Политическое развитие Азербайджана до 2020 года

Стабильность Азербайджана с его крупнейшей в регионе экономикой и подушевым ВВП, который в два раза превышает таковой у соседей, трудно подвергнуть сомнению. Темпы экономического роста в стране в последнее время замедлились, однако они по-прежнему остаются неплохими на фоне региона и мировых показателей: 3,8 % – в 2012‑м, 5,4 % – в 2013 году. Президентские выборы в октябре 2013 года принесли весьма убедительную победу Ильхаму Алиеву, который набрал 84,54 % голосов, став президентом страны в третий раз. Кандидат от объединенной оппозиции Джамиль Гасанлы получил лишь 5,53 %, несмотря на то что его поддержали политические силы, которые ранее выступали на выборах отдельно друг от друга, – в частности, «Мусават», Народный фронт Азербайджана, «Классический» народный фронт Азербайджана. Национальный совет демократических сил, созданный перед президентскими выборами 2013 года, сумел сохранить свое единство и после поражения. Однако его влияние крайне невелико.

Слаба и так называемая исламская оппозиция. В последние годы из Азербайджана приходят сообщения о давлении властей и представителей религиозного большинства в лице мусульман-шиитов на салафитские общины. Отток носителей радикального политического ислама в «горячие точки» за пределами Азербайджана (Сирия, Ирак) в краткосрочном плане снижает риски дестабилизации в стране. Есть основания считать, что значительная их часть не планирует возвращаться на родину, где их с большой вероятностью ждет преследование со стороны властей.

С точки зрения публичной политики азербайджанский политический режим стабилен, при этом он также исключительно устойчив и с точки зрения кадрового состава высшего эшелона власти. Руководители ряда ключевых органов исполнительной власти находятся на своих постах без малого двадцать лет. Показательно, что азербайджанские «тяжеловесы» сохранили свои посты, несмотря на смену президента в 2003 году. Ключевые политические фигуры, вошедшие в высший правящий слой при Гейдаре Алиеве, сохранили свои позиции после того, как президентом стал Ильхам Алиев. В азербайджанской прессе и в медиа других стран много писали о так называемых кланах во главе с высокопоставленными чиновниками, действующих в Азербайджане. Материалы, посвященные наиболее влиятельным лицам в руководстве страны и их деловым интересам, были опубликованы в числе других сообщений американского посольства в Баку в результате утечки Wikileaks. Не вдаваясь в обсуждение этих деталей, отметим ряд обстоятельств.

Во-первых, тот факт, что, несмотря на внешнюю монолитность правящего режима, время от времени публикуются компрометирующие материалы на представителей его руководства, свидетельствует о неоднородности азербайджанских верхов. Есть признаки политической конкуренции между наиболее влиятельными игроками. Хотя эта конкуренция не носит разрушительного для политического режима характера и удерживается в рамках, которые не подрывают стабильность в стране, она выплескивается в том числе и в экономическую сферу. Неформальные правила игры на рынках могут меняться вслед за политической конъюнктурой в верхах.

Во-вторых, президент Ильхам Алиев не обладает абсолютной властью. Многие руководители ведомств за долгие годы пребывания у власти приобрели собственный политический и экономический капитал, выстроили собственные патрон-клиентские сети и обладают ресурсами для самостоятельной игры. В таких условиях президент оказывается скорее «первым среди равных», а политический курс оказывается суммой векторов, заданных наиболее влиятельными центрами.

В-третьих, особенность Азербайджана с его взрывным экономическим ростом в прошлом десятилетии и сохранением сравнительно высоких по мировым меркам темпов роста в последние два-три года заключается в том, что правящая группа делит постоянно растущий пирог. Страна ощутила эффект глобального экономического кризиса и связанного с ним падения цен на углеводороды в 2009 году, однако пять лет назад спад быстро сменился ростом. Сейчас нет достоверных прогнозов относительно того, как долго продлится текущая конъюнктура на мировом рынке нефти и газа. Нельзя исключить, что дополнительные риски возникнут в том случае, если период низких цен затянется, особенно на фоне приближающегося исчерпания нефтяных (но не газовых) запасов Азербайджана. Возможный долгий ценовой спад представляет собой исторически новый вызов для азербайджанской элиты, и механизмы адаптации к нему ей только предстоит построить.

Бюджет Азербайджана на 2015 год принят исходя из цены на нефть в 90 долларов за баррель. В октябре дефицит бюджета ожидался в размере 1,7 млрд манатов (2,2 млрд долларов). Возможно, дефицит вырастет в связи со снижением доходов от экспорта нефти и газа. Однако Нефтяной фонд Азербайджана насчитывает 37 млрд долларов, что наряду с 15 млрд. долларов золотовалютных резервов позволит поддерживать финансовую стабильность на протяжении нескольких лет. Скорее всего, в 2015 году Баку придется пойти на ослабление национальной валюты, которая в период высокой ценовой конъюнктуры сильно укрепилась и курс которой практически не колебался в отношении доллара и евро. Укрепление доллара и падение цен на углеводороды, по-видимому, вынудят Азербайджан поменять свою валютную политику. В символическом плане девальвация маната может расцениваться как поражение, но на практике страна может от нее выиграть. С одной стороны, это уменьшит расходы бюджета. С другой – поддержит национальную обрабатывающую промышленность, развитие которой в последние годы объявлено одним из приоритетов экономической политики властей. Неизбежное в условиях девальвации удорожание импорта, от которого сильно зависит азербайджанский потребительский рынок, может вызвать социальную напряженность, однако у правящего режима есть необходимый инструментарий для предотвращения ее перерастания в политическую нестабильность.

В более длительной перспективе стабильность Азербайджана зависит от его способности добиться диверсификации экономики (ныне практически моноотраслевой), а также от исчерпания нефтяных и газовых месторождений. Успехи диверсификации пока сомнительны. С 2005 года доля обрабатывающей промышленности в ВВП Азербайджана снизилась с 6,5 до 4,2 % – в 2013 году. В то же время доля добычи полезных ископаемых в 2013 году составила 40 %; она постепенно снижается за счет быстрых темпов роста в строительстве и торговле, в которые, вероятно, и перекачиваются нефтедоллары. По всей видимости, в наступившем году страна уже не сможет обеспечить прежних темпов роста в этих отраслях. Что же касается перспективы исчерпания нефтяных месторождений, то наиболее оптимистичными следует счесть расчеты «Би-Пи», которая ведет добычу нефти в стране и в середине 2014 года оценивала подтвержденные азербайджанские запасы в 1 млрд тонн. При текущей добыче в 43,4 млн тонн в год этих запасов хватит на 23 года. Лучше обстоит дело с газом. Подтвержденные запасы газа составляют 0,9 трлн куб. м, текущая добыча – 16,2 млрд куб. м, то есть при текущем уровне добычи имеющиеся запасы будут исчерпаны через 55 лет. Это означает, что в обозримой перспективе Азербайджан не рискует лишиться ключевого экспортного продукта.

Последние президентские выборы (октябрь 2013 года) стали поводом для ухудшения отношений между Азербайджаном и Соединенными Штатами. Бюро по демократическим институтам и правам человека ОБСЕ раскритиковало выборы за ограничение свободы выражения мнений, собраний и объединений, а также за нарушения в ходе голосования. Это вызвало резкую отповедь Баку. Глава администрации президента Рамиз Мехтиев, который крайне редко выступает публично, дал развернутое интервью, в котором обвинил американских дипломатов во вмешательстве во внутренние дела страны. Спустя несколько месяцев произошел новый обмен заявлениями: посол США в Азербайджане Ричард Морнингстар сказал в одном из интервью, что Азербайджан ждет судьба Украины, если его власти не прекратят давление на гражданское общество и независимую прессу. В ответ Рамиз Мехтиев обвинил Запад в грубом вмешательстве во внутренние дела Украины.

Подобные дипломатические стычки не следует переоценивать в плане тех рисков, которые они могут создать для устойчивости политического режима в Азербайджане. Несмотря на повышенный тон публичных выступлений, Баку и Вашингтон не сворачивают сотрудничество по традиционной повестке их отношений. Не происходит ничего похожего на дипломатическую изоляцию Ильхама Алиева, которую США пытались организовать после прошлых президентских выборов. Наконец, в самом Азербайджане не существует влиятельных политических групп, которые могли бы рассчитывать на успех в игре по дестабилизации режима, в том числе и благодаря жесткому подавлению потенциальных «кандидатов в революционеры». Нельзя исключить, что, делая жесткие заявления по внутриполитической ситуации в Азербайджане, американские дипломаты попросту «отбывали номер», демонстрируя мировым медиа собственную озабоченность преследованиями гражданских активистов.

Азербайджан участвовал в программе ЕС «Восточное партнерство», однако не стал подписывать соглашение об ассоциации с Евросоюзом, ограничившись переговорами об упрощении визового режима. Это не привело к ухудшению отношений между Баку и Брюсселем. По всей видимости, ЕС осознает, что попытки заставить Азербайджан провести действенные реформы, направленные на демократизацию, будут контрпродуктивны. А в случае форсированного сближения Азербайджана с ЕС пикировка по поводу демократии и прав человека рискует вытеснить все прочие пункты повестки двусторонних отношений. В то же время Азербайджан традиционно рассматривается как один из альтернативных России поставщиков газа на европейский рынок, и это сдерживает ЕС, как и США, от чрезмерного давления на Баку по «демократической» тематике.

Внешнеполитические риски, с которыми сталкивается Азербайджан, существенно снизились в уходящем году благодаря начавшемуся процессу улучшения отношений с соседним Ираном. Отношения двух стран были сложными, начиная с коллапса Советского Союза. С одной стороны, их сближала религиозная (большинство населения Азербайджана и Ирана – мусульмане-шииты) и этническая (азербайджанцы в Иране – вторая по численности этническая группа после персов) общность. С другой стороны, именно эти общности служат источником напряжения. Светский азербайджанский режим опасался и опасается религиозно-политической пропаганды со стороны Ирана. В свою очередь власти Ирана могут воспринимать само существование независимого государства азербайджанцев как потенциальный источник ирредентизма со стороны крупнейшего этнического меньшинства. Тем более что подобное видение нередко получает подтверждения из Баку. Впрочем, те же самые аргументы могут быть адресованы в обратную сторону. Территория современного Азербайджана вплоть до Гюлистанского мирного договора между Российской империей и Персией (1813) входила в состав последней.

Другая проблема в двусторонних отношениях заключается в спорах о принадлежности некоторых нефтяных месторождений на шельфе Каспия. Азербайджано-иранские отношения не могли улучшить и слухи о возможном использовании азербайджанских аэродромов американской военной авиацией – для готовившегося удара по Ирану, а также то обстоятельство, что Баку поддерживает тесные контакты с Израилем, в том числе покупая израильское оружие. В последние годы произошло несколько пограничных инцидентов, а летом 2012 года дело дошло до отзыва иранского посла из Баку.

В 2014 году на фоне некоторого снижения напряженности в отношениях между Ираном и Соединенными Штатами, а также с обострением ситуации в Ираке началась и нормализация азербайджано-иранских отношений. В апреле президент Азербайджана Ильхам Алиев посетил Иран. А в ноябре Азербайджан посетил президент Ирана Хасан Роухани. В ходе двухдневного визита была подписана Декларация о дружбе и сотрудничестве, президенты обеих стран выступили на азербайджано-иранском бизнес-форуме. Хотя саммит не привел к разрешению существующих между сторонами разногласий – например, было лишь сказано о готовности сотрудничать в согласовании спорных пунктов Конвенции о статусе Каспийского моря, – он стал сильным сигналом к нормализации отношений. Вероятно, немаловажную роль в нормализации отношений сыграли поставки в Азербайджан современных систем ПВО из России, которые позволили укрепить военный баланс между Баку и Тегераном.

В перспективе до 2020 года главным вызовом для Азербайджана станет снижение цен на нефть. Опасно не само их падение – в 2008–2009 годах страна без больших потерь прошла глобальный экономический кризис, – а длительный период низкой конъюнктуры на мировом рынке. Ресурсы Государственного нефтяного фонда позволяют финансировать текущий дефицит бюджета на протяжении нескольких лет. Но нужно учесть, что бюджет 2015 года сверстан исходя из цены на нефть в 90 долларов за баррель, и при сохранении нынешнего уровня цен на нефть дефицит окажется выше. Длительный период экономической стагнации – новая ситуация для азербайджанской политической элиты. В то же время политический баланс в верхах может заблокировать экономические реформы, необходимые для активного привлечения инвестиций в обрабатывающую промышленность. В условиях длительного – два года и более – периода низких цен на основные экспортные товары нельзя исключить обострения внутриполитической борьбы в стране.

Date: 2015-09-05; view: 1138; Нарушение авторских прав