Картонные спички. — Случай с бутербродом с салями. — Еще один пример метода дедукции. — Аризонский еврей играет на скрипке. — Единственный звук в городе

Гробовая тишина, последовавшая за предостережением Дайны, была, наконец, нарушена Робертом Дженкинсом.

— Насколько я понимаю, у нас возникли проблемы, — сказал он голосом лектора в большой аудитории. — Если Дайна обладает столь тонким слухом, тем более после весьма впечатляющей демонстрации ее способностей, свидетелями которой мы только что были, я склонен полагать, что она действительно что-то услышала. Было бы желательно узнать: что же это такое? К сожалению, мы не знаем. Это — одна проблема. Отсутствие горючего в аэроплане — другая проблема.

— Там 727-й стоит поблизости, — заметил Ник. — Совершенно готов к взлету. Ты такие можешь водить, Брайан?

— Могу.

Ник протянул обе руки к Бобу и пожал плечами, словно говоря: ну вот, один узелок развязали.

— Теперь, предположим, что мы поднимемся, давайте зададим себе вопрос: а куда мы полетим? — продолжал Дженкинс. — Вот вам третья проблема.

— Отсюда, — немедленно подсказала Дайна. — Подальше от этого звука. Нам нужно улететь подальше от этого звука и от того, что его производит.

— А сколько нам времени на это отпущено? — мягко спросил ее Боб. — Когда оно прибудет сюда, Дайна? Есть какая-нибудь идея?

— Нет, — откликнулась она из надежных объятий Лорел. — Мне кажется, что оно еще далеко. Какое-то время у нас есть. Но…

— Тогда я предлагаю поддержать идею мистера Варвика, — сказал Боб Дженкинс. — Пойдемте-ка в ресторан, перекусим и заодно обсудим, как нам дальше быть. Пища, знаете ли, благоприятно воздействует на то, что месье Пуаро любил называть маленькими серыми клеточками.

— Но нам нельзя терять времени, — капризно сказала Дайна.

— Всего лишь пятнадцать минут, — ответил Боб. — Не больше. И кстати, даже в твоем возрасте, Дайна, пора знать, что полезные размышления всегда предшествуют полезным действиям.

Альберт вдруг почувствовал, что у писателя детективов есть какие-то свои резоны непременно пойти в ресторан. Уж у него-то серые клетки работали на всю катушку, по крайней мере, он в это верил, особенно после его экстравагантных теорий, которые он излагал в самолете. Альберту очень захотелось предоставить ему любую возможность.

«Он ведь наверняка хочет нам что-то показать, что-то подтвердить», — подумал Альберт.

— Да уж на пятнадцать минут-то можно? — поддержал он.

— Ну ладно, — нехотя согласилась Дайна. — Может, и так…

— Отлично, — коротко бросил Боб. — Решено. — Он быстро зашагал к ресторану, словно уверенный в том, что остальные немедленно последуют за ним.

Брайан и Ник обменялись взглядами.

— Нам лучше пойти с ним, — тихо предложил Альберт. — Мне кажется, он догадывается, в чем дело.

— В чем? — спросил Брайан.

— Я не знаю. Но у него какие-то идеи есть, это точно.

Альберт направился вслед за Бобом. За ним последовала Бетани, а потом и остальные. Лорел вела Дайну за руку. Девочка была бледна как смерть.

Ресторан «Девятое облако» оказался на деле просто кафетерием, полным напитков и бутербродов, расставленных и разложенных позади дугообразной стойки из нержавеющей стали. Все места были, разумеется, свободными, все блистало чистотой. Бокалы уложены в аккуратные пирамиды в шкафах вместе с чашками и блюдцами.

Роберт Дженкинс остановился возле кассового аппарата. Когда подошли Альберт и Бетани, он сказал:

— Не могли бы вы, Бетани, угостить меня еще одной сигареткой?

— Надо же! — сказала вполне добродушно Бетани. — Таким курочкой стали заядлым. — Она вытащила пачку «Марльборо» и вытряхнула из нее одну сигарету. Он ее извлек, но тут же коснулся ее руки, когда она протянула ему картонные спички.

— Минуточку. Дайте-ка я попробую одну из этих. — Возле кассы стояла округлая чаша, полная картонных спичек с этикеткой «Школа бизнесменов Ля Салль». Возле чаши табличка «ДЛЯ НАШИХ ПЛАМЕННЫХ ДРУЗЕЙ». Боб взял картонку, раскрыл ее и оторвал одну спичку.

— Да ради бога, — сказала Бетани. — А зачем?

— А сейчас выясним, — ответил он. Дженкинс обвел их взглядом. Все стояли теперь полукругом возле него, кроме Руди Варвика, внимательно обследовавшего содержимое холодильных полок с закусками.

Боб чиркнул спичкой. Она оставила беловатый след на серной пластинке, но не зажглась. Снова чиркнул. Результат тот же самый. С третьей попытки картонная спичка разорвалась, головка отлетела.

— Вот так штука, — прокомментировал он без малейшего удивления. — Никак отсырели. А ну-ка, возьмем с самого низа. Уж они-то сухие.

Порылся в чаше, сбросив несколько картонок на прилавок возле кассового аппарата. Альберту спички показались вполне сухими. Возле него Ник и Брайан обменялись многозначительными взглядами.

Боб выудил другую картонку спичек, оторвал одну и вновь попытался зажечь. Ничего не получилось.

— Елки-моталки, — сказал он. — Никак мы еще одну проблему обнаружили? Бетани, не одолжите ли вы мне ваши спички на минутку?

Она молча вручила их ему.

— Минуточку, дружок, — медленно проговорил Ник. — Вы что-то знаете?

— Да нет. Всего лишь то, что наша ситуация гораздо сложнее, чем мы думали, — ответил Боб. Взгляд его был спокойным, но лицо малость осунулось и побледнело. — И полагаю, что все мы совершили одну весьма крупную ошибку. Оно и простительно в данной ситуации… но покуда мы полностью не пересмотрим наши мнения по поводу случившегося, я не думаю, что мы до чего-нибудь дельного додумаемся. Я бы назвал это ошибкой в перспективе.

Варвик вернулся и подошел к ним. Он выбрал какой-то завернутый в бумагу сандвич и бутылку пива. Выглядел вполне довольным своим выбором.

— Ну, что происходит, братцы?

— А хрен его знает, — пробормотал Брайан. — Мура какая-то.

Боб оторвал спичку от картонки Бетани и чиркнул. Она сразу вспыхнула.

— О! — сказал он и поднес ее к своей сигарете. Брайану запах показался неприятным. Тут же, впрочем, понял причину: иных запахов не ощущал, кроме лосьона для бритья от Ника и духов Лорел. Заодно вспомнил запах пота своего напарника по полету.

Боб поднес пылающую спичку к картонке, извлеченной из чаши, и принялся водить ею по головкам спичек. Ничего не произошло. Писатель подержал над пламенем другие головки спичек, но они не загорелись. Все зачарованно наблюдали.

Наконец послышался звук: фсссс. Несколько спичечных головок вроде бы ожили. Но они не вспыхнули, а лишь замерцали и тут же истлели. Поднялись крошечные струйки дыма… дыма, который не имел запаха.

Боб оглядел присутствующих и мрачно усмехнулся.

— Даже это, — сказал он, — превзошло мои ожидания.

— Ну хорошо, — обратился к нему Брайан. — Расскажите нам, что у вас за идея. Я знаю…

В этот момент Руди Варвик издал возглас явного отвращения. Дайна тоже испуганно вскрикнула и прижалась к Лорел. У Альберта екнуло сердце.

Руди развернул свой сандвич, который показался Брайану начиненным салями и сыром, и откусил порядочный кусок. Теперь он выплюнул его прямо на пол с гримасой отвращения.

— Испорчен! — воскликнул Руди. — Тьфу ты, черт! Ну и гадость!

— Испорчен? — быстро переспросил. Боб Дженкинс. Глаза его заблестели.

— Сомневаюсь. Обработанное мясо настолько напичкано консервантами, что только часов через восемь на солнцепеке оно «заскучает». А судя по часам, ток в холодильнике отключился менее пяти часов тому назад.

— А может, и нет, — возразил Альберт. — Это вы просто предположили, будто время кажется более поздним, чем показывают наши наручные часы.

— Верно, но я не думаю… А скажите, мистер Варвик, камера была еще холодной? Когда вы ее открыли, там было холодно?

— Не сказал бы, что холодно, но, в общем, прохладно, — ответил Руди.

— Но этот бутерброд совершенно сговнялся. Прошу прощения у дам. Вот! — Он протянул сандвич. — Если вы не считаете, что он испорчен, попробуйте сами.

Боб посмотрел на бутерброд с сомнением. Однако после некоторого колебания взял его и откусил с нетронутой стороны. Альберт заметил выражение мимолетной гадливости на его лице. Но он не стал сразу избавляться от своего куска. Осторожно пожевал разок-другой, потом отвернулся и сплюнул на ладонь. Сбросил с ладони в плевательницу, туда же последовал и бутерброд.

— Не испорчен, — сказал он. — Просто лишен вкуса. И не только это. У него нет, как бы это сказать, субстанции. — Рот его гадливо искривился. — Вот мы говорим о пресных продуктах. Отварной рис без подливы, вареная картошка без соли. Но даже самая пресная еда, я полагаю, имеет свой вкус. А здесь его просто нет. Все равно, что жевать бумагу. Неудивительно, что вы сочли его испорченным.

— Он и есть испорченный, — упрямо возразил лысый мужчина.

— А попробуйте-ка ваше пиво, — предложил Боб. — Оно-то не должно быть испорченным, все-таки закупорено герметически. Такое даже вне холодильника не портится.

Руди с сомнением посмотрел на бутылку «Будвайзера» в своей руке, покачал головой и протянул его Бобу.

— Больше не хочу, — сказал он. Оглянулся на холодильник и посмотрел подозрительно на Дженкинса, словно тот сыграл над ним шутку.

— Что ж, я это сделаю, раз так нужно, — сказал Боб. — Однажды я уже предложил свое тело науке. Может быть, кто-то из вас желает попробовать пиво? Мне кажется, это очень важно.

— Давайте мне, — сказал Ник.

— Нет, — вмешался дон Гаффни. — Лучше мне. Ей богу, так хочется пивка. Я и прежде пил его теплым, и ничего, не Околел.

Он взял бутылку, свернул пробку и запрокинув голову, хлебнул. В следующий момент струей выплюнул все прямо на пол.

— Господин — воскликнул он. — Совершенно выдохлось!

— Неужто? — Боб оживился. — Так-так! Отлично! Сейчас посмотрим! — Он быстро зашел за стойку бара, взял с полки бокал. Гаффни поставил бутылку возле кассы. Брайан внимательно осмотрел ее, а Боб Дженкинс взял и тоже обследовал. Никакой пены не поднялось к горлышку. «Там может быть и вода»,

— подумал он.

То, что Боб налил в бокал, однако, водой не выглядело. Похоже было на пиво. Выдохшееся пиво. Никакой пены. К внутренней стенке бокала прилипли несколько крошечных пузырьков, но ни один не всплыл к поверхности.

— Ну что ж, — сказал Ник, — выдохлось. Такое случается. Не завернут пробку как следует на фабрике — весь газ и выходит. Наверно, каждому такое попадалось.

— Но если вы к этому добавите и лишенный вкуса сандвич с салями, какие-то выводы напрашиваются, верно?

— Да о чем выводы?! — воскликнул Брайан.

— Минуточку, — ответил Боб. — Сначала давайте прореагируем на замечание мистера Хопвелла. — Он обернулся, сгреб обеими руками несколько бокалов (некоторые попадали с полки на пол и разбились), затем с ловкостью профессионального бармена расставил их в ряд. — Дайте-ка сюда еще пива! И прохладительных напитков, раз уж мы тут.

Альберт и Бетани подошли к холодильнику и каждый из них взял наугад бутылок по пять.

— Он что, чокнутый? — тихо спросила Бетани.

— Не думаю, — ответил Альберт. Он примерно понимал, что хочет им продемонстрировать писатель. — Помнишь, как он посоветовал тебе поберечь спички? Он знал — что-то в этом роде должно было случиться. Потому так и хотел, чтобы мы пошли в ресторан. Хотел продемонстрировать.

Листок дежурства был разорван десятка на три узких полосок, а лангольеры подобрались еще ближе.

Крэг ощущал их приближение где-то в глубине сознания, как растущее давление.

Давило заметно сильней.

Пора было идти.

Он взял пистолет, поднял атташе-кейс, встал и покинул комнату службы безопасности. Шел медленно и мысленно повторял: «Я не хочу вас убивать, но сделаю это, если придется. Отвезите меня в Бостон. Не хочу в вас стрелять, но сделаю, если придется. Отвезите меня в Бостон».

— Сделаю, если придется, — пробормотал Крэг, возвращаясь в зал ожидания. — Сделаю, если придется. — Его палец нащупал курок револьвера и взвел его.

На полпути через зал его внимание вновь приковал сумеречный свет, исходивший из окна. Он повернул в его сторону. Чувствовал их присутствие где-то там. Лангольеры. Они сожрали всех бесполезных, ленивых людей, а теперь возвращались за ним. Ему непременно нужно вылететь в Бостон. Знал, что это единственный путь спасения того, что от него осталось… а их смерть будет ужасной. Ужасающей будет их смерть.

Он медленно подошел к окну и уставился наружу, не замечая разговоров остальных пассажиров позади него.

Боб Дженкинс налил понемногу из каждой бутылки в свой бокал. Содержимое каждой было лишено газа.

— Убедились? — спросил он Ника.

— Разумеется, — ответил Ник. — Если вы догадались, что здесь происходит, друг, поделитесь. Расскажите, пожалуйста.

— Есть у меня идея, — сказал Боб. — Боюсь, она не очень утешительна. Но я принадлежу к категории тех людей, для которых знание в итоге лучше, чем неведение, безопаснее даже, я бы сказал, причем невзирая на то, что истина может оказаться весьма неприятной. Вы поняли?

— Не совсем, — ответил Гаффни.

Боб пожал плечами и чуть улыбнулся.

— Будь что будет, но я утаивать свои соображения не стану. Прежде чем я скажу что-то, попрошу всех осмотреть это место и сказать мне, что вы видите.

Они осмотрели весь зал, сосредоточив внимание на креслах и столиках. Однако не заметили Крэга, который стоял в дальнем конце зала и глядел на летное поле.

— Ничего, — сказала наконец Лорел. — Извините, но я ничего не увидела. Может быть, ваше зрение повнимательнее, мистер Дженкинс?

— Ничуть. Я вижу то же, что и вы, а именно — ничего. Но аэропорты открыты двадцать четыре часа в сутки. Когда произошло Событие, видимо, здесь было самое затишье в круглосуточной активности. Однако мне трудно поверить, что не было тут хотя бы нескольких человек, пьющих кофе или даже принимающих завтрак. Это могли быть работники технических служб, персонал аэропорта, транзитные пассажиры, которые предпочли сэкономить деньги и не останавливаться на ночь в ближайшем мотеле. Когда я сошел с конвейерной ленты, сразу почувствовал, что не туда попал. Почему? Да потому что аэропорты никогда не бывают полностью пустынными, так же как и полицейские участки, пожарные депо. А теперь осмотритесь еще раз и спросите себя: где недоеденные блюда, недопитые стаканы? Помните тележку в самолете, где на нижней полке находились грязные стаканы? Помните надкусанное печенье и недопитую чашку кофе возле сиденья пилота на нашем самолете? Здесь ничего подобного нет. Где хоть один признак тога, что какие-то люди тут находились в момент События?

Альберт посмотрел вокруг и медленно произнес:

— Нету здесь трубки на фордеке, верно?

Боб внимательно посмотрел на него:

— Что? Что ты сказал, Альберт?

— Когда мы были в самолете, — так же медленно сказал Альберт, — я думал о том паруснике, о котором когда-то читал. Он назывался «Мария Селеста». Кто-то обнаружил его бесцельно болтающимся в море. Вернее, не то чтобы болтающимся, поскольку в книге было написано, что все паруса были на месте, но когда люди взобрались на корабль, оказалось, что на нем никого не было. Все исчезли. А их вещи оставались на своих местах, на очаге готовилась еда. Кто-то даже обнаружил на фордеке еще дымящуюся трубку.

— Браво! — возбужденно воскликнул Боб. Теперь все смотрели на него, и никто не заметил, как Крэг Туми направился к ним. Револьвер в его руке больше не смотрел в пол.

— Браво, Альберт! Ты нашел точную аналогию! И еще одно знаменитое исчезновение имело место — целая колония поселенцев на острове Роанок близ побережья Северной Каролины. Все исчезли, но оставили после себя очаги, хижины, утварь, мусор. Теперь, Альберт, сделай еще один шаг дальше. Чем еще отличается этот аэропорт от нашего самолета?

Некоторое время лицо Альберта ничего не выражало, потом в глазах появилась догадка.

— Кольца! — воскликнул он. — Кошельки, бумажники, монеты, искусственные суставы! Здесь ничего такого нет!

— Правильно, — тихо сказал Боб. — На сто процентов правильно. Как ты говоришь, здесь ничего такого нет. Но ведь мы, спасшиеся, проснулись в самолете, верно? В кабине пилота была недопитая чашка кофе и надкусанное датское печенье. То есть эквивалент той самой дымящейся трубки на фордеке.

— Вы полагаете, что мы влетели в иное измерение, так? — спросил Альберт, в голосе — восхищение. — Прямо как в научно-фантастической истории!

Дайна склонила голову набок.

— Нет, — сказал Боб. — Я думаю…

— Осторожно! — вскрикнула Дайна. — Я слышу…

Она опоздала. Едва паралич покинул Крэга Туми, он начал действовать стремительно. Прежде чем Ник и Брайан успели обернуться, он локтем обхватил шею Бетани и потащил ее назад. Револьвер приставил к ее виску. Девушка в ужасе сдавленно крикнула.

— Я не хочу в нее стрелять, но сделаю, если придется, — сказал Крэг.

— Отвезите меня в Бостон. — Его глаза утратили отсутствующее выражение, они бросали быстрые взгляды по сторонам, в них светился испуганный параноидальный разум. — Вы слышите?! Отвезите меня в Бостон!

Брайан шагнул в его сторону, но Ник положил ему ладонь на грудь, не сводя глаз с Крэга.

— Спокойнее, друг, — сказал он тихо. — Это небезопасно. У нашего приятеля крыша поехала.

Бетани стонала под давлением его руки.

— Ты меня задушишь! Не души меня! Пожалуйста!

— Что происходит?! — крикнула Дайна. — Что там?

— Заткнись! — крикнул Крэг Бетани. — Не рыпайся! Ты вынудишь меня сделать то, чего я не хочу! — Он прижал дуло к ее голове, а она продолжала сопротивляться. Альберту вдруг стало ясно, что она не соображает, какой опасности подвергается, понятия не имеет, что у него пистолет, хотя дуло его прижато к ее виску.

— Прекрати, девочка! — резко сказал Ник. — Не сопротивляйся!

Впервые в своем бодрствующем состоянии Альберт обнаружил, что не только думает, как Аризонский Еврей, но и готов действовать, как его легендарный типаж. Не спуская глаз с безумца в джерси без воротничка, он начал медленно поднимать чехол своей скрипки. Туми на него не смотрел, его взгляд метался между Брайаном и Ником, а обе его руки были заняты в полной мере Бетани.

— Я не хочу в нее стрелять, — начал было снова Крэг, но в этот момент его рука дернулась вверх, когда девушка толкнула его задом. Тотчас она вцепилась в его руку зубами, в самое запястье.

— О! — вскрикнул Крэг и завыл. — О-о-о-о!!!

Его хватка ослабла, и Бетани вывернулась из-под нее. Альберт прыгнул к нему, подняв футляр, в тот момент, когда Туми нацелил револьвер на Бетани. Лицо его было искажено гримасой боли и гнева.

— Нет, Альберт! — крикнул Ник.

Крэг Туми увидел Альберта в последний момент и направил дуло револьвера на него. В какой-то момент Альберт смотрел прямо в дуло револьвера — такого не бывало ни в его снах, ни в фантазиях. Это было все равно что смотреть в разверзшуюся могилу.

«Наверно, я тут ошибся», — подумал он, и в этот момент Крэг нажал на курок.

Вместо выстрела прозвучал легкий хлопок, как из духового ружья, не более. Альберт почувствовал, как о его грудь с надписью на рубашке с короткими рукавами «Хард Рок» что-то стукнуло. Понял, что в него выстрелили, и одновременно обрушил чехол скрипки на голову Крэга. Послышался звук мощного удара, отдавшийся в его руках, и одновременно в мыслях прозвучал голос отца: «Что с тобой, Альберт? Разве можно так обращаться с дорогим музыкальным инструментом?»

Внутри чехла скрипка издала звук: бойнк!

Один медный замок угодил в лоб Туми, и оттуда тотчас показалась кровь, полилась струей. Колени подогнулись, и он повалился прямо перед Альбертом. Глаза Крэга Туми закатились, обнажив белки, и он потерял сознание у ног Альберта.

Сумасшедшая и одновременно чудесная мысль на миг заполнила разум Альберта: «Клянусь Богом, я никогда в жизни лучше не сыграл!» И тут же обнаружил, что задыхается. Повернулся к остальным со слабой улыбкой на губах.

— Кажется, я психанул, — сказал Туз Косснер. Его колени вдруг тоже ослабели, и он повалился на пол, прямо на футляр своей скрипки.

Он пришел в себя менее, чем через полминуты. Брайан похлопывал его по щекам и смотрел на него с тревогой. Бетани стояла на коленях возле него, глядя восхищенными сияющими глазами. Позади нее плакала Дайна в объятиях Лорел. Альберт взглянул на Бетани и ощутил, как его сердце разрастается в груди.

— Аризонский Еврей снова в седле, — пробормотал он.

— Что ты сказал, Альберт? — спросила она и погладила его по щеке. Ладонь ее была чудесно мягкой, чудесно прохладной. Альберт решил, что влюбился.

— Ничего, — ответил он.

В это время пилот снова похлопал его по щеке.

— С тобой все в порядке, парнишка? — спрашивал Брайан. — Как себя чувствуешь? Хорошо?

— Думаю, что да, — ответил Альберт. — И хватит по щеке меня бить. И потом — меня зовут Альберт. Для друзей — Туз. Я сильно ранен? Пока ничего не чувствую. Кровотечение удалось остановить?

Ник Хопвелл присел на корточки рядом с Бетани. На его лице застыла растерянная улыбка.

— Я думаю, ты выживешь, дружок. В жизни не видел ничего подобного… а повидал я много чего. Дай-ка руку, я тебе дам один сувенир на память.

Альберт протянул ему ладонь, которая заметно дрожала, и Ник что-то вложил в нее. Альберт поднес предмет к глазам и обнаружил, что это пуля.

— С пола подобрал, — пояснил Ник. — Даже не деформирована. Прямо тебе в грудь угодила — даже вон, на рубашке, след пороха. Стукнула и отскочила, представляешь? Осечка, что ли, произошла? Видно, Бог тебя любит, друг.

— Я еще про спички подумал в тот момент, — слабо сказал Альберт. — Решил, что вообще не выстрелит.

— Это было очень отважно и очень безрассудно с твоей стороны, мой мальчик, — сказал Боб Дженкинс. Лицо его было бледным, словно он сам готов был упасть в обморок. — Ох, никогда не верь писателям. Слушай их сколько влезет, но никогда не верь. Боже мой, а что, если бы я оказался неправ?

— Вы почти были неправы, — заметил Брайан, помогая Альберту подняться на ноги. — Это, знаете ли, вроде того, как вы подожгли другие спички из той чаши. Там заряда как раз хватило, чтобы вытолкнуть пулю из патрона. Чуть больше заряда, и Альберт получил бы пулю в легкие.

У Альберта снова закружилась голова. Он покачнулся, и Бетани немедленно обхватила его за поясницу.

— Я подумала, до чего же он смело поступил, сказала она, глядя на него так, будто Альберт Косснер по большой нужде ходит не иначе, как бриллиантами. — Просто невероятно.

— Благодарю, — сказал Туз с холодноватой улыбкой. — Ничего особенного. — Самый проворный еврей к западу от Миссисипи вдруг осознал, что значительная часть девушки была прижата к нему и что от нее исходил невыразимо приятный аромат. Неожиданно он почувствовал себя просто отлично. Более того, показалось, что никогда еще не чувствовал себя так классно. Тут он вспомнил про свою скрипку и подобрал чехол. На чехле образовалась небольшая вмятина, и один замочек сломался. К нему прилипли кровь и волоски. В желудке Альберта что-то лениво перевернулось. Он раскрыл чехол и заглянул внутрь. Инструмент был в полном порядке, и Альберт облегченно вздохнул.

Потом вспомнил про Крэга Туми и облегчение сменилось тревогой.

— Послушайте, а я не убил его случайно? Так сильно врезал. — Он посмотрел на Крэга, который лежал на полу возле входа в ресторан. Дон Гаффни сидел возле него на корточках. Альберту чуть снова не стало дурно. Лицо, голова Крэга были залиты кровью.

— Он жив, — сказал Дон. — Просто отключился, как электричество.

Альберт ощутил спазму в горле.

— Боже, как много крови!

— Это еще ничего не значит, — заметил Ник. — Ранения скальпа очень кровоточат. — Он подошел к Дону, взял руку Крэга и нащупал пульс. — Не забывай, дружок, что он приставил револьвер к голове девушки. Если бы нажал на курок в упор, с ней было бы все кончено. Помнишь, как один актер убил себя холостым патроном несколько лет назад? Мистер Туми получил то, на что напросился сам. Целиком его вина. Так что выброси из головы.

Ник бросил руку Крэга и выпрямился.

— Кроме того, — сказал он, вытаскивая из коробки на ближайшем столе салфетки, — пульс у него отличный. Я думаю, он через несколько минут очухается всего лишь с головной болью. Полагаю также, было бы благоразумным принять кое-какие меры по случаю такого радостного события. Мистер Гаффни, там я вижу столики возле раковины умывальника со скатертями

— как ни странно. Не могли бы вы мне принести парочку скатертей? Мне кажется, было бы разумно связать за спиной руки мистера «Я-Должен-Лететь-В-Бостон».

— А есть ли в этом нужда? — тихо спросила Лорел. — Человек все-таки без сознания, у него кровотечение.

Ник прижал салфетку к ране на лбу Крэга Туми, потом взглянул на нее.

— Вы Лорел, верно?

— Верно.

— Ну что ж, Лорел, давайте не будем приукрашивать. Этот человек сумасшедший. Не знаю — то ли наше приключение явилось причиной его безумия, то ли это у него давно, но что я знаю точно, так это то, что он опасен. Вместо Бетани он вполне мог схватить Дайну, будь она поближе от него. Если мы оставим его несвязанным, он может попытаться сделать то же самое еще раз.

Крэг застонал и слабо замахал руками. Боб Дженкинс шагнул прочь от него, едва он задвигался, хотя револьвер был благополучно заткнут за пояс Брайана Энгла. Лорел тоже отшатнулась, потащив с собой Дайну.

— Кто-нибудь умер? — нервозно спросила Дайна. — Никто? Ведь так?

— Нет, дорогая.

— Мне надо было раньше его услышать, но я слушала дяденьку, который говорил, как учитель.

— Не волнуйся, Дайна, — успокоила ее Лорел. — Все обошлось нормально. Все в порядке. — Она окинула взглядом пустой сумрачный зал и внутренне горько усмехнулась. — Ничего здесь не было в порядке. Абсолютно ничего.

Дон вернулся с красно-белыми в клеточку скатертями в каждой руке.

— Красотища, — сказал Ник. Он взял одну скатерть, закрутил ее в длинный жгут, засунул ее середину себе в рот и зажал зубами, чтобы не раскрутилась. Затем перевернул Крэга, как омлет на сковородке.

Крэг вскрикнул, веки его задрожали.

— Разве так уж необходимо быть жестоким? — резко спросила Лорел.

Ник молча уставился прямо ей в глаза. Она тотчас отвернулась. Мысленно сравнила эти глаза с глазами на фотографиях Даррена Кросби. Широко поставленные ясные глаза на симпатичном, а может, и непримечательном лице. Но и глаза, пожалуй, были непримечательными. Не из-за этих ли глаз, однако, она предприняла такое путешествие? Разве она не решила после тщательного изучения, что то были глаза человека, умеющего вести себя? Человека, который отстанет, когда скажешь ему: отстань.

Поднимаясь по трапу на рейс № 29, она говорила себе, что начинается классное приключение, экстравагантное танго с романом, импульсивный бросок через весь континент в объятия высокого темного незнакомца.

Но порой оказываешься в одной из тех скучнейших ситуаций, когда правды не избежать. Лорел подумала, что правда состоит в следующем: она выбрала Даррена Кросби потому, что его письма и фотографии подсказали ей — он не слишком отличался от мирных мальчиков и мужчин, с которыми она встречалась примерно с пятнадцатилетнего возраста. Мальчики и мужчины, которые быстро приучались вытирать ноги в дождливые вечера, прежде чем войти в дом. Мальчики и мужчины, которые без просьбы с готовностью хватают полотенца, чтобы вытереть вымытую посуду. Мальчики и мужчины, которые немедленно отцепятся от тебя, когда на них цыкнешь.

Села ли бы она на рейс № 29, если бы на фотографиях был изображен Ник Хопвелл с его умеренно карими глазами вместо темно-голубых глаз Даррена? Она так не думала. Решила, что написала бы ему доброе, но безличное письмецо: «Благодарю вас за ваш ответ и фотографию, мистер Хопвелл, но мне почему то кажется, что мы с вами друг другу не подойдем». И продолжила бы поиски человека вроде Даррена. Ну и конечно же она весьма сомневалась, что мужчины типа Хопвелла когда-либо читали журналы для одиноких сердец, не говоря уж о даче объявлений о себе в подобных изданиях. Но так или иначе она оказалась теперь с ним в этой зловещей ситуации.

Что ж… она хотела испытать какое-нибудь приключение, прежде чем достигнет среднего возраста. Разве не так? Да. И вот она здесь, подтверждая правоту Толкиена: переступила порог своего дома прошлым вечером, как обычно, и завершила свой путь в странном и страшном варианте Страны Фантазии. Но это было и приключение. Экстренная посадка… заброшенный аэропорт, безумец с пистолетом. Чем не приключение? Еще какое! В памяти Лорел всплыла фраза, прочитанная несколько лет тому назад: «Будь осторожен, когда молишься ради чего-то, потому что можешь это получить».

А ведь верно.

И как неожиданно, и как смущает.

В глазах Ника Хопвелла смущения не было… но не было в них и жалости. От его взгляда она испытала внутреннюю дрожь, и в этом чувстве не было ничего романтичного.

«Ты уверена?» — прошептал внутренний голос, и Лорел заставила его немедленно заткнуться.

Ник заложил руки Крэга за спину и сложил запястьями вместе. Крэг снова издал стон, на этот раз погромче. Начал было сопротивляться.

— Спокойно, мой старый добрый друг, — сказал Ник. Он дважды обмотал импровизированную веревку вокруг запястий Крэга и туго завязал концы. Крэг задвигал плечами и издал сдавленный крик. — Вот так! — сказал Ник и поднялся. — Запакован не хуже рождественской индейки. И у нас еще одна веревка в запасе, если эта окажется недостаточно надежной. — Он присел на ближайший столик и посмотрел на Боба Дженкинса. — Да! Так что вы там говорили, когда нас так грубо прервали?

Боб посмотрел на него с удивлением:

— Что?

— Я говорю, продолжайте. Это же интересно, — ответил Ник. Он мог быть прилежным слушателем лекций, а не человеком, который сидел на столе пустынного ресторана в аэропорту возле связанного мужчины, лежавшего в луже собственной крови. — Вы как раз остановились на том, что ситуация рейса № 29 схожа со случаем на «Марии Селесте». Любопытная аналогия.

— И вы хотите, чтобы я продолжал? — удивленно спросил Боб. — Словно ничего не произошло?

— Освободите меня! — крикнул Крэг. Голос его был слегка приглушен паласом, покрывавшим пол ресторана, однако звучал вполне живо для человека, всего пять минут назад потерявшего сознание от удара чехлом скрипки. — Я хочу встать! Я требую, чтобы вы…

И тут Ник сделал нечто такое, что повергло всех в шок, даже тех, кто наблюдал, как он выкручивал Крэгу нос, подобно крану над умывальником. Он коротко ударил его ногой в бок. Крэг вскрикнул и замолчал.

— Еще раз пикнешь, дорогой, и я тебе ребра сломаю, — мрачно сказал Ник. — Мое терпение с тобой иссякло.

— Эй! — воскликнул Гаффни ошарашенно. — Зачем это вы так…

— Слушайте! — перебил его Ник и обвел взглядом присутствующих. Его цивилизованные манеры впервые улетучились. Голос задрожал от гнева. — Вас всех пора встряхнуть, ребята и девочки, а у меня нет времени все это с вами рассусоливать. Эта слепая девочка Дайна говорит, что мы здесь влипли в какую-то беду, и я ей верю. Она говорит, что слышит что-то, нечто, приближающееся к нам. Я и этому склонен верить. Сам ни хрена не слышу, но нервы у меня почему-то очень шалят. Когда они так себя ведут, я обычно обращаю на это обстоятельство серьезное внимание. Я думаю, нечто к нам приближается, и не верю, что это нечто попытается продавать нам пылесосы или страховать жизнь. Мы, конечно, можем тут корректно и цивилизованно шуметь по поводу этого придурка. Но не лучше ли разобраться, что с нами произошло? Понимание случившегося, может быть, и не спасет наши жизни, но я все больше убеждаюсь, что отсутствие такого понимания может эти жизни прикончить, и притом очень скоро. — Он посмотрел на Дайну. — Скажи мне, Дайна, если я не прав. Тебя я выслушаю с удовольствием.

— Я не хочу, чтобы вы мучили Туми. Но я не считаю, что вы не правы, — ответила Дайна слабым, дрожащим голоском.

— Ну что ж, — сказал Ник. — Годится. Сделаю все, что в моих силах, чтобы больше его не трогать… хотя обещаний и не даю. Прежде всего хочу отметить элементарный факт. Этот парень, которого я связал…

— Туми, — подсказал Брайан. — Его зовут Крэг Туми.

— Ладно. Мистер Туми — сумасшедший. Если мы найдем дорогу обратно в наш мир или найдем то место, куда перебрались все люди, мы сможем организовать для него какую-то помощь. Но сейчас единственное, чем мы ему можем помочь, это вывести его из строя, что я и сделал со щедрой и душевной помощью Альберта. Теперь мы можем заняться своими делами. Кто-нибудь имеет возражения?

Ответа не последовало. Остальные пассажиры рейса № 29 с тревогой смотрели на Ника.

— Ладно, все, — сказал Ник. — Пожалуйста, продолжайте, мистер Дженкинс.

— Я… я не привык… — Боб с усилием попытался взять себя в руки. — В своих книгах, возможно, я убил достаточно людей, чтобы заполнить ими до отказа самолет, на котором мы летели. Но то, что произошло здесь, поверьте, первый акт насилия, который я видел воочию. Простите, если… м-м… вел себя нехорошо.

— Вы очень хорошо себя вели, мистер Дженкинс, — сказала Дайна. — А мне так интересно вас слушать. Как-то лучше себя начинаешь чувствовать.

Боб благодарно посмотрел на нее и улыбнулся.

— Спасибо тебе, Дайна. — Он сунул руки в карманы, бросил беспокойный взгляд на Крэга Туми, потом дальше на пустой зал ожидания.

— Я кажется, отметил главную ошибку в ходе наших размышлений, — сказал он. — Она вот в чем: мы все предположили, когда до нас дошел масштаб этого События, что нечто стряслось со всем остальным миром. Такое предположение легко понять, поскольку мы живы-здоровы, а все остальные, включая пассажиров, с которыми мы садились в самолет в Лос-Анджелесе, похоже исчезли. Однако есть свидетельства, заставляющие нас прийти к выводу о том, что то, что случилось, произошло только с нами одними. Я убежден, что тот мир, который мы знали, продолжает жить, как ни в чем ни бывало. Это мы — пропавшие пассажиры и одиннадцать уцелевших на рейсе № 29

— исчезли, пропали.

— Может, я тупой, но что-то не понимаю, что вы имеете в виду, — сказал Руди Варвик.

— Я тоже, — поддержала Лорел.

— Мы упомянули два знаменитых исчезновения, — тихо сказал Боб. Теперь к нему как будто прислушивался и Крэг Туми. По крайней мере, перестал ворочаться, пытаясь освободиться. — Один случай — с «Марией Селестой» — произошел в море. Второй — с островом Роанок — произошел возле моря. И эти два случая не единственные. Я припоминаю по крайней мере еще два с самолетами: исчезновение самолета «Амелия Эрхарт» над Тихим океаном и исчезновение нескольких самолетов с авианосца над той частью Атлантического океана, которая извечна как Бермудский треугольник. Это случилось не то в 45-м, не то в 46-м году. Пошла неразборчивая информация от ведущего пилота, с базы во Флориде немедленно были отправлены спасательные самолеты, но никаких следов исчезнувших самолетов или их экипажей так и не обнаружили.

— Я тоже слышал об этом, — сказал Ник. — Что, собственно, и послужило дурной репутацией злосчастному треугольнику, насколько мне известно.

— Да что вы! — вмешался Альберт. — Там же погибло много кораблей и самолетов. Я читал об этом в книге Чарлза Берлица. Так интересно. — Он посмотрел по сторонам. — Вот уже никогда не думал, что сам окажусь в их ситуации.

Дженкинс сказал:

— Я не знаю, пропадал ли когда-нибудь самолет над континентом Соединенных Штатов, но…

— Такое случалось не раз с маленькими самолетами, — перебил его Брайан. — Лет тридцать пять назад произошло и с пассажирским самолетом. Там было что-то около сотни пассажиров. Не то в 55-м, не то в 56-м году. Марки самолета не помню. Он летел в Денвер из Сан-Франциско. Пилот связался с диспетчерской Рено — обычная рутинная связь — и после этого о нем ничего больше не было слышно. Были, конечно, поиски, но… бесполезно.

Брайан заметил, что все смотрели на него словно зачарованные страхом. Неловко засмеялся.

— Пилотские легенды, — сказал он извиняющимся тоном. — Годится для мультика Гэри Ларсона.

— Наверняка они все проскочили, — пробормотал писатель. Он принялся поглаживать щеку пальцами. На лице выражение угрюмой печали и страха. — А тела их не нашли?

— Ну, скажите нам, что вам известно или что вы предполагаете, — попросила Лорел. — А то все это нагромождается и нагромождается. Если я не получу никаких ответов на все эти загадки, можете меня тоже связать и положить возле мистера Туми.

— Не надо льстить себе, — довольно отчетливо, хотя и приглушенно произнес Крэг.

Боб удостоил его еще одним обеспокоенным взглядом и после этого собрался с мыслями.

— Здесь нет беспорядка, а на самолете — есть. Здесь нет электричества, а на самолете оно есть. Это, конечно, еще не основание для каких-то достоверных выводов — все-таки на самолете имеется собственная система энергоснабжения. А здесь ток поступает откуда-то с электростанции. Но подумайте тогда о спичках. Бетани была на самолете, и ее спички действуют отлично. А спички из чаши здесь не загораются. Пистолет, который мистер Туми взял в службе безопасности, едва выстрелил. Я думаю, если вы здесь попробуете фонарь на батарейках, он тоже не будет работать. Если и загорится, то ненадолго.

— Вы правы, — сказал Ник. — И нам нет нужды искать здесь фонарик, чтобы проверить вашу теорию. — Он показал пальцем вверх. Там на стене находилась сигнальная лампа над грилем на кухне. Она не горела, как и прочие лампы. — Она — на батарейках, — продолжал Ник. Едва отключается электричество, светочувствительный соленоид тут же ее включает. Здесь достаточно сумрачно, она должна была сработать, однако этого не произошло. Это означает — либо в цепи соленоида что-то не так, либо батареи сели.

— Подозреваю и то, и другое, — заметил Боб Дженкинс. Он неторопливо подошел к двери ресторана и выглянул из нее. — Мы оказались в мире, который выглядит целостным и достаточно прибранным. Но в то же время этот мир выглядит почти полностью истощенным. Газированные напитки выдохлись, еда безвкусная, воздух без запахов. Мы еще пахнем — я ощущаю запах духов Лорел и лосьон после бритья капитана, например. Но здесь все потеряло запахи.

Альберт взял бокал с пивом и как следует понюхал. Решил, что очень слабый запах все же бью. Засушенный между страницами книги цветок мог дать подобное воспоминание о запахе.

— То же самое и со звуками, — продолжал Боб. — Они плоские, одномерные, лишенные резонанса.

Лорел вспомнила клап-клап — звук ее туфель по бетону и отсутствие эха, когда капитан сложил ладони рупором и закричал возле эскалатора, вызывая мистера Туми.

— Альберт, могу я попросить тебя что-нибудь сыграть на скрипке? — обратился к Косснеру Боб.

Альберт посмотрел на Бетани. Та кивнула и улыбнулась.

— Хорошо. Конечно. Мне, честно, и самому любопытно, как она звучит после… — Он бросил взгляд на Крэга Туми. — Ну, понимаете.

Открывая футляр, он слегка поморщился, когда его пальцы коснулись защелки, рассекшей лоб Крэга Туми, и извлек скрипку. Бегло провел по ней рукой ласковым жестом. Затем взял смычок в правую руку и зажал скрипку подбородком. Некоторое время стоял неподвижно, раздумывая. Какая музыка могла подойти к этому странному новому миру, где телефоны не звонили и псы не брехали? Стравинский? Моцарт? А может, Дворжак? Нет. Все не то. Вдохновение пришло внезапно, и он заиграл «Кто-то там на кухне с Дайной».

На середине куплета смычок остановился.

— Сдается мне, что ты скрипку попортил, когда огрел этого типа, — сказал Дон Гаффни. — Звучит, будто ватой набитая.

— О нет, — медленно произнес Альберт. — Моя скрипка в полном порядке. Я сужу по тому, как ее чувствую, как действуют струны под пальцами. Но тут есть и еще что-то. Подойдите, мистер Гаффни. — Гаффни приблизился и остановился рядом с Альбертом. — А теперь приблизьтесь как можно ближе к скрипке. Нет… не настолько близко, а то я вам в глаз могу смычком угодить. Вот. Вот так. Теперь опять послушайте.

Альберт начал играть снова, мысленно подпевая. Так он делал всегда, когда исполнял эту залихватскую, зажигательную мелодию:

«Сингин фи-фи-фидли ай-о, Фи-фи-фидли-ай-о-хо-х о-хо, Фи-фи-фидли-ай-о, Страммин он дэ олд банжо».

— Почувствовали разницу? — спросил он, закончив куплет.

— О! Куда лучше звучит вплотную. Ты это имел в виду? — сказал Гаффни. Он смотрел на Альберта с большим уважением. — Здорово ты играешь, парень.

Альберт улыбнулся Гаффни, но на самом деле он говорил все это для Бетани Симмс.

— Иногда, когда я уверен, что моего учителя нет поблизости, играю старые песни «Лед Зеппелин», — сказал он. — На скрипке эти старые клевые хиты — полный отпад. Вы бы удивились. — Он посмотрел на Боба. — Так или иначе, это как раз иллюстрирует то, что вы говорите. Чем ближе, тем лучше скрипка звучит. Здесь дело в воздухе, а не в скрипке. Он не проводит звуки, как положено, вот скрипка и звучит подобно тому, какое пиво на вкус.

— Выдохшееся, — подсказал Брайан.

Альберт кивнул.

— Спасибо тебе, Альберт, — поблагодарил Боб.

— Не за что. Можно положить в чехол?

— Конечно. — Боб продолжил, пока Альберт укладывал инструмент в футляр, потом салфеткой протер запачканную защелку и собственные пальцы. — Вкус и звук не единственные расстроенные элементы в данной обстановке. Обратите внимание на облака, например.

— А что с ними? — спросил Руди Варвик.

— Они не сдвинулись с места с тех пор, как мы прибыли. И не думаю, что они вообще двигаются. Полагаю, что структура погоды, к которой мы привыкли, либо застыла, либо тоже выдыхается, как старые карманные часы.

Боб сделал паузу. Для всех он вдруг начал выглядеть старым, беспомощным и испуганным.

— Как выразился мистер Хопвелл, не будем рассусоливать. Здесь вообще все выглядит ненормальным. Дайна, чьи органы чувств, включая странное шестое чувство, гораздо более развиты, чем наши, видимо, ощутила все это наиболее сильно. Но и все мы в какой-то мере почувствовали. Здесь все неправильно. А теперь — к самой сути дела. — Он отступил и встал лицом ко всем. — Каких-нибудь минут пятнадцать назад я сказал, что время внешне выглядит как близкое к обеду. Сейчас оно кажется мне еще более поздним. Я бы сказал — три часа дня. Возможно, и четыре. И знаете, мой желудок требует еще даже не завтрака, а пока что чаю попить. У меня такое жуткое предчувствие, что за окном стемнеет прежде, чем наши часы покажут без четверти десять утра.

— А еще ближе к делу, друг? — спросил Ник.

— Я думаю, что все дело во времени, — тихо сказал Боб. — Не о пространстве и измерениях, как предположил Альберт, идет речь, а о времени. Представьте себе, что иногда в потоке времени появляется дыра. Не искривление, а разрыв. Разрыв в ткани потока времени.

— Ну, уж это вы такое загнули, чего мне, по правде говоря, не доводилось слышать! Черт-те что! — воскликнул Дон Гаффни.

— Аминь, — отозвался с пола Крэг Туми.

— Нет! — резко возразил Боб. — Если вам это кажется безумием, вспомните, как звучала скрипка Альберта в нескольких шагах от него. Да просто посмотрите вокруг себя, мистер Гаффни. Просто осмотритесь. То, что происходит с нами… во что мы влипли… вот где черт-те что! Вот где безумие!

Дон нахмурился и сунул руки в карманы.

— Вы продолжайте, — попросил Брайан.

— Ладно. Я вовсе не утверждаю, что все так и есть, как я говорю. Просто предлагаю хоть какую-то гипотезу, чтобы объяснить ситуацию, в которую мы угодили. Предположим, что такие разрывы в потоке, как говорят фантасты, в темпоральном потоке, время от времени случаются. Обычно, скажем, над ненаселенными районами. Конечно, я имею в виду океаны. Не знаю сам почему, но это мне представляется пока что логичным предположением, поскольку именно над океанами происходили эти странные исчезновения.

— Погодная структура, между прочим, над водами почти всегда отлична от таких структур над сушей, — заметил Брайан. — Так что вполне может быть.

Боб кивнул.

— Так или не так, но подобное можно допустить, поскольку все укладывается в понятный нам контекст. Это можно сравнивать с редчайшими погодными феноменами, о которых порой сообщают. Скажем перевернутые смерчи, радуги замкнутой окружности, звездный свет днем. Такие разрывы потока времени могут происходить спонтанно или могут перемещаться подобно тому, как перемещается фронтальная волна под давлением. Но они, видимо, очень редко возникают над сушей. Однако статистика утверждает — то, что может случиться, рано или поздно случается непременно. Давайте предположим, что минувшей ночью такой разрыв появился-таки над сушей… и нам «повезло» влететь в него. Знаем и еще кое-что. Некое неведомое нам правило собственности этой штуки делает невозможным для любого живого существа проникнуть сквозь нее, если оно не спит.

— М-да… Прямо сказки, — сказал Гаффни.

— Вот тут я согласен, — сказал с пола Крэг.

— Заткнись, негодяй, — рыкнул на него Гаффни. Крэг поморгал, потом приподнял верхнюю губу в подобии улыбки.

— Вообще-то похоже на правду, — тихо сказала Бетани. — Ощущение такое, что мы сбились с пути, пошли не в ногу со всеми, со всем.

— Ну, а что тогда случилось с экипажем и пассажирами? — спросил Альберт. Судя по голосу, он чувствовал себя скверно. — Если мы прорвались вместе с самолетом, что стало с остальными пассажирами?

Воображение услужливо подсказало ему ответ в виде картины: сотни людей падали с неба. Разрывались штаны и галстуки, платья — вверх, обнажая подвязки и трусики, туфли срывались с ног, авторучки (кроме тех, что остались в самолете) вырывались из кармашков. Люди машут руками и ногами, пытаясь кричать в разреженном воздухе — люди, которые сразу же лишились бумажников, кошельков, мелочи в карманах, а в одном случае даже имплантированного стимулятора сердца. Увидел, как они врезаются в землю подобно бомбам-болванкам, раздавливая кусты в лепешку, вздымая облака пыли, впечатывая свои силуэты в поверхность пустыни.

— Я предполагаю, что они испарились, — ответил Боб. — Полностью испарились.

Дайна сначала не поняла, но вдруг вспомнила сумочку тети Викки, в которой все еще лежали чеки на предъявителя, тихо заплакала. Лорел обняла плечики слепой девочки. Альберт мысленно вознес торопливые благодарения Богу за то, что мать в последний момент передумала лететь с ним, чтобы довезти до места.

— Во многих случаях их личные вещи исчезли вместе с ними, — продолжал писатель. — Те, кто оставили сумочки, кошельки, бумажники, возможно, вытащили их перед… Событием. Хотя, трудно сказать наверняка. Что ушло и что было оставлено… Я, знаете ли, больше всего думал и думаю о том парике. Вот уж что не укладывается ни в какие рамки.

— Вообще-то вы правы, — сказал Альберт. — Искусственные суставы, например. Сомневаюсь, что тот человек вытащил его из плеча или колона, чтобы, знаете, поиграть От скуки.

— Тут я тоже согласен, — сказал Руди Варвик. — Не слишком уже долго летели, чтобы так соскучиться.

Бетани бросила на него взгляд и захихикала.

— Я-то сам из Канзаса, — сказал Боб. — И этот элемент непредсказуемости напомнил мне смерчи, которые иногда летом появлялись в наших краях. Иногда они сметали целый дом, а сортир оставляли в целости и сохранности, представляете? Или, скажем, сметут сарай, вырвав всего лишь одну доску, но самую чувствительную.

— Слушай, дорогой, давай-ка еще ближе к делу, — сказал Ник. — Я уж не знаю, сколько сейчас времени, но чувствую, что стало что-то поздновато.

Брайан подумал о Крэге Туми, мистере «Я-Должен-Лететь-В-Бостон», который стоял у аварийного выхода и орал: «Времени нет! Времени совсем в обрез!»

— Хорошо, — сказал Боб. — Постараемся сделать выводы. Допустим, что такие разрывы во времени возможны, и мы попали в один из них. Я полагаю, что мы вернулись в прошлое и обнаружили эту неприятную истину о путешествии во времени: оказывается, невозможно очутиться в Техасе 22 ноября 1963 года и предотвратить убийство Кеннеди. Невозможно наблюдать, как строятся пирамиды или разрушается Рим. Нельзя исследовать мир динозавров. — Он широко развел руки, словно пытаясь охватить весь мир безмолвный мир, в котором они очутились. — Вот посмотрите, коллеги-путешественники во времени. Таково прошлое. Оно пусто и безмолвно. Это мир, а возможно и вселенная, в котором не больше значения и смысла, чем в выброшенной банке из-под краски. Я допускаю даже, что мы отпрыгнули в прошлое на абсурдно короткий промежуток времени. Может быть, какие-нибудь пятнадцать минут, но окружающий мир уже начинает распадаться, исчезают раздражители наших чувств. Электричество исчезло. Погода застыла в том виде, какой она была в момент нашего прыжка в прошлое. Но еще мне кажется, что по мере того, как мир развинчивается, время, напротив, взвинчивается, как спираль, нагромождаясь само на себя.

— А не может это быть будущим? — спросил Альберт осторожно.

Боб Дженкинс пожал плечами. Он выглядел очень усталым.

— Не могу сказать с уверенностью. Откуда мне знать? Но я так не думаю. Это место, куда мы попали, выглядит старым, глупым, немощным и бессмысленным… Такое ощущение, что… не знаю я…

Тогда заговорила Дайна, и все обернулись к ней.

— Оно ощущается, как завершенное, — тихо сказала она.

— Вот именно, — согласился Боб. — Спасибо тебе, дорогая. Именно это слово я и подыскивал.

— Мистер Дженкинс?

— Да?

— Тот звук, о котором я говорила, я его слышу лучше. — Она сделала паузу. — Он приближается.

Все умолкли и стали прислушиваться. Лица вытянулись. Брайану показалось, что он что-то слышит, но тут же решил, что это всего лишь звук собственного сердцебиения. Или просто почудилось.

— Пойду-ка я к окну, — сказал Ник. Он перешагнул через неподвижную фигуру Крэга, едва взглянув на него, и вышел из ресторана.

— Эй! — воскликнула Бойни. — Я тоже хочу пойти!

Альберт отправился за ней следом, присоединились и остальные. Перед тем как выйти, Брайан обернулся к Лорел и Дайне.

— А вы что?

— Я не хочу идти, — ответила Дайна. — Мне и отсюда все слышно. — После паузы добавила: — Я буду слышать это все лучше и лучше, если мы вскоре отсюда не улетим.

Брайан перевел взгляд на Лорел.

— Я останусь с Дайной, — тихо сказала она.

— Ладно, — согласился Брайан. — Только держитесь подальше от мистера Туми.

— Держитесь подальше от мистера Туми, — злобно скопировал Крэг, лежа на полу. Он с трудом повернул голову и скосил глаза на Брайана. — Вам это с рук не сойдет, капитан Энгл. Не знаю, какую вы затеяли игру с вашим другом-солдафоном, но от расплаты вам не уйти. Ваша следующая работенка в качестве пилота скорей всего будет где-нибудь в Колумбии, на перевозке кокаина по ночам. Во всяком случае, не соврете, когда будете рассказывать своим дружкам, какой вы рискованный летун.

Брайан раскрыл было рот, чтобы что-то ответить, но передумал. Ник сказал, что этот человек был безумен, пусть даже временно, — и он был прав. Пытаться спорить с сумасшедшим было и бесполезно, и напрасной тратой времени.

— Мы близко не подойдем, не волнуйтесь, — сказала Лорел. Она подвела Дайну к одному из столиков, и обе сели. — Все будет в порядке.

— Ну, хорошо, — сказал Брайан. — Если что — кричите. Если он попытается развязаться.

Лорел слабо улыбнулась:

— Можете на нас положиться.

Брайан подошел и на всякий случай проверил узел, которым был связан Крэг Туми, потом вышел и направился в зал ожидания к остальным, которые стояли в ряд возле огромного окна.

Он начал слышать это, еще не дойдя до середины зала, а когда присоединился к остальным, принять звуки за слуховую галлюцинацию было невозможно.

«Удивительный слух у этой девочки», — подумал Брайан.

Звук, правда, был очень слабым, по крайней мере, для него, но он присутствовал и, похоже, доносился с востока. Дайна сравнила его с воздушным рисом после того, как зальешь его молоком. Для Брайана это напоминало статические разряды в радиоприемнике, сильные разряды в моменты усиления солнечной активности. Но в чем он был полностью согласен с Дайной, так это в том, что звучало это плохо.

Ощутил, как на затылке волосы встали дыбом. Посмотрел на других и обнаружил на лицах выражение откровенного страха. Ник, пожалуй, лучше всех контролировал себя. Девушка, которая чуть не свалилась со ската, Ботани, выглядела самой испуганной. Все слышали в этом звуке одно и то же.

Нечто очень плохое.

Что-то приближалось. Торопилось к ним.

Ник обернулся к нему:

— Что ты об этом думаешь, Брайан? Есть идеи какие-нибудь?

— Нет, — ответил Брайан. — Ни малейшего представления не имею. Мне ясно одно, что это единственный звук в городе.

— Пока еще не в городе, — сказал Дон. — Но скоро будет, я думаю. Хотелось бы только знать — как скоро.

Все снова умолкли, вслушиваясь в шипение и потрескивания, доносившиеся с востока. Брайан подумал: «Я почти знаю, что это за звук, мне кажется. Не крупа в молоке и не статические разряды по радио, а… что же?.. Будь он еще чуть громче…»

Но он не хотел знать — и внезапно понял это весьма отчетливо. Не дай Бог! Звук пробирал до мозга костей.

— Нам нужно немедленно отсюда убираться! — сказала громко Бетани. Голос ее дрожал. Альберт робко обнял ее за талию, а она обеими руками вцепилась в его ладонь. — Сейчас же нужно спасаться!

— Совершенно верно, — сказал Боб Дженкинс. — Она абсолютно права. Этот звук — не знаю, что он означает, — просто ужасен. Нам нужно отсюда улетать.

Все повернулись к Брайану. «Кажется, я опять капитан», — подумал он. Увы, они ни черта не понимают. Даже Дженкинс, столь талантливый в дедукциях, и тот не понимает, что никуда они не улетят. Некуда деваться.

То, что издавало подобные звуки, неуклонно приближалось к ним. Но какое это имело значение? Потому что к тому времени, как оно прибудет, они по-прежнему останутся здесь. Выхода не существовало. Брайан это осознал, хотя больше никому невдомек была столь простая истина. Теперь пилот понял, что чувствует зверь, попавший в капкан, когда слышит вот такой же точно хруст валежника под сапогами приближающегося охотника.

Date: 2015-09-05; view: 342; Нарушение авторских прав