Каламид. «Эриния». Римская копия, мрамор

Одна из самых оживленных магистралей современных Афин – проспект Королевы Амалии – начинается с обширной площади. В древности она называлась непереводимым словом «теменос», под которым подразумевалась священная земля, заранее отведенная под строительство храма. Сегодня к северу от этого места находится участок раскопок. Археологи открыли термы и остатки домов, некогда располагавшихся на окраине города, вблизи крепостной стены, сложенной из материалов, заготовленных для обители Зевса Олимпийского. В раскопе видны части колонн, которым так и не довелось украсить храм. Обнаруженные детали удивляют отсутствием каннелюр и входят в кладку основания. Судя по крестообразным надпилам, строители тщетно пытались распилить исполинские барабаны, в итоге употребив их целиком.

Начатое в пору архаики здание строилось так долго, что успело воплотить в себе черты нескольких стилей. Обретя дорические элементы при Писистрате, оно стояло заброшенным до эллинистических времен. В 175 году до н. э. за его восстановление взялся сирийский царь Антиох IV Эпифан. Восточный владыка отдавал предпочтение роскоши, не преминув показать это в храме, где колонны дополнены коринфскими завитками. Украшенный, но опять незаконченный Олимпион уцелел при штурме Афин римлянами, однако несколько его колонн были увезены в Рим для отделки Капитолия. Захватчики не стали разрушать греческие святыни и в дальнейшем даже способствовали их возрождению, как произошло с храмом Зевса. Благодаря заботам императора Адриана к 132 году до н. э. одно из самых крупных в Греции святилищ наконец предстало в завершенном виде. Былые размеры постройки можно представить по лучше всего сохранившейся юго‑восточной части с толстыми колоннами высотой более 17 м. В настоящее время рядом со зданием лежат остатки мраморного столба, рухнувшего и распавшегося на барабаны при землетрясении 1852 года. При создании музея под открытым небом афиняне решили не убирать обломки, оставив их в качестве напоминания о беспощадном времени.

В облике храма Зевса Олимпийского отразились черты поздней античной архитектуры, где особенно заметно нарушение принципа гармонии и соразмерности человеческому телу. Поставленные почти вплотную колонны слишком высоки и, вопреки древним канонам, подавляют зрителя своими невероятными размерами. Похожие чувства вызывают и капители, исполненные в роскошном коринфском стиле.

Строго прямые формы классических зданий обеспечивали их прочность даже в случае неверного крепления, но греческие строители небрежности не допускали. Три яруса – основание, колоннада и карниз – возводились из камня, известняка или мрамора в зависимости от средств и значения постройки. Самой эффектной частью любого греческого храма, безусловно, была колоннада. Являясь опорами для крыши, колонны выдерживали большую нагрузку, хотя своим видом напоминали стройную гречанку с невесомой амфорой на голове. Двускатная крыша над входом образовывала треугольник; замурованный и украшенный скульптурой, он превращался во фронтон. Во время отделки ваятель выполнял сложную задачу по размещению фигур в узком длинном пространстве. Если посредине планировалось показать сцену сражения, то в самом высоком месте фронтона ставилась фигура бога. С двух сторон от него находились немного уступающие по росту бойцы со щитами, далее лучники стреляли с колен, а затем, завершая композицию, лежали убитые или раненые, упиравшиеся ногами в угол фронтона.