Лицо Клуба, или Синтоновцы без прикрас

То, что синтоновцы отличаются от нормальных людей, знают и нормальные люди, и синтоновцы. Это не просто отбор, хотя ясно, что с самого начала в Клуб приходит не каждый. Личность синтоновца – это то, что делает Клуб. Что человек находит в себе, приходя в Клуб. Что человек приобретает и воспитывает в себе, живя в Клубе.

Что же это? Что же отличает синтоновцев от нормальных людей с улицы или хотя бы от приходящих в Клуб новичков?

Вот я пишу – и побаиваюсь, взвешиваю каждое слово, потому что в случае "неточностей" синтоновцы меня сразу "поправят". За ними – не задержится. И более всего боюсь их приукрасить: на это они отреагируют сразу и достаточно жестко.

Тем не менее – попробую.

Синтоновская закалка

Психологи, работающие со мной в "Синтоне", к синтоновцам уже привыкли и, более того, предпочитают работать именно с ними. То есть пусть вначале пройдут Синтон‑программу, а потом приходят к ним. В этом случае у них есть уверенность, что это будут люди не случайные, бодрые, работать желающие и способные.

Потому что с человеком с улицы сразу работать нельзя. Человек с улицы должен вначале оглядеться. Прежде чем открыться, он должен убедиться, что это ему ничем страшным не грозит. Вылезти в центр для него – подвиг.

Или, напротив, его проблема в том и состоит, что он лезет в центр всегда, даже когда это не нужно – ни ему, ни другим.

С синтоновцами можно работать без раскачки и предисловий, они не будут оглядываться по сторонам и сами полезут в центр – работать.

С другой стороны, психологи вне "Синтона" синтоновцев любят не очень и, по‑моему, часто побаиваются. Я даже знаю, что на некоторые тренинги синтоновцев (тех, кто об этом имел неосторожность объявить) уже просто не берут, потому что те тренинги рассчитаны на нормальных людей, а синтоновцы их взламывают и взрывают.

Правильно. Потому что неотъемлемым элементом любого нормального психологического тренинга является вешание лапши на уши, показ фокусов, обработка трюками и кормление необычным.

В Психологе все и всегда ищут – Волшебника. И он не имеет права публику разочаровывать.

Решить чьи‑то личностные проблемы – это (всегда или почти всегда) значит дать человеку новую систему Веры, а при очень ограниченном времени это сделать можно, только задурив мозги или крепко дав ему по голове.

Ну, конечно, не только это – но это тоже. И обязательно.

Так вот: человеку с улицы вешать лапшу на уши несложно, он одновременно и запуган, и доверчив. Запуган – и не выступает, доверчив – и не требует доказательств.

Он требует веры, а не доказательств.

Несколько трюков, и он ваш. Потом можно нести ему что угодно: хоть мудрость, хоть любую ахинею, достаточно представить это Подлинным Высоким Откровением, и даже не важно от кого: от Петра и Павла, или от Науки, или от Себя в состоянии клинической смерти, которую ты с какими‑то видениями пережил. Все равно съест все, особенно если это все преподносится ярко и внушительно.

А синтоновцев дурить трудно. Во‑первых, они к этому не привыкли (точнее, привыкли к другому), и "обработку" инстинктивно воспринимают в штыки: зачем представление и охмуреж, когда можно сразу по делу – работать? Кроме того, обычные трюки на них уже не проходят, впечатлением их уже не ошарашишь – они в "Синтоне" видели и не такое. Синтоновцы раскованы и критичны, и слабого ведущего готовы съесть сами.

Хотя, по‑моему, это просто недостаток их культуры. Не нравится, уйди, а другим не мешай. Плюс чему‑то научиться можно на каждом тренинге, и это мудрее, чем...

Так или иначе, есть факт – синтоновцы не переносят постных физиономий и менторских поучений: "А сейчас запишите абсолютную истину, открытую только посвященным..."

Пастыри обычно вещают агнцам – ягнятам, синтоновцы же мне более напоминают бодрых волчат. Работать с ними трудно, но благодарно – не соскучишься...

Меж собой синтоновцы зубасты, но не агрессивны, минимум тепла и внимания дают обычно любому и к закулисной возне не склонны. Но халява в "Синтоне" не проходит, авторитет и настоящее уважение здесь будет иметь только тот, кто этого заслужит.

А сыграв на жалости, от синтоновцев не получишь ничего, кроме жалости...

Синтоновская открытость

Отличительная черта синтоновской атмосферы – это открытость. Ты можешь здесь спросить любого о чем угодно (что ему в тебе нравится и чего он в тебе боится, даже – что он скрывает), и вы действительно можете быть уверены, что вам не просто ответят искренне, а еще позаботятся, чтобы ответ был полнее и глубже.

Вообще‑то в "Синтоне" это рядовое упражнение, через которое проходят все и не раз.

Если для нормального человека "открыться до конца" – чуть ли не подвиг, то для синтоновцев "открываться не до конца" – безобразие и нарушение общественного порядка. Естественно, конец у каждого свой, и без тихого вранья хотя бы самому себе обходится мало кто, но, похоже, большинству синтоновцев врать действительно становится мало нужно и просто неинтересно.

Действительно, а иначе зачем тогда в "Синтон" ходить?

Любимое развлечение синтоновцев – "черный стул" и "исповедная свечка". Черный стул – это процедура, когда желающему его хорошие друзья и подруги рассказывают всё, что им в нем не нравится, и речь обычно идет не про внешность, а про его жизнь, поведение и душу. Дело, кстати, это не простое, потому что в "Синтон" приходят, как правило, люди очень хорошие, и запас обоснованных гадостей про них могут накопить люди только очень внимательные или близкие друзья.

В самом добром смысле.

Для новичков оказывается особенно любопытным то, что по‑настоящему серьезную "чернуху" выдают обычно те же, кто в ситуации "золотого стула"[9]способны от души, подробно и богато человеком восхищаться – наши клубные "Солнышки". Что отличает их? То, что людей они хорошо видят и не боятся открыто свои впечатления говорить. Они говорят сильно, потому что верят, что этот человек – сильный. Они не боятся говорить больные вещи, потому что любят того, кому говорят, и верят, что тот верит тоже в самое доброе к нему отношение.

Как правило, это и оказывается самым главным: чем теплее и сплоченнее группа, чем больше в ней доверия, тем сильнее и глубже проходит "черный стул".

"Исповедная свечка" – процедура во многом обратная, когда вышедший берет в руки свечку, а в душу – обязательство отвечать на любые вопросы абсолютно искренне.

Зачем полутьма и свечка? Чтобы вопросы звучали как бы из ниоткуда, а отвечающий отвечал как бы самому себе...

Отвечать надо только правду, ничего, кроме правды, но, что хуже и труднее всего, – всю правду. Тот, кто "не тянет", со стула с позором сгоняется. А, можете догадаться, вопросы бывают очень непростые...

Когда ты последний раз плакал? От чего? Если бы у тебя была волшебная палочка, что более всего ты хотел бы изменить в мире? В себе? Какие свои поступки ты не можешь себе простить? Ты хотел бы, чтобы в тебя влюбилась – из присутствующих кто?

Так вот, в "Синтоне" посидеть в центре внимания на "черном стуле" или на "исповедной свечке" считается чем‑то вроде награды, поскольку желающих всегда больше, чем на это времени. Впрочем, последнее время эти игры все чаще устраиваются не в Клубе, а на квартирах и считаются уже не серьезной работой, а так – милым развлечением. А от Клуба народ ждет вещей покруче.

Правда, ходит и другой взгляд на синтоновскую "открытость": синтоновцы так открыты именно потому, что великолепно закрыты. Болячки у большинства остались, и задеть их можно, но они так научились их прятать и обходить, что вроде бы как их и – нет.

Как к этому относиться? Да как и ко всему остальному – думать нужно...

Синтоновская раскованность

Клуб и алкоголь – две вещи несовместные, но, когда заходит разговор о синтоновской раскованности, трезвые синтоновцы сравнивают членов Клуба с людьми выпившими. Правда, в данном случае это похвала, и звучит она так: "Нормальные люди хотят быть раскованными, но без выпивки у них этого не получается. А синтоновцам выпивка не требуется, и они раскованы, но не пьяны".

Тем не менее сказать, что проблем не бывает, – я не могу. Бывают проблемы.

Вот Ник пристает очень свободно к девушкам и очень удивляется, что они от его навязчивости не в восторге и даже ему отказывают.

Вон Костик положил обе ноги на стол, а когда кто‑то из новичков ему сказал: "У нас в Клубе это не принято!" – он от удивления со стула упал.

Какой‑то новичок? Замечание? Ему, Костику, который в Клубе столько лет?!

...Первое, что дает Клуб, это воздух свободы. Это дорого очень многим, но для одного это значит – свободно дышать, любить и думать, а для другого возможность от души, не думая ни о чем и ни о ком, – отрываться. Кто‑то начнет творить – а кто‑то вытворять. На мой взгляд, это нормально, по крайней мере – неизбежно. Похоже, другого пути просто нет: чтобы человек, контролируемый извне, взял управление собой в свои руки, нужно отпустить руки внешние. Единственный способ научить ребенка ходить – дать возможность ходить ему самому. И примириться с тем, что первые шаги будут кривыми и синяки неизбежны.

Возможно, и у того, кто его этому учит.

Синтоновцы – очень разные, ярких и сильных личностей среди них примерно столько же, сколько и невоспитанных, причем весьма нередко это одни и те же люди. Невоспитанность – это нормально, ведь он сюда и пришел затем (в частности), чтобы отсутствующее приобрести. Нечестно быть ханжой, который кричит: "С молодежью надо работать!" – но когда работать с молодежью начинают около него, он начинает возмущаться: "Они такие невоспитанные! Шумят, выражаются!"

Учителя в таких случаях пишут в дневник ученику гневные замечания: "Бегал на уроке физкультуры!"

У нас дневников нет, но для соблюдения порядка у нас есть клубные порядки, обязательные для всех, а также Устав синтоновского общения.

Также вполне рабочий. То есть соблюдаемый.

Откуда мы его взяли и почему мы за него держимся? Видите ли... Любой устав пишется "на крови" – то есть не от хорошей жизни. Происходит инцидент, прокол, неприятность, а тем более начинает повторяться, причем не из вредности, а потому, что некоторые люди думают: "Такое можно! Мне – можно!" – вот тогда сочиняется и пишется в Устав правило: "Нет, такое у нас нельзя. Никому". Конечно, умным и душевно здоровым людям Устав не нужен, Устав – это защита от дураков, но в Клубе пока без него не обойтись.

Видите, какие мы самокритичные.

Итак,

Устав синтоновского общения, или Защита от дураков

Мудрого человека судьба ведет, глупца – тащит.

Древние греки

Если Устав тебя насилует, подумай, не пора ли поумнеть.

Синтоновцы

Естественно, Устав – это не просто бумажка с правилами, за этим стоит и работа на занятиях, и просто дух, и атмосфера Клуба. Но тем не менее Устав – это и бумажка с правилами, и правила там такие.

Ниже приводится оригинал без редактуры.

Наше общение – созидающее, то есть человечное, позитивное и конструктивное. Поэтому член Клуба "Синтон" запрещает себе использовать при общении грубость, категоричность, обвинения, агрессию и словесный мусор (исключения здесь только подтверждают правило), и не важно, общается он с синтоновцами или нет.

Ошибки и Запретные фразы

Комментарий о Запретных фразах: вы можете заработать право пользоваться ими всеми. Условие: вы вешаете себе на грудь табличку "Мастер общения" (по выходе из Клуба табличку можно снимать) и месяц не допускаете в Клубе ни одного, по жизни – не более трех промахов (за месяц). Кто продержится месяц – получает право на... А ежели не можешь – значит, ты не Мастер, а Профурсетка, и к словам тебя тянет, потому что ты от них зависишь. К сожалению.

Ошибки, за которые ты можешь быть остановлен или (при повторах) оштрафован:

"Нет" и " Не " как междометие и начало возражения;

Долгие предисловия (вместо того чтоб по делу);

Высказывания не по Теме (пришло в голову и распирало);

Долгоговорение (прерывается Поднятой Ладонью) и Перебивание (разрешается только жестом Поднятой Ладони);

Юмор не по делу (определяет ведущий работу);

Болтовня, когда мешает;

"На самом деле", "Однозначно!" и другая недалекая категоричность;

"Черт!", "Кошмар, Ужас!", "Беда", "Чума", "Блин" и аналогичный эмоциональный негатив;

Взамен рекомендуется "Любопытно..." и просто подумать, что, собственно, произошло.

"Соображай головой!", "Не суй свой нос...", "Отвяжись" – и аналогичная грубость;

"Скоты! Козлы!" и другой выброс агрессии, независимо от ситуации;

Вместо этой ругани рекомендуем мягко сформулировать: "Хорошо!" – а потом подумать, что, собственно, хорошо.

"Понимаешь", "Значит", "Как бы", "В принципе", "В общем" и прочий словесный мусор, если без него можно обойтись. А ведь можно!

Все эти фразы в Клубе допускаются лишь как ошибки. Мат и его заменители на любом языке – криминал и не для Клуба в принципе.

Допустил раздражение, повышение голоса, тем более крик – извинись, а при повторе – сожалеем, в этом споре ты автоматически считаешься неправым.

Адресность обращения (рекомендуется)

В Клубе принято обращение по имени. "Эй ты, куда пошла?" – не наше.

Безадресные обращения типа "Надо сделать!" – или глупость, или манипуляция. У тебя предложение, чтобы это сделал – кто? Если ты действительно хочешь, чтобы что‑то было сделано, ты или сделаешь это сам, или договоришься с кем‑то конкретно.

Шире – замечайте людей и помните, что им приятно, когда им улыбаются и с ними здороваются.

Кстати, вахтеры обижаются, когда вы проходите мимо и их не замечаете.

Обозначение намерений (рекомендуется)

Для понимания "кому это надо", а также для предупреждения любых манипуляций и просто для тренировки отслеживания собственной речи при обращении в Клубе рекомендуется обозначение намерений.

Если что‑то нужно тебе, сформулируй это открыто, как просьбу: "Я обращаюсь к тебе с просьбой". Если ты предлагаешь то, что нужно или интересно в первую очередь другому, пусть это так прямо и звучит: "У меня к тебе предложение". А если это требование, то пусть это так (открыто) и прозвучит.

Есть гипотеза, что главное здесь просто в том, что, пока ты размышляешь, что же ты, собственно, хотел сказать и как это правильно сформулировать, весь импульсивный негатив из души – уходит.

Чтобы видеть, сколько раз на дню ты возражаешь, очень полезно проговаривать это вслух: "Хочу тебе возразить". А чтобы не кинуть обвинение не подумавши, назови это тоже: "Я кидаю тебе обвинение".

Конечно, все это можно сказать и без всяких слов, и никто тебя не поймает... Но – мы в Клубе учимся честности!

Требование формулировки "по Уставу"

Если к вам обращаются "как‑то не так", вы имеете право потребовать от синтоновца "сформулировать это по Уставу", то есть как Просьбу, Предложение, Требование или Обвинение, и далее действовать соответственно. Просьбу можно выслушать и только, на Предложение отреагировать, если возник интерес, к Требованию и Обвинению отнестись в зависимости от их обоснованности.

Криминалом признается:

настаивание на своих Просьбах и Предложениях (так как по определению настаивать на них оснований нет);

предъявление необоснованных Требований и Обвинений;

отсутствие ответа на обоснованные Требования и Обвинения.

Ответ на криминал – от прекращения общения до исключения из Клуба.

* * *

Вот как строго. Самое интересное то, что, когда это становится привычным, это воспринимается ограничением не более, чем привычка кушать котлеты не прямо рукой, а немного вилкой. Это о минусах. А о плюсах – те синтоновцы, которые привыкли общаться так, жалеют только об одном: что так не общаются все остальные.

Так, – говорят, – душевно выходит!

Синтоновская любовь и дружба

Ты не такая. Ты не ревнуешь, ты не проверяешь, где я и с кем. Ты не спрашиваешь, когда я приду снова. Когда я пропадаю, ты потом не интересуешься, куда и почему. Ты что, не хочешь меня видеть?

Взволнованный монолог несинтоновца

Пришедшие в "Синтон" новички от количества тепла и искренней человеческой близости на занятиях млеют, синтоновские же старички при словах "синтоновская любовь и дружба" печально смеются.

Если ты на занятие пришел, тебе все рады, но если ты из Клуба исчез, вовсе не очевидно, что тебе позвонят. Скорее всего даже, что не позвонят. Не могу назвать это равнодушием, за этим больше спокойствия: если тебе нужна помощь – позвони, попроси, тебе помогут. Кто‑то отзовется всегда. Правда, распинаться из‑за тебя никто не будет, и взаимопомощь в самой хорошей группе в целом умеренна, возможно, потому, что за помощью обращаться в "Синтоне" не очень принято: свои проблемы обычно каждый решает сам.

Хотя, возможно, это слишком влияние меня, как ведущего. Я ведь знаю группы тесно сплоченные, где сила каждого – в единстве всех. Клуб – тот же, программа – одна, группы – другие. В чем причина? Другой ведущий...

Синтоновцы контактны, теплы и открыты, они легко, и я бы даже сказал не задумываясь, отдадут тебе свое душевное тепло, открытость, нежность... сердце.

Ровно потому, что для них это – не сокровище.

Они всегда готовы любить хоть тебя, хоть любую другую мебель, особенно по команде ведущего. Правда, их теплота носит характер быстрорастворимой интимности: сейчас центр мира для них – ты, но три минуты прошло, и: "Спасибо, попрощались! Поблагодарили друг друга, смена пары!", – и через минуту она о тебе забыла.

Потому что любит уже другого. А ты – другую. Такая вот каруселька...

Нормальных людей это пугает. Нормальные люди от этого – в ужасе, как от душевного уродства.

Конечно, они правы.

Они правы в том, что любить – не только несколько минут попереживать взаимное восхищение под музыку. Любить – это значит принять участие в жизни другого, отозваться заботой на его нужды. Это значит помнить и все время возвращаться душой – к тому, кто тебе дорог, ради которого ты можешь отложить многое другое, менее важное.

И мне очень хочется, чтобы так понимали любовь – все нормальные люди.

Но если нормальные люди убеждены, что вот так, сразу, любить нельзя, человека надо узнать и к нему привыкнуть, и вообще он должен быть для тебя Особенным (и прочее, и так далее), это говорит только о том, что наши "нормальные" просто плохо знакомы со светской духовной или высокой религиозной практикой. Любит каждого и сердечен к каждому – каждый душевно здоровый и духовно просветленный человек. Вспомните святых своей религии – они такие. И если синтоновцы способны на это хоть на время и хотя бы только в своей среде – им нравится это. Они гордятся этим.

А вы?

Синтоновцы среди людей

Выйдя из Клуба на улицу, большинство синтоновцев сохраняют энтузиазм и энергетику, но многие затрудняются – как, не потеряв в душе "Синтон", жить среди людей нормальных? И многие оказываются ни там, ни там. В сравнении с Клубом они теряют синтоновскую теплоту и открытость, в сравнении с Улицей – оказываются слишком свободными и слишком умными. Синтоновец первого года обучения при всей своей Науке далеко не всегда вписывается в нормальную компанию: по ощущению окружающих, он слишком умный, то есть "грузит мозги" и выпендривается.

Впрочем, это проблема любой религии: новообращенные неофиты всегда носятся с новыми для них Великими Откровениями и своим энтузиазмом и приставаниями раздражают окружающих.

Из писем синтоновцев

Таня:

Недели две назад я, к своему изумлению, обнаружила, что мои родственники (особенно женского рода) выражают сильную озабоченность тем, что я перестала "дергаться за привычные ниточки". Больше всех привыкла использовать мою эмоциональность и ранимость моя мама, и то, что теперь я стала "неуправляемой", вызывает у нее жуткую нервозность. Конечно, мне сейчас трудно, но в конечном счете, я думаю, эта ситуация и мне, и всем моим любимым родственникам только на пользу.

Только знаете, Н.И., что меня тревожит? Мне порой кажется, что я не дергаюсь просто потому, что все чувства, и плохие и хорошие, просто сгорели. Душа, прежде чувствительная и открытая, покрылась как будто коркой или панцирем, и мне это не нравится. А может, я просто чего‑то не понимаю? Путаю? Скучаю по привычной боли?

Да, это и есть следующая тема:

Синтоновская непробиваемость

За что я благодарна Клубу – это за разрешение жить счастливо.

Лида Шир

Эта тема поднимается в Клубе часто. Факт тот, что Клуб это может и делает, а проблема в том, что народ никак толком не определится: как к этому относиться? И хочется, и колется, и мама не велит.

Из писем синтоновцев

Настя:

"Синтон" сделал меня пофигисткой. До "Синтона" я могла волноваться и очень сильно переживать по любому поводу, даже из‑за пустяка. Сейчас многие глобальные события проходят мимо меня, не затрагивая струн моей души, не волнуя и не трогая меня за живое. Жить мне стало спокойнее и проще, как будто бы жизнь стала менее жестокой, но на самом деле я знаю, что дело не в жизни, а во мне самой. Изменилась я, и поэтому изменилась моя жизнь.

Раньше меня очень интересовало и по‑настоящему волновало, что и как думают обо мне другие люди, теперь мне бывает это только любопытно, не более: свои достоинства и недостатки я знаю сама. Наверное, у меня повысилась самооценка, потому что теперь, когда мне говорят о моих недостатках и хотят обидеть ими, я равнодушна: "Я знаю – ну и что?" Меня не трогает, что я кому‑то не нравлюсь: я не могу и не хочу быть такой, чтобы нравиться всем. И если случается что‑то, что раньше меня трогало, я говорю теперь: "А мне по фигу!" – и больше не беру это в голову.

Настя была беззащитной – а стала защищенной. Раньше жить было тяжело – теперь стало жить легче. Само по себе это, конечно, прекрасно, и очень многие будут Насте завидовать. Действительно, те, у кого душа болит, часто мечтают о жизни без боли. Эта мечта кажется недостижимой – как, неужели когда‑то можно жить легко, с радостью в душе, без тоски и тяжести, с верой в себя, без страха встретиться глазами и сказать нелепость? Оказывается, можно, и это один из первых подарков, который человек получает в "Синтоне".

Ура!

Ура? Только ли – ура? Нет, этот подарок нередко оказывается с двойным дном. Это неприятное открытие – обнаружить, что жить без боли, просто жить – может быть неинтересно. Пресно, как‑то пусто... Да, душа теперь от жизни защищена, но ведь более всего защищен от жизни – труп.

Конкретно: все ли вам нравится в Настином пофигизме? Мне – нет. Я пофигистов не люблю. Мне не нравится, что душа Насти теперь редко взрывается радостью и только по полузабытой привычке отзывается на нужды других: "Мне‑то какое до этого дело? Меня это не касается!"

Верно. Раньше ее касалось – болью, стыдом, переживанием, – и, поскольку ее касалось, она дергалась. Чем сильнее касалось, тем энергичнее она дергалась. Даже что‑то делала, и для себя, и для людей: стимул был. Стимулом, палкой была боль. А теперь стимула нет – вот Настя и не дергается, а раз не дергается, то и делать что‑либо уже незачем. Палка исчезла, а ничего взамен не пришло.

Любовь – не пришла, и поэтому в душе остались только равнодушие и душевная пустота.

Настя может быть заботливой и доброй, по факту – она одна из клубных активисток. Но для нее это – развлечение, то, что она делает под настроение, когда ей "не в лом". А будет настроение другое, она так же весело и свободно пройдет мимо вас, просящего. Или по вам – свободно!

Не повернув головы кочан

И чувств никаких не изведав...

Настя стала свободной, но ее свобода – это только "свобода от": не зависимость от того, что в жизни ее раньше дергало. Как этап, это нормально, более того, это – достижение. Настя кайфует от свалившейся на нее легкости, и мы вполне можем порадоваться вместе с ней. Важно только, чтобы она на этом не останавливалась, чтобы она росла от "свободы от" к "свободе для" – к такой направленности души, когда естественно любить и заботиться.

Сейчас Настя радуется: "Жить легко!", читайте – " мне жить легко", тогда же она будет радоваться другому: "Со мной легко!", что значит "со мной легко жить людям ".

Пожелаем же Насте и всем другим хорошим людям не только душевной защищенности, но и душевной открытости – открытости к любви.

Что есть Клуб и что есть в Клубе

В клубе более десятка очень разных ведущих и еще больше самых разных по тематике, задачам и стилю групп, которые они ведут. Но группы – это на поверхности. А под поверхностью – есть течения. Есть потоки людей, объединенных общими слабостями, болячками, пунктиками, предпочитаемыми радостями или философией жизни, – проще говоря, объединенных общей настроенностью и направленностью души.

И тогда, рассказывая, что есть в Клубе, я уже говорю не о его организационной структуре, не о занятиях, проводимых в группах, а о неформальных, живых, человеческих потоках и течениях.

Например, в Клубе есть собственно Клуб (от слова "клубиться"). Если хотите – тусовка. В тусовку, в Клуб идут те, кто хочет покрутиться среди людей, поклубиться в вихре новых контактов, просто пообщаться и познакомиться. И те, кто в "Синтоне" ищет просто легкой, теплой, приятной тусовки, бывают разочарованы, когда встречаются с чем‑то другим.

Например, чем‑то умным. Или серьезным. На кой черт?

В Клубе, конечно же, есть Психдиспансер для тех, кому плохо. Это не отдельная комната и не организационная структура, это настроение и способ жизни. Кто‑то, приходя в "Синтон", быстро использует клубное тепло, чтобы согреться, набраться сил и начать расти, другие же торопятся расслабиться и начать безмятежно сосать внимание и заботу, иногда для полноты ощущения жалобно попискивая. Собственно, именно они и составляют Психдиспансер. Мы регулярно расформировываем его, но люди с требованием "обслужите и сделайте мне хорошо" приходят снова и снова.

Смотри ниже о Халявщиках с претензиями.

В Клубе, кроме этого, есть Театр самореализации. Что это такое? Это, повторю, не тренинговая группа, это направленность души. В Театре самореализации цветут те, кто уверен, что главные сокровища мира сосредоточены именно в его личностных зародышах и самым большим украшением мира будет он, увеличенный во сто крат. Естественно, они вопят и протестуют, когда и если им предлагается что‑то из других личностей.

Пусть даже не таких кособоких.

Приверженцем Театра самореализации также торопится стать любой лентяй, когда ему нужно отказаться от работы над собой – работы трудной. Он просто заявляет: "Это – не мое!" – и обоснованно отворачивается.

И чем лентяй беднее, тем чаще что‑то оказывается – "не его".

И в Клубе есть Школа, в которой учатся. Точнее, в Клубе школ много. Школа по обучению творческому самогипнозу, школа общения – много по жизни умений, которыми следует овладеть. Но в Клубе есть и Школа. Школа жизни. И в Школе есть Учителя.

И тут все правильные Психологи встают в стойку. Как, Учителя??! Что за, какие такие Учителя??! Орудия, к бою! К атаке – товсь!