Агон первый

Ода

Первое полухорие

Теперь должны вы доказать

Ловких речей орудьем,

Игрой ума, мыслей дождем,

Блеском суждений острых,

Кто из двоих вправе прослыть

Мастером красноречья.

Мудрость, сейчас вовлечена

В яростный ты, в тягостный бой.

Из-за тебя друзья мои

На поединок вышли.

Корифей

(к Правде)

Ты, обычаи дедов и нравы отцов увенчавший блестящей

хвалою,

Начинай, свой раскатистый голос возвысь, изъясни свои

мысли и душу!

Эпиррема

Правда

Расскажу вам о том, что когда-то у нас воспитаньем звалось

молодежи,

В ту пору, когда я, справедливости страж, процветал, когда

скромность царила.

Вот вам первое: плача и визга детей было в городе вовсе

не слышно.

Нет! Учтивою кучкой по улице шли ребятишки тогда

к кифаристу

В самых легких одеждах, хотя бы уже с неба падали снежные

хлопья.

Приходили, садились, колен не скрестив, а почтенный

наставник учил их

Стародедовским песням: "Паллада в бою нам защита" иль

"Клич громогласный".

Запевали размеренно, строго и в лад, как отцы их и деды

певали.

Если б баловать кто-нибудь вздумал, дурить, выводить

переливы и свисты,

Как теперь это любят, Фринида лады, безобразные трели,

рулады,

Запищал бы под палкою шут. Поделом! Не бесчести святого

искусства!

А в гимнасии, сидя на солнце, в песке, чинно, важно

вытягивать ноги

Полагалось ребятам, чтоб глазу зевак срамоты не открыть

непристойно.

А вставали, и след свой тотчас же в песке заметали, чтоб

взглядам влюбленных

Очертания прелестей юных своих на нечистый соблазн

не оставить.

В дни минувшие маслом пониже пупа ни один себе мальчик

не мазал,

И курчавилась шерстка меж бедер у них, словно первый пушок

на гранате.

Не теснились к влюбленным мальчишки тогда, лепеча,

сладострастно воркуя,

Отдавая себя и улыбкою губ, и игрой похотливою взглядов.

За обедом без спроса не смели они положить себе редьки

кусочек,

Сельдерея до старших стянуть со стола не решались,

ни лука головку.

В кулачок не смеялись, не крали сластей, ногу на ногу

накрест не клали...

Кривда

Стариковская чушь, Диполиева рвань, в волосах золотые

цикады!

Завыванья Кидида, Буфоний галдеж!

Правда

Да, конечно. Но это та сила,

Из которой растила наука моя поколенья бойцов марафонских.

Ты ж, негодник, теперешних учишь юнцов кутать шеи и

плечи в хитоны.

Удавиться готов я, когда погляжу, как на празднике

панафинейском,

Щит на брюхе держа, выступают они, не краснея пред

Тритогенией.

И поэтому, сын мой, мужайся: меня избери себе в спутники,

Правду!

Презирать ты научишься рыночный шум, ненавидеть

цирюльни и бани,

Безобразных поступков стыдиться, краснеть, от насмешек

грозой загораться.

Перед старшими с места учтиво вставать, поднимаясь

при их приближенье.

И почтительным сыном родителю быть, не грубить,

не ворчать и не спорить.

Безрассудств избегать и стыдливость свою не пятнать,

не позорить развратом.

Перед дверью танцовщицы зря не стоять, рот разинув,

моля о вниманье,

Чтобы, ласки за это добившись у ней, не лишиться почета

и славы.

И отцу никогда не перечить ни в чем, не ругать его рухлядью

старой

И за долгие годы забот и трудов не платить ему черствою

злобой.

Кривда

Дионисом клянусь, если вздорной его болтовне ты поверишь,

дружок мой,

Сыновей Гиппократа напомнишь собой. Назовут тебя соней

и мямлей.

Правда

Да нисколько! Цветущим, блистающим жизнь проводить ты

в гимнасии будешь.

Ты не станешь на рынке, как нынче народ, кувыркаться

в словах, и кривляться,

И мытариться зря, извиваясь крючком в пересудах

грошовых и тяжбах.

Нет! Уйдешь в Академию, в мирную тишь, и в священных

оливковых рощах

С камышовою зеленью в смуглых кудрях ты гулять будешь

с другом разумным.

Там цветет повилика, и манит досуг, и трепещет серебряный

тополь,

Там услышишь, как ясень весенней порой перешептывается

с платаном.

Если добрые примешь советы мои

И свой слух обратишь к наставленьям моим,

Станет, друг, у тебя

Грудь сильна, как мехи. Щеки - мака алей.

Три аршина в плечах, сдержан, скуп на слова.

Зад могуч и велик. Перед - мал, да удал.

Если ж будешь по новым обычаям жить,

Знай, что щеки твои станут желты, как воск,

Плечи щуплы. Куриная, слабая грудь,

Язычок без костей, зад цыплячий, больной,

Перед вялый - вот будут приметы твои.

Ты приучишь себя

Безобразно-постыдное добрым считать,

А добро - пустяком.

В заключенье всех бед преисполнишься весь

Антимаховым грязным паскудством.

Антода

Второе полухорие

Привет тебе, правдивых слов,

Славных святынь хранитель!

Из слов твоих сладким цветком

Скромность и честь сияют.

Счастливы, да, те, что тогда,

В прежнее время, жили.

Кривда, теперь слово твое!

Сложенных ловко мастер слов,

Будь изощрен: противник твой

Спор свой провел на славу!

Корифей

Чудовищно искусным быть теперь в речах ты должен,

Чтоб переспорить старика, себя не обесчестить.

Антэпиррема

Кривда

Волнение в моей груди, я весь как на иголках.

Все рассуждения врага я разом опрокину.

Средь образованных затем меня прозвали Кривдой,

Что прежде всех решился я оспаривать законы,

И правду криво толковать, и побеждать неправдой.

А бочек с золотом литым не стоит это разве?

Ведь я веду кривым путем к победе дело слабых.

(К Фидиппиду.)

Смотри, как опровергну вмиг я все его советы!

Водой горячею тебе он запрещает мыться?

(К Правде.)

В горячих банях что, скажи, запретного находишь?

Правда

Я говорю, что бани - зло и для мужчин - отрава.

Кривда

Остановись! Готов! Тебя уже держу я крепко.

Скажи, из Зевсовых детей кого считаешь лучшим,

Кто всех храбрей и всех сильней и больше всех трудился?

Правда

Славней героя, чем Геракл, нет никого на свете.

Кривда

Так! А "Геракловой" зовем холодную мы воду?

И кто храбрее, чем Геракл?

Правда

Вот, вот они, увертки!

Вот то, что делает у нас подростков болтунами,

Гимнасий делает пустым и наполняет бани!

Кривда

Тех, кто на площади весь день, хулишь ты, я - хвалю их.

Когда бы площадь злом была, тогда б Гомер не вывел

Витией Нестора-царя и остальных героев.

Перехожу теперь к речам. Велишь ты молодежи

Не упражняться в них совсем, Я ж говорю другое.

Велишь подростку скромным быть. И здесь опять ошибка!

Где ж видано, чтоб кто-нибудь стал через скромность славен,

Силен, могуч? Ну докажи, ну опровергни это!

Правда

И докажу. За скромный нрав Пелею меч достался.

Кривда

Что? Меч? Великое добро бедняга заработал!

Не то Гипербол-ламповщик. Талантов сто иль больше

Обманом, ложью он добыл. Меча ж не заработал.

Правда

За скромный нрав свой получил Пелей Фетиду в жены.

Кривда

Она ж и бросила его. Сбежала. Был он скромник.

Был увалень. И не умел играть в постели ночью.

По сердцу женщине наглец. А ты - беззубый мерин!

Смотри ж теперь, мой юный друг, к чему приводит скромность

И скольких радостей себя из-за нее лишишь ты:

Жаркого, мальчиков, сластей, игры в костяшки, женщин!

Без этих сладостей, скажи, зачем и жить на свете?

Что ж, перейду теперь к тому, к чему влечет природа.

Влюблен ты, соблазнил жену, поспал, попался мужу.

Погиб ты насмерть - говорить ведь не умеешь! Если ж

Со мной пойдешь - играй, целуй, блуди, природе следуй!

Спокоен будь! Найдут тебя в постели, ты ответишь -

Что и ничуть не согрешил. Сошлешься ты на Зевса,

И тот ведь уступал любви и обаянью женщин.

Несчастный, неужели ты сильнее будешь бога?

Правда

Когда ж ощиплют там его и сзади редьку вставят,

Питомец твой докажет чем, что он не толстозадый?

Кривда

А пусть и толстозадый, что плохого в том?

Правда

А я спрошу, что может быть постыднее?

Кривда

Что скажешь, если докажу обратное!

Правда

Что мне сказать? Умолкну я.

Кривда

Ответь же мне,

В суде защитник из каких?

Правда

Из толстозадых.

Кривда

Правильно!

Поэт в театре из каких?

Правда

Из толстозадых.

Кривда

Именно!

В толпе оратор из каких?

Правда

Из толстозадых.

Кривда

То-то вот!

Свою нелепость понял ты.

Теперь из зрителей сочти:

Которых больше?

(Показывает на зрителей в амфитеатре.)

Правда

Дай сочту.

(Считает.)

Кривда

Что ж видишь ты?

Правда

Клянусь богами, понял все.

Из толстозадых большинство.

Того я знаю, и того,

И этого, вон там, в кудрях.

Кривда

Что ж скажешь ты?

Правда

Погиб я. О, развратники!

Ради богов,

Примите плащ мой, я бегу,

Я к вам перебегаю.

(Убегает в дом Сократа.)

Кривда

Ну, что ж, теперь обратно увести сынка

Желаешь иль в науку мне отдашь его?

Стрепсиад

Учи его, пори его. Старайся, друг,

Мальчишку навострить на обе челюсти,

Чтобы одною грыз он тяжбы мелкие,

Другую ж на большие наточил дела.

Кривда

Спокоен будь! Искусником вернется он.

Фидиппид

(в сторону)

Ах нет, несчастным, тощим, бледным, высохшим.

Корифей

Ступайте же!

Кривда и Фидиппид входят в дом Сократа, Стрепсиад - к себе.

(Вслед Стрепсиаду.)

Об этом ты, наверно, пожалеешь.

(К зрителям.)

Судьи! Если по заслугам отличите вы наш хор,

Выгод тысячу найдете. Выслушайте нашу речь.

Первое: когда начнете вы поля свои пахать,

Первым вам мы дождь подарим, а соседям уж потом.

Будем сад ваш и зеленый виноградник охранять,

Чтобы зноем их не выжгло, градобоем не смело.

Тот же смертный, кто в безумье не уважит нас, богов,

Вот послушайте, узнайте, сколько бед претерпит он.

Пить вина уж он не будет, есть не будет овощей:

Чуть в саду его маслины зацветут и виноград -

Все завянет: тяжкой дробью из пращей собьем мы цвет.

Кирпичи сушить захочет, хлынем на землю дождем,

Все на кровле черепицы летним градом расшибем.

Если ж свадьбу он затеет, или родич, или друг,

До утра разверзнем хляби, так, что взмолится бедняк:

"Лучше б мне в Египте дохнуть, чем судить кривым

судом!"