Черная река

По моим прикидкам, сейчас было не больше четырех утра, а «Ученая сова» уже кипела от приготовлений в дорогу. Мы въехали во двор трактира в тот момент, когда Халлас и Делер, ругаясь между собой, снаряжали в дорогу четырех вьючных лошадей. Нас увидели. На вопросительный взгляд Миралиссы Алистан Маркауз молча передал ей ключ.

– Гаррет, я знал, что ты справишься! – дружелюбно хлопнул меня по плечу Дядька.

Благодаря эльфийскому шаманству рука десятника, в которую угодил арбалетный болт, уже полностью зажила.

– Зато я вот не знал, – сказал я.

– Бывает...

Уж не знаю, что он имел в виду.

– Вор, на минутку! – подозвал меня Маркауз.

– Бери. – Миралисса протянула мне ключ. – Пусть лучше он будет у тебя.

В прошлый раз, когда она пыталась вручить мне на хранение ключ, я отказался, теперь же... Может, и вправду лучше носить его при себе, а то снова украдут?

Я молча повесил ключ себе на шею и убрал его под одежду.

– Лафреса попыталась разорвать узы, но у нее ничего не вышло, – сообщил я эльфийке.

– Этого стоило ожидать. Не так-то просто разорвать узы Танцующего с тенями. Хозяин просто еще не знает, что гоблинские пророчества начали исполняться.

– Вы тоже верите в чушь нашего шута? – кисло спросил я у нее.

– А почему бы и нет? – Эльфийка перекинула косу, через плечо. – Его пророчества нас пока еще ни разу не подводили.

К нам подошел Дядька:

– Милорд Алистан, леди Миралисса... У нас все готово, можем отправляться.

– Хорошо. Мастер Квилд!

– Да, леди Миралисса? – подскочил трактирщик.

– Вы все сделали?

– Да, в точности, как вы мне сказали. – Квилд принялся загибать пальцы, перечисляя поручения. – Слуг отправил на две недели по домам, родственников вывез из города, трактир закрываю, скоро уйду сам. Вас я не видел, точнее, видел, но что вы делали, не знаю, я человек маленький...

– Именно так, мастер Квилд. Не тяните, уходите быстрее, вы можете попасть под горячую руку. Вот вам за труды.

Трактирщик принял полный кошель монет и рассыпался в благодарностях.

– Позвольте посоветовать, леди Миралисса. Уходить лучше через Грязные ворота, они на ночь никогда не закрываются, а стражники за монетку о вас и не вспомнят.

– Так мы и сделаем, мастер Квилд, а теперь прощайте!

Квилд еще раз поклонился, пожелал доброй дороги и скрылся в трактире, чтобы закончить последние дела.

– За монетку они о нас и не вспомнят, а за две очень даже и вспомнят, – сказал я, в общем-то ни к кому не обращаясь.

– Верно мыслишь, вор. Пусть мастер Квилд думает, что мы поедем через Грязные. Вреда это ни ему, ни нам не принесет. Попробуем покинуть город через Праздничные.

Басс сидел на крылечке и с интересом и видимым облегчением наблюдал за нашими сборами. Басс! Тьма меня раздери, я совсем забыл о нем!

– Твоя лошадь. – Элл протянул Бассу уздечку.

– Спасибо, я больше доверяю своим ногам, доберусь до дома пешком. Гаррет, можно тебя на минутку? Надо поговорить.

Элл преградил ему дорогу:

– Наговоришься еще. Ты едешь с нами.

– С вами?!

– С нами?! – выдохнул я. – Какой тьмы ему надо ехать с нами?! Этого еще не хватало!

– Тут мы с тобой мыслим совершенно одинаково, Гаррет. Я тоже считаю, что твоего знакомого нужно оставить здесь, но треш Миралисса думает иначе.

– Я сейчас с ней поговорю, – решительно сказал я. Путешествовать в одной компании с Бассом мне не очень-то хотелось.

– Все очень просто, мастер Басс. – Эльфийка дома Черной луны уже была рядом. – Мы не можем оставить тебя здесь...

– Ты начнешь болтать, – продолжил Элл. – А нам этого не нужно.

– Обещаю, что буду нем как рыба.

– Вы, люди, очень много обещаете, но мало выполняете. Хотя ты прав, если ты решишь остаться здесь, то точно будешь нем как рыба...

Дальнейшие пояснения не требовались – или лошадь и совместное путешествие, или кривой эльфийский клинок в горло.

– Гаррет! Ты хоть им скажи! – обратился ко мне Басс.

– Прости, но я ничего не могу поделать, – с сожалением покачал я головой.

Миралисса права – даже если Басс не проболтается, его могут найти люди графа... Басса, по эльфийским понятиям, проще убить, но раз уж я замолвил за него словечко, то темные сделали для него исключение, предоставив Бассу лошадь и возможность отправиться в путь вместе с нами.

– Это безумие! Видно, сам Неназываемый дернул меня связаться с вашей компанией! – Басс зло сплюнул, понимая, что выхода у него нет и придется разделить с нами дорогу. – Куда вы хоть едете-то?

– Об этом тебе знать не стоит, человек, садись в седло и помалкивай. Да, если вздумаешь сбежать, помни – я буду рядом.

Элл с первой минуты знакомства воспылал к Бассу огромной «любовью».

– Вот и совершай после этого добрые дела! – Все еще злясь, Басс залез на лошадь. Надо сказать, что вышло у него это довольно неуклюже.

– Не переживай, могло быть и хуже, – утешил я его.

Пчелка потянулась ко мне, прося лакомства, но у меня в карманах ничего не было, и я лишь развел руками.

– На. – Сурок протянул мне яблоко.

– Спасибо.

Пчелка весело схрумкала угощение и благожелательно покосилась на меня, прося добавки.

– Гаррет! – Кли-кли, казавшийся маленьким холмиком на спине своего огромного черного коня, подъехал ко мне. – Ты не мог бы отдать мне мой медальон?

– Конечно. – Я и забыл о безделушке Кли-кли. – Вот, спасибо.

– Не за что. – Гоблин повесил его себе на шею. – Ну что, готов в дорогу?

– Нет.

– Понятно, – усмехнулся шут. – Ночевки в открытом поле и баланда, сваренная Халласом, не для тебя.

Ответить я не успел, потому как, посылая проклятия небесам и зеленому гоблину, появился Делер:

– Кли-кли! Это ты взял последнюю бутылку вина?!

– Гаррет, я, пожалуй, поеду, – заспешил шут. – Нет, ничего я не брал! Больно мне нужна твоя «Асминская долина»!

– А откуда ты тогда знаешь название вина? – подозрительно прищурился карлик.

– Так, на ум пришло.

– Кли-кли, сто... стой, кому говорят! Ах ты, ворюга полвершковая!

Что бы ни происходило в нашем мире – Кли-кли остается неизменным и верным своим привычкам.

* * *

Через Праздничные ворота мы проехали, не испытывая никаких трудностей. Заспанные стражники без всяких вопросов и с услужливостью, какая только была возможна, распахнули нам ворота и выпустили из города, не задав ни одного вопроса о целях столь поспешного выезда из города в ночную пору. Золото, врученное капралу, действовало лучше всяких грамот с печатями городского совета.

За два последующих дня мы преодолели расстояние, которое разделяло Ранненг и Иселину. Всю дорогу мы скакали с бешеной скоростью, чтобы как можно больше увеличить разрыв между нами и возможной погоней, снаряженной графом Балистаном Паргайдом. Тракт, по которому мы ехали, был многолюден и оживлен. И в Ранненг и из Ранненга спешили путешественники и мастеровые, шли обозы, тащившие на продажу всякую всячину. Деревни встречались через каждую лигу, и отряду не приходилось ночевать в чистом поле.

Басс был хмур и мрачен, всю дорогу за ним следовал или Элл, или Дядька. Хорошо, что мой дружок решил не рисковать и не предпринимал попыток к бегству, понимая, чем ему это грозит. На мой вопрос, неужели Басс поедет с нами до Храд Спайна, Миралисса лишь сказала, что найдет, где его пристроить.

– На границе много постов и крепостей. Посидит там, пока мы не вернемся, а потом уж пусть отправляется на все четыре стороны.

Сообщать о решении эльфийки Бассу я не стал. Не думаю, что он бы обрадовался этим новостям. На второй день Басс сдружился с Фонарщиком и принялся напевать песенки под музыку дудочки Мумра. На привалах Басс играл с кем-нибудь в кости или карты и, как обычно, почти всегда выигрывал. Лишь ушлый Кли-кли мог переиграть бывшего ученика Фора. Оба шельмовали и мухлевали, но гоблин делал это даже лучше, чем Басс-проныра.

К пяти часам вечера второго дня пути мы выехали к Иселине.

Я увидел сверкающую ленту реки еще тогда, когда мы находились в лесу. Отблески солнца отражались в воде и били сквозь деревья прямо в глаза. Когда мы оказались на открытой местности, у меня захватило дух.

Отряд стоял на невысокой возвышенности, и широкая лента реки лежала перед нами как на ладони. За время путешествия я успел повидать множество речушек, речек и рек. Но все они не шли ни в какое сравнение с Иселиной. Передо мной лежала мать всех северных рек. Огромная, широкая и полноводная, она начиналась где-то там, где ручьи с Гор карликов сливались в могучую реку, протекающую через леса Заграбы и впадающую в Море Бурь далеко на северо-востоке.

Впереди лежал небольшой городок. Я не увидел ни стен, ни сторожевых башен. Это был даже не городок, а большая деревня, пускай дома в ней большей частью оказались двухэтажными. Неподалеку от городка возвышались мощные бастионы замка.

– Сурок, – спросил я у Дикого. – Что это за городок? Воин довольно странно посмотрел на меня и ответил:

– Болтник, Гаррет.

– Тот самый?

– Да.

Все знают и все помнят котел под Болтником, в который угодила четверть нашей армии во время Войны Весны. Люди стояли на берегу Иселины, ожидая, когда через нее начнут переправляться ударные силы орков. Никто тогда не знал, что выше по течению, в пятидесяти лигах отсюда, орки опрокинули людской заслон, отбросили людей к Ранненгу и ударили в тыл тем, кто дожидался их под Болтником. Первые прижали людей к реке, на другом берегу тоже было черно от лучников орков. Наша армия оказалась между молотом и наковальней. Почти никому не удалось вырваться из этого окружения; тех, кто ушел по воде или прорвался сквозь кольцо, – были единицы. В день, когда все это случилось, люди поняли, что не зря эльфы назвали реку Иселиной, то есть Черной рекой. Черная река – черные дни. Правда, в те дни река была не черной, а красной от крови людей и орков.

Алистан не повел отряд в городок, мы обошли его стороной, и белые дома с красными черепичными крышами остались по правую руку. Все понимали, что не стоит лезть туда, где возможны хоть какие-то, пускай и призрачные, неприятности. Горький опыт Ранненга пошел Алистану Маркаузу на пользу. Угорь и Арнх отправились в город узнать насчет переправы на тот берег, а мы остались в небольшом лесочке возле самой воды, чуть ниже по течению от Болтника.

Возле реки пахло свежестью и влажной травой. Берега заросли осокой и камышом, раскидистые ивы склонили ветки с серебристо-зелеными листьями к самой воде. Вокруг лошадей тут же закружилась пара слепней, названных Кли-кли «бзыками». Гоблин немедленно устроил на «бзыков» охоту.

Противоположный берег отсюда казался очень далеким. Я бы не стал ставить на то, что смог бы до него доплыть. Деревья на той стороне казались махонькими, не больше половинки моего мизинца.

– Чего, Гаррет, смотришь? Речек не видел? – Рядом со мной присел Халлас и принялся раскуривать трубку.

– Таких больших – нет.

– А по мне – лучше бы их совсем не видеть. Река – это лодка. А я ненавижу лодки!

– Если ты не понял, то наш гном очень боится плавать, – сказал Медок, стоявший неподалеку от нас.

– Гномы ничего не боятся! Просто лодки – это не для гномов, Медок!

– Для гномов мотыги, – подал реплику Делер. – Да не нервничай, Счастливчик! Переправишься ты без всяких мучений. К тому же не лодка это, а паром.

– Иначе говоря, большая лодка. Один хрен, где блевать! – хмуро выпустил колечко дыма Халлас.

– У него морская болезнь, – пояснил Медок Кли-кли.

Халлас задымил еще сильнее, угрюмо косясь на водные просторы.

– Морская болезнь еще ничего! Я вот плавать не умею, – с излишней гордостью проинформировал нас Кли-кли.

– То есть совсем? – Халлас посмотрел на шута.

– То есть как топор! И я нисколько не боюсь.

– Ядрена кочерыжка! Я же говорил, что гномы ничего не боятся! – взорвался Халлас. Вернулись Угорь и Арнх.

– Ничего не получается, милорд Алистан. – Лысина Арнха блестела от пота. – У них какой-то городской праздник. Никто не работает, оба парома простаивают, все пьяны. Так что до завтрашнего утра с этого берега мы никуда не денемся.

– А, тьма! – выругался Алистан.

На совете было решено перебраться поближе к паромам, чтобы с самого утра первыми переправиться на тот берег. Два парома находились в четверти лиги от города – деревянные махины с огромными барабанами, на которые наматывались толстые цепи, с помощью которых паромы ходили между берегами. Паромы располагались в ста ярдах друг от друга и находились во владении совершенно разных людей.

– Глупость какая, – сказал Басс. – Как они семью-то кормят? Мало того что далеко от города, так еще рядом конкурент.

– Не скажи, – хмыкнул Дядька. – Они постоянно переправляют товары для Пограничного королевства, да и солдат перекидывают с берега на берег. Армия платит хорошо...

– Тут только два парома. Ближайшая переправа в сорока лигах к северу отсюда. Болтник – последний город в этих местах, – поддержал Дядьку Арнх. – На том берегу лишь отдельные деревушки да замки дворян.

Паромщик был найден в своем доме. Старикан наотрез отказался перевозить нас сейчас даже за все золото Сиалы.

– Работники все на празднике, кто цепь выбирать будет? Сегодня ночью придут, проспятся, а завтра с утреца отчего же не перевезти таких замечательных господ? – кряхтел паромщик.

– Смотри, дед! Пойдем на другой паром, к твоему соседу!

– Да идите, господа хорошие, я вас держу, что ли? Только бесполезно это, клянусь богами. Там то же самое. До утра ничего не работает, праздник у нас.

Зато упрямый старик с радостью уступил свой дом Маркаузу, Миралиссе и Эграссе. Довольно щурясь и слушая, как бренчат у него в карманах денежки, паромщик потопал в город.

Нам мягких кроватей не досталось, пришлось ночевать на берегу реки. Дикие отнеслись к этому факту спокойно – им доводилось ночевать в снежной тундре Безлюдных земель, где только огонь и одеяло отделяют спящего от холода и смерти, чего уж тут говорить о ночевке возле какой-то речки? А вот Басс недовольно ворчал:

– Мало того что вы тащите меня незнамо куда, так еще и комаров заставляете кормить! А, тьма! – Басс ударил себя по лбу, враз припечатав нескольких кровопийц.

Тут Басс был прав – воздух просто звенел от комарья. Эти мелкие твари появились к самому вечеру и решили устроить себе шикарный пир. То и дело раздавались проклятия и оглушительные хлопки. Комары отправлялись в свет десятками, но это, как видно, совершенно не волновало их голодных товарищей. К тому же сейчас не было ветра и ничто не могло сдуть кровососущую мелочь на середину реки. Кли-кли предложил замечательное шаманство гоблинов, которое, по его словам, должно было уничтожить всех комаров на десять лиг в округе, но, помня его волшебство с веревками, уничтожившее дом сторонников Неназываемого, мы послали Кли-кли с его замечательной идеей куда подальше. Комары продолжили свое пиршество. Меня лично бесило, что они все время норовили залезть в уши и в рот, при этом не переставая противно жужжать. Наконец даже Элл не выдержал и пошел за помощью к Миралиссе. Вернувшись, он бросил в костер, разожженный из дров, позаимствованных из поленницы паромщика, какой-то порошок, и по округе распространился пряный аромат травы. Комары теперь уже дохли сотнями, и буквально через несколько минут нашим мучениям пришел конец. Наступал вечер, и вода в реке приняла вид черного зеркала, в котором отражались плывущие по небу облака. Спустя несколько мгновений заходящее солнце бросило последние лучи на речную гладь, и она засияла, как расплавленная бронза.

– Плюх! – раздалось в окрестных камышах.

– Эк рыбешка-то как играет, видать, щука мальками промышляет, – крякнул Дядька.

– Вот бы сейчас ушицы, – мечтательно причмокнул Арнх. – Надоела мне Халласова дрянь.

– Не хочешь – не ешь! – отрезал гном, услышавший последнюю реплику воина.

– Да ладно тебе обижаться, Счастливчик. Сам бы, небось, рыбку покушал, – добродушно ответил Арнх, опуская ноги в речную воду. – Ух! Теплая как парное молоко.

– Мало ли чего бы я покушал. Где бы еще это взять, вот в чем вопрос!

– А давайте просто наловим рыбы! – осенила Кли-кли гениальная идея. – Я еще никогда в жизни рыбу не ловил!

– А снасть ты где возьмешь?

– Дык снасть – это не проблема. Возьмем веревку, пару гвоздиков, наживку и закинем подальше. Может, какой дурак и клюнет, – поглаживая бороду, сказал Дядька.

– Давайте! Ну давайте, а? – запрыгал непоседливый Кли-кли.

– Дядьку! – откликнулся Делер, кормивший лошадей. – Уважь Кли-кли.

– Ладно. Кли-кли, пока я снасть делаю, найди какую-нибудь наживку.

– Это я щас! Это я мигом! – закричал радостный Кли-кли, убегая на поиски.

– Ну просто ребенок, – хмыкнул Басс, подсаживаясь ко мне. – Ничего у них не получится, с такой снастью только лягушек ловить.

– Ты погоди судить-то, я на такую снасть еще в детстве во-от таких лещей таскал, – развел руки Дядька.

– Хватит там заливать, лучше идите к огню, жрать готово, – позвал Халлас.

Мы почти опустошили котелок, когда у огня появился Кли-кли.

– Брось это! – рявкнул Сурок, отодвигаясь от гоблина подальше. – Она уже воняет!

– Конечно же она воняет, она ведь дохлая, – сказал Кли-кли, держа на вытянутых руках дохлую кошку.

– Где ты ее нашел, Кли-кли?

– В канаве, возле дороги, ее телега переехала. Уже давно. Честно-честно! У нее в глазах даже червяки завелись, во!

– Да не порти же ты нам аппетит! – отодвинул от себя тарелку позеленевший Мумр.

– Так мне ее что, бросать, что ли? Сами же сказали, что наживка нужна, – озадаченно хлопая глазами, спросил Кли-кли.

– Но не дохлая же кошка! Думать надо, Кли-кли!

– Погоди, Фонарщик, – облизал ложку Дядька. – А почему бы и нет? Чем мы рискуем?

– Своими желудками, – вставил Халлас, стараясь не смотреть на облезлый трупик несчастной кошки. – Скажи, Делер?

– Халлас прав, – подтвердил карлик.

– Не отчаивайся, Кли-кли, сейчас мы насадим твою наживку на крючок.

– Ура! Вот здорово! Спасибо, Дядька! – Кли-кли едва не уронил кошку в котел с кашей.

Халласа от такого кощунства над его стряпней чуть удар не хватил, и гоблин поспешил убраться на берег и дожидался Дядьку там. Я решил посмотреть, как будет проходить такая странная рыбалка, и, встав из-за «стола», пошел вместе с десятником к дожидавшемуся его Кли-кли. Дядька без всякой брезгливости взял кошку за хвост, приладил ее к самодельной снасти, раскрутил, как какую-нибудь пращу, и забросил в реку. Раздался громкий «плюх», и по воде разбежались круги.

– И что теперь? Щас клюнет, да? – От нетерпения гоблин подпрыгивал на месте.

– Может, сейчас, может, чуть погодя. На, вот тебе веревка, намотай на руку, как дернет, так и ты дергай, – степенно сказал Дядька, передавая снасть Кли-кли.

Гоблин уселся на берегу и принялся смотреть на спокойную гладь воды, в которой уже стали отражаться первые звезды.

– Слушай, Дядька, – тихо шепнул я десятнику, когда мы, оставив Кли-кли в одиночестве, шли обратно к костру. – Ну я понимаю, Кли-кли. Но ты-то ведь должен знать, что поймать что-то на полуразложившуюся кошку – это надо очень постараться!

Дядька усмехнулся:

– Эх, молодежь, думаешь, я не знаю, Гаррет?

– Тогда зачем...

– Кли-кли, он ведь как ребенок. Гоблины взрослеют гораздо позже, чем мы, люди. Пускай расслабится и отдохнет. Одни боги знают, чего ему стоит все время быть шутом. Там, за Иселиной, начинается Приграничье, и ни у кого из нас уже не будет времени на отдых.

– Все настолько плохо?

– Приграничье, конечно, не Безлюдные земли, но орки там могут появиться в самый неожиданный момент. Для Первых запустить карательный отряд на наши земли – дело совершенно обычное, и нам придется держать ухо востро, иначе потерь не избежать. Мы уже двоих успели потерять... Проклятие! Какой я ко всей тьме десятник, если не смог их уберечь?!

– Хороший, Дядька. В гибели Кота и Горлопана твоей вины нет. – Вот и все, что я смог ему ответить.

– Забудь, – вздохнул Дядька. – Я просто слишком стар для таких походов. Давно пора забрать заработанные денежки да обосноваться в собственной таверне. Вот закончим это дело, я так и поступлю.

– Ты то же самое говорил, когда мы вернулись из последнего похода. Дядька, – вышел на свет Медок. – Горбатого могила исправит!

– А ну молчать, сосунок! Я пока еще здесь десятник, – добродушно осадил его Дядька. – Как же я вас одних оставлю-то, обалдуев?

На том разговор и прекратился.

От воды тянуло свежестью, звезды одна за одной вспыхивали на небе. Дикие расстилали на траве походные одеяла, готовясь ко сну.

– Так куда мы все-таки едем, Гаррет? – спросил Басс, подсовывая под голову свернутую куртку.

– Ты просто спи, человек, – усмехнулся эльф. – Как приедем, я первым сообщу тебе.

– Если в Приграничные земли, то хотелось бы успеть оставить потомство и составить завещание.

– Шутник твой дружок, Гаррет. Может, мы его вторым шутом сделаем? – хмыкнул Сурок. – Тебе же сказано было, мил человек, – спи и ни о чем не беспокойся.

– Сплю, – недовольно буркнул Басс и закрыл глаза. Элл еще раз внимательно посмотрел на него и ушел в темноту – нести первую стражу.

* * *

– Клю... Клюет! Клюет! Клянусь Великим шаманом Тре-тре, она клюет! – орал шут.

Визгливые вопли гоблина били по ушам и прогоняли сон. Я разлепил глаза и зло выругался. Звезды все еще сияли на небосклоне, но заря уже разгоралась на востоке. Вся трава, одеяла и одежда были покрыты мелкой алмазной пылью росы. Со сна я зябко поежился – было еще холодно, и моя одежда за ночь пропиталась влагой.

Ивы застыли черными тенями на фоне неба и бледнеющих звезд. Возле одного из деревьев подпрыгивала маленькая и очень хорошо знакомая мне фигурка в своем неизменном плаще с острым капюшоном.

– Клюнуло! Чес-слово, клюнуло! – орала тень. – На помощь! Она клюнула!

– А, чтоб тебя! – сказал я и рухнул обратно под одеяло.

Мое мнение разделяли и остальные проснувшиеся. Халлас, приподнявшись на локте и наблюдая, как гоблин вытанцовывает безумную пляску, гневно ворчал.

– Кли-кли, заткнись! – посоветовал Мумр, даже не разлепляя глаз. – Еще даже утро не наступило.

– Да как же вы не понимаете-то! Она клюнула! Чес-слово, я не вру! Сами посмотрите! Ну скорей же! Я ее вытащить не могу!

– Дядьку! – сказал из-под шляпы, надвинутой на лицо, Делер. – Ты все это устроил, ты и иди смотреть, чего там у нашего брехуна клюнуло. И заткни его.

– Да скорей же! Веревка лопнет! Вы не слышите, что ли, что она клюнула?!

– Будь проклята та минута, когда я решил научить гоблина ловить рыбу! – Дядька со вздохом встал с земли, накинул на себя кожаную куртку и потопал к беснующемуся гоблину.

– Дядька, смотри! Я рыбу поймал!

Это просто ни в какие ворота не лезет, теперь уже точно не заснуть!

– Гаррет, ты к Кли-кли идешь? – пробормотал Басс.

– Ну?

– Пни его за меня хорошенько, – сказал Басс и повернулся на другой бок.

Я посмотрел на него с плохо скрываемой завистью – Басса всегда было трудно разбудить.

– Пошли глянем, что там у него, – встав, проворчал Медок.

Над нетронутой водной гладью лежало разорванное одеяло тумана. Крики и вопли гоблина разносились далеко-далеко над рекой.

– Гаррет! Гаррет! Смотри! Я ее поймал! Она клюнула! Чес-слово, она клюнула! Раз – и хап! Она меня чуть в воду не утянула! Я ведь плавать не умею! Бульк, и все! Или я уже об этом говорил? Гаррет, я поймал – вот что главное!

Веревка, натянутая как струна, конвульсивно дергалась. Ушлый гоблин догадался несколько раз обмотать свободный конец снасти вокруг ствола ближайшей ивы.

– Утянула, говоришь? – Дядька жестом опытного рыбака попробовал дернуть веревку – Ух, хорошо сел! Да какой здоровый! Медок, подсоби!

Десятник и мускулистый воин, кряхтя, стали выбирать из воды веревку, Кли-кли наматывал ее вокруг вкопанной в землю палки.

– Соп-противляется, гад! – крякнул Медок, когда резкий рывок из-под воды едва не сбил его с ног.

Выуживание неизвестного трофея затянулось на целый час. К этому времени от возбужденных воплей нашего горе-рыбака проснулся даже Басс, и теперь все расположились за спиной Медка и принялись выдвигать предположения: что же смог поймать на дохлую кошку наш шут?

– Небось водяного подцепил. – Халлас никак не мог раскурить свою трубку. – Или русалку.

– Еще скажи, что короля кракенов, – засмеялся Делер, помогая Медку. – Ты вечно любишь сочинять, Счастливчик.

– Сам дурак! – не остался в долгу гном. – Что же это за рыба-то такая, которую час вытаскивают? Она вон даже хвостом не бьет и не сдается ни на минуту. Точно, русалка!

– Ну, про русалку это, конечно, ерунда, а вот какую-нибудь речную тварь поймать можно. Раньше их тут было пруд пруди, – зевнул Сурок.

– А ты почем знаешь, грамотей? Сам видел? – Халлас все еще жаждал увидеть живую русалку.

– Да нет, старики рассказывали.

– Старики... Ставлю один золотой, что это обычная рыба, а никакая не русалка. – Басс подбросил монетку в воздух.

– По рукам! – заухмылялся гном. – Гони монету, ты проспорил.

– Это мы еще посмотрим, пускай вначале вытянут.

– Фу... Арнх, замени меня, – устало вздохнул Дядька. – Проще уж ее отпустить, чем так мучиться!

– Ни за что! – в один голос завопили Кли-кли и Халлас.

Битва с водяной тварью продолжилась Когда наконец над водой появилось нечто черное и длинное, все уже порядком устали ждать.

– Бревно! – огорченно плюнул Делер. – Стоило ли тащить его столько времени?

– Эх! – огорченно сказал Арнх. – А я – то уж думал!

– Как бревно?! При чем тут бревно! Я не мог поймать бревно! – возмутился Кли-кли.

– Смирись, друг, – засмеялся Басс, и тут это бревно распахнуло пасть, в которой при желании мог поместиться целый человек.

– Мама! – Вот и все, что сказал Кли-кли, падая от неожиданности на спину.

– Сом! – заорал Дядька. – Да какой здоровенный-то!

Тут сом понял, что Диких пастью не впечатлить – в Безлюдных землях и не такое видали, – и попытался освободиться из плена. Вода вскипела, Медок упал на колени, но веревку из рук не выпустил, Арнх стиснул зубы, стараясь удержать огромную рыбину. Все, кто был на берегу, включая и меня, бросились им на помощь.

Общими усилиями сом оказался на берегу. Огромное черное тело было покрыто водорослями и ракушками, длинные черные усы, два белесых глаза-буркала свирепо косились на нас, рыба жадно открывала рот, грозясь слопать любого, кто осмелится подойти к ней достаточно близко. Из губ чудовища торчал целый арсенал разномастных крючков. Длиной рыбина была ярдов двенадцать, а об ее весе страшно было подумать.

– Что здесь у вас происходит? – К нам подошла Ми-ралисса.

– Миралисса, а я рыбу поймал! Чес-слово! Во какая большая, они мне все помогали ее тянуть, но поймал я! Правда, здорово?! – хвалился Кли-кли.

– И что ты с ней будешь делать?

– Даже не знаю... – задумался Кли-кли. – С собой возьмем!

– Есть эту дрянь? – скривился Халлас. – Да ему лет восемьдесят, не меньше! Мясо старое, болотом небось воняет! Ну его! Лучше давай отпустим!

– Отпустим? – задумался Кли-кли, а затем, решив проявить благородство победителя над побежденным, важно кивнул: – Можно и отпустить. Плыви, рыбка, и помни, что дохлые кошки доведут тебя до беды. Ну вы... это... Столкните его в воду, что ли?

Сом, сам не веря своему соминому счастью, поднял в воздух целый водяной столб и исчез в черной глубине реки.

– Ты, кстати, мне деньги должен, – напомнил Басс Халласу.

Гном недовольно фыркнул и полез в кошель.

– Гаррет, а ты видел, какую я рыбу поймал?! Здорово, да?!

– Молодец, Кли-кли, ты самый настоящий рыбак, – польстил я самолюбию гоблина.

– Нет, ты правда так думаешь, а? – Он даже остановился на мгновение, услышав от меня такие слова.

– Правда, – вздохнул я. – А теперь иди, сгрызи морковку и успокойся.

– У меня нет морковки, – разочарованно развел руками Кли-кли. – Еще позавчера кончилась.

– Сожалею.

– Эй, Кли-кли! Помоги Сурку принести дров, – распорядился Дядька.

– Это я щас! Это я мигом! – Неунывающий гоблин уже забыл о рыбе и унесся помогать Сурку.

Пока разожгли костер, пока Дядька, принявший дежурство по кухне у Халласа, приготовил еду, пока мы собрались, – наступило раннее утро. Небо уже полностью просветлело, солнечный свет прогнал звезды, и лишь бледный призрак месяца тонким серпом висел над самым горизонтом. Вернулся паромщик в окружении шести здоровых детин-работников и сказал, что мы можем отправляться хоть сейчас.

– Только, господа хорошие, вы все сразу не влезете. Вас вон сколько, да еще и лошадок немало. В два захода смогу перевезти.

– Ни к чему, – ответил Алистан, отсчитывая паромщику шесть серебряных монет. – Я вижу, что ваш сосед тоже на месте, так что остальные переправятся у него.

– Ничего у вас не получится, милорд, простите мне такие слова. Профессиональная гордость у нас. Он не станет моих клиентов возить, а я его, так уж повелось. Придется вас в два захода, так что прошу покорнейше простить меня.

Соседний паромщик и его помощники угрюмо и недружелюбно смотрели на своего конкурента.

– В два, так в два, – согласился Алистан. – Дядька, распределяй ребят на два захода.

– Лодки, – буркнул Халлас, опасливо посматривая в сторону парома. – Ненавижу лодки!

Лицо гнома было цвета нежной весенней зелени.

– Да ладно тебе, Халлас, – усмехнулся Арнх, звеня кольчугой. – Гляди, волн нету, вода гладкая, переплывешь, и ничего с тобой не случится.

– Вот только как начнет качать паром вве-е-рх вн-и-и-з, в-верх, вн-и-из, так ты и узнаешь, какой у нашего мотыжника желудок, – усмехнулся Делер.

– Заткнись, тыква! – сглотнул Халлас, со страхом смотря на реку. – И без тебя тошно!

– Ну так иди в кустики, чтобы народ не смущать, и поблюй, – посоветовал добрый карлик.

Халлас застонал и сжал рукоять боевой мотыги.

– А ты песенку пой, – предложил гному Кли-кли. – Мне помогает.

– Правда? – В глазах у гнома сквозило недоверие вперемешку с надеждой. – А чего петь-то?

– Ну, спой «Молотом по топору». Или «Песнь безумных руд окопов». – Делер хлопнул по спине Халласа. – Прошу на борт!

Гном сглотнул, позеленел еще сильнее, в сотый раз сообщил всем, что он ненавидит лодки, и шагнул на паром.

– Кли-кли, давай, – мотнул седой головой Дядька.

– Ну уж дудки! Я с Гарретом поплыву!

– Твое дело, тогда Фонарщик. Все, отчаливайте, мы следующие!

– Навались, ребятушки! – крикнул паромщик со своего места.

Работники налегли на барабан, зазвенела выбираемая цепь, и паром поплыл к противоположному берегу.

Здесь, на берегу, остались я, Кли-кли, Дядька, Арнх и Угорь вместе с вьючными лошадями. Второй раз парням паромщика не придется так налегать на рукояти барабана.

К этому времени паром преодолел четверть пути, и безмолвную утреннюю тишину нарушило пение Халласа. Я не завидовал тем, кто сейчас был на пароме – певец из гнома, как из меня фея с крылышками. Халлас орал во всю глотку, фальшивя и завывая так, что его песня была слышна даже в Болтнике. Жители городка вряд ли скажут гному спасибо за такое чудесное утреннее пробуждение.

– Во распелся-то, – хмыкнул Арнх, закидывая ножны с мечом себе за спину. К неизменной кольчуге прибавилась кожаная куртка с нашитыми на нее пластинками, поножи, наручи и кольчужные перчатки. Арнх поймал мой озадаченный взгляд. – Пограничное королевство близко, надо вернуться на родину во всеоружии.

– До Пограничного королевства двухнедельный переход...

– Ну и что?

Х'сан'кор поймет этих жителей Пограничного королевства. Их мясом не корми, дай только напялить на себя побольше железа. Близость к восточным лесам Заграбы – владениям Первых – творит с людьми довольно странные штуки.

Между тем Халлас не успокаивался и надрывался за двоих, грозясь перепугать всю округу.

Безусый иль немолодой,

Мальчишка иль старик седой,

Коль дух твой молод!

Зимой и в летнюю пору

Услышишь, как по топору

Ударит молот!

В тот час, когда замолкнет хор

Лесов, что у подножья гор,

В безмолвном страхе!

И из могил со всех концов

Восстанут сотни мертвецов

В могильном прахе!

И обнажится кость земли,

Что не увидишь ты в пыли,

И реки – вены!

В один удар, в один напор,

Пронзят беззвучно сердце гор,

Ломая стены!

Под этот битвы страшный шум

Войдут без страха и без дум

Армады мертвых!

Их встретят тысячи бойцов —

Цвет бородатых молодцов,

На руку твердых!

Сойдутся в схватке щит на щит

Так, что и сталь там затрещит

И меч согнется!

И дрогнет нежити стена,

Враз побелев, как седина,

И распадется!

Те ж, что останутся стоять,

В себе не в силах удержать

Безумья волны!

Вновь, распалясь, промеж собой,

Учинят снова этот бой,

Бессилья полный!

И оросится борода

Предсмертной кровью, что всегда

Пыл остужает!

Гуляет бойко меж голов

Спор молотов, стук топоров,

Род освежая!

Старуха-смерть, в конце концов,

Обрядит бережно бойцов

В могильный холод!

В мороз и в страшную жару

Мы ждем, когда по топору

Ударит молот!

Три раза Халлас не успевал закончить куплет и перегибался через борт парома, извергая утренний завтрак в воду.

– Эк его разобрало-то, беднягу! – сочувственно вздохнул Дядька.

Паром между тем ткнулся в берег, и маленькие фигурки людей, в которых я едва различал своих спутников, стали выводить лошадей. Одна из фигурок упала на берег, да так и осталась лежать. Кажется, это был Халлас.

Паром двинулся в обратном направлении.

– Готовимся. Арнх, подводи лошадей.

– Гаррет, а Гаррет! Ты меня за руку будешь держать?

– Кли-кли, тебе опять неймется?

– Да нет, я серьезно! Я плавать не умею! А вдруг упаду?!

– Сядешь на середине парома и ничего страшного не случится, – успокоил я его, так и не поняв, то ли гоблин задумал очередную каверзу, то ли он действительно не умеет плавать.

– Я боюсь, – совершенно искренне шмыгнул носом Кли-кли.

Паром между тем набирал скорость, и через десять минут мы уже заводили на него оставшихся лошадей. Лошади не сопротивлялись. Перспектива прокатиться по речке их нисколько не пугала. Животные встали в специально сделанные для них на пароме стойла, и Дядька дал понять паромщику, что мы готовы отправляться.

– Навались!

Детинушки ухнули, барабан заскрипел, и мы поплыли.

О борта парома тихонько плескалась вода, доски пахли ряской и рыбой. Ивы на берегу постепенно отдалялись от нас.

– Кли-кли, что ты делаешь? – спросил я у гоблина, который свесил за борт ноги и полоскал их в воде.

– Чего делаю? Пытаюсь преодолеть свой страх перед водной стихией.

– Смотри, плюхнешься.

– Ты поймаешь, – беззаботно ухмыльнулся он.

Я сел с ним рядом и стал наблюдать, как медленно, но верно приближается к нам противоположный берег. На середине реки дул ветер, и паром стало плавно покачивать на незнамо откуда появившихся волнах.

Одна из лошадей испуганно всхрапнула и начала истерично ржать, норовя задними ногами выбить перегородку.

– Успокойте ее! Мне еще тут проблем не хватало! – крикнул паромщик.

Дядька бросился к лошади и принялся успокаивать перепуганное животное. Лошадь храпела, таращила глаза и дрожала. Ласковый шепот Дядьки постепенно успокоил ее, и лошадь лишь испуганно косилась на воду.

Звенела цепь, плескалась вода, доносился шепот Дядьки, берег медленно приближался. – – Чего это они забегали? – Удивленный возглас Кли-кли отвлек меня от созерцания черной воды.

Наш отряд бегал по берегу, размахивал руками и что-то кричал. Кричали, несомненно, нам, но ветер и рас-стояние сносили слова в сторону, и я ничего не мог разобрать.

– Не знаю, – озадаченно сказал я. – Случилось что?

– Да не похоже... – протянул Кли-кли. В это время кто-то из эльфов натянул лук и по крутой дуге пустил стрелу в нашу сторону.

– Он с ума сошел? – просипел шут, наблюдая за полетом стрелы.

– Пригни голову, она на излете, – резко сказал я ему, но в этом не было особой нужды.

Стрела чиркнула в воздухе и, перелетев паром, упала в воду, за нашими спинами.

– Эй! Да что они там?! – заорал Арнх, который тоже видел, как стрела падает в воду.

– Смотрите! На том берегу! – крикнул шут, переведя взгляд с того места, где упала стрела, на берег, откуда мы недавно отчалили.

А посмотреть было на что. Эльф не зря привлекал наше внимание, пускай и таким странным способом На берегу, возле второго парома, суетилось неполных четыре десятка всадников с явным желанием поскорее переправиться на другой берег. Но это не самое главное – прямо на нас, медленно, неотвратимо и абсолютно бесшумно надвигался полупрозрачный шар цвета багрового пламени. Он едва-едва не касался воды и размерами мог поспорить с хорошим амбаром. На берегу, откуда на нас летела смерть, застыла женская фигурка с воздетыми руками.

Лафреса!

– Это что за дрянь? – выдохнул паромщик.

Я знал, что это такое. Кронк-а-Мор. Точно таким же шаром, только в десять раз меньшим, убили Вальдера. От этой магии нас не спасет ни медальон Кли-кли, ни способности Миралиссы.

– С парома! Живо! – заорал я и, схватив за шкирку гоблина, прыгнул в воду.

Кли-кли от неожиданности взвизгнул и лягнул ногами воздух. Упал я неловко, не успев сгруппироваться, – слишком велико было желание как можно дальше отпрыгнуть от обреченного парома. Вода в реке оказалась теплой и черной, я открыл глаза, но в глубине почти нечего не было видно. Мелкие крупинки взвеси и сотни пузырьков окружали меня и барахтающегося Кли-кли. Я изо всех сил греб свободной рукой и ногами, пытаясь как можно глубже уйти под воду. Кли-кли бился, как кролик в силке, и паниковал. Я видел его расширенные от ужаса глаза, но продолжал погружаться все глубже и глубже, не заботясь о состоянии здоровья гоблина. Надеюсь, ему хватит воздуха, прежде чем мы всплывем.

Бу-у-у-уммм-ммм!

Упругий удар шарахнул мне по ушам, на миг в глазах потемнело, и я потерял ориентацию, не понимая, где сейчас низ, а где верх...

Мерцающий потолок над головой показал мне, что я гребу в правильном направлении. Гребок свободной рукой, резкий толчок ногами, вновь гребок, вновь толчок. Казалось, я стою на одном месте, ни капли не приближаясь к благословенному воздуху. Когда наконец водная поверхность разорвалась над моей головой, Кли-кли почти перестал двигаться, но стоило ему сделать вдох, как он закашлял и задергался еще сильнее.

– Я не умею тонуть! Я не умею тонуты – пищал Кли-кли.

– Прекрати дергаться! – заорал я. – Утопишь и себя и меня! Прекрати! Слышишь?!

Это нисколько не подействоваю на гоблина, и я на несколько мгновений притопил шута. Когда я вновь приподнял ему голову над водой. Кли-кли кашлял, плевался и говорил гадости.

– Не дергайся! Иначе брошу! Слышишь меня, идиот?!

– Кха-буль! Буль! Да! Кха-кха! Слышу!

– Расслабься! Я тебя держу, не утонешь! Просто расслабься, лежи на воде и дыши!

Он лишь булькнул в подтверждение, что понял мои слова.

Я огляделся по сторонам, подгребая себе ногами. От парома осталась лишь память и куча щепок, разлетевшихся по всей реке. Несколько особо крупных деревяшек все еще горели, в воздухе пахло гарью и дымом. Ярдах в сорока от нас виднелась голова плывущего человека, но кто это был, разглядеть я не смог. Еще кто-то спасся... А как же остальные?

Сейчас не время, чтобы оплакивать потери, Гаррет! Надо еще выбраться из воды! До берега было далековато, но я должен доплыть, если не хочу кормить рыб на дне. Ко мне уже плыли на помощь, но им еще понадобится много времени, чтобы преодолеть разделяющее нас расстояние.

И я поплыл. Размеренно загребая воду, считая каждый гребок и стараясь дышать как можно ровнее.

И-раз! И-раз! И-раз!

Сколько я сделал этих «и-разов», не знаю до сих пор. Много, очень много. Перед глазами была лишь плещущаяся вода, безжалостное небо да далекая полоска берега. Доплыву! Врете! Доплыву!

И-раз! И-раз! И-раз! Еще чуть-чуть! Еще немного! И-раз! И-р-раз!

Кли-кли непосильным грузом оттягивал мне руку, сапоги, одежда, арбалет, нож и сумка тоже тянули на дно. Надо бы избавиться от оружия, но я скорее брошу Кли-кли, чем свое снаряжение!

Конечно же то, что я только что сказал, было неправдой, я не такая свинья, чтобы утопить беспомощного гоблина, но и оружие бросать не дело. Сапоги наполнились водой и тянули вниз. Избавиться от них не было никакой возможности – сапоги со шнуровкой, а я пока еще не акробат и не фокусник, чтобы освободиться от сапог с помощью только одной руки. Не будь со мной гоблина, я бы рискнул, а так – даже пытаться не стоит. Какое счастье, что я снял на пароме плащ. Теперь он безвозвратно потерян, но зато не оплетет мне ноги и не утянет на дно.

Еще через пятьдесят «и-разов» я понял, что с таким грузом пловец я неважный. Если не подоспеет помощь, нам с Кли-кли придется сделать прощальное «буль-буль» и скрыться под водой на веки вечные. Руки и ноги наливались тяжестью, гребки становились все слабее и слабее, дышать становилось труднее, очень часто я видел перед собой лишь черную воду, и лишь иногда сверху выплывал краешек синего неба. Выплывал, чтобы сразу же скрыться. Я успел порядком нахлебаться воды, и меня мутило.

А берег – нечто размытое и нечеткое – был все еще далеко...

– Кли-кли, – просипел я. – Попробуй сбросить сапоги!

– Уже! Молодец, гоблин!

– Тогда отчего... ты такой... тяжелый?

– Кольчуга...

Тьма! Вот почему его все время тянет ко дну! Этот засранец напялил на себя кольчугу!

– Кли... Кли... я... тебя... убью!

– Только... на берегу!

На берегу! Я не доплыву до этого проклятущего берега! И-раз! И-еще-раз! И-последний! И-еще-немножко! И-раз!

Одежда все сильнее тянула меня вниз, я греб уже из последних сил, в глазах было темно, в ушах шумело, казалось, что рука, держащая Кли-кли, отвалится в любой момент. Три раза я уходил под воду и три раза, прилагая гору усилий, всплывал, чтобы глотнуть хоть каплю воздуха...

Когда чьи-то руки подхватили меня, я уже был на грани обморока.

– Гаррет, отпусти Кли-кли. Гаррет! – раздался рядом голос Сурка.

Я нехотя разжал руку, отпуская одежду гоблина.

– Все, до берега близко, не дергайся! – Элл дышал тяжело, не так уж и просто делать скоростной заплыв.

Если бы я мог, то хихикнул бы. Не дергайся! Вроде то же самое я говорил Кли-кли.

Когда мои ноги коснулись дна, и Элл с помощью Медка вытащил меня на берег, я не поверил случившемуся чуду. Добрался все-таки, слава Саготу!

Я обессиленно упал на четвереньки, и меня вырвало речной водой. Полегчало. Я сплюнул кислую слюну, и кто-то похлопал меня по спине:

– Жив, вор?

– Врод-де д-да, милорд Ал-листан? – Меня била крупная дрожь.

Странно... вода вроде была очень теплой. Где-то рядом хрипло и безостановочно кашлял Кли-кли.

– Хлебни. – Делер сунул мне под нос свою фляжку.

Я благодарно кивнул и сделал большой глоток. Через секунду в моем животе взорвалась гномья бочка пороха, обжигая нутро безумным огнем. В голове промелькнула безумная мысль:

– ОТРАВИЛИ!

Из глаз полились слезы, я попытался сделать вдох, но у меня ничего не получилось, и я закашлялся.

– Это тебе не пиво, это «Ярость глубин»! Пробрало? Давай, Гаррет, вставай, не время сейчас лежать! – сказал Делер, забирая у меня флягу.

Я с трудом сел и стал стаскивать с себя мокрую одежду.

– Эги идиоты перебили всех паромщиков. – зло прошипел сквозь зубы Халлас, смотря на тот берег через маленькую подзорную трубу. – Они отчаливают!

На противоположном берегу носились фигурки всадников, а человек пятнадцать, может двадцать, как раз отчаливали на пароме с явным намерением добраться до нас. Лафресы я отсюда не видел.

– Что это за парни? Чего им надо? – Борода Халласа гневно топорщилась.

– Люди Балистана Паргайда, вне всякого сомнения, – ответил Алистан Маркауз, вытаскивая меч. – Готовьтесь, сейчас начнется. Леди Миралисса, вы можете чем-нибудь помочь?

– Только своим клинком и луком. Меня блокирует эта женщина.

– Элл? Эграсса?

– Слишком далеко, стрелы до того берега не долетят. Да и до парома пока тоже. Стрелять сможем шагов за четыреста...

– А эта ведьма еще раз не попытается по нам шандарахнуть этой хренотенью?! – опасливо спросил Мумр, опираясь обеими руками на гарду воткнутого в землю биргризена.

– Нет, такое заклятие надо готовить не менее пяти-шести часов, – ответила эльфийка, наблюдая за приближающимся паромом. Тот уже успел преодолеть четверть разделяющего нас расстояния.

– Медок! Медок, не спи! Оплакивать их мы будем потом, к бою, воин! – приказал Алистан.

Молодой воин очнулся и, хмуро кивнув, взялся за огролом.

«Оплакивать? Кого? – тупо подумал я. Голова ничего не соображала, во рту до сих пор оставался привкус речной воды и тины. – Тьма! Неужели больше никому не удалось выбраться с парома?»

Дядька, Арнх, Угорь, паромщики... Все погибли?! Не может быть... Такого просто не может быть!

Угря в промокшей одежде я увидел не сразу. Оказывается, он плыл впереди меня. Грудь гарракца ходила ходуном, было видно, что и ему нелегко дался этот заплыв. Воин не бросил свои клинки, и я мог только представить, каких сил ему стоило самостоятельно доплыть до берега.

Эльфы, взявшись за луки, молча ждали, когда паром, уже находящийся на середине реки, приблизится на расстояние выстрела.

– Гаррет, отваливаем! – Ко мне подскочил Басс. – Сейчас здесь такое начнется!

– Он дело говорит, Гаррет, – сказал Халлас. – Вы не воины, вам лучше за нашими спинами переждать. Эх, была бы сейчас пушка, как бы я накрыл эту лодку!

– Пушка! – хохотнул Кли-кли, бросив выжимать свой многострадальный плащ. – Какой же ты молодец, Счастливчик! Ну конечно же пушка! Гаррет, не спи! Где твоя сумка?! Доставай пушку!

– Кли-кли, ты о чем? – спросил я, с ужасом думая, что после купания гоблин сошел с ума со страха.

– Да та самая! – ничего толком не объяснив, Кли-кли подскочил к брошенной мной сумке и, вывалив все, что в ней было, на землю, принялся рыться в магических пузырьках. – Вот он!

Кли-кли высоко поднял над головой пузырек с темно-вишневой жидкостью, в которой плавали золотистые искорки, и шарахнул его об землю. Почти сразу же из воздуха появилась самая настоящая гномья пушка.

– Ядре-е-ена кочерыжка, – вымолвил Делер, округлив глаза.

Халлас попросту ничего не мог сказать, он являл собой образец статуи, у которой отвисла челюсть и глаза вылезли на лоб. Кто-то за моей спиной втянул в себя воздух сквозь стиснутые зубы. Да я и сам, признаюсь, был порядком ошеломлен.

За всей этой дорогой и свалившимися на нас несчастьями я совершенно забыл о маленькой неприятности, случившейся еще во дворце Сталкона. Кли-кли тогда спер у меня точно такой же пузырек и разбил его об пушку гномов. Пушка, как и следовало это предполагать, сразу же исчезла, а разъяренные гномы едва не порвали Кли-кли на тысячу маленьких зелененьких лоскуточков. Все дело в том, что шут использовал на пушке заклинание переноски, разбиваешь такой пузырек на какой-то вещи, она исчезает, разбиваешь другой – она вновь появляется. Вообще-то я планировал это заклятие для Храд Спайна, на случай обнаружения несметных сокровищ, но судьба распорядилась иначе и вместо изумрудов мы получили пушку.

– Халлас, действуй! – Голос гоблина вывел Счастливчика из ступора и созерцания одной из великих тайн гномов.

Гном подскочил к орудию.

– Заряжено?

– Вроде да...

– Сейчас проверим... Да, все в порядке! Делер, Медок! Помогайте!

Втроем они стали разворачивать пушку в сторону приближающегося парома.

– И много у тебя в рукаве таких сюрпризов, дружище? – немного нервно спросил Басс.

Я ничего ему не ответил, все мое внимание было сосредоточено на Халласе, который колдовал над пушкой. Сейчас гном раскуривал свою трубку и одновременно командовал Делером и Медком.

– Упреждение надо взять небольшое. Упреждение! Ты знаешь, что такое упреждение, дубина?!

– Я тебе потом покажу, кто из нас дубина! – пропыхтел красный от натуги Делер, пытающийся сдвинуть пушку еще на несколько дюймов.

– Стоп! Все назад, сейчас мастер будет работать!

– Ты хоть умеешь с ней обращаться? – опасливо спросил Сурок.

– Я гном, и порох течет в нашей крови! – Халлас, прищурив глаз, наблюдал за паромом.

– Порох не течет, – сразу же влез карлик, но гном его проигнорировал.

– Учти, у тебя только один выстрел.

– Не сбивай меня, Кли-кли! – рявкнул гном. – Все, заткнули уши!

Я поспешил последовать совету гнома. Халлас поднес горящую трубку к какой-то выемке на пушке, отбежал и, засунув указательные пальцы в уши, принялся наблюдать.

Над пушкой поднялся сизый дымок...

– БАХ!

Пушка окуталась вонючим сизым дымом и отшатнулась назад. В воздухе свистнуло, а затем на месте парома в небо устремился шипящий столб огня и дыма, в котором смешались вода, люди, лошади, доски...

– Бу-у-м-ш-ш-ш! – донеслось до нас..

– В яблочко! – воскликнул гном. – Я попал! Попал!

– Да-а-а!!! – орал Кли-кли. – Вот вам!

От парома и людей, плывших на нем, не осталось. Ничего, кроме мусора на воде.

Люди графа на противоположном берегу тоже смотрели на то место, где совсем недавно плыли их друзья. Затем несколько всадников посовещались, и вся кавалькада устремилась прочь от берега.

– Сейчас бы мне второе ядрышко – Халттас любовно погладил бок пушки.

– Куда они собрались? – спросил Фонарщик.

– Переправу искать, куда же еще! – сплюнул Медок. – Их человек двадцать вроде бы...

– Двадцать восемь, – сказал Элл, снимая тетиву со стрелы.

– Вот-вот. Уходить нам надо, сейчас переправятся...

– Не переправятся, – покачала головой Миралисса, провожая взглядом всадников. – Здесь Иселина растекается слишком широко, а до ближайшей переправы больше сорока лиг.

Я стал выжимать свою рубаху. Мокрая одежда липла к телу, мне было холодно и противно.

– Медок, – сказал Алистан, глядя на успокоившуюся водную гладь. – Принимай командование... Теперь ты... Десятник.

Какой уж там десятник... От десятка Диких осталось шесть человек.

– Может, обойдется? – тоскливо спросил Медок. Он, как и все, смотрел на воду. – Может, они выше по течению выплыли?

– Не выплыли. Не могли они выплыть, Медок, – угрюмо сказал Угорь. – Я сразу за Гарретом в воду сиганул. Дядька просто не успел, он на самой середине парома был, с лошадьми. А Арнх... На нем кольчуга была, да и другого железа... Даже если и выпрыгнул, то камнем на дно ушел...

Все мрачно молчали. Как же мы теперь без седого степенного Дядьки и сверкающего лысиной жителя Пограничья? Не верилось, что их уже нет.

– Да пребудут они в свете, – глухо произнес Делер и снял с головы шляпу.

Кли-кли шмыгал носом и тер глаза, стараясь скрыть слезы...

Отправились мы в дорогу только через час, когда Дикие справили обряды по погибшим друзьям, а Халлас закопал пушку. Гном был настойчив и твердил, что главный секрет его народа не должен попасть в чужие руки.

Настроение у всех было мрачное и подавленное, что и неудивительно. Мы отправились в путь, удаляясь от Иселины, которая для всех нас навсегда останется Черной рекой.