Примечания. Первая статья Пространной Правды повторяет в несколько 87

СТР.

Первая статья Пространной Правды повторяет в несколько 87

измененном виде начало Краткой Правды. Братучадо – в данном

случае двоюродный брат, так как далее указан «братен сын», т.е.

племянник. Слова: «аче будеть княжь мужь или тиоуна княжа» –

относятся к вире в 80 гривен, установленной уже Правдой

Ярославичей. На месте ябедника Краткой Правды показан тивунъ

боярескъ; замена объясняется позднейшим значением слова

«ябедник». Под 1445 г. в Новгородской 4-й летописи написано:

«въсташа ябетницы, изнарядиша четы и обеты и целованья на

неправду». Ябедник уже стал пониматься как клеветник, обвинитель,

истец, в роли которых нередко выступали боярские тиуны. Младшие

дружинники – гриди – приравниваются к боярским тиунам. Заглавие

Судъ Ярославль Володимеричь не соответствует содержанию всей

Правды со ссылками на Ярославичей и Владимира Мономаха.

Статья основана на тексте Краткой Правды, но также дает его

в изменении. Коснячько, Перенег, Никифор сделались княжими

мужами, причем оставлены только их имена по числу трех князей, а

два последних имени (Чудин, Микула) пропущены. Наибольшее

затруднение вызывает слово паки (еще), которое в данном случае

обозначает только то, что после смерти Ярослава дети его

собрались, может быть, и во второй раз, хотя о первом таком

съезде ничего не известно.

Слова: «отложиша оубиение за голову, но кунами ся выкупати» 88

– имеют в виду постановление Правды Ярославичей о платеже

деньгами даже за убийство огнищанина в разбои и в обиду. Таким

образом, по Пространной Правде кровная месть действовала еще при

Ярославе, но ее отменили («отложиша») Ярославичи. Обширная

литература возникла по вопросу о том, что понимается под словами

«ино все якоже Ярославъ судилъ» (см. Русская Правда, II,

стр.245–254).

К ст. 3. а) В Син. «вирьвноую»; так и было первоначально,

так как в Пушк. также «вервьноую» от слова «вервь».

Вира платится в случае отказа верви искать преступника или

если преступник не найден. В уставной Чердынской грамоте 1553 г.

говорится: «а случится у них душегубство, а не доищутся

душегубства, то наместнику виры четыреста белок». (И.Дмитриев.

Пермская Старина, вып.1. Пермь, 1889, стр.191. См. подробнее

прим. к ст.70). О сущности верви в исторической литературе

имеются различные суждения. Б.Д.Греков считает вервь крестьянской

общиной, подобной марке, С.В.Юшков полагает, что «вервью

называлась задруга, большая семья, а не сельская община» (Юшков,

стр.11). С наибольшей полнотой вопрос о верви изучен в книге

Б.Д.Грекова об общественном строе Полицы. На примере Полицы

Б.Д.Греков приходит к следующему выводу: «На юге и юго-западе

Киевской Руси вервью называется «мир» – община. Но, очевидно,

этот термин в значении общины был неудобен, и поэтому он не

привился, а исчез, вытесненный более распространенным и живучим

термином мир» (Греков. Полица, стр.89). Классовый характер этой

статьи ясен из противоположения княжего мужа «людину», то есть

горожанину или крестьянину (смерду) – простолюдину.

М.Ф.Владимирский-Буданов объясняет эту статью так: «вервь,

платящая дикую виру (когда преступник скрылся), платит ее с

рассрочкою, потому что ей приходится платить без преступника. Но

если преступник находится в верви, то вервь должна помогать

преступнику, или тоже платить дикую виру, потому что (преступник)

прикладывается к верви (состоит с нею в круговой поруке); но

общая уплата простирается только на (виру) 40 грив., а не

головничество (вознаграждение родственникам убитого, которое

уплачивает один убийца); что же касается (виры) 40 гривен, то

преступник платит столько, сколько приходится на его часть (по

рассчету членов товарищества). Но на таких условиях, т.е. с

помощью верви, к которой он прикладывается вирою, он платит

только в таком случае, если совершил убийство в ссоре или на пиру

открыто (неумышленное убийство; в противном же случае – см. след.

ст.). Дикою вирою, таким образом, называется всякая общинная

вира, которая уплачивается: а) тогда, когда преступник не отыскан

(предполагается нежелание общины его выдать); б) когда

преступник, находящийся налицо, совершил неумышленное убийство»

(Хрест., вып.1, стр.38, прим.10). Выражение «заплатити ис

дружины» – обозначает, что головник платит вместе с вервью только

свою часть по разверстке.

Статья подтверждает взгляд Б.Д.Грекова на вервь, как на

сельскую общину, из которой уже выделились люди, которые «не

прикладають» к верви. Это признак имущественного и классового

расслоения в верви. Слово «ныне» указывает на усиление

феодального гнета. Теперь («ныне») вервь должна платить и за

убийство в ссоре или на пиру, ранее за это отвечал только убийца.

М.Н.Тихомиров связывает эту статью с новгородским восстанием

1209 г., когда посадника Дмитра обвиняли в том, что он берет

дикую виру и на купцах (Тихомиров. Исслед., 228).

«Разбои без всякоя свады» был не просто убийством «без 89

всякой ссоры», как думает Владимирский-Буданов. В Далмации, «если

кто-либо учинил над кем разбой, или ограбил на дороге, или в

другом месте, или устроил ему засаду, хотя за пострадавшим не

числилось перед ним никакой вины («не будучи му кривь»), то

должен уплатить –осуд((Щепкин. Варяжская вира, стр.61). Разбой

был постоянным явлением и в древней Руси (см. прим. к ст.19

Краткой Правды). Полицкая община не отвечала за убийство без

всякого повода (в Русской Правде «всякоя свады»), отвечал сам

убийца (там же, стр.60). По летописи, Владимир Святославич

установил за убийство в разбое платить виру, что усилило

разбойничество («умножишася разбойници»). Владимир вынужден был

отменить виры за разбойничество и ввести смертную казнь. Но это

постановление сократило поступление вир в княжескую казну, после

чего за разбойничество опять были установлены виры (ПВЛ, 87).

Пространная Правда устанавливает уже наказание за разбой потоком

и разграблением. «"Поток и разграбление" Русской Правды в

Полицком статуте раскрываются достаточно конкретно. Наказание это

состоит в сожжении или разрушении дома, где жил преступник, и в

изгнании его самого из Полицы» (Греков. Полица, 184). В понятие

«разбоя» вкладывался и классовый смысл как преступления против

феодальной верхушки.

Тот, кто не принимает участия в круговой поруке, не получает

и помощи от верви. «Это говорит о том, что в XII в. члены верви

перестали быть равными в правах, что среди них выделилась группа,

надо думать, людей более зажиточных, которые могли платить все

взносы, связанные с участием «в дикой вире». Перед нами итог

разложения старой верви» (Греков, стр.87). Но статья может

говорить и о другом, о том, что вервь не обязана была платить за

тех, кто жил на ее территории, но не был с нею связан.

Статья основана на Краткой Правде, причем вместо слов: «то

ти урок Ярославль» – прямо пишется: «а се покони вирнии были при

Ярославе», что является доказательством более позднего

возникновения рассматриваемой статьи. Характерно, что в

Пространной Правде выпущены ссылки «на говение».

М.Ф.Владимирский-Буданов считает, что в Краткой Правде место о

денежных пошлинах вирнику испорчено переписчиками (вместо 16

стоит 60 гр.), но буквы, обозначающие 16, трудно испортить в

букву «кси» (60). См. статью 8. Кроме того, слова: «вирнику

8 гривенъ, а 10 кунъ перекладная, а метелнику 12 векшии, а

съсадная гривна», возможно, прибавлены из другого источника.

Вирник получает 8 гривен от 40, т.е. 1/5. Перекладная и ссадная –

пошлины в пользу вирника. Объяснение слова мятельник как

метальник в Карамзинском списке (от слова метать – обозначать у

М.Ф.Владимирского-Буданова и П.Н.Мрочек-Дроздовского, вып.II,

195) – надуманное. Соболевский считает, что надо читать мятельник

от слова «мятль» (одежда княжеских людей, род мантии), сравни

зап.-европейское Mantel (ЖМНП, 1886, 4). Карский делает отсюда

вывод: «значит, мятельник – кто имел в своем заведывании

княжеские "мятли"» (как мечник, имевший в своем заведывании

княжеский меч, стр.95). Вероятнее думать, что мятельник, как и

мечник, получили свои прозвища от своих атрибутов – мантии или

меча. В 1152 г. в знак траура после смерти Галицкого князя

Владимира были: «слуги княжи вси въ чернихъ мятлихъ» (Ип. лет.,

319). В Пространной Правде 1 гривна = 20 ногатам = 50 кунам;

1 ногата = 2½ кунам.

Вира в 80 гривен установлена за княжеских людей. 90

Соответственно увеличивается и отчисление вирнику. Слова: а за

голову 3 гривны – относятся не только к вире в 80, но и в

40 гривен. Голова или головничество – плата родственникам

убитого.

Тиун огнищный не огнищанин, а княжеский муж, ведавший

княжеским домом. Конюший тиун ведал конюшнями князя. Впоследствии

звание конюшего было самым высоким в Русском государстве XVI в.;

последним конюшим был Борис Годунов.

Добавкой к этой статье, по сравнению с Краткой Правдой,

являются слова: «такоже и за боярескъ», указывающие на развитое

боярское землевладение. Эти дополнительные слова относятся не

только к рядовичу, но и ко всем княжеским людям. В статьях

подзаголовком «о княжи муже» виры за убийство княжеских и

боярских людей даны дифференцированно, что указывает на

дальнейшее развитие феодальных отношений.

Ремесленник и ремесленница – княжеские или боярские

зависимые люди, занятые в хозяйстве, иначе они оценивались бы

обычной вирой в 40 гривен. В Слове Кирилла Туровского XII в.

ремесло соединяется с представлением о службе князю: «не

глаголите: жену имам, и дети кормлю, и дом строю, ли князю служю,

ли власть держю, ли ремество» (Рукописи гр. А.С.Уварова, т.II,

СПб., 1858, стр.70). В 1175 г. горожане Боголюбова разграбили

княжеский двор и ограбили делателей-мастеров, пришедших работать

для князя (Ип. л., 402).

В первоначальном тексте Пространной Правды, вероятно,

стояло: «смердии», поэтому попытка читать: «а за смерди и холопъ»

– искусственна. Но смердии холоп не обязательно холоп смерда.

Вернее думать, что смердьими холопами назывались княжеские

холопы, исполнявшие земледельческие работы, подобно смердам.

Поэтому ниже о кормильце и кормилице добавлено: «хотя си буди

холопъ, хотя си роба», т.е. хотя бы они и были холопом или рабою.

Перед нами зависимые люди княжеского двора: отроки, конюх, повар,

тиуны – сельский и ратайный, рядович, ремесленник, смердий холоп

(работавший на земле), кормилец и кормилица. Различные мнения о

происхождении чтения «за смердии холоп» – см. Русская Правда, II,

319–322. См. также примечание к статье 23 Краткой Правды.

К ст. 14. а) В остальных списках – «кормилицю»; в Троицком

списке пропущенные буквы «ли» надписаны бледными чернилами

почерком XVI в.

К ст. 15. а) В Пушк.: «то два». 91

Поклепная вира – обвинение в убийстве. Для доказательства

требуется 7 свидетелей, которые выведут виру, т.е. установят

виновность. «Это не очевидцы или вообще знающие что-либо о факте

преступления (иначе как потребовать, чтобы их непременно было 7),

а помощники ответчика (или истца), подтверждающие его добрую

славу – сопрясяжники» (Влад.-Буд. Хрест., вып.1, стр.41, прим.2).

Если принять текст Пушкинского списка: то два, можно считать, что

для чужеземца (варяг) требовалось 2 свидетеля, как в ст.9

Академ. списка: а видока два выведеть – но за словом тогда мог

следовать пропущенный текст, а чтение: то два – может быть

простым осмыслением. Впрочем, два послуха для чужеземца указаны и

в договоре Смоленска с Ригою в 1229 г.: «Русиноу не оупирати

Латинина однемь послухомь; аже не боудете двою послухоу, единого

Немчича, а другого Русина, добрых людии» (Рус.-Лив. Акты,

стр.426).

Вервь не платит виру за кости и труп неизвестного человека,

найденные на ее территории.

К ст. 16. а) Син. «помоченаго», в Пушк. «помоцного 9 кун».

Обе стороны платят отроку по гривне кун. Вместо помечнаго,

возможно, следует читать: помочного, как в других списках. В 99-й

статье указана пошлина от всех тяжь, кому помогуть. В Польше и

Чехии помочным (pomocne) называлась судебная пошлина (С.Гедеонов.

Варяги и Русь. Часть I, СПб., 1876, стр.317). Здесь отмечены

пошлины в княжеских судах.

К ст. 17. а) В Син. «то и им», но в Троицк. списке сверху

приписано бледными чернилами и почерком XVI в. «гда да»,

вследствие чего это место ранее читалось, как «тогда дати».

В случае отсутствия послухов при обвинении в убийстве дается

испытание железом. Так же поступают при обвинении в краже, если

не будет поличного (лиця), когда обвинение не может быть

доказано. Железо присуждается насильно («из неволи») по искам до

полугривны золота. Если иск меньше, – до двух гривен серебра, –

дается испытание водою; при меньших исках идут к роте (об

испытании железом – см. ниже, прим. к ст.81–82).

Обе предыдущие статьи основаны на Краткой Правде (ст.4 и 8).

Если пострадавший не терпя ответит на оскорбление ударом

меча, то он не виноват. Это само собой мыслилось в древнее время.

Краткая Правда принимала лишь в виде возможного случая: аще сего

не постигнуть, то платити ему. О случае подобной ссоры на пиру,

кончившейся смертью пострадавшего, говорит письмо из Риги к

витебскому князю Михаилу (начало XIV в.): «за грехы пригодило ся

так, как то седела дружина, у пиру пиюче, другъ друга заразилъ

(т.е. убил) до смерти; и как тый бой удеялъ ся, тогда он, убояся

живота, утекл к тобе, княжо» (Рус.-Лив. Акты, стр.26).

К ст. 21. а) В подлиннике «или или» (2 раза), б) В Пушк. 92

«или нос оутнеть», так и должно быть по смыслу.

Надо читать: «или око», или «носъ оутнеть», как в Пушк.

списке. Полувирье в пользу князя превышает вознаграждение

потерпевшему за увечье (за векъ). Сходная статья помещена в

проекте договора Смоленска с немцами пол. XIII в.: «или кто

выбиеть око человекоу, или ногу ототнеть, или роукоу ототьнеть,

или иноую хромоту въ теле оучинить, 5 гривен серебра платити».

Следует заметить, что серебряная гривна равна 4 старым гривнам по

счету Пространной Правды (т.е. 5 сер. гр. = 20).

Продажа в пользу князя в три раза выше платы за увечье

(отрубленный палец), тогда как в Краткой Правде 3 гривны шло за

обиду, т.е. пострадавшему. Введение продажи указывает на усиление

княжеской юрисдикции.

Статья основана на Краткой Правде (ст. 2). Ответчиком

считается начавший драку, если даже ему нанесены побои. Слова:

«то то ему за платежь, оже и били» – означают, что полученные

побои засчитываются за 3 гривны тому, кто начал драку. Свидетель

должен рассказать: слово противу слова, т.е. вполне согласно с

показаниями. По Псковской Судной Грамоте: «послух не станет (на

суде) или ставъ на суде не договорит въ тыж речи или

переговоритъ, ино тотъ послухъ не в послухъ».

3 гривны идут в пользу князя как продажа; самому

пострадавшему платится гривна за рану и лечение. В академическом

издании слова: «а самому гривна, за рану же лечебное» – пишутся

без запятой. Поэтому получается, что пострадавший получает гривну

кун и за лечебное. Между тем конструкция фразы указывает на

разделение гривны за обиду от платы за лечение. В Краткой Правде

также отдельно отмечена плата за обиду и за лечение («а летцю

мъзда», ст. 2).

При обвинении против варяга и колбяга требовалось вывести

полная видока. По мнению М.Ф.Владимирского-Буданова, полное число

свидетелей против варяга или колбяга, вероятно, было 7 (Хрест.,

вып.1, стр.45, прим.36). Ланге (стр.254) и вслед за ним Гетц

(стр.140) считают, что полная видока и есть 2 свидетеля, которые

должны идти на роту, так как слово: идета – поставлено в

двойственном числе. Такое объяснение представляется наиболее

правильным (см. ст.15).

«Закличють и на торгу», т.е. оповестят через биричей на

торгу о бегстве или пропаже челядина. Ниже (ст. 28) указан термин

«заповесть на торгу». Слово заповедать – запрещать, отсюда

«заповедный» лес, «заповедные» товары и т.д. Закличь, или

заповедь, на торгу запрещала принимать краденую вещь или беглого 93

раба. В рассказе об утопшем детище (русском памятнике XII в.)

рассказывается, что митрополит «посла проповедника въ сборъ

торгу: чье детя лежить на палатехъ святые Софья. И порекоша вси

граждане чюдящеся» (Леонид. Посмертные чудеса св. Николая,

стр.46). Срок для привода убежавшего челядина (холопа) был

установлен в 3 дня. После этого новый владелец бежавшего холопа

или его укрыватель должен был платить продажу, как за украденную

вещь. Как и другие статьи Русской Правды, эта статья показывает

тяжкое и бесправное положение холопов.

Лице – поличное. По уставной Белозерской грамоте 1488 г.: «а

поличное то, что выимуть из клети изъ-за замка; а наидутъ что въ

дворе, или въ пустой хоромине, а не за замкомъ, ино то не

поличное» (ААЭ, т.1, №128), В Краткой Правде (ст. 12) округа

названа миром; здесь на ее месте появляется город как судебный

округ.

Слово погубил означает не только кражу, а и потерю. Понятие

свод объяснено выше (см. ст. 13 Кр. Правды); на того, кто купил

вещь у неизвестного лица, татба снидеть, он и будет отвечать за

кражу, и платить потерпевшему за пропавшие вещи («а что погибло

боудеть с нимь»).

Конокрад выдается князю на поток, под которым понимались

разные виды расправы, в первую очередь конфискация имущества и

ссылка. Так, под 1215 г. в Новгородской летописи читаем о

задержании новгородцев: «князь Ярослав... оковавъ потоци и на

Тьхверь» (Новг. первая лет, стр.53). Клетный тать – тот, кто

обокрал клеть (дом, амбар, кладовую). В академическом издании эта

статья считается непосредственным продолжением предыдущей.

Свод по землям предполагает свод за пределами города и его

округа. По Владимирскому-Буданову, слова: по землям – относятся к

округу, принадлежащему тому же городу. Смысл статьи: если свод

будет по землям, то истец идет от одного к другому до третьего

ответчика; третий ответчик платит истцу деньгами за краденую

вещь, но истец не получает вознаграждения за остальные украденные

у него вещи, не оказавшиеся в наличности, а ждет окончания свода.

Конечный, или действительный, тать (вор) платит за все убытки и

княжескую продажу. По Двинской Судной грамоте конечный тать

именуется чеклым: «а кто у кого что познает татебное и онъ съ

себя сведетъ до десяти изводовъ, нолны до чеклого татя» (ААЭ,

т.1, №18).

К ст. 32. а) в Син. «на торьгоу на ротоу», но такое чтение 94

не подтверждается другими списками.

В случае покупки краденого на торгу следует поставить

свидетелями покупки двух свободных людей или мытника (сборщика

пошлин). Это не избавляет покупщика от потери купленных краденых

вещей, а только спасает от дальнейшего иска. Если же покупщик на

долзе (через продолжительное время) найдет продавца краденого,

тот за все отвечает и платит продажу. Гетц указывает, что слова:

«а того ему желети... оу кого купивъ» – являются моральной

сентенцией, с которой судья обращался к потерпевшему. Но

П.П.Епифанов замечает, что слово «желети» вовсе не обозначает

жалость потерпевшего о потерянном имуществе, а указывает на право

его на дальнейшие розыски, ссылаясь на то, что «желети»

обозначает платить пеню (Срезневский. Материалы, 1, стб.853). Это

подтверждается статьей 35. Тотже порядок был в Далмации: «и кои

трьговьць купи коня на трьгу и плати за нь царину,... а тати не

зна, да му за този свода несть, ако ли га такози не оправи

цариник да да сводь у кого есть купиль» (А.Майков. История

сербского языка, стр.107).

К ст. 34. а) В Пушк. «или оукрадше или оуведше».

Смысл статей: если кто-либо обнаружит своего украденного

челядина, то челядин ведет прежнего своего господина «по кунамъ»,

т.е. по покупкам до третьего свода, т.е. третьего покупателя.

Тогда господин берет от этого третьего покупателя другого

челядина взамен своего, а тому отдает украденного челядина, с

которым следует отыскивать «конечняго», т.е. настоящего, вора и

идти «по языку», т.е. по рассказам украденного челядина до конца

свода. Когда найден конечный тать, господин берет своего челядина

обратно, а третий покупатель возвращает своего челядина,

находившегося у первого господина; за все убытки («протор»)

платит конечный тать.

Свод в чужую землю не производится, но истец просто получает

краденую у него вещь обратно и жалеет об украденном остатке

(прок), если он не все получил; покупатель же краденого жалеет о

потере своих денег (кун). Эта статья крайне характерна для

феодальной раздробленности на Руси XII–XIII вв. Под чужой землей

здесь может пониматься соседняя область, княжество, даже просто

волость, не подчинявшаяся городу, где произошла кража. Свод

кончался на границах своей земли.

Статьи основаны на Краткой Правде (ст. 20, 29 и 38). За 95

убийство вора полагалась, по-видимому, лишь продажа, а не вира,

так как убийство вора вызывалось особым обстоятельством. Продажа

возмещала убыток, нанесенный князю убийством вора, который должен

был заплатить продажу. «Воровство могло привести ответчика к

рабскому состоянию, если у него не было средств заплатить штраф –

«продажу» – его самого продавали в холопы. Закон последовательно

отстаивал неприкосновенность феодальной собственности» (Зимин,

156).

К ст. 38. а) В Троицк. списке после слов «О татбе же»

бледными чернилами сверху добавлено «и кто скота взищеть», так

что заголовок в некоторых изданиях прочтен: «О татбе иже кто

скота взищеть».

Фраза: «а за лето возметь по полугривне» – не вполне

понятна. Лето – год. В Болгарии урожай носил название летины

(И.И.Смирнов. Очерк культуры и истории южных славян, стр.205). По

мнению Ланге, если вор не мог оплатить стоимость краденого, он

делался закупом, и ему за год работы засчитывалось по полугривне.

По другому мнению, слова: «за лето по полугривне» – обозначали

плату за убытки, причиненные покражею. Но не следует ли весь

текст читать так: «а оу него же погибло, то оже будеть лице, лице

поиметь; а за лето возметь по полугривне, паки ли лиця не

будеть», т.е. если украденное найдено в наличности, то

пострадавший возьмет наличное, а за лето (условная стоимость

годового урожая на гумне или в яме) возьмет по полугривне, если

не будет наличного (паки ли лиця не будеть). Во всяком случае

последние слова не имеют отношения к фразе: «А будеть был княжь

конь... 2 гривны» – которые взяты из Краткой Правды (ст. 25–26),

так как ст. 39 говорит о тате, а не о коне. Следует отметить, что

во всех изданиях слова «паки ли лиця не будеть» отнесены к краже

коня.

К ст. 41. В Синодальном списке «60 коунъ», как и следует

читать. Цифры 7 («з») и кси «60» были очень близки по написанию.

Статья основана на Краткой Правде (ст. 26), но с 96

добавлением; в ней указана не стоимость скота, а продажа в пользу

князя, которую платят смерды. В Псковской Судной грамоте со

ссылкой на старую правду имеем следующий счет: «а боранъ

присужать 6 денег, а за овцу 10 денегъ государю, а судьи

3 деньги, старая правда. А за гусакъ и за гусыню присужать по

2 денги государю, на суде 2, а за оутицу и за селезня и за куръ

(петухов) и за кокощь (куриц) присуждать по 2 денги». Здесь мы

имеем новое указание на хозяйство смердов и на их подчинение

княжескому суду – в отличие от холопов (см. ст.42), которых князь

«продажею» не наказывает.

Князь судит дела о холопах, но в противоречии с этим стоят

слова, что холопов князь продажею не казнить. Поэтому во многих

списках слова судъ княжь в заголовке пропускались. «За обиду»,

т.е. за кражу, сделанную холопом, платил феодал. В статье четко

показано существование трех основных видов феодального

землевладения: княжеского, боярского, монастырского

(чернеческого). С.В.Юшков считает эту статью доказательством

сближения юридического положения холопов с юридическим положением

смердов (Юшков. Очерки. 63–64).

К ст. 43. а) В тексте первоначально было слово «скота»,

переправленное на «кун» («оже кто кунъ взищеть»).

В случае отказа платить деньги дело решалось с помощью

свидетелей, причем должник, не отдавший денег – за много летъ –

платил за обиду 3 гривны. Решающим было показание свидетелей –

послухов. Слова – «за много лет», – по мнению Струмилина (28),

указывают «на момент заключения оспариваемого договора (в прошлое

время, несколько лет тому назад)».

К ст. 44. а) В Пушк. «в куплю дасть куны».

По мнению Владимирского-Буданова, дело разрешается личною

присягою кредитора. Однако смысл статьи обратный. Купец не должен

брать денег перед послухами, но идет сам к роте, если его будут

обвинять в присвоении денег, а он будет отказываться. Передача

денег другому лицу основана на доверии к нему. Гетц (II, 226)

справедливо указывает, что в ст.45 (о поклаже) к роте должен идти

тот, у кого лежал товар. Различие между куплей и гостьбой в том,

что купля – торговые операции внутри города или в прилегающей к

нему местности, гостьба – торговля с иноземными и вообще

отдаленными странами. Рожков считает, что речь идет о купеческих

товариществах на вере. Это подтверждается выражением «в куплю или

в гостьбу»; «в основу положено доверие к известному лицу, к его

добросовестности, так как свидетели совершенно неуместны и

излишни» (192–193). Купец связан с другим купцом «складьством»,

общим участием в торговом товариществе. Это – указание на

организацию торговли в древней Руси (Тихомиров. Города, 142–143).

Передача на хранение товара или имущества (поклажи) 97

происходит без свидетелей. При обвинении в утайке (начнеть

болшимь клепати) идет к присяге тот, кто хранил поклажу, потому

что он благодеялъ, т.е. оказывал услугу. В испорченной статье

Псковской Судной грамоты доказательства невиновности также

представляются на волю хранившего товар или имущество: «хочетъ

самъ поцелуетъ (крестъ) или на поле лезеть, или у креста положитъ

своему исцу». По Псковской Судной грамоте такое хранение товаров

или денег носило название «сблюдение». Порядок этот держался с

давнего времени, как показывает один из рассказов Печерского

Патерика о двух киевлянах («два некаа от великых града того»),

один из которых оставил своего сына Захария другому на попечение

и дал ему свои деньги «на съблюдение» (Печерский Патерик, стр.9).

Следует читать медъ в наставъ. Деньги давались в проценты

(въ резъ), зерно – в присоп (или просопъ), а медъ – в настав,

т.е. с условием возвращения ссуды продуктами с надбавкой. Термин

во просопъ Дубенский производит от глагола присыпати, «как и

поныне делают, т.е. дают взаймы зерно под гребло вровень с

краями, а обратно принимают от должника в уплату верхом: верх

этот назывался присопъ» (Рус. Дост., вып. II, стр.80).

Указаны три вида процентов: месячные, третные и годовые.

Кратковременный месячный рез был в то же время самым тяжелым.

Поэтому если месячные проценты взимались в течение года, то их

надо было делать третными. О величине этих видов процентов

имеются различные мнения. Наиболее простое объяснение следующее:

«Один рез законный равнялся 10 кунам (см. ст. 49), что составит

20 процентов, полагая в гривне 50 кун. Два реза дозволено было

брать в треть (за мало днии); два реза, конечно, были вдвое

больше одного, что составит 20 кун на гривну или 40 процентов в

треть... Точно такой же процент существовал в XV и XVI веках:

«как в людях идет, на пять шестой» (Н.Аристов. Промышленность

древней Руси. СПб., 1866, стр.217–218). Стоимость денег, даваемых

в проценты без свидетелей не должна была превышать 3 гривны. По

другому предположению, взимание резов в треть соответствует

получению процентов по третям года. По Вопрошанию Кирикову

(XII в.): «аще по 5 коуне даль, а 3 куны возми или 4». Ключевский

считает, что слова – «куны в треть» – обозначали получение

процентов «на две третий», то есть на 100% шло 50%. (См.

примечание к ст. 48.) Регулирование резов сделано в интересах

ростовщиков, а не было ограничением процентов. Присяга («рота»)

ростовщика считалась доказательством его правоты. Только при

взимании суммы более чем в 3 гривны требовались свидетели-

послухи.

Владимир Всеволодович Мономах созвал дружину в селе 98

Берестове под Киевом. В совещании принимали участие тысяцкие –

киевский, белгородский (пригород Киева) и переяславский, так как

именно тысяцкие ведали городским судом и имели прямое отношение к

торговле (в Новгороде тысяцкий был председателем торгового суда).

Из перечисленных людей известны лишь Ратибор, сидевший в

1079–1081 гг. посадником в Тьмутаракани, Иванко Чюдинович –

вероятно, сын Чудина, известного по Краткой Правде; он был

Ольговым мужем, т.е. был боярином Олега Святославича

Черниговского (умершего в 1115 г.). Мирослав упомянут в 1134 г.:

«принесена бысть дъска оконечная гроба господня Дионисьемъ,

послал бо бе Мирослав» (Ип. л., стр.212). Под 1136 г. упомянуто,

что среди переяславцев был убит Станислав Добрый Тудкович.

Замечательно, что имя Нажир принадлежало также одному

переяславцу, упомянутому под 1162 г. (там же, стр. 214 и 354).

По-видимому, Владимир вошел в Киев со своими людьми. Совещание на

Берестовом произошло после восстания в Киеве, вспыхнувшего в

связи со смертью великого князя Святополка Изяславича и

приглашением Владимира Мономаха. Восстание было направлено против

ростовщиков и тысяцкого Путяты, двор которого был разграблен (там

же, стр.198). Повидимому, совещание на Берестове было созвано

перед въездом Владимира в Киев. Смысл постановления о резах

следующий: если кто берет деньги по третям, то имеет право два

раза брать проценты и получить выданную взаймы сумму (исто); кто

возьмет три реза, теряет право на получение суммы обратно. Это

подтверждает взгляд Ключевского, что «куны в треть обозначали

получение процентов: на 100% – 50%. Два раза «в треть» давали

общую сумму долга – «исто».

Считая 50 кун в гривне, получаем 20% годовых (от лета),

которые разрешалось брать.

Для купца, товар которого утонул во время переезда на море

или через реку (истопится, т.е. утонет) или погиб во время войны

(рать возметь) или от пожара (огнь), предоставляется рассрочка. В

случае же вины самого купца, когда он пропьет товар или

пробьется, дело решается самими кредиторами. Слово пробьется

говорит об обычае ставить товар в заклад при спорах, как об этом

упоминается в былине о Садко. Эта статья была использована в

Судебнике 1497 г.: «О займех. А которой купець, идучи в торговлю,

возмет у кого денги или товар, да на пути у него утеряется товаръ

безхитростно, истонет, или згорить, или рать возметь, и боярин

обыскавъ, да велит дати тому диаку великого князя полетную

грамоту с великого князя печятию, платити исцеву истину без

росту. А кто у кого взявши что в торговлю, да шед пропиет, или

иным какым безумием погубит товар свой без напраздньства, итого

исцю в гибели выдати головою на продажу» (Судебники XV–XVI вв.,

М., 1952, стр.27). О термине продадять см. след. ст. Купец

торгует чужим товаром и на чужие деньги (куны), следовательно, в

кредит. Таким образом, и эта статья заставляет предполагать о

существовании купеческих товариществ на вере, на «складьстве». В

ней показана торговля с чужими странами или отдаленными городами

и областями. Купцам в дороге угрожают не только стихийные

бедствия (пожар, кораблекрушение), но и нападение – «рать

возметь»).

К ст. 51. а) В других списках вместо «господь» написано 99

«гость», что и должно быть по смыслу.

Гость – купец из другого города, чюжеземець – иностранный

купец. Такое же постановление имеется в проекте договора

Смоленска с немцами пол. XIII в.: «или немьчьскый гъсть въ дългъ

дасть Смоленьске свои тъваръ русину, аче дълженъ боудътъ инемъ,

Немъчъскомоу гъстьи напереде, възати». При разделе имущества

должника сперва свою долю получает князь, затем гости, остальное

(прок) идет в раздел. О фразе: «то вести и на торгъ продати» –

имелись разные мнения. М.А.Дьяконов считает, что термин «продати»

обозначал действительную продажу разорившегося купца в рабство.

Б.Д.Греков думает, что речь идет о продаже имущества, так как от

продажи купца в рабство едва ли можно было получить столь

значительную сумму, чтобы хватило расплатиться с кредиторами,

среди которых имеется даже князь (стр.179). Однако славянское

(например, далматское) законодательство знает продажу

несостоятельного должника в рабство. Вопрос решается бесспорным

свидетельством проекта договора Новгорода с Любеком 1269 г. о

продаже в холопство несостоятельного должника: «а поручится жена

за своего мужа, и итти ей в холопство за долг вместе со своим

мужем» (Грамоты Вел. Новгорода, стр.61).

Бежавший закуп делается обельным, т.е. полным холопом, но

ему позволяется идти искать кунъ. Но что значит: искать кунъ? По

мнению С.В.Юшкова, «чтобы погасить свое долговое обязательство,

закуп нуждался в кунах – деньгах. Очевидно, стала слагаться

практика превращать закупа в полного холопа в случае его ухода за

поисками денег, и законодательство эту практику отвергло» (Юшков,

стр.72).

К ст. 53. а) В Син. - «кову», в Пушк. – «копу». В ряде

списков, близких к Троицкому, тоже «копу».

Ролейный закуп – пахотный (от ролья – пашня). Чтение

своискы и конь (в Карамзинском списке) является поздним и не

заслуживает той большой литературы, которая ему посвящена.

Поэтому следует читать: «воискии конь». Но что такое «воискии

конь»? С.В.Юшков считает, что речь идет о войском – военном коне,

так как закупы должны были «входить в состав ополчения господина,

причем многие были из них на конях» (Юшков, стр.76–80).

Б.Д.Греков полагает, что слово «воискии» обозначает «свой»,

ссылаясь на подобное значение этого слова у южных и западных

славян. Термин этот «по мере устарения был заменен равнозначащим

свойский, на юге нашей страны до сих пор употребляющимся в

значении «домашний», принадлежащий данному хозяйству. Вероятно,

на севере, где этот термин не был знаком, переписчики, не понимая

старого смысла слова «воискии», произвольно изменили его на

термин «воинский», чем, несомненно, исказили первоначальный его

смысл» (Греков, стр.200). Однако в русском языке слово «воискии»

имело определенное значение «военный, для войны способный».

«Въискыи полкы», «от въискаго плена» и другие многочисленные

примеры показывают, что это слово употреблялось всеми русскими

памятниками только в одном смысле. О значении смердов и их коней

для военного ополчения дает понятие летописный рассказ о походе

на половцев в 1113 г. (Лавр. лет., стр.267).

К ст. 55. а) Син. «а оуведить враждоу его или отарицю», в 100

Пушк. «а въведеть копу его или отарицю».

Под отарицей иногда понимают собственный участок земли (в

таком смысле это слово известно в Белоруссии, атарица – часть

земли, засеянная работником или работницей в свою пользу, по

условию с хозяином). В Пандектах Никона Черногорца словом

отарица переводится греческое слово, обозначавшее личное

имущество монахов. Оба понятия говорят за то, что отарицей

назывался участок земли и имущество закупа, находившиеся в его

пользовании. Впрочем, слово «отарица» и теперь употребляется для

обозначения стада скота.

Труднее определить, что такое копа-купа-кова (последнее

встречается только в Синод. сп.). Повидимому, уже в конце XIII в.

термин копа-купа сделался малопонятным, отсюда осмысленное кова

(в Син.) от ковать, что могло быть отнесено к плугу и бороне (см.

ст. 54). Слова: «оуведить враждоу его» – в Син. такое же

осмысление. За чтение купа в Троицком списке говорит сам термин

закупъ – в памятниках же XII–XIII веков «о» и «у» писались очень

близко друг к другу. О сущности копы имеем такие мнения. По

мнению Сергеевича, купа или копа – заработная плата, даваемая

закупу от господина вперед. Действительно, закуп в разбираемой

статье назван наймитом. Но это мнение грешит перенесением на

древность понятий позднейшего времени. Закуп не свободный наймит,

а человек, стоящий на грани холопства. Юшков считает, что «люди

становятся закупами при определенных формальных условиях, причем

долговое обязательство, лежащее в основе купы, может возникнуть

по разным основаниям (заем, наем, условие при отпуске холопа на

свободу и т.д.)... Закупничество – это особый институт» (Юшков,

74–75). Особый характер имеет мнение Аргунова, по которому купа –

натуральная дань, платимая закупом господину, причем Аргунов

читает это слово как копа – мера денег и продуктов. Однако, по

словам С.В.Юшкова, этому противоречит текст разбираемой статьи, в

которой речь идет о нанесении вреда копе или купе и отарице

закупа от господина, «так как ясно, что господин не будет вредить

своей же дани» (Юшков, 70). По мнению Б.Д.Грекова, «купа – это та

сумма денег, которую закуп получает от господина при заключении с

ним договора» (Греков, стр.201). Но в этом случае натуральному

хозяйству на Руси XI–XII вв. придаются несвойственные ему черты

хозяйства денежного. Этой же точки зрения ранее держался и

Рожков. Для понимания «копы», возможно, имеет значение один

обычай, существовавший еще в Черниговской губернии в XVIII в.

«Недостаточные пахотными землями берут оныя: или с половины, или

так, что он вспашет, а хозяин половину своими семенами засеет, и

такие называются сполники; или с копы, то есть, он должен сам всю

землю вспахать, своими семенами засеять, сжать и хозяину во двор

свезти, и за то даст ему ржи четвертую и пятую, а ярового седьмую

или осьмую копу, и называются такие земледельцы скопичи»

(А.Шафонский. Черниговского Наместничества Топографическое

описание. Киев, 1851, стр.226). Таким образом, «копой» называлась

часть урожая, которую зависимый человек платил помещику за

пользование землей. Все комментарии оставляют без объяснения

непонятную фразу – «оувидить его купу или отарицю». В других

списках на месте «оувидить» читаем: «уведить» (Синод. сп.

1280 г.); «въведеть» (Пушк. сп. XIV в.). Слово «увести»,

похитить, имело такое значение и в древности (Срезневский, т. II,

стб. 1122). Поэтому приведенную выше фразу можно перевести: если

господин обидит закупа, а увезет (похитит) его копу (урожай) или

отарицу скота. При любом понимании копы остается в силе

определение закупничества, сделанное Б.Д.Грековым: «закуп –

зависимый от феодала человек» (Греков, стр.202).

Стоимость коня, как и выше в ст. 40, установлена в 2 гривны; 101

платит, конечно, господин холопа.

После слова «оже закупъ выведеть что, то господинъ» в Пушк.

списке добавлено «въ томъ не платить». Поэтому

М.Ф.Владимирский-Буданов толкует эту статью в таком смысле: «если

закуп украдет что-либо (и скроется), то господин не отвечает; но

если его где найдут, то хозяин обязан заплатить за коня или за

другое что украденное им, а закуп превращается в его полного

холопа» (Хрест., вып.1, стр.62, прим.106). С.В.Юшков не согласен

с этим толкованием, так как слова «в томь не платить» отсутствуют

в других списках (стр.83). Фраза то господинъ в немь может быть

переведена – то господинъ волен в нем.

Статья взята из Краткой Правды (ст.16), но переработана.

Слова Краткой Правды: «а за тым где его налезоуть оудареныи тои

моужь, да бьють его» – поняты составителями Пространной Правды

как разрешение убить холопа. Но в Краткой Правде отсутствует

постановление сыновей Ярослава о платеже денег вместо убийства.

По-видимому, составители Пространной Правды имели какие-то

дополнительные источники. Слова: бити и розвязавше – говорят об

обычае бить связанного преступника. В Вопрошании Кирикове

(памятник XII в.) читаем: «аже паробка господа вяжють, бьють

оукрадшаго что любо, достоить ставити» (РИБ, т.VI, стр.46). В

Слове Даниила Заточника: «а безумнаго, аще и кнутьем бьешь,

развязавъ на санех, не отъимеши безумия его» (Зарубин. Слово

Даниила Заточника. Л, 1932, стр.65).

Послухами были только свободные люди (см. ст.81). Зависимый

человек, подобный закупу, свидетельствовал только в крайнем

случае и по мелким делам. Боярский тиун как зависимый человек в

качестве свидетеля привлекался также только в крайних случаях.

М.Ф.Владимирский-Буданов предлагает читать статью так: «если 102

у кого будет вырвана борода и обиженный или представит

вещественные улики или свидетелей, то оскорбитель платит 12 гр.

продажи» (Хрест., вып.1, стр.61, прим.104). «Въньметь знамение» –

останутся знаки, что борода была порвана. Сходный текст в

Изборнике 1073 г.: «учять же ныне взимати знамением»

(Срезневский. Материалы, т.1, стр.389), т.е. обращать внимание на

знамение. Обвинение (поклеп) без свидетелей считается

недоказанным. См. также прим. к след. ст.

М.Ф.Владимирский-Буданов пишет: «здесь ясно союзы а... а

следует перевести или... или». Но из текста этого не видно;

наоборот, кровь во рту – знак для свидетелей, что потерпевший

действительно потерял зуб. Статьи устанавливают, что обвинение в

нанесении оскорбления и увечья доказывается знаками побоев и

свидетелями; один вид порванной бороды не является еще

доказательством побоев».

О ловле бобров находим сведения в церковной грамоте Витовта

1453 г.: «где берег великаго князя сумежный з боярским, туто

гонити бобры. И бобровником великаго князя и боярским и поделити

бобры по старине, а сетей и рожнов и осок бояром не держати и

поколодв и кошов не ставити. А где князский или боярский берег

особный, а великаго князя берег не пришел, туто им ставити

поколодвы и ковши, и собакы держати, и сети, как мога, так бобра

им ловити». Оставленные следы или орудия ловли бобров налагают на

вервь обязанность или искать вора, или платить продажу. Из этого

отрывка видно, что бобров ловили сетями и ловушками.

Собестьянский указывает, что бобров ловят в силки, «зимою

взламывают часть льда подле их хижин, покрывают пролом толстой

сетью и убивают бобров. Конечно, если бобр находится в простой

земляной норе, то можно поймать его, разрушив нору». В статье и

«перечислены подробно все эти способы ловли бобров» (Русская

Правда, II, стр.552–553). Статья направлена в защиту единоличного

права феодала охотиться в его лесах на ценного зверя, против

сельской общины – верви, которая делается ответственной за

браконьерство и платит продажу, если не найдет нарушителя.

На бортях ставились знамения или знамена, т.е. знаки их

собственников. Стесать с дерева чужие знаки значило раззнаменать

борть.

Бортная межа разделяла часть леса, но вовсе не обязательно

«часть леса, предоставленную бортникам», как думает

М.Ф.Владимирский-Буданов (Хрест., вып.1, стр.65, прим.114). Межа

отмечалась на деревьях, дерево можно было перетнуть, т.е.

срубить, или истребить межевой знак. Ролейная межа разделяла

пахотные поля, поэтому ее можно было разорать, т.е. распахать.

Межа между дворами нередко обозначалась тыном. Размежевание

границ земельных владений производилось уже в XII в. Так, князь

Всеволод Мстиславич (между 1125 и 1137 гг.) велел «учинити межу

промежь Юрьевым монастырем и Пантелеевым монастырем» (Грамоты

Великого Новгорода, стр.139).

Дуб знаменный или межный обозначал границу владений; срубить

этот дуб значило уничтожить межевой знак.

Сам – старший княжеский дружинник, княжь муж, может быть, 103

мечник. Наклады оцениваются в 12 гривен. Под этим словом

понимается «лихва» (Срезневский, II, стб.292). Уже Болтин считал,

что «наклад» – накладная плата, сверх положенного»,

следовательно, накладные расходы. Регламентирован выезд княжего

мужа на двух конях. Нормы, указанные в статье, близки к нормам,

получаемым вирником. Замечательна ссылка на писца; с XIV в.

входит в употребление термин дьяк. «Мех» – кожа для письма,

пергамен (Срезневский, II, 252). Толкование «меха», как сумки

(Болтин и др.) неправдоподобно, еще более натянуто объяснение

Ключевского, что речь идет о меховых деньгах.

Борть – дерево с пчелами в дупле. М.В.Владимирский-Буданов

думает, что речь идет о неумышленной порче борти (Хрест., вып.1,

стр.66, прим.117), но из статьи этого не видно. По Третьему

Литовскому Статуту полагалось наказание: «если кто чужое дерево

бортное со пчелами уничтожит» (Русская Правда, II, стр.566).

Вознаграждение потерпевшему зависит от нанесенного убытка.

Если пчелы были нетронуты, то платится 10 кун, если молодые пчелы

были в сотах, то только 5 кун. Пчелы не лажены – (от лазити) –

ульи, за которыми не лазили, чтобы подрезать, вынуть соты. Этот

термин долго держится в Литовской метрике, например, 1533 г.:

«одно мели подлазники и борътники наши дерево борътное

заведати... тые вси пчелы мають справедливо борътникомъ своимъ

казати подлазити». Олек в противоположность предыдущему означает

улей лаженый, из которого соты подрезаны. Иные объясняют олек –

улей, и котором сидят молодые пчелы, еще не наносившие меду.

Община должна гнать по следу за вором; если не окажется

следа к селу или к обозу (товару), те, кто не отведут от себя

следа или отобьются от обязанности гнать по следу, за все

отвечают. Если след будет потерян на большой дороге, то община за

кражу не отвечает. Обычай гнать след известен по материалам

копных (общинных) судов в Белоруссии (XVI в.). В 1575 г. в

Слонимском уезде был украден конь. Собравшиеся для погони «взявши

есмо следъ от петы, то есть оттого местца, где оный конь взятъ,

шли есмо следомъ горачимъ и привели следъ до села пана Абрама

Мелешка до Киселевъ; люди деи с того села вышедши до оного следу

тотъ следъ приведеный отъ села своего отвели» (АВК, т.XVIII,

стр.20). Наибольшая странность заключается в том, что эта статья

является как бы продолжением какого-то текста (но не

предыдущего), в котором не говорится о поисках татя. По смыслу

статья о следе является продолжением 63-й статьи и должна была

первоначально читаться так: «то по верви искати татя ли платити

продажю; не будеть ли татя» и т.д. По-видимому, первоначальный

текст более правильно отразился в Сокращенной Правде (см. далее).

Слова: «аже не боудеть следа ли к селу или к товару» – считаются

Гетцом ошибкой, он читает по Карамзинскому списку – «оже будет

след», но неясность происходит от неправильной расстановки знаков

препинания в большинстве изданий. Смысл начала статьи: не будет

вора, и если не будет следа ни к селу ни к обозу, то по следу

гонят. О том, как гнали по следу, см. подробнее – Д.И.Иванишев.

Соч., Киев. 1876 (О древних сельских общинах в России).

Ст. 71 и 72 основаны на Краткой Правде (ст. 31 и 32), но там 104

говорилось о плате да обиду, здесь же показана лишь продажа. Мука

– пытка, истязание.

Здесь замечательно указание на морскую лодью. Набойная лодья

– лодка с набоями, как назывались доски, прибивавшиеся для

возвышения бортов мелких судов (Срезневский. «Материалы», II,

стб.266). Струг – судно, меньшее по размерам, чем набойная лодка.

Струг с набоями стоил дороже, чем обыкновенный. По документу

1402 г. – «с струга с набои 2 алтына (12 денег), а без набои

деньга» (Духовные и договорные грамоты великих и удельных

князей XIV–XVI вв. М.–Л., 1950, стр.55).

Перевес – место для ловли птиц и зверей. Диких птиц и зверей

ловили перевесом, или перевесью; так называется ловушка из

веревок, навешенных петлями, и сети, расстилаемой по борам для

ловли лосей и оленей, которые на бегу от погони сами

задерживаются в сети и путаются в ней (Н.Аристов. Промышленность

древней Руси. СПб., 1866, стр.8).

Ястребы и соколы считались особенно ценными ловчими птицами.

«Тогда же соколи и кречати и белозерские ястребы оть златыхъ

колодиць изъ камяна гряда Москвы возлетеша подъ синие небеса

позвонять своими позлачеными колокольца» (Задонщина).

М.Ф.Владимирский-Буданов считает, что 9 кун поставлено здесь

по ошибке вместо 60 кун (Хрест., вып.1, стр.68, прим.123): но

9 кун имеются и в Краткой Правде, откуда эти статьи взяты (см.

ст. 35, 36, 37, 39). Все статьи, объединенные общим названием «о

перевесехъ», имеют большое значение для понимания феодального

хозяйства. «Перевесища» княгини Ольги упоминаются уже для Х в.

Охота в княжеских лесах строго преследовалась, как видно из

рассказа о убийстве Люта Свенельдича князем Олегом в Х в. (ПВЛ.,

I, стр.53). Устав о перепесищах налагает тяжкие штрафы на

провинившихся, предполагается, в первую очередь, на соседних

крестьян. Слово «господин» в уставе, о перевесищах фактически

соответствует понятию – феодал (см. это слово у Срезневского,

«Материалы», 1, стр.564).

Поток и грабеж связаны друг с другом – в начале платятся

убытки потерпевшему, и остаток идет князю; о значении слова

«поточити» – см. выше (прим. к ст. 30).

Урок – стоимость; пакощами – злонамеренно. Смысл статьи: 105

если кто-либо злонамеренно зарежет чужого коня или другую

скотину, то должен заплатить 12 гривен продажи в пользу князя и

возместить убыток потерпевшему.

Все тяжбы разбираются с помощью свободных свидетелей. Холоп

не может выходить на суд, но истец может ссылаться на показания

холопа и, взяв на себя ответственность, требовать обвиняемого на

испытание железом. В случае доказанности обвинении он получает

свое, в противном случае платит обвиняемому гривну за муку.

Обвиненный платит железный урок – 40 кун (вероятно, князю), 5 кун

мечнику и полгривны детскому как исполнителю. Взятый на испытание

железом по обвинению свободных людей или по подозрению (запанань

будеть) или потому, что его видели ночью у места преступления

(прохожение нощное), не получает за муку. Железное в этом случае

платит тот, кто обвинял. В чем заключалось испытание железом,

неизвестно, но некоторое понятие о нем дает проект договора

Смоленска с немцами пол. XIII в.: «Немьчичи же в Ризе и на

Гътьскомь березе Смолнянина на жельзо безъ его воле не лзе имати;

оулюбить своею волею нести железо, то ть его воля, виноватъ ли

боудеть своя емоу воля, или правъ боудеть, а 10 гривен серебра за

соромъ емоу взяти». По-видимому, в руках несли раскаленное

железо; поэтому так дорого (10 гривен, т.е. 40 старых гривен)

оценивается сором. В договоре Смоленска с Ригою 1229 г.

говорится: «Роусиноу не вести Латинина ко жельзоу горячемоу»

(Рус.-Лив. Акты, стр.426). Испытание железом применялось также у

южных и западных славян.

К ст. 83. а) В Пушк. «виновата».

М.Ф.Владимирский-Буданов пишет: «предполагают, что здесь

говорится об убиении мужем (супругом) своей жены» (Хрест., вып.1,

стр.71, прим.132). Но смысл статьи заключается в ином. «Если кто

убьет женщину, то его надо судить с такой же судебной процедурой,

как и за убийство мужчины; если он окажется виноват, то заплатит

полвиры 20 гривен». Некоторые ученые не соглашаются признать, что

за женщину платилась половина виры. Но такой обычай держался у

некоторых горцев на Кавказе и в XIX в. Дубенский считает, что

более правильно чтение в Пушк.: «ажь буде виновата», т.е. ежели

она была убита безвинно, брали пени 40 гривенъ (Рус. Дост., т.II,

стр.102).

К ст. 84. а) В других списках «урок».

За холопа не надо платить виры, а только штраф князю и

стоимость – укор или урок господину. Значит, речь идет об

убийстве чужого холопа, иначе кому же платить урок?

Действительно, в Двинской Судной грамоте читаем: «а кто осподарь

огрешится, ударитъ своего холопа или робу, и случится смерть, в

том наместници не судят, ни вины не емлютъ» (ААЭ, т.I, №13).

Следовательно, даже в конце XIV в. убийство холопа его господином

оставалось без наказания.

После смерда, не оставившего сыновей, наследство идет в 106

пользу князя, а дочери получают лишь приданое, если они не успели

выйти замуж. В Пушкинском списке начало статьи изложено так: «аще

смерд оумреть безажю, то князю задница»... На Западе также

существовало право феодала на имущество, принадлежавшее

крестьянину; это так называемое «право меpтвой руки» на

выморочное имущество. Б.Д.Греков указывает, что такое право

распространялось не только на княжеских смердов, зависимых от

феодалов. В церковном уставе Ярослава Владимировича

устанавливается правило, согласно которому безадщинa зависимых от

церкви людей при отсутствии мужских наследников переходит к

епископу. В Польской Правде ХIII в. читаем: «если умрет

крестьянин, не имея сына, его господин берет его имущество,

однако он должен дать его жене ее подушки и покрывала на скамью и

то, что называется denicze, на которой она спит. Также надлежит

оказать ей милость и дать eй из имения корову или трое свиней или

больше... Если умирающий оставит дочку, тот обязан дать ей

приданое, кто получает наследство, сын или господин» (Греков.

Крестьяне на Руси. М.–Л., 1940, стр.321). Бояре и дружинники

могут оставлять наследство и дочерям. В Пространной Правде

наследником указан лишь князь, так как смерды находились под

юрисдикцией князя. Но безадщиной пользовались и бояре.

Раздел производился отцом еще при жизни. Ряд – духовная

грамота или устное завещание. Древнейшее завещание – духовная

новгородца Климента второй половины XIII в. (Срезневский.

Сведения и заметки, вып.II, стр.38–42). Сыновья делили

наследство, если оно не было разделено отцом. Часть, выделяемая

на помин души (так называемая душа или задушье), шла в пользу

церкви.

Вдова получала на себя особую часть, если она не выходила

вторично замуж и не постригалась в монахини. Дети от первой жены

получают наследство матери; все, что муж дал второй жене

(ожерелья, платья и т.д.), возвращается обратно к первым детям. В

Псковской Судной грамоте имеется следующее постановление о

разделе имущества между наследниками: «А оу которого человека

помретъ жена, а мужъ ея оженится, и ження мать или сестра, или

иное племя, а имутъ искать платья, ино мужу ея право по души

платья отдать, а на останки мужеви о женни платья и целованьа

нетъ. Тако же коли мужь помреть, а имуть моужня платья на жене

его отець его или братьа, ино еи отдасть платья право по души,

что оу него останется; а на останки жене в мужни платьи целованиа

нет» (ПСГ, ст.20).

Братья обязаны выдать сестру-девушку замуж и дать ей

приданое по своим возможностям.

Городник – строитель города или крепостных деревянных 107

укреплений. Городская стена делалась из отдельных срубов

(городниц), плотно приставленных друг к другу и засыпанных

доверху землей. Над срубами с внешней стороны устраивались

заборола или забрала, т.е. заборы, защищавшие воинов, стоявших на

стене, от стрел. На таком забороле плакала Ярославна, по рассказу

Слова о полку Игореве. Городная повинность стала обязательной по

крайней мере с ХIII в. «Аже будеть князю городъ рубити, ино к

городу», – записано в духовной грамоте Владимира Васильковича

1298 г. (Ип.л., стр.395). Городник получал куну при закладке

городни и ногату при ее окончании. Стоимость самой городни была,

конечно, выше; город строился с помощью окрестных людей

(Г.Е.Кочин. Материалы для терминолог. словаря древней России; см.

«города рубити» и «города ставити»).

Статья основана на ст. 43 Краткой Правды, но имеет

существенно другой текст. Речь идет, несомненно, о починке

мостов. Отрок – помощник мостника. В летописи под 1015 г.

записано о походе Владимира в Новгород: «и рече Володимиръ:

«теребите пути и мосты мостите, хотяше бо ити на Ярослава, на

сына своего, но разболеся» (Ип. л., стр.89). Мост на больших

дорогах находился в заведовании мытников, собиравших пошлину

(мыт). «Даче бы не мытникъ устереглъ и моста не переметалъ»

(Ип.л., стр.288).