чутко он спит, и оставляла их вдвоем. Мстислав мог утешить девочку лучше ее самой. Между ними странная связь, они были больше чем брат и сестра. Они чувствовали друг друга на расстоянии. Как же сладко пахнут ее светлые волосики. Пахнут детством. Пахнут спокойствием. Иногда Мстиславу казалось, что Анна не его сестра, а его ребенок. Так было с самого ее рождения. Возможно, потому что у них большая разница в возрасте. Восемнадцать лет. Он и сам мог уже быть отцом, если бы послушался отца и женился. Но он предпочел войну. Они с сестрой были внешне похожи настолько, что некоторые диву давались. Те же волосы серебристо лунного цвета, те же сиреневые глаза. Особый цвет. Другие братья темноволосые и кареглазые, а они светлые, неестественно и ярко выделялись среди жителей деревни. Бабки в деревне крестились при взгляде на них обоих. То ли ангелами их считали то ли демонами. Насчет Изгоя они были близки к истине, но Анна – это самое доброе и великодушное существо на свете. Единственное существо, которое беззаветно любило Мстислава. Хотя Анна любила всех. Даже букашек и солнце. Любила дождь и мокрую листву… а еще она любила когда он ей пел.