Одностороннее развитие человека Париж, август 1922 Г. 16 page

Кармическая связь Возвращаемся к теме силы связи человека с эгрегором. Эта тема в применении к семейному эгрегору звучит, например, так: насколько сильными и продолжительными окажутся мои чувства к данному человеку? Смогу ли я построить с ним устойчивую (варианты: благополучную, счастливую...) семью? Т о, что сильная влюбленность не является здесь ни необходимым, ни достаточным условием, общеизвестно. На что же можно ориентироваться? Устойчивая совместная кармическая программа человека с эгрегором (или другим человеком) может начаться бурным энергетическим всплеском, а может возникнуть тихо и незаметно. Но она обязательно сопровождается сильной связью, привязанностью, которая может проявляться в любой форме, но касается не только поверхностных ментальных и эмоциональных состояний, но и тех глубин сущности, которые эти состояния генерируют. Это может быть и любовь-жалость, о которой много писал Достоевский, и просто чувство внутренней ответственности за судьбу другого человека. Состояние "я жить без него не могу" не обязательно сопровождает сильную кармическую связь - для нее обязательно ощущение "он без меня не сможет прожить " (иногда, в более гармоничных случаях, человек испытывает оба чувства и тогда одно из них может в сознании вытеснить другое; разобраться при этом в своих ощущениях бывает довольно трудно, особенно в молодости, когда человек знает себя еще довольно плохо; но эгрегор никогда не ставит совсем простых задач). Другой признак сильной кармической связи - естественность событий: они (субъективно) происходят так, как будто иначе и быть не может, совершенно естественно, хотя внешне могут показаться довольно экстравагантными. Более того, многие проблемы решаются сами по себе, а другие, и довольно существенные, почему-то просто не возникают. И жизнь течет как будто быстрее. Нелегко читать книгу кармы, трудны ее письмена... есть, правда, один легкий намек. Как бы ни закручивались события внешнего и внутреннего мира человека, цель их одна - чтобы человек понял (и помог понять другим) устройство мира и свое собственное, за низшим "я" увидел высшее, за наблюдаемым миром - тонкий, а за ним - Абсолют. Семейный эгрегор имеет цели трех видов. Первый касается родителей, второй - детей, третий - воздействия семьи в целом на окружающий мир. Мы рассмотрим их последовательно.

Воспитание родителей Нормальная и естественная для человека жизнь есть постоянная, непрекращающаяся работа на благо эволюции. Ребенок учится - это один из самых трудных видов работы, а когда он вырастает, время и силы делят между собой два его основных эгрегора: работа и семья. В этом смысле семейный эгрегор незаменим - у человека не возникает рокового вопроса: что мне делать в свободное время? - поскольку последнего не остается вовсе. Зато возникает (по крайней мере, должен бы возникнуть) следующий актуальный вопрос: что все это значит, куда влечет меня этот бурный поток дел, делишек, обязанностей и "обязанностишек", который поглощает всего меня целиком и кажется ненасытным? Нельзя сказать, чтобы философское осмысление бытовой жизни семейного человека было излюбленной темой философов; в этой неуютной борозде их Пегас, похоже, еще не валялся. А жаль. Все по-настоящему великое, гласит восточная мудрость, совершается малыми, незаметными перемещениями. Подвиги, совершаемые мгновенным титаническим напряжением сил, всегда бывают подготовлены предшествующей длительной работой и являются лишь символом ее окончания, а карма создается и преодолевается в каждодневной, часто монотонной и ничем не примечательной, но зато длинной жизни - по зернышку. Итак, начинается семейная жизнь. Первая кармическая задача - научиться строить отношения, выстроить для семьи дом в тонком мире, иначе говоря, освоить канал связи с семейным эгрегором. Вторая кармическая задача - понять этику эгрегора, научиться ему служить. В данном случае: понять свои обязанности перед супругом - общие и ситуативные; понять, чему ты должен его научить, в чем изменить, и что принять, и в чем перестроиться самому. Первичное состояние любой вновь образовавшейся семьи - модель хаоса, а так называемое "притирание" и есть как раз его первичное упорядочение, которое происходит гораздо легче, если обращать специальное внимание на этику семейного эгрегора. Его поощрения и наказания супругам довольно очевидны: это не разногласия и раздоры ("милые бранятся - только тешатся"), так как взаимная брань - вариант общения, хотя и не лучший; наказание эгрегора за неэтичное поведение - отчуждение супругов, поощрение - чувство единства и усиление энергетики при работе парой. Здесь следует иметь в виду разницу между осознаваемой и фактической этикой поведения человека. Муж может (неправильно) считать, что его обязанности перед семьей ограничиваются ее материальным обеспечением и по видимости действительно больше не принимать в ее жизни практически никакого участия; однако вполне может случиться, что его мысли о семье, два-три случайных ласковых слова, обращенных к жене, и один внимательный взгляд на детей окажутся достаточными для поддержания семейного эгрегора. Все дело в том, чтобы направить в нужном направлении нужную энергию; внешние действия, ее вызывающие, вторичны. Когда супруги более или менее разобрались во внутренней этике своего семейного эгрегора, касающейся их взаимоотношений друг с другом, и построили себе дом в тонком мире, подключившись к каналу связи с семейным эгрегором, они вступают в новую фазу семейной жизни, когда перед ними встает третья кармическая задача - освоить внешнюю этику семейного эгрегора, касающуюся их взаимодействия с внешним миром. Здесь есть прямая зависимость: чем более дружной является семья, чем энергичней ее эгрегор, тем сильнее должно быть ее влияние на окружение, тем меньше она может замыкаться в своих рамках. "Чрезмерный богач, не помогающий бедным, подобен здоровенной кормилице, сосущей с аппетитом собственную грудь у колыбели голодающего дитяти" (К. Прутков). И, наконец, четвертая задача семьи - воспитание появляющихся детей. И здесь (как и при встрече с любым человеком или явлением) основная задача - понять. Читатель может спросить: почему автор все время настаивает на познании мира и почти ничего не говорит о воздействии на него? В современной западной культуре имеется сильный перекос сознания в сторону активного поведения. Позиция "желать - действовать - добиваться" должна быть не первичной, а вторичной по отношению к позициям "посмотрел - увидел - осознал - понял" или "возжелал - разобрался в причинах своего желания - изменил свои цели". Кроме того, воздействие на мир должно быть гомеопатичным, но время, место и способ действия выбраны очень тщательно. Сил-то у человека мало, зато хаоса в мире много. О выращивании детей принято писать с позиции интересов детей; в то же время этот процесс ничуть не менее важен с точки зрения воспитания родителей. Известно, что воспитание детей требует, в первую очередь, самовоспитания родителей; однако с кармической точки зрения вторая задача вполне может рассматриваться как самостоятельная. Зачастую появление собственных детей - первое жесткое кармическое испытание человека. Начинается проверка юношеских идеалов, того, о чем Гоголь писал: "О моя юность, о моя свежесть!" На плечи ложится настоящая тяжесть - ответственность за жизнь "малых сих". Увеличивается нагрузка. Подсознание реагирует однозначно - сужением круга интересов, фактически - сужением сознания. Мировые проблемы, товарищи, профессиональные амбиции - все несколько блекнет, кое-что обращается в дым. К тридцати годам угар слегка рассеивается и происходит (часто в форме кризиса) осознание фактически перестроившейся со времени юности картины мира и жизненных позиций. Диспозиция основных эгрегоров - семьи, работы, эгоического и остальных - более или менее проясняется. Первая роль семейного эгрегора - он требует, вообще говоря, гораздо более интенсивного и ответственного служения, чем остальные. Детей, когда они сильно надоедят, на антресоль не сложишь и на других не обменяешь. Это школа, с которой мало что может сравниться. Людям, которые ее проходят, она дает чувство ответственности, умение систематически трудиться и блокироваться от чего угодно. Последнее умение очень ценно - оно повышает уровень концентрации, но одновременно является большим искушением, поскольку можно ненароком так загородиться, что не заметишь своих кармических задач. Вторая роль семейного эгрегора - он учит групповой работе. Он формирует ответственность перед группой (семьей) и учит находить свое место в группе - это простейшая модель общей ситуации человека, ищущего свое место в мире. В то же время он представляет сильнейшее искушение, ибо с появлением детей эго, впервые выходя за пределы личности, бесчинствует несказанно. Третья роль семейного эгрегора - он демонстрирует родителю модель эволюции в миниатюре. Наблюдая день за днем за развитием своих детей, он может получить неожиданные ответы на самые разнообразные вопросы, его интересующие... если умеет смотреть: эгрегор часто говорит на языке символов, подобно подсознанию в сновидениях. И наконец, быть может, главная, четвертая роль семейного эгрегора - он вынуждает человека заниматься воспитанием своих детей, в ходе чего с ним (часто помимо его воли) и происходят важнейшие изменения и расширение сознания. Весь следующий пункт, посвященный проблемам воспитания детей, можно читать с двух точек зрения: с точки зрения того, что нужно ребенку, и с точки зрения того, какое воздействие на родителя оказывает та или иная ситуация и какие изменения в нем предполагает эгрегор.

Воспитание детейКак утверждают индийские мудрецы, ребенок есть чужая душа, данная родителям на воспитание. Душа не совсем, конечно, чужая - между родителями и детьми всегда есть кармическая связь - но уж точно не своя, то есть не являющаяся полной личной собственностью. Возможность осознания своих кармических обязанностей по отношению к ребенку прямо зависит от эволюционного уровня родителя, а степень этого осознания непосредственно влияет на эффективность воспитания и жизнь в семье. Эгрегор каждый раз ждет от родителей чего-то вполне определенного, и ошибки обходятся очень дорого. Обязанности родителей перед детьми можно условно разделить на две группы: первая группа касается защиты от внешнего мира и поддержания существования, вторая группа относится к обучению. Защита. Каждый ребенок рождается с определенной кармической программой, и в момент зачатия ему открывается канал связи с его высшим кармическим эгрегором, который и обеспечивает ему защиту, иногда с помощью родителей, иногда без них. В судьбе любого человека (и не только в детстве) этот эгрегор предусматривает определенный уровень безопасности, каковой и поддерживает: старания чересчур заботливых родителей поднять этот уровень выше предусмотренного эгрегором всегда неэффективны и обречены на неудачу: на какой-то момент их бдительность угаснет, и ребенок (с их точки зрения) опять лишь "чудом" избежит смертельной опасности. Навязчивое беспокойство матери по поводу ребенка, находящегося (временно) вне сферы ее видимости, мешает эгрегору следить за ее отпрыском; гораздо правильнее с ее стороны будет послать охраняющую мысль ("все будет хорошо") и предоставить заботу эгрегору. Здесь важно то, что в защиту ребенка включается (наряду с его высшим кармическим эгрегором) семейный эгрегор. Чем последний энергетичнее, чем более дружной, сплоченной и благожелательной является семья, тем выше ее устойчивость и, в частности, тем меньше грозят ее членам разные мелкие и крупные несчастные случаи, случайности и вероятности. Мать фактически больше заботится о безопасности ребенка, когда она старательно подметает пол, чем когда в очередной раз звонит туда, где он должен сейчас находиться. Другой момент заключается в том, что ребенок должен научиться сам включать каналы связи со своими эгрегорами и получать от них помощь и защиту. А если непосредственной родительской защиты ему хватает, то эти умения ему ни к чему, и он их не вырабатывает. Другими словами, материнская юбка отгораживает ребенка от Бога. Обучение есть не что иное, как открытие канала связи с эгрегором.По этому каналу человек по желанию и необходимости получает из эгрегора и передает в эгрегор определенную информацию и энергию. Для того чтобы информация из эгрегора поступала в понятном для прочих людей виде, человек должен выучить общепринятый язык данного эгрегора (религии, науки, искусства и т. д.), хотя общение с ним идет, в конечном счете, на более тонком, телепатическом уровне. Однако знание языка еще не дает возможности открыть канал: нужно еще согласие эгрегора, то есть, говоря обычным языком, соответствующие способности и таланты.Итак: учитель не учит.!! Он сообщает ученику язык и, главное, его вдохновляет, то есть повышает его энергетику и направляет его внимание в сторону соответствующего эгрегора. А специфическая информация и энергия из эгрегора сама идет к ученику. А если она-таки не идет, учитель может фальсифицировать этот процесс, передав ее через себя, - это называется натаскиванием. В результате натаскивания у ученика образуется слабенький канал в квази-эгрегор, созданный для него лично данным учителем.

Воспитание поведения. Следует четко различать этику эгрегоров коллективов, окружающих ребенка (его семьи, социальной прослойки, страны), и этику его высшего кармического эгрегора. Образование каналов в эгрегоры первого типа называется социальной адаптацией; создание канала в высший кармический эгрегор есть формирование личной этики и тесно связано с эволюционным развитием человека. Поэтому, чтобы не путать эти понятия в сознании ребенка (и своем), родители должны в каждом конкретном случае четко их разграничивать; а соответствующее обучение носит совершенно различный характер. Социальные поведенческие нормы - это прежде всего язык, часто даже просто символика, по которой определяется групповая принадлежность. Выходя в туалет, человек, извиняясь за нарушение группового поля, должен, в зависимости от социального слоя, сказать "простите, я на минуточку отлучусь" или "ну, я ссать пошел" и сказать одно вместо другого или промолчать есть грубое нарушение этики соответствующей группы. И эта символика постигается ребенком как таковая, как язык: он приучается поступать так-то потому, что "так принято, так удобно, так все поступают, иначе тебя не поймут". Старших не следует перебивать; старушек, по их просьбе, следует переводить на другую сторону улицы; учителей в глаза следует называть по имени и отчеству. Все это именуется социальной адаптацией и должно выполняться рефлекторно: включен канал подсознание - эгрегор данного социального строя. Но: следует ли довести старушку до дома и стоит ли расспрашивать ее о трудностях жизни и помогать в дальнейшем, скажет уже только высший кармический эгрегор. Это значит, что в момент, когда пожилая женщина благополучно доведена до спасительной кромки тротуара, происходит переключение эгрегора (с социального на высший) и, соответственно, переключение этики; внимательный наблюдатель заметит это по перемене выражения лица человека. Задача социальной адаптации не сводится, конечно, к изучению соответствующего языка; она требует еще и умения в некоторых ситуациях смирять себя, вписываясь в соответствующие рамки. Иногда очень хочется физически уничтожить врага или хотя бы пощипать его внешний вид, но вот почему-то нельзя. Здесь апелляция воспитателя к суровым законам жизни ("нельзя - и все", "нельзя, потому что потом тебе хуже будет" и т. п.) малоубедительна и, главное, неутешительна. Тогда воспитатель (интуитивно правильно) пытается обратиться за помощью к высшему эгрегору воспитуемого и терпит, как правило, жестокое фиаско, но не потому, что обращается не туда, а потому, что не так. "А где твое благородство?", "Прости его, и он тебя в другой раз простит", "А вы помиритесь и снова будете так хорошо играть вместе", - все эти советы повисают в воздухе. Умение, как говорили в старину, менять гнев на милость дается нелегко и усваивается не всеми, особенно в наше время, когда и добродетелью-то особой не считается. Здесь возникает типичная ситуация: психическая тяжесть давления внешнего мира через социальный эгрегор очень велика, но облегчить ее может частичный перенос на высший кармический эгрегор. И возникает естественный вопрос: как подключить к нему ребенка? Первое, что следует всегда помнить: любой кармический эгрегор дает указания человеку в форме внутренних импульсов и желаний, своих мыслей и чувств. Позиция "я лучше знаю, что мой ребенок хочет" здесь неприменима. Если у ребенка не появляется совесть, то внешней коррекцией его поведения (включая призывы ее иметь, апелляции к чувству жалости к измученным родителям и т. п.) можно добиться лишь того, что ребенок в определенном узком круге ситуаций будет вести себя так, как будто у него есть что-то вроде совести. Плохо при этом т о, что теперь, когда эти ситуации отнесены подсознанием к ведомству определенных социальных эгрегоров (и человек, оказываясь в них, действует по их этике), совесть, то есть индивидуальная этика, в них проявиться в принципе не может: работает канал связи не с тем эгрегором. Второе существенное обстоятельство заключается в том, что канал к эгрегору включается только тогда, когда человек ищет контакт с данным эгрегором. И если ребенку все ясно и у него нет проблем, канал не откроется. Поставив ребенка перед проблемой, нельзя поддаваться искушению направить его мысли в правильном, "моральном" и тому подобных направлениях: это значит перекрыть ему канал индивидуальной этики. Хотя, с другой стороны, конечно, страшно убедиться в результате объективного теста, что ребенок растет вполне бессовестным. Однако основную работу по воспитанию берет на себя семейный эгрегор. Конечно, некоторую (часто отрицательную) роль играет собственно "процесс воспитания" в том смысле, как это понимают родители: нотации, наказания, поощрения и т. п. Более существенна семейная среда, в которой растут дети (сила примера, обязанности по дому), но главное - это прямое (телепатическое) энергетическое и информационное воздействие семейного эгрегора; внешне это воспринимается как то, что дети "сами по себе" вырастают, обладая определенными положительными (или отрицательными) качествами. Разумеется, семейный эгрегор влияет и на родителей, но для детей служит одновременно и истинной нянькой, и главным духовным руководителем; непосредственное воздействие собственного высшего кармического эгрегора ребенка пока незначительно и выражается, главным образом, косвенно, через другие эгрегоры.

Таким образом, родитель (фактически) в наибольшей степени воспитывает ребенка тогда, когда укрепляет семейный эгрегор, например, обыкновенная молитва или (для неверующих) мысленная забота в направлении семейного эгрегора могут дать значительно больший эффект при воспитании детей, чем длительное прямое воздействие. В одном отношении ребенок точно сильнее родителей: его нервная система моложе и крепче, он быстрее забывает неприятности. Впрочем, кажется, и здесь наша извращенная цивилизация создала противоположные примеры. Здесь заключается разгадка известной тайны, как у "хороших" родителей вырастают "плохие" дети. Два "хороших", то есть этичных по отношению к эгрегору своего социального слоя, родителя могут создать (незаметно для окружающих) очень слабый и "плохой", то есть не отвечающий своей кармической задаче, семейный эгрегор. Легко может случиться, что молодые люди, увлеченные своей работой, женятся и заводят детей, но главное место в их жизни по-прежнему, как и до женитьбы, занимает работа. Друг к другу они относятся хорошо, но несколько отчужденно, четко и справедливо разделив обязанности и ответственность. Семейный эгрегор слаб, хотя скандалов и склок нет и в помине. Но в то же время случилось так, что кармически эгрегор этой семьи оказался рассчитанным на воспитание детей с высокой энергетикой и кармой, предусматривающей испытания искушениями низкого порядка. От этих соблазнов их может уберечь (навязав свою этику) лишь эгрегор их семьи, так как их собственное самосознание еще слабо, однако он оказывается на это неспособным. И возникает ситуация, когда с социальной точки зрения родители не виноваты или почти не виноваты перед детьми, а общество скажет: не повезло, в семье не без урода и т. п., посмотрев на ситуацию, как на рок. Однако кармически родители в данном случае виноваты перед детьми, но не в том, что недостаточно обращали на них свое внимание (его могло вполне хватать), а в том, что недостаточно укрепляли и развивали семейный эгрегор; например, недостаточно обращали внимание друг на друга и не выстроили настоящей супружеской четы, то есть взаимных отношений. А может быть, дело и не только в этом.

Воспитание этики. Сколько в ребенке зла и сколько добра? Этот вопрос глубоко волнует родителей, но сказать определенно тут что-либо трудно. Большинство детей являются добрыми или злыми в соответствии с тем, что на них "найдет", а почему оно "находит" - непонятно. Кроме того, не вполне понятно, в каком возрасте какой уровень эгоцентризма естествен и бороться с ним бессмысленно, а какой - требует немедленных "воспитательных" мер. Существуют два вида обучения: догматическое и гибкое. Догматическое обучение есть построение в голове у ребенка определенной ментальной модели, никак не связанной ни с его внутренним миром, ни с внешним. Недостаток догматического метода заключается в том, что целью (и результатом) такого обучения не является подключение к какому-либо эгрегору: последнее предоставляется учащемуся. Опасность же догматического обучения состоит в том, что в процессе адаптации указанной ментальной модели к психике и картине мира ученика с ней (моделью) происходят большие изменения (иногда полное уничтожение), неподвластные учителю и невидимые для него. Кроме того, эгрегор, который захочет использовать выстроенную учеником ментальную модель, тоже неизвестен. Гибкое обучение есть в чистом виде процесс подключения ученика к эгрегору. Здесь ученика учат лишь языку общения с эгрегором, предполагая, что на заданный вопрос (если он корректен) обязательно последует ответ. Таким образом, ученика обучают языку (вот эта краска называется синей, а вот сейчас звучит нота "до") и задают вопросы, а также учат самого задаваться вопросами, то есть задавать их эгрегору. Трудность для учителя заключается в том, что ответы эгрегора могут быть совершенно неожиданными и непонятными (и что тогда делать?), а кроме того, возникает хаотическая тенденция, для преодоления которой требуется известная самодисциплина ученика, а ее обычно не хватает. Поэтому любое обучение фактически включает как элементы догматического, так и гибкого. Опасность для учителя заключается в соблазне выдать одно за другое: ученики этого не прощают. Рассмотрим в качестве примера обучение ребенка этике. Догматическое нравственное воспитание (что бы ни думал по этому поводу воспитатель) есть всегда обучение поведенческим нормам. Ибо невозможно заставить человека в определенных ситуациях испытывать соответствующие чувства; заставить можно лишь определенным образом вести себя. Как сказала одна молодая женщина: "Совесть это то, что должно мучить, когда совершаешь плохие поступки". В одном слове "должно" она совершенно точно отразила специфику своего нравственного воспитания, именно так ее и воспитывали: "Вот сейчас ты плохо поступила, и тебя должна мучить совесть". И, повзрослев, она, будучи склонной к самоанализу, задаст себе такой вопрос: "Что же это получается? Сплошь и рядом совесть меня - я точно знаю! - должна мучить, но почему-то совершенно этого не делает. Почему? И какой отсюда следует вывод?" И поскольку ее поверхностные наблюдения показывают, что современный человек на совесть в своем жизненном пути практически не ориентируется, она вынуждена признать неадекватность своих этических представлений - и искать (неизвестно где) другие. А вина перед ней - и очень существенная - ее воспитателей заключается в том, что ее совесть не включили, не открыли (этический) канал связи с ее высшим кармическим эгрегором, ибо каналы связи открываются только гибким обучением. И здесь есть одно больное и страшное для воспитателя место. Дело в том, что провозгласив: "А хороший человек на твоем месте поступил бы вот так!" или вопросив: "Ну ты мне скажи, наконец, а совесть у тебя есть?" - воспитатель ничем не рискует - ребенок потупит глаза и промолчит. А вот попытаться открыть ребенку глаза на т о, что у него уже имеются и этика, и нравственная система, надо лишь услышать голос эгрегора и научить ребенка его слушать - все это трудно, а главное - страшно. Потому что для этого надо твердо верить, что в душе ребенка эта нравственная система, то есть, попросту говоря, добро, - и не просто есть, а сильнее заложенного в нем зла, то есть хаотического, низшего начала. Кстати, об искоренении зла. Гибкое воспитание подразумевает предварительное согласие самого ребенка. Его следует подвести к мысли о том, что ему самому (мы скажем - его высшему началу) не нравятся те или иные его манеры, привычки и т. п., но справиться с этим он сам не может и просит о помощи воспитателя. При такой постановке вопроса наказание воспринимается подсознанием не лично, а как часть мирового порядка: гром после молнии и т. п. И, кажется, никто еще не получил моральной травмы от того, что, пока не научился ходить, падал, ушибался и плакал от этого. Опять и опять: моральные нормы заменяются нормами поведения. Идут в ход самые разнообразные рационализации: "Вести себя нужно хорошо, потому что тогда тебя будут любить другие, иначе ты огорчишь маму..." и так далее, включая "иметь совесть нужно потому, что вот! видишь отцовский ремень?!" Все это не так, это неправда, и в конце концов, если у меня нет совести, почему меня должна волновать любовь других, а? Почему плохо не иметь совести, если я люблю только себя? Кто из воспитателей может ответить на этот вопрос? Он ужасен, этот вопрос, но он является естественной реакцией в чистом виде на соответствующий стиль воспитания: по сути дела, это его зеркальное отражение. Вред догматического нравственного воспитания заключается в том, что человек теряет контакт со своим высшим "я", и, в частности, т о неповторимое ощущение, когда оно формирует этику и подсказывает выбор в конкретной ситуации. Человек теряет или не находит истинный подсознательный ориентир, и уже во взрослом состоянии тщетно ищет его ментальную замену, общие правила, религию и т. п. Учить различать высшее и низшее "я" в себе можно, начиная с момента появления у ребенка самосознания (то есть с двух лет). С этого возраста ребенка следует приучать переводить подсознательно осуществляемый выбор в сознательный, но ни в коем случае не оказывая при этом на него давления; позиция "делай как хочешь, только отдавай себе отчет в том, какое "я" тобой руководит". Результат догматического воспитания - догматически нравственный человек - в сложной ситуации потеряется. Все моральные руководства кончаются словами "...а в сложной ситуации рецептов нет, поступай, как знаешь". А как? И ведь в сложной ситуации иногда надо проявить инициативу и часто непонятно, какую. А иногда надо, наоборот, глухо промолчать, не прийти другому на помощь. И догматически нравственный человек в обоих случаях сделает не то: канал связи с высшим кармическим эгрегором перекрыт, и этично проработать ситуацию, воспринять указания высшего "я" не удается. Автор нисколько не отрицает необходимости догматического обучения; в частности, во многом именно так следует давать нормы поведения в различных социальных слоях. Однако нравственное воспитание принципиально не может быть догматическим: каналы в эгрегор открываются только по взаимному желанию человека и эгрегора, а отнюдь не по воле воспитателя. Следующие замечания имеют целью как-то проиллюстрировать идеи и методы гибкого воспитания нравственности. История развития психики ребенка есть история последовательности конфликтов, в которых борются различные силы; ребенку надо помочь научиться их различать, никак не предрешая исход борьбы. Пусть иногда он пойдет на поводу у своего эго и потом сам расхлебывает последствия - внутренние и внешние. Здесь чрезвычайно важно самоустранение воспитателя. Для того чтобы совесть заговорила, человека нужно оставить с ней наедине. Если высшее "я" сочтет, что человек за свой поступок нуждается в наказании, оно его накажет - например, муками совести. Если же наказание придет извне, например, от воспитателя, то внутреннего наказания не произойдет, совесть не будет включена и нравственный урок заменяется поведенческим. Соответственно, и нравственные нормы в сознании и подсознании постепенно становятся поведенческими, а нравственное чувство исчезает вовсе; нравственная интуиция убивается, подавляясь поведенческой: не "добро-зло", а "одобрят-не одобрят", "полезно-вредно", "эффективно-не эффективно" и т. д. Любое давление в момент выбора создает поведенческий стереотип и включает вместо этической поведенческую интуицию. Легче всего воспитывать этику у неблагополучных детей, у которых внутренние конфликты проявляются вовне. Гораздо сложнее дети благополучные или, как их иногда называют, удобные. У них, как правило, хорошо проходит социальная адаптация: в семье, школе, детском коллективе, и имеется сильный соблазн проигнорировать этические проблемы, заменив их социальной адаптацией. Для подобных детей проблема открытия этического канала стоит очень остро, так как он им по видимости не нужен, и необходимо создавать им конфликтные этические ситуации искусственно. Вот возможные темы для размышлений родителей. Надо ли учиться хорошо по всем предметам? Подсказывать? Наушничать? Можно ли рассказывать родителям чужие тайны? Сколько времени ребенка должна мучить совесть? Как (и надо ли) заглаживать вину? Как быть с ложным превосходством спокойного ребенка перед горячим? Умного перед туповатым? Сколько можно гордиться родителями? Сила добра. Живая этика, связь с высшим "я" не столько ограничитель поведения, сколько источник энергии и внутреннего побуждения к труду, и именно в силу (слабого!) обратного действия говорится о нравственном значении труда. Однако труд вовсе не обязательно ведет к повышению нравственности, ибо иначе образцом добродетели был бы мул (вариант - оседланный муж). В то же время сильная постоянная связь с этическим "я" (то есть с высшим кармическим эгрегором) включает такой сильный энергетический поток, что человек не может не трудиться - хотя бы для того, чтобы избавиться от внутренней тяжести; он взваливает на себя ношу другого потому, что его собственная от этого становится легче. Этические нормы так широки, что могут охватывать все поведение человека, но они могут быть не задействованы вовсе, и на первый взгляд это так просто не различишь, в частности, потому, что этика индивидуальна. Общая и частная этика. Дети - маленькие экзистенциальные (сущностные) философы. Для них общие рассуждения бессмысленны, им нужно совершать конкретные выборы и вырабатывать конкретные нравственные оценки. В то же время воспитатели, которым бывает сложно оценить конкретную нравственную проблему, склонны к общим рассуждениям (типа "надо быть хорошим"), неприменимым или непонятно как применимым к данному конкретному случаю. И у ребенка вырабатывается стойкое отношение к этике как к демагогии или (в лучшем случае) к бессмысленному занудству: этический канал закрывается. Поэтому с ребенком следует в основном обсуждать частную этику. Нужно всегда помнить: хороших и плохих детей нет, есть хорошие и плохие поступки и непоступки, которые и должны получать нравственные оценки. Непоступок есть (сознательное или полусознательное) игнорирование реальности, сужение сознания. Если старушка просит мальчика поднести ей тяжелую сумку, а он отказывается, то это поступок; если же он увидел, что она упала, и прошел мимо - это непоступок.