Личный уголок

В палатке было сухо, тепло и уютно. Несмотря на это, Василиса не могла заснуть – ее мучила мысль о часолисте. Застегнув спальник до самого подбородка, Диана дышала ровно и глубоко, да и две другие соседки тоже заснули.

Устав бороться с бессонницей, Василиса осторожно открыла полог и бесшумно выскользнула наружу. В десяти метрах догорал костер – возле него, ежась от холода, дежурные клевали носом. Василиса вызвала стрелу и, настороженно озираясь по сторонам, углубилась в ночной лес.

Выбрав небольшую полянку, слабо освещаемую лунным светом, она обрисовала алый, пылающий круг и вызвала часолист. Ее сердце билось гулко, часто и тревожно, словно стремилось разорвать грудную клетку на части – кто знает, действительно ли отцовский подарок преспокойно лежит в безвременье.

К большому облегчению Василисы, из круга медленно выплыла красная книга с черно‑золотым циферблатом.

– Вы только посмотрите, – раздался в темноте вкрадчивый голос Фэша, напугавший девочку чуть ли не до смерти. – Огнева тренируется ночью в запретном часодействе.

– Сам почему не спишь? – огрызнулась та. – И не в запретном!

– В последнее время привык не спать… Кроме того, в нашей палатке лежат пятеро, и все храпят.

Фэш взмахнул стрелой, и на ее острие зажегся небольшой огонек.

Василиса не смогла скрыть восхищения. Вот бы научиться так!

– Скажи сразу – проследил за мной, – произнесла она, не отрывая взгляда от крохотного огонька.

– Очень надо! – хмыкнул мальчик. – Мне просто стало интересно, что ты замышляешь. А ты решила побаловаться с часолистом… Наверное, не поверила нам.

– Я хотела убедиться, что с ним действительно все в порядке.

– Ясно…

Пока Василиса прятала часолист обратно в огненный круг, мальчик молчал. По‑видимому, он не спешил уходить, и Василиса решилась спросить.

– Как ты зажигаешь огонь? – на одном дыхании выпалила она. – Сложно, наверное?

– Это шаровая молния, темнота, – с обычной насмешливостью отозвался Фэш. – Самый легкий фокус в мире.

– Здорово…

Если бы она умела зажигать такую молнию, то передвигаться по ночному лесу было бы намного проще.

– Давай научу, – милостиво произнес Фэш. – Все просто: мысленно представь пламя на конце стрелы… – Кивком головы он указал на свой огонек. – Ты и твоя часовая стрела – одно целое… Как лучше объяснить? В общем, ты как можно четче представляешь картинку, и стрела ищет нечто похожее в твоем прошлом – мыслях, образах, воспоминаниях. Лучше всего вспомнить какую‑нибудь небольшую свечу. Ты же понимаешь, большого костра нам не надо – туши потом пол‑леса.

Василиса сосредоточилась. Раз! – и на острие часовой стрелы заполыхал огненный лепесток.

– Получилось!

– Неплохо, – одобрил Фэш. – А теперь попробуй без стрелы. Щелчком пальцев. Это круче смотрится.

– Как это?! – опешила Василиса.

– Вот темнота… Сначала верни стрелу на запястье. А то потеряешь, как часолист, – ухмыльнулся мальчик. – Ага, отлично, – спустя некоторое время продолжил он. – А теперь четко щелкни пальцами. Р‑раз! Давай‑давай… Запомнила ощущение? Вот… Снова представь огонек – слабый, неяркий, – будто он светится на твоих пальцах. Главное, он должен быть холодным. Не думай о том, что огонь должен быть горячим, иначе обожжешься и будешь тут верещать.

– Я не буду верещать, – возразила Василиса.

– Да прям, – хмыкнул Фэш. – Ты не слышала Ника, когда он учился. Кстати, так и не научился.

Василиса вновь сконцентрировалась, пытаясь представить огонь и ощущение его «холодности», но ничего не получалось. Где‑то на десятой попытке у нее все‑таки появился бледный искрящийся огонек, но пальцы совсем онемели от щелканья.

Завороженно глядя на пламя, слабо трепыхавшееся в пальцах, она расслабилась и…

– Ай‑ай‑ай! – Она схватилась за ухо, после чего начала с силой дуть на пострадавшие пальцы.

– Я так и знал, – усмехнулся Фэш. – Ничего, научишься. Надо просто потренироваться. Ты и так молодец, – вдруг добавил он. – Быстро учишься… Даже время смогла остановить.

– Спасибо, – буркнула польщенная Василиса. Его неожиданная похвала была ей так приятна, что даже боль от ожога поутихла.

Невдалеке вскрикнула птица – визгливо и надрывно. Девочка вздрогнула и в страхе оглянулась: ну вот, совсем потеряла бдительность. Правда, Фэш оставался спокойным, и это обнадеживало.

– Скажи, а вот Алый Цветок… – пробормотала Василиса. – Как ты думаешь, он где‑то здесь расцветет? В лесу, да? И наверняка ночью…

– Неизвестно, – пожал плечами Фэш. – Где ему захочется, там и вырастет.

– Угу…

– Наверное, ты переживаешь? – прищурившись, подметил он. – Событие все ближе.

– Да нисколько, – вздернула нос Василиса. – Что будет, то будет. Наверняка ты сам переживаешь.

– Ну да, немного, – согласился тот. – Кто знает, расцветет ли он вообще, этот проклятый Алый Цветок. Но в целом – я верю, что все будет отлично. И тебе советую настроиться на положительный результат.

Василиса оценивающе взглянула на Фэша. При бледном свете огонька на конце стрелы лицо мальчика почти не было различимо, но Василиса чувствовала его уверенность и совершенно успокоилась.

Она вдруг подумала, что все‑таки с Фэшем очень интересно дружить. Даже несмотря на его ужасный характер. К тому же он умеет отлично часовать, делает потрясающие эферы. Да, он слишком драчлив, порой заносчив, но всегда заступается за друзей. А еще поет хорошо… Да ладно, хорошо – здорово он поет.

– Ой, да расслабься! – Фэш по‑своему расценил ее молчание. – Все пройдет быстро и незаметно: загадаем желание и вернемся домой.

– Угу… – сказала Василиса и подумала: «Знать бы еще, где этот дом». – Скажи, а так можно любую вещь вызвать из прошлого, да? Не только огонек?

Вместо ответа Фэш поднял стрелу, встряхнул ею – огонек отделился и завис над ними. После чего мальчик проделал еще один резкий взмах, и перед ними возникли два стула с высокими спинками.

– Прошу, – широким жестом пригласил он и сам тут же уселся.

Василиса тоже аккуратно присела. Честно говоря, стулья появились очень вовремя: стоять давно надоело, даже ноги затекли.

Они немного помолчали, наслаждаясь ночной тишиной. Было что‑то особенно приятное и необычное в том, чтобы вот так вот сидеть на удобных стульях посреди дикого, дремучего леса и просто молчать, глубоко вдыхая влажный лесной воздух.

– Здорово у тебя получается, – наконец уважительно произнесла Василиса. – А Захарра показывала мне свою комнату и часы – те самые, от которых ей досталась часовая стрела.

– Ты ей понравилась. – Фэш искоса глянул на Василису. – Это странно, потому что Захарре мало кто нравится…

– Почему ты так думаешь? – удивилась Василиса.

– Я видел, как вы летали над замком. Вряд ли Захарра показала бы тебе луноптахов, если бы ты ей не понравилась.

– Да, было очень здорово, но вначале она столкнула меня со стены! – хмыкнула Василиса. – Шутки у вас очень похожие.

Фэш ухмыльнулся, но ничего не сказал.

– Я даже не подозревала, что из прошлого можно брать вещи, – вновь вспомнила Василиса. – Не знала, что такое вообще возможно!

– Главное, никогда не пытайся вернуть людей, – внезапно произнес Фэш. – Особенно тех, кто умер.

Его лицо неуловимо изменилось – словно легкая тень набежала. Пытаясь скрыть замешательство, мальчик закинул ногу на ногу, сложил руки на груди и даже немного отвернулся от Василисы.

Но она все поняла.

– Значит, ты пробовал.

Мальчик нахмурился, словно не одобрял темы их разговора. Но сказал:

– Я расскажу, если не испугаешься.

В его взгляде появилась обычная насмешливость.

В предвкушении необычной истории Василиса осторожно передвинулась на краешек стула – поближе, чтобы лучше слышать.

– Это случилось, когда мне было семь лет, – медленно, как будто нехотя, начал Фэш. – Я очень скучал по родителям… Поэтому решился на такое… Ты ведь знаешь один из главных законов часодейства: желание рождает действие, а действие рождает поступок… Так вот, мое желание было очень сильным. Вот почему у меня получилось.

Василиса ахнула, не сдержавшись:

– Ты видел своих родителей?!

Фэш сник. Наморщил лоб, закусил губу, отвел взгляд в сторону. Но ответил:

– Нет… Но ко мне приходили их тени. Представляешь, вместо людей я увидел темные, расплывчатые пятна овальной формы, со светящимися контурами. Они звали меня… – Его голос прервался от волнения. – Я пошел на их зов, ведь я думал, это отец с мамой… Они окружили меня и вдруг набросились все разом… Конечно, я тогда ужасно испугался, закричал… – Фэш снова осекся, недовольно мотнул головой. Но продолжил: – Вот тогда я крепко усвоил самый важный закон: никогда нельзя вызывать тени умерших. Они всегда будут пытаться отобрать твою жизнь. Ты открываешь им путь в свое настоящее, понимаешь? У них нет настоящего, а у тебя – есть. Тени умерших – это призраки из прошлого, пустые и безжизненные. Вот почему вызывать их к жизни категорически запрещено. Мало того, это самоубийство. Они вселяются в тебя, чтобы идти по твоему временному коридору. Забирают будущее. Схватка с тенями всегда печально заканчивается для часовщика.

– Но ты же справился? – с тревогой переспросила Василиса.

Фэш невесело хмыкнул:

– Мне помог Астрагор, отдав на битву с тенями часть своей силы. Но он никогда ничего не делает даром, – тихо и зло сказал мальчик. – Он взял часть моей силы, как бы это сказать, взаймы! Другими словами, он ввел меня в круг своих старших учеников.

– Это в семь лет?! – не поверила Василиса.

Фэш тут же одарил ее снисходительным взглядом.

– Никому не удавалось вызвать тени умерших в таком возрасте, – с горечью, но не без гордости заявил он. – Вот дядя и вцепился в меня мертвой хваткой. – Его лицо вдруг перекосилось от омерзения. Но он быстро с собой справился и добавил с иронией: – Это тебе не огонек из прошлого в двенадцать лет вызывать.

– Мне тринадцать! – мгновенно огрызнулась Василиса. – Будет через несколько дней…

На щеках Фэша появились ямочки.

– Не кипятись! – Он встал со стула. – Эх, все равно спать не хочется… Знаешь что? Вызови‑ка опять свой часолист.

Заинтригованная Василиса молча выполнила его просьбу.

– А теперь дважды коснись поверхности острием стрелы и проведи круг по линии обода циферблата… Так ты откроешь самую тайную и сложную область своего часолиста.

Василиса мигом проделала все, что сказал мальчик, и часолист раскрылся, но вместо страниц у него внутри клубился серый туман.

– Так как грядет наше великое событие, – продолжил Фэш, подходя ближе, – и неизвестно, когда потом появится свободное время…

Он схватил Василису за руку и сильно потянул вперед. Вж‑жух! Ребята совершили большой прыжок и оказались на берегу моря.

Их ступни увязали в желтовато‑белом теплом песке; в вышине ярко светило солнце, на воде играли зеленые и синие солнечные искры. Иногда пробегал легкий ветерок, нагоняя небольшую волну.

– Стандартная заставка, – выпуская ладонь Василисы, заявил Фэш. – Ничего, сейчас исправим это дело.

– Как ты смог проникнуть в мой часолист? – поразилась девочка. – Это что, каждый сможет?

– Я же знаю твое числовое имя, забыла?

Василиса нахмурилась.

– Кстати, ты выпытал его обманом!

– Не злись, – примирительно произнес Фэш. Он откашлялся и произнес торжественным тоном: – В честь твоего приближающегося дня рождения я хочу подарить тебе… Ну, вернее, это от всех нас! – Он сбился. – Короче, сейчас сделаем твой личный уголок. Заставку!

– Заставку? – опешила Василиса. – Такую, как у Дианы?

– Не в точности такую. Кроме того, можно установить сколько хочешь заставок, у меня вон пять… Ты сама выберешь, что хочешь, а я просто помогу установить ее в часолисте.

– О, вот это да… Спасибо.

Если бы не присутствие Фэша, Василиса точно бы запрыгала от радости. Ничего себе, у нее будет свой личный уголок! Тайный…

– Закрой глаза! И вспомни одно из самых любимых событий… – начал мальчик. – Какое‑нибудь секретное место, причем хорошо бы из давних, проверенных временем воспоминаний, из детства. Ну, не знаю, что‑нибудь такое, где тебе всегда было хорошо и спокойно, ммм… Уютно!

Василиса послушно закрыла глаза. Хорошо сказать – представь! Она никогда и никуда не ездила, кроме соревнований; Марта Михайловна любила сидеть дома и даже за город не выезжала, как Василиса ни упрашивала… Все дети из ее двора, и первый из них – Лешка, летом постоянно выбирались на дачу или в лагерь. Интересно, как проводят свое время часовщики‑школьники? И почему у самого Фэша появилась заставка в виде бури? Разве подобное место можно назвать приятным? Хотя нет, наверное, его самый любимый личный уголок – это Хрустальное Озеро.

– Сосредоточься! – поторопил мальчик. – Пока у тебя ничего не получается. Мы по‑прежнему стоим на песке. А здесь так жарко, что я сейчас брошу тебя и пойду купаться.

Василиса зажмурилась еще крепче и даже стиснула кулаки от напряжения. Она представила библиотеку и уголок за тяжелой, малиновой шторой. Пожалуй, это было самое лучшее место в отцовском доме, но было ли оно заветным? Тогда девочка представила школьный спортзал. Но это место было связано с тренировками, друзьями, соревнованиями, шумом и грохотом, голосами разных людей… И точно не было укромным.

– Я не могу, – наконец сдалась она. – Похоже, у меня нет особого любимого уголка.

– Тебе не обязательно выбирать настоящее место, где‑либо существующее в природе, – терпеливо разъяснил Фэш. – Ты можешь просто выдумать его. Например, ты что‑то читала в книге или представляла в своем воображении. – Он хитро улыбнулся.

– А твое тайное озеро существует на самом деле? – покосилась на него Василиса. – Или ты его выдумал?

Фэш закусил губу, раздумывая над ответом.

– Если это личное, можешь не говорить, – поспешила заверить девочка.

Он тут же с презрением фыркнул.

– Отец привел меня к этому озеру, – сузив глаза, мрачно произнес он. – Мне тогда было почти шесть. Как раз мама погибла… Озеро – это тайный уголок отца. Он передал мне его как бы по наследству. А потом он…

Мальчик замолк. И Василиса решила задать мучивший ее вопрос:

– Твой отец тоже учился у Астрагора?

Словно очнувшись, Фэш тряхнул головой и продолжил сердито:

– Сосредоточься! У тебя с личным уголком должно быть связано очень хорошее воспоминание. А не наоборот! Иначе часолист его никогда не запомнит. И так много времени потеряли!

Уловив настроение мальчишки, Василиса не стала больше расспрашивать. Хотя она очень хотела узнать, что же случилось с его родителями. Но Фэш неожиданно сам ответил:

– Все в роду Драгоциев проходят отбор, чтобы получить обучение у самого Астрагора. Это старая почетная традиция. Но за то, что он обучает высшему часодейству всех лучших сыновей и даже дочерей Ордена Драгоциев… – Он сделал короткую паузу. – Впоследствии, когда придет роковой час, один из них должен заплатить… жизнью.

Василиса ахнула, закрыв ладонью рот:

– Как это?!

Фэш сузил глаза.

– А вот так это! – раздраженно произнес он. – Астрагор ищет лучшего, по его мнению, ученика и, когда тому исполнится восемнадцать лет, проводит обряд по своему омоложению. – Мальчик поморщился. – Этим лучшим должен был стать Рок. Или я… Никто не знает. Вот поэтому я и сбежал, не дожидаясь, пока мою душу выпустят на свободу и я стану Духом. Не волнуйся так, – хмыкнул он, видя, как у Василисы изменилось лицо. – Старшим все‑таки выбрали Рока. Но ровно в то время, когда меня определили в круг учеников Астрагора, по нелепой случайности погибла моя мама. Поскользнулась, упала с башни… – Речь мальчика замедлилась, словно его слова приходили издалека, из полузабытых и страшных воспоминаний, которые он прятал в самом сердце. – После этого отец и показал мне Хрустальное Озеро, а сам… Сам исчез. А я попал к дяде. Насовсем. Как‑то странно все получилось, совпало так… неестественно. Ненормально!

Мальчик неожиданно замолк, видимо потрясенный собственной откровенностью. Как Василиса ни пыталась скрыть свои чувства, в глазах у нее защипало, и она украдкой несколько раз моргнула.

Фэш заметил это и глянул на нее с явным неодобрением.

– И вообще, зачем я тебе рассказываю? – рассердился он. – Старая история, и к твоему уголку не имеет ровно никакого отношения… Давай закрой глаза и просто расслабься.

Василиса так и сделала: снова зажмурилась, задышала ровно и часто. Постаралась вообще ни о чем не думать. Чтобы найти в своей душе ощущение тепла, доброты, комфорта.

…Рядом закапала вода. Звонко, будто первый весенний ручеек, пробивающий себе дорогу, а потом все громче и громче, пока легкое журчание не переросло в рев водопада.

– Отлично! – выкрикнул Фэш, стараясь перекричать шум воды. – Просто, но оригинально!

Василиса с опаской открыла глаза.

– Ого! – вырвалось у нее.

Они стояли в полукруглой пещере, похожей на комнату с низким наклонным сводом. Единственный выход полностью закрывала вода – плотный занавес хрустально‑искристых струй.

Василиса с опаской подошла и осторожно дотронулась до водяной стены, тут же забрызгав себя и Фэша.

– Поаккуратнее. – Он тотчас оттянул ее за руку назад. – Там ведь пропасть! Запросто можно свалиться. Смотри‑ка!

Мальчик указал пальцем влево: в стене пещеры, возле самой границы с водяной завесой, обнаружился небольшой просвет. Когда они подошли ближе, то заметили узкую лесенку, ведущую куда‑то вниз.

– Давай руку! – потребовал Фэш и пошел первым.

Вырубленные прямо в скале ступени оказались узкими и высокими, – пришлось соскакивать с одной на другую. Спустившись, ребята огляделись. Они очутились в маленькой, уютной долине, окруженной отвесными скалами. Рядом шумел водопад, скрывавший пещеру: его мощный поток с пеной и брызгами обрушивался в озеро, растворяясь в его глубине. По воде скакали солнечные зайчики, весь берег усеяли потемневшие от постоянной влаги камни.

– Неплохо здесь… Свежо!

Фэш с шумом втянул воздух.

– И красиво, – добавила Василиса. – Только непонятно, как отсюда выбираться.

– Возможно, что через пещеру, – предположил Фэш. – Или через озеро… Надо исследовать.

– Мне здесь нравится! Ведь можно искупаться, да? – Василиса посмотрела на прозрачную голубоватую воду, сквозь которую виднелись камешки разной величины: темные, округлые, словно бы светящиеся изнутри, а между ними – небольшие пучки зеленовато‑бурых водорослей.

– Ты лучше думай о чем‑нибудь очень приятном, – напомнил Фэш. – Только так мы сможем выбраться обратно. Иначе придется выходить через заставку с морем, а этот шикарный водопад не сохранится, – с явным сожалением закончил он.

Василиса присела на корточки и погрузила руки в воду – та оказалась ледяной до ужаса.

– Поосторожнее, – предостерег мальчик. – Вдруг там водянки есть? Или русалки… Правда, они любят мутную воду, где много ила и грязи, – чтобы затягивать людей на самое дно. – Он брезгливо поморщился. – Ну, вспомнила что‑нибудь хорошее?

– Ты меня сбиваешь своими страшилками! – Василиса оглянулась. Ей очень хотелось прийти сюда еще, поэтому она прикрыла глаза и постаралась сосредоточиться.

Что у нее в жизни было самое хорошее?

Она вспомнила Ольгу Михайловну. Ребят из группы… Лешку. Букет ландышей. Часовую стрелу. Нет, надо же воспоминание! Что‑нибудь не такое конкретное.

Она вдруг почувствовала прикосновение: это Фэш крепко взял ее за руку.

– Ты что?!

От неожиданности Василиса дернулась в сторону, но Фэш удержал ее.

– Ты же не хочешь уйти без меня? – На его щеках показались ямочки. – Если ты вспомнишь что‑то хорошее или приятное, то мгновенно переместишься. А я, знаешь ли, не очень хочу остаться один даже в таком неплохом месте.

Василиса смешалась; она вдруг вспомнила очень похожий момент, когда они стояли друг напротив друга – в лесу, возле Хрустального Озера, и голубые глаза Фэша были так же близко.

– Сейчас ты мне мешаешь сосредоточиться, – призналась она, почему‑то перейдя на шепот.

Фэш усмехнулся:

– А может, я специально.

Он вдруг притянул ее к себе, неловко обняв за талию, и осторожно поцеловал. А потом еще раз и намного смелее.

Это было так неожиданно, необычно и так непохоже на него! Василиса хотела отпрянуть, но вместо этого подалась вперед и тоже поцеловала его – и сама удивилась, как просто это вышло.

Они смотрели друг на друга в каком‑то странном молчании. Это был очень необычный момент. Фэш продолжал держать ее за талию, и Василисе показалось, что именно сейчас кто‑то взял и остановил время. Ей было не по себе, но вместе с тем хотелось, чтобы это мгновение длилось вечно.

Неожиданно шум водопада утих, свет померк, зато вернулось многоголосье ночного леса.

Отгоняя новое наваждение, Василиса тряхнула головой, и Фэш тут же отпустил ее.

– Ну вот, как бы с днем рождения…

Он развернулся и с шумом, ломая на ходу ветки и сучья, ринулся к палаткам. Василиса пошла за ним в некотором отдалении. Несмотря на то что случившееся в долине принадлежало им двоим, ей хотелось осмыслить это в одиночестве. И она была совершенно уверена, что Фэш чувствовал себя ровно так же.