Глава двадцать девятая. Наконец-то Волк загнал голод в его Логово и освободился от него

Наконец-то Волк загнал голод в его Логово и освободился от него! Теперь пора было искать бесхвостую самку и Большого Брата.

Но пока он жадно глотал вкуснейшие куски уже чуть подгнившей черной рыбины, наступила тьма. Не настоящая Тьма, а та темнота, что спускается сверху, когда Большой Гром на что-нибудь сердится. Только теперь Гром сердился не на Волка. Теперь опасность грозила бесхвостым.

Волк быстро бежал по горячей черной земле, потом вверх по склону, потом снова вниз — к тем валунам, за которыми бесхвостая самка ждала Большого Брата. След сказал ему, что Большой Брат тоже приходил сюда и сердито спорил здесь с самкой. Да: сердито спорил! Волк просто собственному чутью поверить не мог! Они тут рычали, показывали друг другу зубы…

Быстро отыскав Яркого Зверя, Который Больно Кусается, Волк обнаружил возле него двух спящих подростков со светлой шерстью на голове и на загривке и, к ужасу своему, понял, что опоздал: Большой Брат уже уплыл отсюда по Великой Воде на одной из этих плавучих шкур.

Скуля от огорчения, Волк карабкался вверх, следуя за запахом бесхвостой самки. А вот она повела себя умно! Она вернулась к Тихой Воде, где ей гораздо меньше грозила опасность со стороны Большого Грома, и там спустила на воду плавучую шкуру. Шла она против ветра, и Волк прекрасно чуял ее след. Теперь он знал, что делать. Он должен последовать за ней. Она ведь тоже очень хочет найти Большого Бесхвостого!

Загремел Большой Гром. Засвистел ветер в долине. Сверху обрушились потоки воды, посланной Большим Громом. Деревья пригибались к самой земле, птиц-рыболовов сбивало ветром со скал, точно листья с деревьев. И все же Волк умудрялся бежать довольно быстро, прыгая, петляя, пролетая над скалами и маленькими сердитыми водопадами, струившимися с вершин.

На бегу его настиг еще один знакомый запах, он резко затормозил и остановился. Подняв морду, несколько раз сильно втянул ноздрями воздух и убедился окончательно.

Когти его так и вцепились в камень. Шерсть встала дыбом.

Это был запах того злого духа.

— Хватай меня за руку! — кричал Тенрис, опасно перегнувшись через борт и протягивая Тораку руку.

Торак, стараясь не захлебнуться и держать голову над водой, пробовал ухватиться за руку Тенриса и уже коснулся ее, но вдруг стеной поднялась новая волна, накрыла его с головой и потащила в темную глубину.

Волна все крутила, крутила его, не давая ни видеть, ни дышать, а потом, словно играя, выбросила его на поверхность. Куртка из тюленьих кишок надулась пузырем, помогая Тораку держаться на воде, и он безвольно болтался на волнах, хватая ртом воздух.

Тенрис исчез. Бейл тоже. Над ним висело черное, как базальт, небо. Трескучие вспышки молний освещали лишь беснующееся Море…

— Тенрис! — изо всех сил заорал Торак. — Бейл! — Но буря мгновенно отнесла его крики вдаль и погасила их.

В мутной пелене брызг Торак заметил перевернутый челнок, качавшийся на волнах, и поплыл к нему. Море так швыряло лодку, словно хотело утопить ее вместе с Тораком, но он успел все же обеими руками ухватиться за борт.

— Тенрис! — крикнул он снова.

Но ответа не было.

Вдруг челнок как-то странно подпрыгнул, и Торака вместе с ним швырнуло на скалы. Едва соображая, Торак одной рукой вцепился в первый же выступ, но челнок не выпустил, хотя Море упорно тянуло челнок к себе, пытаясь и Торака отодрать от скалы. Решать пришлось мгновенно.

Торак разжал руку, отпустил челнок и заполз на скалу. Челнок тут же исчез в темных волнах.

Дрожа всем телом, избитый и исцарапанный, Торак прижимался к камню, не зная, куда выбросили его волны: если на берег острова, то у него еще есть возможность спастись. Если же это всего лишь одинокий риф, то ему грозит неминуемая гибель.

Ощупью он обследовал спасительную скалу и вскоре понял, что она вряд ли намного больше тех жилищ, какие строят в племени Тюленя. И вокруг не было видно ничего, кроме волн.

Паника овладела его душой.

Бейл исчез. Тенрис исчез. А он выброшен на какую-то скалу посреди огромного бушующего Моря.

Буря улеглась столь же внезапно, как и началась.

К тому времени, как Ренн добралась до восточного края озера и опустила наконец весло, вода уже вполне миролюбиво лизала прибрежные скалы, слабо шурша в тростнике.

Ренн даже подумать было страшно, каково пришлось Тораку в открытом Море. Ну почему, почему он ее не послушался! Почему не пошел по суше, а вышел в Море вместе с этим подозрительным колдуном и долговязым мальчишкой!

Она выволокла челнок на берег, вытащила оттуда свой ранец и спальный мешок и спрятала их за валуном. Она не знала, что ее ждет на стоянке, но сомневалась, что там ей понадобится что-то еще, кроме лука и стрел.

Покончив с делами и выпрямившись, Ренн с удивлением заметила, что небо совсем не такое ясное, каким должно быть после грозы. Грязно-белые облака клубились над пиками, языки густого тумана стекали по склонам в ущелье. Над озером уже висел туман. Туман после грозы? Такого ей еще видеть не приходилось!

Ренн чуть ли не бегом бросилась вверх по склону, стремясь поскорее попасть на тот маленький белый пляжик. Взобравшись на вершину холма, она даже охнула от неожиданности: Море совершенно скрылось за желтоватой стеной тумана, и эта стена угрожающе надвигалась прямо на нее.

«Этого не может быть, — подумала Ренн. — Этого просто НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!»

И вспомнила: ведь сегодня канун летнего Солнцестояния, так что возможно все.

Измученная, мокрая, испуганная, она наполовину сползла, наполовину просто скатилась по скользкому склону и, упав на колени, ощутила под ними крупный белый песок.

В канун Солнцестояния возможно все…

Возможно даже, что этот колдун из племени Тюленя прав: Торак действительно обладает блуждающей душой.

Там, на Орлиных Высотах, притаившись среди валунов, она слышала все, но тут же решительно отмела это, как сущую бессмыслицу. Слова этого колдуна не могли быть правдой. Это наверняка какая-то хитрая уловка, решила она.

Но, преодолевая долгий и трудный путь по озеру, Ренн все время думала о том, что услышала, и наконец поняла: это правда.

Торак обладает блуждающей душой.

Блуждающей душой!

О людях с блуждающей душой Ренн слышала и раньше, но только в старинных преданиях, которые ей иногда зимними вечерами рассказывал Фин-Кединн. В этих историях говорилось, как первый Ворон научился парить на ветру, как возникло Первое Дерево, и первое племя людей, и первый человек с блуждающей душой…

Стоя на коленях на жестком белом песке, согнувшись в три погибели и дрожа от холода, Ренн чувствовала — не понимала, а именно чувствовала, — что неким образом именно Торак со своей блуждающей душой оказался причиной всех последних событий — появления токоротов, болезни, поисков лекарства. Вот только она пока что никак не могла уловить связь между всеми этими вещами…

Торак по-прежнему льнул к спасительной скале. Он замерз, промок и страшно хотел есть. Буря унеслась прочь с поразительной внезапностью, но ее тут же сменил густой туман, и Торак чувствовал себя точно в ловушке, не имея ни малейшего представления, где находится. Такой туман может провисеть над Морем несколько дней, но у него, Торака, этих нескольких дней просто нет!

И тут он вспомнил о куске вяленого китового мяса, который Детлан дал ему перед отправкой на Орлиные Высоты. Мясо довольно противно пахло, и его сплошь покрывали пятна морской соли. К тому же, если он это мясо съест, то ему нечего будет принести в дар Матери-Морю. Но он все-таки его съел.

И сразу почувствовал себя лучше. А потом в голову ему пришла одна мысль, которая еще больше взбодрила его. Хотя волшебного корня у него теперь нет — он отдал его Тенрису, — но вполне возможно, что Тенрису все-таки удалось добраться до суши. И тогда еще есть надежда спасти племена от болезни…

Волна ударила с такой силой, что чуть не смыла Торака со скалы.

«Сосредоточься! — велел он себе. — Тебе необходимо как можно скорее убраться с этой скалы и вернуться на остров. Но особого выбора у тебя нет: так или иначе, а плыть все равно придется».

Но сейчас Торак чувствовал себя настолько измученным, что понимал: долго на воде ему не продержаться и, чтобы остаться на плаву, нужна какая-то поддержка.

Итак, челнока нет, нет и весла; есть только мокрая одежда, отцовский нож и материнский рожок с охрой, надежно спрятанный в мешочек с лекарствами. В рожке охры как раз хватит, чтобы нанести Метки Смерти… Впрочем, об этом думать пока рано.

На скалу обрушилось еще несколько высоких волн, и Торак постарался заползти как можно выше и поплотнее запахнуть куртку из тюленьих кишок.

Он вдруг вспомнил, как эта прозрачная парка не дала ему утонуть во время шторма; потом — ребятишки из племени Тюленя плескались на мелководье и учились управлять челноками, укрепленными дополнительной перекладиной, к которой с обоих концов были подвешены наполненные воздухом пузыри из тюленьих кишок…

Решение пришло само собой. Торак стянул с себя парку, срезал ремешки, стягивавшие ее горловину, и использовал их, чтобы плотно завязать одно из отверстий для рук, горловину и низ парки. К отверстию для второй руки он прильнул ртом и стал что было сил надувать получившийся мешок.

Это оказалось непросто, у Торака даже голова закружилась, но в итоге его тяжкие усилия все же увенчались успехом: мешок, правда, получился довольно мягкий, но на воде держался вполне прилично — в этом Торак предпочел убедиться заранее. Теперь он был почти уверен: если привязать этот мешок с воздухом к поясу, это, по крайней мере, не даст ему сразу пойти ко дну, когда у него не хватит сил плыть дальше.

Вокруг бушевало Море, кипели валы тумана. Где-то там, среди волн, за туманом, лежал остров Тюленей. Но где именно?

Куда ни глянь — всюду лишь безжизненная черная поверхность вод. Ни морских птиц, ни плавучих водорослей, ни серебристых течений — ничего, что могло бы указать, в какой стороне земля. И солнца видно не было, так что Торак никак не мог определить, где север и юг. Единственное, в чем он не сомневался, — что его вполне может вынести прямо в открытое Море.

Откуда-то издалека до него вдруг донесся волчий вой.

Торак затаил дыхание.

Вой прозвучал снова. Знакомый протяжный вопль, за которым следовало несколько коротких, резких взгавкиваний. «Где ты?» — спрашивал Волк.

Торак приложил руки ко рту и провыл в ответ: «Я здесь!» И услышал ответ — слабый, но ясно различимый! Голос Волка летел к нему сквозь туман над этим безбрежным Морем!

«Зови меня, брат мой! Зови!» — громко попросил Торак, мгновенно забыв о голоде, холоде, усталости. Теперь ему не страшен был даже Сломанный Плавник — ведь Волк, его Волк, его провожатый, звал его и показывал ему путь к спасению! Он не даст ему пропасть!

От ледяной воды перехватило дыхание, но Торак, не давая себе времени на раздумья, решительно оттолкнулся от скалы и поплыл с привязанным к спине воздушным пузырем, сделанным из парки, — сквозь туман и волны, в которых рыскал Охотник-одиночка.

Скорчившись на белом песчаном пляже и чувствуя себя ужасно одинокой, Ренн услыхала волчий вой, и внутри у нее все похолодело.

Но голосов было два… да, два! Значит, это переговариваются Волк и Торак! Уж вой-то Торака она бы узнала где угодно! И этот их разговор означал только одно: Торак жив!

Наверное, он уже пробирается к стоянке. У Ренн сразу прибавилось сил и мужества, путь туда уже не казался ей таким трудным и опасным.

Сквозь густой туман она ничего не видела и в двух шагах, так что брела сквозь березовую рощу, точно слепая, протянув перед собой обе руки.

Наконец роща кончилась. Но залива Тюленей по-прежнему видно не было. И стоянки тоже. И звуки тоже все смолкли, только где-то рядом слышался шорох набегавших на каменистый берег небольших волн. Волчий вой прекратился.

Выйдя из рощи, Ренн, неуверенно ступая, поплелась в ту сторону, где, как ей казалось, должна быть стоянка.

Вдруг совсем близко послышался скрежет вытаскиваемой на берег лодки, чей-то приглушенный вздох, и — прежде чем Ренн успела отпрянуть назад — из тумана выдвинулась высокая фигура. Незнакомец бросился прямо к ней. Тот высокий мальчишка из племени Тюленей! — узнала его Ренн.

И они тут же с испуганными криками отпрыгнули друг от друга.

— Ты кто? — крикнул мальчишка.

— Где Торак? — не отвечая ему, крикнула Ренн.

Оба тяжело дышали и не сводили друг с друга глаз.

— Да кто же ты?! — снова спросил мальчишка, как-то нехорошо прищуриваясь.

— Я — Ренн, — спокойно сказала Ренн, хотя чувствовала себя совсем не так уверенно. — А Торак где? Что вы с ним сделали?

Глаза мальчишки скользнули по ее луку, потом он снова посмотрел ей в лицо. Взгляд его стал виноватым, плечи поникли.

— Это все буря… — пробормотал он. — Нас разнесло в разные стороны, и я… Я видел, как его лодка перевернулась…

— И что дальше? — холодея, спросила Ренн.

Он потер глаза, и она поняла, что он очень устал.

— Тенрис пытался до него дотянуться. И я тоже. Но не смогли… Тенрис, наверное, все еще его ищет. — Мальчишка, похоже, был искренне огорчен, и если бы он не принадлежал к племени Тюленя, Ренн, наверное, даже пожалела бы его. — Я слышал какие-то странные завывания, — сказал он как-то неуверенно. — Я ничего подобного никогда раньше не слышал.

Ренн хотелось объяснить ему, в чем дело, но она сдержалась. Нет, ему все же не стоит пока доверять, пусть думает, что Торак погиб. Сама-то она в это ни за что не поверит! Она же слышала, как они переговаривались с Волком! Нет, с ними, конечно же, все в порядке.

Еще одна лодка вынырнула из тумана, из нее вылез мужчина и принялся втаскивать лодку на берег. Ренн узнала его: это был колдун племени Тюленя.

Страшно расстроенный, колдун подбежал к ним и только тут заметил Ренн. От удивления он замер как вкопанный, но взял себя в руки и повернулся к мальчику.

— Я не смог его найти, — сказал он. Похоже, он тоже был искренне этим огорчен, и Ренн уже начинала сомневаться в том, что правильно оценила этих Тюленей.

— А это кто ж такая? — спросил у мальчишки колдун и повернулся к Ренн.

Его лицо показалось ей довольно добрым, а голос, спокойный и сильный, напоминал Море в солнечный день. И все же что-то в нем заставило Ренн насторожиться.

— Меня зовут Ренн, — сказала она. — Я из племени Ворона.

— И что же ты делаешь здесь, Ренн из племени Ворона? — спросил колдун.

— Я… ищу Торака. — Ей совсем не хотелось говорить ему об этом, но он одним только своим голосом заставил ее подчиниться.

— И мы тоже, — мрачно кивнул он. — Идем с нами на стоянку. Там и решим, что делать дальше.

На ходу он через голову стащил парку из тюленьих кишок, и Ренн впервые увидела его замечательный магический пояс, украшенный бахромой из разноцветных клювов тупиков.

Клювики тихо брякали, и Ренн вдруг остановилась.

Этот звук кое-что пробудил в ее памяти: именно это бряцанье она слышала, глядя, как тот человек скользит по озеру на своем легком челноке! Морской туман мелкими капельками оседал у нее на коже. Сердце бешено стучало в груди. Головоломка начинала складываться сама собой: токорот — болезнь — Пожиратели Душ…

Колдун племени Тюленя обернулся и спросил у нее, в чем дело, почему она остановилась.

У Ренн даже в висках заломило, когда она смотрела в его красивое, но изуродованное страшными шрамами лицо и думала: «В племени Тюленя есть Пожиратель Душ. Да, среди этих людей прячется Пожиратель Душ, и имя его — Тенрис. И он охотится за Тораком — человеком с блуждающей душой!»

— Ты что такая бледная? — спросил у нее Тенрис своим красивым ласковым голосом.

— Я… просто очень хочу поскорей найти Торака, — сказала она.

— Я тоже! — И уголок его рта чуть приподнялся в слабой улыбке.

Казалось, улыбка эта полна тепла, но, глянув в спокойные, холодные глаза колдуна, Ренн вся похолодела внутри — она с ужасом поняла, что по ее лицу он догадался: она отлично знает, кто он такой и что здесь произошло.

— Идем, — сказал Тенрис и взял ледяные пальцы Ренн в свою теплую ладонь. — Идем, Ренн, нам всем надо чего-нибудь поесть.

И тут он заметил у нее на руке повязку, лицо его исказилось от сострадания.

— Ах, бедняжка, что это?

Прежде чем Ренн успела ответить, он уже повернулся к мальчику и сказал:

— Посмотри-ка, Бейл. Бедная девочка тоже подхватила эту проклятую болезнь.

Бейл некоторое время молча смотрел на руку Ренн, потом невольно потянулся к нашитому на куртку племенному знаку — кусочку тюленьей шкуры.

— Нет у меня никакой болезни! — запротестовала Ренн, пытаясь вырвать руку, но Тенрис был сильнее и держал ее крепко. — Это вовсе не болезнь, это…

— Ничего, ни о чем больше не тревожься, — ласково сказал ей колдун племени Тюленя и взял обе ее руки в свои. — Доверься моим заботам.

Date: 2015-09-20; view: 388; Нарушение авторских прав