Экспрессивный (поведенческий) компонент эмоционального реагирования

Ч. Дарвин придавал большое значение внешнему выражению эмоций, подчеркивая их единство. Он считал, что эмоции почти не существуют, если тело остается пассивным. Экспрессия выражается через речевые, мимические, пантомимические, жестикуляционные средства, а также через внимание к своей внешности.

Мимические средства экспрессии. Наибольшей способностью выражать различные эмоциональные оттенки обладает лицо человека. Еще Леонардо да Винчи говорил, что брови и рот по‑разному изменяются при различных причинах плача, а Л. Н. Толстой описывал 85 оттенков выражения глаз и 97 оттенков улыбки, раскрывающих эмоциональное состояние человека (сдержанная, натянутая, искусственная, печальная, презрительная, сардоническая, радостная, искренняя и т. д.).

Или возьмем, например, такое выразительное средство, как поцелуй. Он имеет множество эмоциональных оттенков, о которых хорошо написал К. Бальмонт:

Есть поцелуи – как сны свободные,

Блаженно‑яркие, до исступления.

Есть поцелуи – как снег холодные.

Есть поцелуи – как оскорбление.

О, поцелуи – насильно данные,

О, поцелуи – во имя мщения!

Какие жгучие, какие странные,

С их вспышкой счастия и отвращения![4]

В 1783 году в Париже была издана книга Иоганна Лафатера «Эссе о физиогномике», в которой автор строит свою классификацию лицевой экспрессии (рис. 2.2), используя фрагменты картин и рисунков художников (прежде всего Лебрена).

В своей книге Лафатер при классификации «страстей» (кстати, горячо обсуждавшейся во Французской Академии) не ограничился человеческими лицами и фигурами. Значительная часть его огромного труда посвящена систематизации движений и мимики животных, особенно лошадей и собак.

Рис. 2.2. Таблица мимики по И. Лафатеру.

Рейковский (1979) отмечает, что на формирование мимического выражения эмоций оказывают влияние три фактора:

1) врожденные видотипичные мимические схемы, соответствующие определенным эмоциональным состояниям;

2) приобретенные, заученные, социализированные способы проявления эмоций, произвольно контролируемые;

3) индивидуальные экспрессивные особенности, придающие видовым и социальным формам мимического выражения специфические черты, свойственные только данному индивиду.

Наиболее часто проявляемыми мимическими паттернами являются улыбка (при удовольствии) и «кислая мина» (при отвращении).

Различия в улыбке проявляются уже у 10‑месячных младенцев. На мать ребенок реагирует улыбкой, при которой активизируются большая скуловая мышца и круговая мышца глаза (улыбка Дачена). На приближение незнакомого человека ребенок тоже улыбается, но активация возникает только в большой скуловой мышце, круговая мышца глаза не реагирует.

С возрастом многообразие улыбок увеличивается. П. Экман и В. Фризен (1982) выделяют три вида улыбок взрослого человека: искреннюю, фальшивую и несчастную, жалобную. Фальшивая улыбка делится ими на две разновидности. Поддельная улыбка выражает не столько радость, сколько желание казаться радостным. Притворная улыбка имеет целью скрыть от окружающих свои негативные эмоции. Фальшивую улыбку характеризуют относительная пассивность круговых мышц глаза, в результате чего щеки почти не приподнимаются и отсутствуют характерные морщинки у внешних уголков глаз («гусиные лапки»). Фальшивая улыбка бывает, как правило, асимметрична, с большим смещением влево у правшей. Кроме того, она возникает либо раньше, либо позже, чем того требует ситуация. Фальшивая улыбка отличается и продолжительностью: ее кульминационный период длится дольше обычного (от 1 до 4 секунд). Период ее развертывания и свертывания, наоборот, короче, и поэтому она появляется и исчезает как бы внезапно. По этим признакам фальшивая улыбка распознается довольно легко. Однако при нарочито фальшивой улыбке, когда сокращение скуловых мышц приподнимает щеки, отличить ее от искренней улыбки без анализа ее временной развертки бывает трудно. Интересно, что первый тип улыбки (искренняя) вызывает большую ЭЭГ‑активность во фронтальной коре левого полушария, а второй тип (фальшивая) – во фронтальной коре правого полушария (Davidson, Fox, 1982).

Как отмечают Г. Остер и П. Экман (1968), человек рождается с уже готовым механизмом выражения эмоций с помощью мимики. Все мускулы лица, необходимые для выражения различных эмоций, формируются в период 15–18‑й недели утробного развития, а изменения «выражения лица» имеют место, начиная с 20‑й недели. Поэтому многие ученые считают главным каналом выражения и опознания эмоций лицевую экспрессию. К. Изард и С. Томкинс (1966), например, пишут: «Аффект есть прежде всего “лицевой”, а не висцеральный феномен, и интроспективное осознание эмоции есть результат обратной связи от активации мускулов лица, которые, в свою очередь, оказывают сильное мотивационное влияние на психологические функции» (с. 90).

Сенегальская народность уолоф живет в обществе с установленными жесткими ограничениями по положению и власти. Представителям высшей касты следует проявлять большую сдержанность при выражении эмоций; представители низшей касты должны более живо выражать свои эмоции, особенно это касается касты, называемой гриоты. Гриотов нередко приглашают для того, чтобы они выражали «недостойные» знати эмоции.

Герриг Р., Зимбардо Ф. 2004, с. 617

Мимические средства экспрессии изучались А. Диттменном (1972), А. А. Бодалевым (1981), К. Изардом (1980), В. А. Лабунской (1986), П. Экманом (1973) и др.

П. Экман и К. Изард описали мимические признаки первичных, или базовых, эмоций (радость, горе, отвращение‑презрение, удивление, гнев, страх) и выделили три автономные зоны лица: область лба и бровей, область глаз (глаза, веки, основание носа) и нижняя часть лица (нос, щеки, рот, челюсти, подбородок). Проведенные исследования позволили разработать своеобразные «формулы» мимических выражений, фиксирующих характерные изменения в каждой из трех зон лица (рис. 2.3.), а также сконструировать фотоэталоны мимических выражений ряда эмоций.

Рис. 2.3. Схемы‑эталоны выражения удивления: а – мимические изменения во всех зонах лица (I тип); á – мимические изменения в области лба – бровей (II тип); в – мимические изменения в нижней части лица (III тип); г – мимические изменения в области глаз (IV тип).

В. А. Барабанщиков и Т. Н. Малкова (1988) показали, что наиболее выразительные мимические проявления локализуются преимущественно в нижней части лица и значительно реже в области лба – бровей. Характерно, что ведущие признаки не локализуются в области глаз. Это на первый взгляд странное обстоятельство хотя бы потому, что в художественной литературе большое внимание уделяется выражению глаз. Да и ряд ученых считает, что область глаз среди других черт лица особенно важна для общения (Coss, 1972; Richter, Coss, 1976). Барабанщиков и Малкова объясняют это тем, что глаза представляют собой своеобразный смысловой центр лица, в котором как бы аккумулируется влияние сильных мимических изменений верхней и нижней частей. Как показал Лерш (цит. по: Жинкин, 1968, с. 180), глаза, видимые через прорези в маске, закрывающей все лицо, ничего не выражают.

В табл. 2.1 приведены характерные мимические изменения для различных эмоций.

Следует учитывать, что внешние проявления эмоций, представляя собой синтез непроизвольных и произвольных способов реагирования, в большей степени зависят от культурных особенностей данного народа. Известна, например, традиция английского воспитания не обнаруживать внешне свои эмоции. То же наблюдается и у японцев. Например, в работе П. Экмана (1973) выявлен следующий факт. В момент демонстрации «стрессового» кинофильма американские и японские испытуемые по‑разному выражали свои переживания при просмотре фильма наедине или вместе с соотечественниками. Когда и американец, и японец находились в кинозале одни, выражения их лиц были идентичны. Когда оба находились вместе с партнером, то японец по сравнению с американцем значительно сильнее маскировал негативные эмоции позитивными. В связи с эти нельзя не вспомнить показанный по телевидению в начале 1990‑х годов документальный фильм о поведении японских пассажиров авиалайнера, терпевшего в воздухе аварию: среди них не было ни паники, ни слез, ни криков, все сидели на своих местах со спокойным выражением лица.

Таблица 2.1. Характерные мимические изменения (соответственно трем зонам лица).

У разных народов одни и те же выразительные средства обозначают разные эмоции. О. Клайнбер (1938), изучая эмоциональную экспрессию в китайской литературе, выявил, что фраза «глаза ее округлились и широко открылись» означает не удивление, а гнев; а удивление отражает фраза «она высунула язык». Хлопанье в ладоши на Востоке означает досаду, разочарование, печаль, а не одобрение или восторг, как на Западе. Выражение «почесал уши и щеки» означает выражение удовольствия, блаженства, счастья.

C помощью факторного анализа данных самоотчетов об экспрессивных тенденциях удалось установить три аспекта: силу внутренних эмоциональных реакций, степень выражения позитивных эмоций и степень выражения негативных эмоций (Gross, John, 1997).

По самоотчетам об этих тенденциях реагирования можно было предсказать поведение в лабораторных условиях. Испытуемых наблюдали во время просмотров фильмов, призванных вызывать грусть и радость. Выявленная с помощью самоотчетов тенденция выражать негативные эмоции оказалась прогностичной в отношении мимических проявлений и слез при просмотре грустного фильма, но не была связана с реакцией на веселый фильм. И наоборот, стремление выражать позитивные эмоции было прогностичным в отношении экспрессивности при просмотре веселого фильма, но не было связано с выражением грусти… Таким образом, показатель экспрессивности по данным самоотчетов отражал не только общий уровень позитивных или негативных эмоциональных тенденций, но и тенденции регулировать проявление эмоциональных состояний.

Капрара Дж., Сервон Д. 2003, с. 400–401

Психомоторные средства экспрессии (выразительные движения). Помимо жестикуляции при сильно выраженных эмоциях наблюдаются целостные двигательные акты – эмоциональные действия. К ним относятся подпрыгивания при радости и сильном переживании за кого‑то (например, при соревновании бегунов на короткие дистанции), кувырки и другие ритуальные действия футболистов после забитого в ворота соперника мяча, обнимание, ласкание, поглаживание и целование того, к кому человек испытывает нежные чувства или чувство благодарности, закрывание лица руками при неожиданной радости, плаче или испытываемом стыде. Очевидно, что эти психомоторные средства используются для разрядки возникающего эмоционального напряжения, на что указывал еще Ч. Дарвин. Многие выразительные движения также используются для того, чтобы показать свое отношение, чувство к тому или иному человеку или животному, выразить свою эмоциональную оценку происходящего.

Некоторыми исследователями была предпринята попытка создать «грамматику» телесного языка для распознавания эмоций человека (Weits, 1974) или каталоги и таблицы выразительных движений, наиболее типичных для определенных переживаний (Курбатова с соавторами, 1977). Для адекватного восприятия эмоционального состояния по выразительным движениям нужно учитывать не отдельные движения, а весь их комплекс в целом (Шафранская, 1977).

Звуковые и речевые средства экспрессии. Из звуковых средств экспрессии наиболее характерными являются смех и плач.

Смех является выразителем нескольких эмоций, поэтому он имеет разные оттенки и смысл. Одно дело, когда человек радуется, и другое – когда человек смеется при удачной шутке, комичном положении или когда его щекочут.

Смех у человека начинается вдыханием, за которым следуют короткие спазматические сокращения грудной клетки, грудобрюшной преграды и мышц живота (в связи с чем говорят: «животик надорвал от смеха»). При хохоте все тело откидывается назад и трясется, рот широко раскрыт, углы губ оттягиваются назад и вверх, верхняя губа приподнимается, лицо и вся голова наливаются кровью, круговые мышцы глаз судорожно сокращаются. Сморщившийся нос кажется укороченным, глаза блестят, часто появляются слезы.

Выражение эмоций в речи. Изучению изменения различных характеристик речи при возникновении эмоциональных состояний посвящено довольно много исследований (Бажин с соавторами, 1976, 1977; Манеров, 1975, 1993; Носенко, 1975–1980; Попов с соавторами, 1965, 1971; Таубкин, 1977; Mahl, 1963, и др.). К характеристикам, по которым судят об изменении речи, относятся интонационное оформление, четкость дикции, логическое ударение, чистота звучания голоса, лексическое богатство, свободное и точное выражение мыслей и эмоций (Рыданова, 1989).

Установлено, что различные эмоциональные состояния отражаются в интонации (Витт, 1965; Галунов, Манеров, 1974; Попов с соавторами, 1966), интенсивности и частоте основного тона голоса (Носенко, 1975; Williams, Stevens, 1969), темпе артикулирования и паузации (Витт, 1971, 1974; Носенко, 1975), лингвистических особенностях построения фраз: их структуре, выборе лексики, наличии или отсутствии переформулировок, ошибках, самокоррекции, семантически нерелевантных повторениях (Витт, 1971, 1974; Леонтьев и Носенко, 1973; Mahl, 1963).

По данным В. Х. Манерова (1975), наиболее информативными являются параметры, связанные с частотой основного тона (изрезанность мелодического контура, дисперсия и среднее значение частоты основного тона). В частности, изменение частоты основного тона при развитии состояний монотонии и психического пресыщения было выявлено в работе М. А. Замковой с соавторами (1981).

Н. П. Фетискин (1993) выявил признаки неэкспрессивной, монотонной речи. К ним относятся безразличное изложение материала, автономность его изложения («чтение лекции для себя»), редкое использование вопросительной интонации, лирических ударений, ускорения и замедления речи, отсутствие стремления вызвать у учащихся эмоциональный отклик, меньшая громкость речи, теноровый тембр голоса (в отличие от эмоциональных педагогов, у которых чаще встречаются альт и баритон), более высокая частота основного тона.

Как показали У. Хеллс с соавторами (1988), разные каналы обладают разной возможностью в передаче информации об эмоциях: 45% информации передается зрительными сигналами и только 17,6% – слуховыми.

Кроме того, некоторые исследователи отмечают, что у разных людей эмоции могут выражаться через различные экспрессивные каналы. Л. М. Аболин (1987) показал, что у спортсменов и высококвалифицированных рабочих доминирующей эмоционально‑выразительной характеристикой является двигательный канал (направленность движений, их скорость, темп, амплитуда, слитность). У студентов во время лекций и практических занятий этот канал тоже является ведущим. Однако при волнении во время сдачи экзаменов и зачетов ведущими становятся речевой и мимический каналы (рис. 2.4).

А. Е. Ольшанникова (1977) также отмечает, что различия между людьми могут наблюдаться и в пределах одного канала экспрессии. Так, при наличии в качестве ведущего канала речи для одного человека основным и типичным является интонационное разнообразие и обилие речевых реакций, а для другого человека – быстрый темп речи и повышенная громкость голоса.

Рис. 2.4. Среднегрупповые величины, характеризующие экспрессивные компоненты эмоционально‑выразительных реакций (по Л. М. Аболтну, 1987).

П. Экман и У. Фризен (1969) разработали концепцию «невербальной утечки информации». Ими были проранжированы части тела в отношении их способности передачи информации об эмоциях человека. Эта способность определяется ими на основании трех параметров: среднего времени передачи; количества невербальных паттернов, которые могут быть представлены данной частью тела; степенью доступности для наблюдений за данной частью тела, «представленность другому». С учетом этих критериев самым информативным является лицо человека: лицевые мышцы быстро изменяются в соответствии с переживаниями человека, они могут создавать значительное число выразительных паттернов; лицо является видимой частью тела. Движения ног и ступней занимают в ранжированном ряду последнее место, так как они не отличаются особой подвижностью, имеют ограниченное количество движений и часто скрыты от наблюдателя.

Однако парадокс заключается в том, что именно по движению ног в ряде случаев можно узнать о переживаемых эмоциях больше, чем по лицу. Зная способность лица выдавать переживаемые эмоции, люди чаще всего обращают внимание на произвольное контролирование своей мимики и не обращают внимания на движения своих ног. Поэтому «утечка информации» об эмоции чаще всего происходит благодаря трудно контролируемым движениям других частей тела. Например, смущение в исполнении Чарли Чаплина – это в большей степени пантомимика, чем мимика.

Стереотипы экспрессии. Обследования, проведенные В. В. Бойко, выявили две закономерности. Во‑первых многие профессионалы, работающие с людьми (врачи и медсестры, учителя и воспитатели, руководители и студенты), полагают, что у них нет «дежурной» экспрессии, что их улыбки, взгляды, жесты, тон речи и позы принимают самые различные значения – все зависит от ситуации общения. Тем не менее самооценки опрошенных не соответствуют истине. Дело в том, что обусловленный природой и воспитанием стереотип эмоционального поведения личности резко ограничивает вариации экспрессии. Он дает о себе знать всегда, хотят люди того или нет. Присущие им эмоциональные реакции и состояния, коммуникабельные качества эмоций просматриваются в разных ситуациях общения, и тем более в типичных. Конечно любой человек может продемонстрировать разные по значению эмоциональные реакции и состояния. Но в повседневной жизни им владеет эмоциональный стереотип.

Во‑вторых, подавляющее большинство обследованных находит, что свои экспрессивные средства они используют вполне адекватно. Люди редко отмечают у себя нежелательные формы экспрессии и практически никогда не находят неприемлемых.

По наблюдениям Бойко, около 20% обследуемых из разных социально‑демографических групп нуждались в коррекции экспрессии. Однако чем очевиднее была необходимость в этом, тем упорнее сопротивлялся человек, защищая свое право остаться таким, каким его создала природа.

Люди могут подавлять поведенческие реакции, обычно сопровождающие какое‑либо эмоциональное состояние. Как правило, мы смеемся, если считаем что‑то забавным, но мы можем и подавить эту реакцию, если этот забавный инцидент оказался, к примеру, неуклюжим действием профессора или начальника. Таким образом, то, даем ли мы волю своим эмоциональным импульсам, частично зависит от социальных условий и целей. Однако тенденции выражать или подавлять эмоции могут быть и устойчивыми личностными характеристиками. Люди, неоднозначно относящиеся к выражению эмоций, осознающие преимущества и потери при раскрытии чувств, считаются сверстниками более сдержанными (King, Emmons, 1990) и сравнительно хуже распознающими эмоции других людей (King, 1998). Внутренний конфликт в отношении выражения эмоций создает риск психического дистресса (King, Emmons, 1990).

Капрара Дж., Сервон Д. 2003, с. 400

Описание эмоций в энергетических и поведенческих (т. е. объективных) параметрах, что было основным подходом при их изучении в 20‑х годах прошлого столетия, связь эмоций с мотивационной сферой привели некоторых психологов к отрицанию эмоций как самостоятельной психологической категории. Особенную активность в этом направлении проявляла Э. Даффи (1941). Она писала, что все характеристики эмоционального поведения можно свести к трем переменным:

1) энергетическому уровню;

2) степени целенаправленности;

3) особенности реакции на ту или иную ситуацию, но эти переменные характерны и для тех форм поведения, которые не считаются эмоциональными.

Слабость этой позиции очевидна. Даффи показала недостаточность для раскрытия природы эмоций активационно‑поведенческого подхода, но не выдвинула никаких серьезных аргументов для отрицания эмоций как самостоятельного психологического феномена. Естественно, все формы поведения, в том числе и эмоционального, имеют какие‑то стержневые, общие характеристики (переменные), которые и отметила Даффи. Но это характеристики поведения, а не собственно эмоционального реагирования. Для последнего обязательны специфичные переживания, которые Даффи почему‑то проигнорировала. И включенность этих эмоциональных переживаний в интеллектуальные и волевые процессы, в поведение еще не есть доказательство того, что эмоций как самостоятельного феномена, как специфичной формы реагирования на значимые ситуации не существует.