![]() Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
![]() Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
![]() |
Глава 8. Кира попыталась вскочить, но ее большой живот, упиравшийся в стол, не позволил быстро совершить действие ⇐ ПредыдущаяСтр 7 из 7
Кира попыталась вскочить, но ее большой живот, упиравшийся в стол, не позволил быстро совершить действие, Костя ловко опередил жену – змеей скользнул к двери и исчез в коридоре. Я, плохо понимая происходящее, уставилась на Анну. – Ты уверена? – нервно прошептала Кира. Свекровь кивнула. – Где Мара? Надо «Скорую» вызвать! – вскрикнула Кира. – Он мертв! – воскликнул, вбегая в столовую, Костя. – И правда скончался. Где Мара? Пусть в милицию звонит. Я сидела словно в толстой зимней шапке – разговор достигал моих ушей, но звуки были приглушенными. А еще в комнате что‑то гудело, не сильно, но мерно. – Ася! – вдруг звонко крикнула Кира. В проеме двери появилась невысокая, тумбообразная фигура. – Звали? – поинтересовалась она. – Где Китти? – К занятиям готовится, учительница приехала, – словоохотливо стала пояснять нянька. – А еще, Кира Андреевна… – Девочка не должна выходить из детской, – перебила няньку Анна. – А чего случилось? – проявила любопытство Ася. – Михаилу Петровичу плохо. – Понятненько, – гадко ухмыльнулась няня. – Он умер, – добавила Кира. – Повесился? – деловито спросила Ася. – Во! Теперь и у вас, того‑самого, брык в голове… Я вцепилась пальцами в стол. Не перепутала ли я адреса и не попала ли в клинику для душевнобольных? – Теперь и у вас глючит, – бубнила Ася. – Он мертв, – вступила в беседу Анна. – Ну, не знаю… – протянула Ася. – Думаете… да? – Я не верю! – воскликнула Кира. – Он не мог вот так сразу… – Угу, – кивнул до сих пор молчавший Костя. – Надо Галю позвать, она одевается, – предложила вбежавшая в комнату Лана. – Вы сумасшедшие! – вырвалось из меня. – Если Михаил Петрович скончался, то необходимо срочно вызвать врачей. Костя и Кира уставились на гостью. Нянька протяжно вздохнула: – Эх, милая… – Пойдемте… э… Лаура, – холодно сказала хозяйка дома, – нам следует побеседовать спокойно. Словно кролик, загипнотизированный коброй, я поплелась за Анной и в конце концов оказалась в просторной, очень уютной комнате, заставленной диванами и креслами. – Садитесь, – неожиданно ласково предложила Анна, – и скажите: вы кто? – Лаура, – нежно улыбнулась я, – племянница Михаила Петровича, из города Владивостока, вернее, из Пионерска. – Не надо лжи, – резко перебила Анна. – Понимаю, вам заплатили, но господин Антонов мертв. Естественно, никто не попросит деньги назад, они ваши, но лучше сейчас рассказать мне правду. Я, продолжая удерживать на лице гримасу приветливости, спокойно повторила: – Являюсь Лаурой Антоновой, племянницей Михаила Петровича. – Дочерью его рано умершей сестры? – уточнила собеседница. – Да. – Вы появились на свет в законном браке? – Какая разница! – Ответьте, пожалуйста, – ласково попросила Анна. – Мой папа тоже умер. – И как его звали? – Иванов Иван Иванович, – живо отреагировала я. – Тогда почему вы Антонова? – мягко поинтересовалась Анна. Я замерла, потом, обозлившись на себя, начала врать: – Понимаете, случаются такие семейные ситуации, о которых не очень хочется сообщать окружающим. Мы с отцом не ладили, он ревновал маму, бил ее, меня тоже. Поэтому после кончины этого родного по крови, но чужого по сути человека я решила вычеркнуть из своей жизни даже память о нем и взяла мамину фамилию. Анна кивнула: – Хорошо, пойдемте. – Куда? – насторожилась я. – Хочу показать вашу комнату. Ага, значит, я прошла испытание, жена Антонова наконец‑то поверила мне. Интересно, настоящая Лаура знала о том, какие порядки заведены в доме у ее папочки, или у нее, как у всех цыганок, обостренная интуиция? Во всяком случае, встречу близкой родственнице тут устроили грандиозную. Сначала затеяли скандал, а потом попытались убедить гостью, что хозяин умер. Может, наивная девушка из Владивостока и поверила бы радушным родственничкам, только я – профессиональный детектив и знаю, как реагируют обыватели на смерть одного из членов семьи. Окажись сейчас в доме на самом деле труп, тут бы уже стоял плач и метались врачи вкупе с милицией. Анна же совершенно спокойна. Нет, идет некая игра, смысл которой мне пока неясен. Понятно лишь одно: меня наняли для исполнения роли племянницы, и попросить перестать ломать комедию может лишь сама Лаура. Наверное, надо позвонить ей по телефону, но при Анне я не могу этого сделать. – Сюда, пожалуйста, – закивала хозяйка, вводя «племянницу» в небольшую полукруглую спальню. – Не смущает первый этаж? Нравится? – Очень, – совершенно искренно ответила я. – Прислуга доставила ваши вещи. – Огромное спасибо. – У вас одна сумка? – Да, да, – закивала я. – Это она? – методично вела допрос Анна. – Абсолютно точно. – Марина, домработница, ничего не перепутала? Меня стала настораживать настойчивая вежливость хозяйки. Ох, похоже, она неспроста превратилась в сахар медович. – Все просто замечательно, – еще шире заулыбалась я. – Тогда позвольте ваш паспорт… – склонила набок голову Анна. Я вздрогнула. – Кого? – Что, – поправила Анна. – Можно ли мне посмотреть ваш паспорт? Такую бордовую книжечку, с фотографией. Только не говорите, будто забыли его дома, не верю! В самолет без сего документа не сесть. – Паспорт? – пробормотала я. – Да, паспорт, именно. – С пропиской? – Верно. – С фотографией и годом рождения? – Точно. – Паспорт?! – Давайте же его! – жестко приказала Анна. – Не тяните кота за хвост! – Зачем вам мой документ? – решила изобразить я обиду. – Разве вы не в курсе? – одной стороной рта улыбнулась хозяйка. – Москва особый город, все приезжие обязаны зарегистрироваться в милиции. – Но я прибыла к родственникам. – Все равно, правила едины. Ну, так где ваш паспорт? – Э… э… – Сумка здесь, – напомнила Анна, – и вы только что заверили меня, что другого багажа нет. Надеюсь, теперь не хлопнете себя по лбу и не заявите: «О черт! Оставила в зале прилета рюкзак, в нем все бумаги»? Ощущая себя мышью, которую злая, жирная кошка загнала под комод, я решила все же не сдаваться. И, навесив на лицо очередную идиотскую улыбку, нарочито спокойным голосом ответила: – Нет, конечно, в голову не придет врать. Если позволите, разберу сумку, умоюсь, переоденусь и принесу паспорт. Или вы принимаете меня за террористку и желаете, чтобы я грязными руками начала копаться в вещах? Разве документ нужен прямо сейчас? Вы сию секунду намерены бежать в отделение? Или можно погодить полчасика? – Хорошо, я подожду, – кивнула Анна. Потом она подошла к двери, открыла ее, но обернулась и тихо сказала: – Я никогда не ошибаюсь. И я абсолютно уверена: вы никакого отношения не имеете к Лауре, сестре моего мужа. Кстати говоря, сомневаюсь, что ее дочь приехала бы сюда. Хотела избавить вас от тягостных объяснений с представителями закона, но ничего не вышло. Теперь сидите тут, пока не явится милиция. Вот парням в форме и покажете паспорт, расскажете свою сказку. Прощайте. Прежде чем я успела моргнуть, хозяйка выскользнула в коридор, потом до моего слуха долетел звук поворачивающегося в замке ключа. Я побежала к выходу из комнаты и забарабанила по дубовой створке. – Эй, откройте! Но никаких звуков из коридора не донеслось. Я подергала ручку, потом села в кресло и призадумалась. Следовало признать – проиграла я с разгромным счетом. Сто – ноль в пользу Анны. Ну почему я решила, что в семье Антоновых царят те же порядки, что у нас? Если бы к Романовым заявился некто, назвавшийся никогда не виденным родственником, то ни Катя, ни я, ни Юля, ни Сережка точно не потребовали бы у человека паспорт. Нет, мы верим гостям на слово. Ладно, не стоит сейчас корить себя. «Операцию» готовила Лаура, это она должна была детально разработать план. Впрочем, и я хороша – согласилась на явную авантюру! Но у меня есть слабое оправдание: очень хотелось получить участок под застройку – как увидела фото, так сразу и лишилась разума. И как теперь мне поступить? Ясное дело: следует немедленно позвонить заказчице. Хорошо хоть, я, пусть и очарованная снимком Птичьего, догадалась все же внести в память своего мобильника ее номер. Чувствуя себя совершенно разбитой, я встала, подошла к сумке, открыла ее и страшно обозлилась. Так… Кто‑то явно рылся в моих вещах! Точно помню: голубая, совершенно новая пижамка лежала на дне, а теперь она сверху. Рука принялась шарить в тесном пространстве. Ну и куда завалился сотовый? Давно заметила: время, затраченное на поиск аппарата в сумке, пропорционально размеру телефона – чем он миниатюрнее, тем дольше длится процесс. Когда у меня имелась трубка размером с половник, было намного удобнее. Ага, вот, кажется, и… Ой, что это? Глаза мои уставились на странный серо‑голубой пульт от телевизора. Несколько мгновений я пребывала в растерянности, потом вдруг сообразила: держу в руках блокатор электроники, замечательную вещь, купленную вчера в торговом центре, с помощью которой я так ловко вырубила вечером ноутбуки Кирюшки и Лизы. Но зачем я прихватила устройство с собой? Нет ответа на сей немаловажный вопрос, скорее всего, машинально сунула в сумку. А где же все‑таки телефон? Имелся лишь один, испытанный способ поиска мобильного. Я схватила баул, перевернула его вверх ногами, высыпала на пол немудреное содержимое и ахнула. Вообще говоря, я не планировала задерживаться у Антоновых надолго. Более того, хотела в процессе беседы с родственниками сказать, что имею в Москве близкую подругу, которая пригласила к себе ночевать. Я намеревалась преспокойно уехать домой и вернуться сюда, в антоновский особняк, завтра к полудню. В конце концов, передо мной стояла задача понравиться Анне и ее детям, а, согласитесь, родственница из провинции, которая имеет где остановиться в столице и намерена не жить у вас, а приходить лишь в гости, вызывает больше приятных эмоций, чем племянница, которая обустроится в вашем доме и начнет шмыгать по нему днями и ночами. И еще. У меня с Юлечкой один размер, и при желании я могла вытащить из шкафа Сережкиной жены пару дорогих платьев, помпезных свитеров, брюки со стразами, одним словом, одежку – последний визг моды. Но ничто так не злит женщину, как слишком хорошо одетая другая представительница слабого пола. Я не хотела, чтобы Анна и Лана подсчитывали в уме стоимость норкового полушубка или кусали губы, разглядывая пуловер известной фирмы, на который Юля грохнула половину своей немаленькой зарплаты. Поэтому я прихватила вещи из своего гардероба – красивые, хорошего качества, но не супер‑пупер дорогие и модные. Это были джинсы, блузка, тоненькая водолазка, шерстяная кофточка на больших деревянных пуговицах и еще кое‑какие мелочи. Короче, теперь вы знаете, что пряталось в сумке и что я должна была увидеть, вытряхнув из него содержимое. Ну и ответьте мне: откуда среди скромных шмоток взялись деньги? Не просто деньги, а… раз, два, три, четыре… десять пачек, перехваченных резинками? Я в растерянности смотрела на банкноты, уже понимая, что, по самым скромным подсчетам, вижу… миллион. Ну и ну! Внезапно перед глазами предстала картина: вот Михаил Петрович достает из ящика письменного стола деньги, протягивает их мне и говорит: – Тут сто тысяч, пробегись по магазинам… Тряхнув головой, чтобы отогнать воспоминание, я сделала шаг назад от вещичек и мне не принадлежащей кучи денег и увидела еще один не мой предмет – лежащий чуть в стороне небольшой пузырек из темно‑коричневого стекла. Пальцы машинально схватили флакончик. Белая пробочка легко открутилась, но внутри не оказалось ни капли. Впрочем, запах тоже отсутствовал. Все еще плохо понимая происходящее, я заметила свой мобильный, нагнулась, подобрала его, сунула в карман и снова застыла над кучей рублей. И как поступить? Позвать Анну и сообщить, что в моей сумке невесть каким образом очутилось богатство? В спальне исчез кислород, воздух сгустился и стал походить на кисель. Чтобы слегка прийти в себя, я на ватных ногах подошла к окну, распахнула раму и с наслаждением сделала глубокий вздох. Я начала медленно приходить в себя. Значит, так… Сейчас… Но мои мысли перебил посторонний неожиданный звук – в замочной скважине заворочался ключ. Ощущая ледяной ужас, я кинулась к большому шкафу, распахнула дверцы и нырнула в пахнущее средством от моли нутро. Гардероб не был пуст – в отделении для платьев на дне лежала высокая стопка одеял. У меня хватило ума мгновенно забиться за спасительный ворох верблюжьей шерсти и притаиться там. Сначала до моего слуха долетало лишь неразборчивое бормотание. Потом послышался бодрый голос Анны: – Смотрите‑ка, ее нигде нет. – Верно, – раздался приятный баритон. – Она, наверное, выскочила в окно, – продолжала Анна. – Знаете, что случилось? – Пока нет, – ответил невидимый мужчина, – с удовольствием выслушаю вашу версию событий. – Эта бабенка – воровка. Деньги, которые сейчас тут валяются вперемешку с ее шмотками, украдены из стола Михаила Петровича. Сначала она воспользовалась… вернее, нанялась для… ну, да вы понимаете. А затем, когда увидела купюры, дрогнула и решила утащить их. – Возникает масса вопросов, – протянул баритон. – Брр, как холодно, – воскликнула Анна. – Не закрывайте окно! – воскликнул мужчина. – Почему? – Лучше ничего не менять на месте происшествия, сейчас позову сюда одного хорошего парня, пусть сначала он тут все осмотрит. Знаю его давно, он человек надежный. – Андрей Львович, вы наш спаситель! – неожиданно истерично воскликнула Анна. – Господи, но я просто заледенела уже! Какой ужас! За что мне это горе? – Давайте запрем комнату, – предложил неизвестный мне Андрей Львович, – и до приезда специалистов посидим в гостиной. Кстати, абсолютно уверен: Михаила Петровича отравили. У него очень характерное выражение лица. – Боже! Кто? Кто? – всхлипывала Анна. – Ясное дело, эта Лаура! – О‑о‑о… – простонала Анна. – Все сходится. – Голос Андрея Львовича начал удаляться. – Зацапала дамочка миллиончик и подлила Антонову отраву в стакан. Вы же говорили, она бутылку со стола прихватила, вот в нее‑то наверняка и добавила яд… Хлопнула дверь, воцарилась тишина. Я выползла из‑за одеял, вылезла из шкафа и кинулась к окну. Надо бежать как можно быстрее! Одна беда – на улице холодно, а мои куртка и сапоги остались в прихожей. Ладно, натяну на себя шерстяную кофту и вылезу в окно… Быстрее мухи я бросилась к расшвырянным вещам и принялась утепляться: водолазка, сверху майка и кардиган. Вот с ногами беда. Хорошо, на мне уютные тапочки‑башмачки из натуральной овчины, а не пластиковые шлепанцы! Хоть в чем‑то сегодня повезло! Сумку брать нельзя, деньги, естественно, тоже следует оставить. Торопясь к окну, я, поскользнувшись, чуть не упала – под ноги попал пустой пузырек. От раздражения я его пнула, и он абсолютно беззвучно закатился в купюры. Я перевалилась через подоконник, угодила ногами в сугроб и, не замечая пронизывающего холода, понеслась к забору. У меня великолепная память, и я очень хорошо запомнила слова Михаила Петровича: – Пса следует выводить в лес, тут недалеко калитка есть…
Date: 2015-09-05; view: 257; Нарушение авторских прав |