Глава восьмая. Дон Хуан спросил меня внезапно, думал ли я уезжать домой в конце недели

Дон Хуан спросил меня внезапно, думал ли я уезжать домой в конце недели. Я сказал, что я намеревался уехать в понедельник утром. Мы сидели под его рамада в полдень в субботу, 18 января, отдыхая после долгой прогулки по окрестным холмам. Дон Хуан встал и вошел в дом. Немного погодя, он позвал меня внутрь. Он сидел посреди комнаты и положил мою соломенную циновку перед собой. Он предложил мне сесть и, не говоря ни слова, развернул свою трубку, вынул ее из футляра, наполнил ее чашку своей курительной смесью и зажег ее. Он даже принес в комнату глиняный поднос, наполненный мелкими углями.

Он не спросил меня, хочу ли я курить. Он только вручил мне трубку и велел мне курить. Я не колебался. Дон Хуан, очевидно, определил мое настроение верно: мое непреодолимое любопытство к стражу должно было быть очевидным ему. Я не нуждался в каком-либо уговаривании и нетерпеливо выкурил всю трубку.

Реакции, которые я имел, были подобны тем, что я имел раньше. Дон Хуан также возобновил во многом в той же манере. На этот раз, однако, вместо того, чтобы помогать мне делать это, он только велел мне опереть мою правую руку на циновку и лечь на левый бок. Он предложил, чтобы я сжал кулак, если это даст мне лучший упор.

Я сжал кулак моей правой руки, так как я нашел, что это было легче, чем повернуть к полу ладонь, когда лежишь своим весом на ней. Я не спал; я чувствовал сильное тепло некоторое время, а затем потерял всякое чувство.

Дон Хуан лег со своей стороны напротив меня; его правое предплечье опиралось на его локоть и подпирало его голову подобно подушке. Все было совершенно спокойно, даже мое тело, в котором тогда отсутствовали тактильные ощущения. Я чувствовал большое удовлетворение.

- Хорошо, - сказал я.

Дон Хуан поспешно встал.

- Не смей начинать с этой чепухи, - сказал он убедительно. - Не говори. Говоря, ты совершенно потеряешь энергию, и тогда сраж раздавит тебя, как ты прихлопываешь комара.

Он, должно быть, подумал, что его улыбка была забавной, потому что он начал смеяться, но внезапно остановился.

- Не разговаривай, пожалуйста, не разговаривай, - сказал он с серьезным выражением лица.

- Я не собирался ничего говорить, - сказал я, и я действительно не хотел говорить это.

Дон Хуан встал. Я видел его уходящим к западной стороне его дома. Мгновением позже я заметил, что на мою циновку села мошка, и это наполнило меня такой тревогой, какой я не испытывал прежде. Это была смесь приподнятого настроения, страдания и страха. Я полностью сознавал, что передо мной собиралось развернуться что-то трансуендентальное - мошка, которая охраняла другой мир. Это была нелепая мысль; я почувствовал себя подобно громко смеющемуся, но затем я осознал, что мое приподнятое настроение отвлекло меня, и я готов был упустить переходный период, который я хотел сделать ясным. В моей предыдущей попытке увидеть стража я смотрел на мошку вначале своим левым глазом, а затем я почувствовал, что я встал и смотрел на нее обоими глазами, но я не сознавал, как произошел этот переход.

Я увидел мошку, кружившуюся вокруг циновки перед моим лицом, и понял, что смотрю на нее обоими глазами. Она подлетела очень близко; в этот момент я не мог видеть ее обоими глазами больше и перевел зрение на мой левый глаз, который был на уровне земли. В мгновение, когда я изменил фокус, я также почувствовал, что я выпрямил мое тело полностью в вертикальное положение и смотрел на невероятно огромное животное. Оно было блестяще черным. Его перед был покрыт длинными, черными, коварными волосами, которые выглядели подобно шипам, проходящим сквозь щели какой-то блестящей, лоснящейся чешуи. Волосы были расположены пучками. Его тело было массивным, толстым и круглым. Его крылья были широкими и короткими по сравнению с длиной его тела. У него были два выпуклых глаза и длинное рыло. В это время оно смотрело на меня подобно аллигатору. Оно, казалось, имело длинные уши, или, возможно, рога, и оно сочилось.

Я старался изо всех сил фиксировать свой пристальный взгляд на нем, и затем стал полностью сознавать, что я не мог смотреть на него тем же самым путем, каким я обычно смотрел на вещи. Я имел странную мысль: глядя на тело стража, я чувствовал, что каждая отдельная часть его была независимо живой, как были живыми глаза людей. Я понял тогда в первый раз в моей жизни, что глаза были единственной частью человека, которая могла показать мне, живой он или нет. Страж, с другой стороны, имел "миллион глаз".

Я подумал, что это было замечательной находкой. Перед этим опытом я размышлял о сравнениях, которые могли описать "искажения" этого превращения мошки в гигантского зверя; и я подумал, что хорошим сравнением было бы "как будто смотришь на насекомое через увеличительные линзы микроскопа". Но это было не так. Очевидно, вид стража был намного более сложным, чем выглядело увеличенное насекомое.

Страж начал кружиться передо мной. На один момент он остановился, и я почувствовал, что он смотрит на меня. Тогда я заметил, что он не производил звука. Танец стража был молчаливым. Благоговейность была в его появлении: в его выпуклых глазах, в его угрожающей морде, в его сочливости, в его коварных волосах, и больше всего в его невероятном размере. Я очень близко наблюдал, как он двигал крыльями, как он видрировал ими без звука. Я наблюдал, как он тормозил над землей подобно необычному конькобежцу.

Рассматривая это кошмарное создание передо мной, я действительно чувствовал ликование. Я действительно верил, что я открыл тайну одолеть его. Я подумал, что страж был только движущейся картиной на немом экране; он не мог причинить мне вред - он только выглядел ужасающим.

Страж стоял, тем не менее, повернувшись ко мне; внезапно он завибрировал своими крыльями и повернулся кругом. Его спина выглядела подобно блестящему окрашенному панцирю; ее сияние было ослепительным, но оттенок был отвратительным - это был мой неблагоприятный цвет.

Страж некоторое время оставался повернутый ко мне спиной, а затем, замахав своими крыльями, снова ускользнул из вида.

Я был поставлен перед очень необычной дилеммой. Я честно верил, что я одолел его пониманием того, что он изображал только картину ярости. Моя вера была, возможно, благодаря настойчивому утверждению дона Хуана, что я знал больше, чем я хотел признаться. Во всяком случае, я чувствовал, что я победил стража, и путь был свободен. Однако, я не знал, как продолжать. Дон Хуан не сказал мне, что делать в таком случае. Я попытался повернуться и посмотреть сзади, но я не мог двигаться. Однако, я очень хорошо мог видеть главную часть 180-градусного пространства перед моими глазами. Я то, что я видел, было неясным, бледно-желтым горизонтом, он казался газом. Лимонный оттенок однообразно закрывал все, что я мог видеть. Казалось, что я был на плато, наполненном парами серы.

Внезапно страж показался снова точкой на горизонте. Он сделал широкий круг, прежде чем остановиться передо мной; его рот был широко открыт, подобно огромной пещере; он не имел зубов. Он вибрировал своими крыльями мгновение, а затем атаковал меня. Он действительно атаковал меня подобно быку, и своими гигантскими крыльями он замахал у моих глаз. Я закричал с болью, а затем взлетел, или, скорее, почувство- вал, что я бросился вверх и прошел, паря, за стража, за желтоватое плато в другой мир, в мир людей, и я обнаружил себя стоящим посреди комнаты дона Хуана. 19 января 1969 года.

- Я действительно думал, что я одолел стража, - сказал я дону Хуану.

- Ты, должно быть, ошибаешься, - сказал он.

Дон Хуан не говорил ни одного слова мне с прошлого дня, и я не понимал этого. Я был погружен в род мечтательности, я снова почувствовал, что если бы я смотрел внимательно, то я был бы способен "видеть". Но не видел ничего особенного. Молчание, однако, чрезвычайно расслабляло меня.

Дон Хуан попросил рассказать порядок моего переживания, и то, что особенно интересовало его, это цвет, который я видел на спине стража. Дон Хуан вздохнул и, казалось, был действительно озабочен.

- Тебе повезло, что на спине стража был цвет, - сказал он с серьезным лицом. - будь он на передней части его тела или, еще хуже, на его голове, ты был бы мертв теперь. Ты не должен пытаться в и д е т ь стража когда-либо снова. Не для твоего темперамента проходить эту плоскость; однако, я убежден, что ты мог пройти через нее. Но не будем говорить об этом больше. Это был только один из возможных путей.

Я обнаружил необычную тяжесть в тоне дона Хуана.

- Что случится со мной, если я попытаюсь у в и- д е т ь стража снова?

- Страж удалит тебя, - сказал он. - Он возьмет тебя в свой рот и унесет тебя в тот план и оставит тебя там навсегда. Очевидно, что страж знал, что это не для твоего темперамента, и предупредил тебя не являться.

- Как, ты думаешь, страж узнал это?

Дон Хуан посмотрел на меня долгим, пристальным взглядом. Он пытался сказать что-то, но отказался, как будто он не мог найти правильных слов.

- Я всегда падаю от твоих вопросов, - сказал он, улыбаясь, - ты действительно не думаешь, когда спрашиваешь меня это, так?

Я протестовал и вновь подтвердил, что я озадачен тем, что страж знал мой темперамент.

Дон Хуан имел необычный блеск в глазах, когда он говорил:

- И ты даже ничего не упомянул о своем темпераменте стражу?!

Его тон был настолько комически серьезен, что мы оба рассмеялись. После этого, однако, он сказал, что страж, будучи хранителем, караульным того мира, знал много секретов, которыми брухо имел право делиться.

- Это один путь брухо в и д е т ь, - сказал он. - Но это не будет твоей областью, поэтому нет смысла говорить об этом.

- Курение - единственный способ в и д е т ь стража? - спросил я.

- Нет. Ты можешь также в и д е т ь его и без этого. Есть множество людей, которые могут делать это. Я предпочитаю курить, потому что это более эффективно и наименее опасно для меня. Если ты пытаешься в и д е т ь стража без помощи курения, есть возможность, что ты можешь задержаться в выходе из этого пути. В твоем случае, например, очевидно, что страж предупредил тебя, когда он повернулся своей спиной так, чтобы ты мог видеть враждебный цвет. Затем он улетел; но, когда он прилетел назад, ты был еще там, поэтому он напал на тебя. Однако, ты был подготовлен и прыгнул. Дымок дал тебе защиту, в которой ты нуждался; если бы ты пошел в тот мир без его помощи, ты не смог бы избавиться от схватывания стражем.

- Почему не смог бы?

- Твои движения были бы слишком медленными. Чтобы уцелеть в том мире, ты должен быть таким же быстрым, как молния. Это было моей ошибкой уйти из комнаты, но я не хочу тебе говорить ничего больше. Ты болтун, поэтому ты говоришь даже против своего желания. Будь я там с тобой, я бы оторвал твою голову. Ты выпрыгнул сам, что было даже лучше; однако, я, скорее, не рисковал бы так; страж - это не что-нибудь, с чем бы ты мог забавляться.

Date: 2015-09-05; view: 284; Нарушение авторских прав