ВЕК ЖИВИ — ВЕК УЧИСЬ

Спустившись по трапу «Госпожи Удачи», Ландо-калриссит ступил на поверхность планеты Азбриан совсем с иным чувством, чем это было с ним на Лериа Керлсил. Встреча с ведьмой произвела на него сильное впечатление. Он теперь был не столь самоуверен и стал обращать внимание на мелкие детали, которые могут помешать ему в осуществлении его матримониальных планов. Люк шел следом за другом. На этот раз оба захватили с собой переговорные устройства и не стали запирать дройдов на корабле. Ландо знал: на Лериа Керлсил ему еще повезло. Испытывать судьбу во второй раз не стоит.

Очутившись на твердой почве, Ландо огляделся вокруг. «Госпожа Удача» приземлилась на пологом склоне, напоминавшем нечто вроде пастбища. В нескольких метрах от них мирно паслось стадо неведомых ему черных с белыми пятнами животных о восьми ногах. Они жевали низкорослые сочные растения, густым ковром покрывшие склон. Время от времени одно из диковинных животных поднимало голову и без всякой видимой причины издавало низкий, протяжный звук. От поля, на которое приземлился корабль Ландо, стадо отделяла изгородь. Хотя странные животные непохожи на существа, способные перепрыгнуть через изгородь и напасть на людей, их миролюбивая внешность могла быть обманчива. Кто их знает, а вдруг им взбредет в голову преодолеть преграду и налететь сначала на Люка, а затем и на него самого?

«Держи хвост пистолетом, — сказал себе Ландо, пробираясь через заросли, доходившие ему до колен. — Не раскисай». Не может же ему не повезти и на этот раз. Такое просто не может произойти.

Эй, Ландо, чего это ты раскис?

Ландо оглянулся и посмотрел на Люка.

— Что случилось? — спросил он приятеля.

— Группа встречающих, — кивнул Люк в сторону фермы, приткнувшейся к подножью склона.

— Ах, вот оно что! — деланно улыбнувшись, ответил калриссит. — Что ж, идем к ним.

Он помахал рукой облаченным в белое фигурам, направлявшимся к ним, и стал спускаться вниз, навстречу делегации в составе молодого мужчины и молодой женщины.

— Привет! — воскликнул Ландо.

— Привет! — отозвалась женщина. — Не можем ли помочь вам чем-нибудь?

— Великолепно, — вполголоса проговорил Ландо, обращаясь к Люку. — Координаты места посадки выбраны неверно. Мы приземлились не на той ферме, какая нам нужна. — Повысив голос, он ответил молодой женщине: — Мы ищем имение Кондрен Форек.

Мужчина и женщина удивленно переглянулись, продолжая идти к незваным гостям.

— Я Кондрен Форек, — отозвалась женщина обычным голосом, который оказался высоким и писклявым. — Но, прошу прощения, мы никого не ждем.

— А вы кто такие? — не слишком дружелюбно спросил молодой человек.

— Я Ландо-калриссит, — представился Ландо. — А это мой друг, Мастер Джедай Люк Скайвокер. — Ландо пристально взглянул на Кондрен и ее спутника.

Она была бледнокожей, худенькой, тоненькой, как тростинка, невысокого роста. Пышные непокорные волосы до плеч. Свободного покроя белая юбка до щиколоток, простая белая кофта. Ее спутник был рослым, упитанным малым. Желтоватое, нездорового цвета лицо, чересчур близко поставленные глаза. Одет в белый рабочий комбинезон, испачканный землей, на лице застыло хмурое выражение. Сочтя его за наемного работника, Ландо в следующую же минуту забыл о толстяке.

— Ландо-калриссит? Ах, вот как! — расстроенным голосом воскликнула Кондрен. — Надо же! Прилетели сюда, проделав такой долгий путь. Понимаю, мне следовало еще раз связаться с вами, когда… когда все изменилось. Но я даже не думала, что вы прилетите, но все изменилось так быстро… И потом я, гмм, я забыла. Прошу прощения.

— Ничего не понимаю, — произнес Ландо. — Вы должны были связаться со мной, когда что именно изменилось?

— Все, — невпопад ответила Кондрен, неуверенно посмотрев на своего спутника. — Мне действительно неловко, — прибавила она, затем замолчала, оставив ее собеседника в неведении. — Ах да! — наконец проговорила молодая женщина, взяв спутника за руку. — Господин Ландо, это Франг Колгтер. Мой муж. Всего неделю назад мы вернулись, проведя медовый месяц вместе.

— Поверить не могу, чтобы моя информация была настолько неточна, — сказал Ландо, наблюдая, как под левым крылом «Госпожи Удачи» проплывает планета Азбриан. Визит окончен, и слава богу. Корабль шел на автопилоте, и они с Люком сидели в рубке и смотрели, как мимо их иллюминатора проносятся миры. — Какой сюрприз нас ожидает? Потенциальная невеста, которой вот уже пять лет как нет в живых? Или невеста мужского пола? А может, вуки?

— Насколько мне известно, некоторые вуки женского пола чрезвычайно милы, если только сумеешь найти к ним подход, — улыбнулся Люк.

— Вольно тебе смеяться, — обиделся Ландо. — Твоя, что ли, репутация окажется подмоченной, если вдруг вся эта история выплывет наружу.

— Ну, что ты, я буду нем, как рыба, — успокоил его друг.

— Ты-то ладно, но вот этих дройдов хлебом не корми, только дай сор из избы вынести, — сказал Ландо, ткнув большим пальцем в сторону кают-компании, где находились Трипио и Арту. — Откровенно говоря, мне и самому хочется сделать достоянием общественности историю с ведьмой-пожирательницей жизней, — признался Ландо, сокрушенно покачав головой.

— Еще бы немного, и ты бы попался в ее тенета, — продолжал Люк, все еще улыбаясь. — А может, ты передумаешь? Ведь, в конце концов, она молода, красива и свободна.

— Скажешь тоже, — забурчал Ландо. — Красива, молода — всего-то триста годочков. К тому же богата, добра, обходительна. Но пока ты успеешь как следует узнать ее, придет пора сыграть в ящик. А она примется за новую жертву. Нет, история с этой ведьмой отвратительна. Что же касается сватовства к Кондрен Форек, то, признаю, ничего отвратительного в нем не было, но история довольно досадная.

— Да брось ты расстраиваться, — успокоил друга Люк. — Откуда ты мог знать, что так получиться. От подобного никто не застрахован. Ведь это она должна была предупредить тебя о том, что у нее появился другой жених. Твоей вины тут нет.

— Ну, конечно, — закатил глаза Ландо. — Любой мог высадиться на планету, встретиться с молодой богатой наследницей, намереваясь предложить ей руку и сердце, а потом узнать, что она только что вернулась из свадебного путешествия. Ни в какие ворота не лезет. Тоже мне, джентльмен удачи.

— Возможно, ты и прав, — рассмеялся Люк. — Но ведь ты не намерен сдаваться, верно?

— Конечно же, не намерен, — ответил Ландо, стараясь придать голосу оттенок уязвленной гордости. — На этом я не остановлюсь. — Немного поразмыслив, он пожал плечами и философски изрек: — С другой стороны, я не очень-то уверен, что эта Кондрен такой уж клад. Я не уверен, что смог бы ужиться с женщиной, у которой такой писклявый голос. Во всяком случае, нужно поторапливаться. Нас ждут.

— На Сакорре, ты имеешь в виду?

— Совершенно верно, на ней самой, — ответил Ландо. — Совершим посадку на планете Сакорра, расположенной в Кореллианском Секторе, и нанесем визит молодой даме, которую зовут Тендра Ризант. Будем надеяться, что у ней не окажется шести детей, троих мужей и бороды вот посюда.

— Подобное сочетание едва ли возможно, — заметил Люк с улыбкой.

— Предоставь это случаю, — буркнул калриссит. — В этом мире абсурдное стремится к максимуму. Особенно, когда я поблизости.

— Ты знаешь, а ведь есть способ избежать многих из этих проблем, если только ты не прочь потратить какое-то количество времени и денег, — проговорил Люк.

— Что это за способ? — поинтересовался Ландо.

— Ты мог бы заранее связаться с предполагаемой суженой. Вряд ли кто ожидает, чтобы ему стали звонить из межзвездного пространства, ведь это так дорого. Ты только подумай. Ты дважды попадал впросак только из-за того, что твоя информация была неполной или устаревшей. Попробуй связаться с этой Тендрой Ризант по голограммной системе связи. Конечно, это влетит тебе в копеечку, но зато ты можешь сэкономить уйму времени и не окажешься в дураках.

Ландо сосредоточенно хмурил лоб.

— Кроме того, — добавил с лукавой усмешкой Люк, — подумай, какое впечатление произведет на даму столь дорогостоящий звонок.

Последний довод убедил Ландо. Он протянул руку к своему электронному блокноту и принялся искать код Тендры Ризант.

Лейтенант Белинди Календа знала, что сделала все, что в ее силах. Воспользовавшись безвременьем и хаосом, царившим в стране, она отыскала заброшенную виллу, расположенную в нескольких сотнях метров от резиденции главы государства. Проникнуть на виллу и спрятать похищенный ею гоночный автомобиль и разное снаряжение оказалось довольно несложным делом, а спальня на верхнем этаже, как выяснилось, идеальный наблюдательный пункт.

Но когда слишком все хорошо, то это уже плохо. Плохо, что представители сил безопасности и гражданской обороны — военные люди в форме, деловито расхаживающие вокруг виллы главы государства, не удосужились проверить здание, служившее Календе наблюдательным пунктом. Или же они плохо выполняют свои обязанности, или же кто-то приказал им выполнять эти обязанности спустя рукава.

Как бы то ни было, отсюда она сможет наблюдать за происходящим, нельзя только отвлекаться на такие пустяки, как пища, сон и прочее.

М-да, дурацкая ситуация. Пора посмотреть правде в глаза и признать, что не все в ее силах, что у ее возможностей есть пределы. Она не в состоянии защитить главу государства или ее семью, если гебисты начнут действовать против них. Не в состоянии уследить за перемещениями каждого члена семейства Органы Соло. Не сможет оказаться одновременно в нескольких местах, если группа Соло вздумает разделиться. Если же они решат использовать вертомобиль, она тоже останется с носом. Остаться незамеченной, если лететь за ними следом, невозможно, — да и удастся ли ей раздобыть аппарат, способный продержаться в воздухе более пяти минут кряду.

Календу утешала только одна мысль. Такие организации как силы гражданской обороны редко используют сотрудников, одетых в форму, для выполнения грязной работы. Если гебисты решат убрать главу государства, они пошлют на дело агентов в штатском, возможно даже не уведомив об этом своих людей с погонами. По существу, если люди в форме действительно попытаются защитить Органу Соло и будут при этом убиты террористами, так будет даже лучше для гебистов. Они смогут отрицать свою причастность к покушению.

Уж такому-то нападению она сможет противостоять, хотя бы в какой-то мере. Занимая выгодную позицию, она, Календа, может наблюдать за подступами к дому. Если в системе охраны возникнет какое-то изменение, к примеру появится брешь, позволяющая проникнуть в дом Органы Соло, это послужит для Календы знаком: следует быть начеку. Вероятней всего, сценарий нападения будет заключаться в том, чтобы, используя брешь, убрать несколько охранников в форме — дескать, действовали террористы, — а затем уничтожить всю семью Соло.

Она будет наготове и обстреляет нападающих, во всяком случае, сделает несколько выстрелов с целью привлечь внимание охраны.

Подобное нападение, скорее всего, произойдет ночью, особенно если будет пасмурно. В середине дня она сможет немного вздремнуть, установив предварительно макробинокль на треногу и направив его на дом Органы Соло с таким расчетом, чтобы встроенный таймер будил ее, едва будет замечено какое-то резкое движение. Правда, придется вскакивать с постели всякий раз, когда дети Органы Соло будут выбегать во двор или над крышей дома пролетит скиммер. И все же чуть-чуть соснуть она сможет.

— О наставнике нам никто ничего не говорил, — возмущенно проговорила Джайна, уставившись в темный потолок комнаты, в которой они устроились на ночлег все трое. — Зачем он нам, этот наставник?

— А затем, балда. Будет учить нас всякой всячине, — отозвался брат, лежавший в соседней кровати. — Зачем же еще?

Джайна пожала плечами, хотя и понимала, что Джесин в темноте не видит ее. Потом продолжила:

— Это-то понятно. Но ведь у нас каникулы.

— Ну и что из того? — возразил мальчуган. — Мы же хозяева будущего или что-то в этом роде, нравится нам это или нет. Ты думаешь, маманя и папаня откажутся от такой шикарной возможности — напичкать нас всякими знаниями, которые нам могут пригодиться, когда станем править Галактикой?

Джайна хихикнула. Чудила этот Джесин. Умеет так смешно пересказать идеи, которые с таким серьезным видом излагают взрослые.

Удовлетворенно вздохнув, девочка перевернулась на другой бок. Кровать была такая просторная и удобная. Не то что эти узенькие койки на борту «Сокола». Какое счастье — оказаться на земле. Заканчивался первый день их пребывания на Кореллии, но они еще ничего не успели посмотреть. Целый день ушел на то, чтобы пройти всяческие формальности в космическом порту, добраться до виллы, расположенной на окраине города, распаковать вещи и устроиться. Ну и ладно. Все равно хорошо, что они приехали сюда, не беда, что они еще не успели ничего сделать. Путешествие на «Соколе» оказалось очень интересным, правда, чересчур уж тесно было на корабле. И потом, эта непонятная заваруха, которая произошла в самом конце перелета. Ни один из родителей почему-то не захотел объяснить, что же произошло. Джесин уверяет, будто какой-то чужой корабль стрелял по ним. Глупости! Ведь мама — глава государства. Кому вздумается стрелять в нее?

Анакин, крепко спавший в своей кроватке в противоположном конце комнаты, мирно посапывал. Отлично, что все трое вместе, совсем как дома! А не как на корабле!

— Как ты думаешь, чему будет учить нас этот наставник? — спросила Джайна. — Конечно, помимо того, как управлять вселенной?

— Этой науке, ясное дело, он посвятит почти весь первый день, — рассмеялся мальчик. — А потом, поживем — увидим.

Вилла, которую арендовало семейство Соло, одной стороной была обращена к городу. Оттуда открывался прекрасный вид на Коронет. С другой стороны виллы открывался еще более великолепный вид на восточный океан. Подножием для виллы служил невысокий утес, откуда к белому песчаному пляжу сбегала дорожка.

Устроившись на заднем дворе виллы, Хэн, облокотясь о перила, смотрел на море. Безоблачное небо, чистый воздух, со стороны океана дует легкий ветерок. Хорошо очутиться у себя на родине ясным погожим утром. Дети — все трое — носятся по берегу под бдительным надзором Чубакки. Молодчина этот Чуви. А ведь с такой шерстью, как у него, вываляться в песке или промокнуть — удовольствие маленькое.

Есть все причины радоваться жизни. Ведь в балладах и песнях, составляющих космический фольклор, говорится об одном. О том, что в гостях хорошо, а дома лучше. Здесь все тебе по душе: и сила тяжести, действующая на твой организм, и давление воздуха, и его состав, и язык, и произношение, да и все остальное.

Но Хэн радости не испытывал. Во всяком случае, нынешним утром. Виной тому была не только встреча с патрульными судами и «Страшилами». Конечно, столкновение было не из приятных, однако не настолько опасным, как показалось вначале. Ведь, в конце концов, их запросто могли убить, но не убили. Выходит, какое-то могущественное лицо определенно заинтересовано в том, чтобы они были целы и невредимы. Разумеется, утешение плохое, но все-таки можно исключить возможность преднамеренного убийства.

И еще одно обстоятельство. Причем существенное. По словам Леи, она была уверена, что за ней следил кто-то в космическом порту. Кто-то, находившийся за линией оцепления. Если Джедай, хотя бы наполовину освоивший учение о Силе, заявляет подобные вещи, глупо не верить ему.

Хэн не мог отделаться от какого-то неловкого чувства при виде города, по которому они проезжали. Он ожидал каких-то превратностей, изменений, возможно, даже в худшую сторону. Он следил за событиями, происходящими на Кореллиане, как и все, живущие за пределами Сектора.

Он ожидал всего, но только не зрелища запущенных полей, облупившихся домов полукилометровой длины с заколоченными окнами, оборванных, износившихся людей. Такого развала, такой разрухи он не ожидал. Ему показалось, будто во всем этом есть и его вина, потому что он покинул родину, не жил одной жизнью со своими земляками, не разделил с ними лишений, выпавших на их долю.

Хэна охватило нестерпимое желание как-то исправить положение. Побыть в их шкуре. Живя в загородной вилле, где-то на самом отшибе, не очень-то разберешься в том, что творится на родной планете, в ее столице. Оторвавшись от великолепного пейзажа, он вошел в дом. Лея сидела за столом и все еще завтракала.

— Слушай, — обратился Хэн к жене, — а ты не смогла бы без меня решить проблему с наставником?

— Наверное, смогла бы, — с некоторым изумлением посмотрела на супруга Лея. — А в чем дело? Что-то произошло?

— Как бы тебе это сказать, — попытался объяснить ей Хэн. — У меня такое ощущение, что хватит уже сидеть здесь сложа руки, пора отправляться в город. Осмотреться там, выяснить что и как. Побродить на своих двоих, а не раскатывать в роскошном бронированном лимузине. На станции я смогу сесть на подкидыш.

Лея кивнула головой. Лицо ее было чуточку печально и серьезно.

— Я почему-то так и думала, что тебе захочется побывать в городе одному. Поезжай, походи, посмотри. С наставником я и одна разберусь. Через час должен приехать один из кандидатов на эту должность.

Хэн наклонился к жене и поцеловал ее в щеку.

— Спасибо. Мне действительно нужно это сделать.

— Не забудь, мы приглашены на обед к генерал-губернатору в «Корона-Хаус», — напомнила мужу Лея. — В восемь вечера за нами прибудет вертомобиль.

— Я вернусь достаточно рано, так что собраться успею, — заверил супругу Хэн Соло. — Но мне действительно необходимо побывать в городе. Я тут так давно не был.

Распрощавшись с третьим кандидатом на должность наставника, Лея уже начала жалеть, что возложила на себя его выбор. Из канцелярии генерал-губернатора ей прислали целый список кандидатов, благонадежность которых была проверена. Но Лея и сама обладала некоторыми способностями, свойственными адептам учения Джедаев. Ей ничего не стоило распознать обманщика или мошенника. Так что она застрахована от появления в ее доме какого-нибудь сексота в роли воспитателя ее детей.

Но существовала и другая опасность — нанять какого-нибудь круглого невежду. Из трех первых кандидатов — она не выбрала никого, кому смогла бы доверить воспитание трех шумных, полных неуемной энергии детей. Не способствовала доверию и слащавая любезность, с какой они рассыпались в комплиментах Лее. Ей всегда была не по душе приторная угодливость, и тратить время на подобные глупости у нее не было ни малейшего желания.

Расположившись в своем кабинете, скорее напоминавшем приемную офиса, Лея приготовилась к очередной атаке. Она нажала на кнопку, приглашая к себе очередного кандидата.

Вошел пожилой дролл, по пятам за которым, к нескрываемому удивлению Леи, двигался черный как смоль дройд. Дролл был довольно высокого для своей расы роста — приблизительно метр двадцать. Густая короткая шерсть светлосерого цвета, на лице и на шее седина. Ни одежды, ни знаков отличия.

Дроллы — обыкновенные двуногие существа, невысокие, с темным мехом, серьезными лицами, важными манерами. Руки и ноги у них довольно короткие, покрытые мехом и когтями вместо ногтей. Появившийся в кабинете Леи дролл вполне соответствовал укрепившейся за ними репутации существ самоуверенных.

Лея пристально посмотрела на дройда, вкатившегося следом за дроллом. Похож на Арту-Дету, но выше и тоньше — цилиндр с колесиками на телескопических ножках. Похоже, сильно модифицированный дройд-астромеханик. Правда, в отличие от Арту, может передвигаться не только на колесах, но и с помощью репульсорных устройств. По крайней мере, в нижней части его цилиндрического корпуса есть нечто похожее на репульсоры. Таких дройдов Лее еще не приходилось видеть. Однако, согласно этикету Кореллианы, на дройда не следует обращать внимания, если он не используется в данный момент.

Пожилой дролл был полноват, как и большинство дроллов, с которыми Лее доводилось встречаться. Несмотря на то что двигался он довольно медленно, ничего неуклюжего и неловкого в его манерах не было. Внешность его внушала почтение, черные глаза спокойно смотрели на руководительницу государства Новая Республика.

— Я Эбрихим, — произнес он низким голосом.

Неожиданно для себя Лея поднялась с места и направилась навстречу гостю, чего прежде никогда не делала. В этом Эбрихиме было нечто вызывающее уважение.

— Я Лея Органа Соло, — отозвалась она, также не прибавляя к имени никаких громких титулов. Согласно информации, которой она располагала, Эбрихим имеет ряд ученых степеней.

— Вы ищете наставника для своих детей, — произнес гость, направляясь к стулу для посетителей. — Вы желаете, чтобы он также выполнял обязанности гида для всей вашей группы, организуя поездки по местам, представляющим для вас интерес. Это верно?

— Да, — ответила Лея, чувствуя себя так, словно ее допрашивают.

— Хорошо, — сказал дролл. — Прошу вас, садитесь, — продолжал он, устраиваясь на стуле, который был несколько велик для него. Лея послушно направилась к своему креслу, в душе поражаясь той самоуверенности, с какой посетитель сообщил руководительнице государства, как ей следует вести себя в собственном кабинете.

— Я действительно подыскиваю наставника, — ответила она. Этот тип, похоже, любит брать быка за рога. Превосходно, последуем его примеру и мы. — Но почему я должна предложить эту должность вам?

— Законный вопрос. Потому, что работа мне интересна. Я знаю историю данного Сектора. Имею опыт воспитания детей из состоятельных семей. Насколько я могу судить, вам нужен наставник, не принадлежащий к человеческой расе для того, чтобы ознакомить ваших детей с мировоззрением других существ. Вы желаете, чтобы негуманоиды стали равноправными гражданами Системы и дали возможность людям заглянуть в их внутренний мир. Я примерно того же роста, что и ваши дети, и они не будут бояться меня, если я этого не захочу. Достаточно ли вам этих причин, или же вам нужны новые аргументы?

— Приведенного вами перечня вполне достаточно, — улыбнулась Лея.

— Вот и хорошо. Как я догадываюсь, об уровне моей квалификации вы можете судить по выписке, которая лежит у вас на столе. Вам известно обо мне достаточно, или же вы намерены прибегнуть к вашим забавным экспериментам с Силой, чтобы заглянуть в глубины моей души?

— Вы не верите в Силу? — спросила Лея.

— Я верю в нее в той же степени, как верю в силу гравитации или солнечный свет. Я наблюдал ее и поэтому знаю, что она существует. Но я не воспринимаю ее слишком серьезно. На этой планете не найдется ни одного мошенника, играющего на доверии или же карточного шулера — прибавим к этому списку кого угодно, — который не утверждал бы, что наделен способностями использовать Силу.

— В ваших словах есть известный смысл. Но Сила от этого не перестает быть Силой.

— В повседневной жизни для подавляющего числа существ Сила не имеет реального значения. Это вы живете в мире джедаев, где чудесное становится обыденным явлением. Я же обитаю в таком мире, где я не в состоянии прыгнуть на высоту, в пять раз превышающую мой рост, как бы я ни старался. Мне для этого нужна лестница или дройд. Галактику, которой вы управляете и в управлении которой, вполне возможно, будут участвовать ваши дети, населяет гораздо больше моих сородичей, чем ваших. Ваши дети обладают Силой?

— В весьма значительной степени.

— Тогда не позволяйте им слишком рассчитывать на нее, — проговорил Эбрихим. — Она может стать для них костылем, шпаргалкой, легким выходом из положения. Пусть они научатся искусству жить и делать обычные вещи самостоятельно. Пусть они поступают так, как поступают рядовые граждане. Пусть они начнут с азов, чтобы достичь вершин, а не полагаются с самого начала на поддержку Силы.

— Понимаю вас, — ответила Лея. Ей вдруг пришло в голову, что Эбрихим должен был бы нанести ей смертельную обиду многим из того, что он сказал. Но, возможно, она слишком долгое время была окружена подхалимами и льстецами. Прямота этого дролла была для нее глотком свежего воздуха. Какое все-таки это удовольствие иметь дело с разумным существом, которое не лезет из кожи вон, не лебезит перед ней, словно перед какой-то живой легендой. Говорит, как школьный учитель, у которого за плечами богатый жизненный опыт, обращаясь к родителю, не желающему отказаться от своих взглядов.

Лея поняла, что именно такой наставник и нужен ее детям. У него своя точка зрения на Силу. Возможно, детям полезно познакомиться с мировоззрением, где Силу не считают началом и концом всего сущего. Ведь, в конце концов, ее детям придется прожить свою жизнь в мире, где подавляющее большинство существ никогда не сталкивались с Силой.

— Вы получите эту должность, — заявила Лея. — Оговоренное жалование вас устраивает?

— Я был бы глупцом, если бы отказался от большей суммы, если бы вы ее предложили. Но могу сказать, что оно меня устраивает. И если вы не возражаете, я тотчас же приступлю к выполнению своих обязанностей.

— Я не возражаю, — отвечала Лея. Эбрихим слез со стула и повернулся к дройду.

— Пойдем, Кьюнайн, — проговорил он. — Нам надо приниматься за работу.

Поскольку Эбрихим привлек ее внимание к своему дройду, Лея была вправе выразить свое мнение относительно этого аппарата.

— Хочу заметить, что это весьма необычная модель, — сказала она. — Вряд ли я когда-нибудь видела что-либо похожее. Позвольте узнать, к чему наставнику астромеханический дройд?

— Для очень многих надобностей, — объяснил Эбрихим. — Его умение запоминать информацию не имеет предела. Но он обладает и другими достоинствами. Например, он…

— Я и сам могу ответить, учитель Эбрихим, — заявил дройд. — Зачем же говорить обо мне так, будто меня здесь нет.

— Не помню, чтобы мне когда-нибудь приходилось встречать астромеханического дройда, который умел бы разговаривать на интерлингве, — удивленно подняв брови, обратилась к Эбрихиму Лея. — Вы внесли какие-то изменения в конструкцию, или же эта модель именно такой и выходит с завода?

— Прошу прощения, сударыня, — обратился к Лее дройд, — но, как я уже сказал, я сам могу говорить за себя. Хочу вас уведомить, что я сам модифицировал свою конструкцию, чтобы уметь говорить.

— Кьюнайн, разве можно так обращаться с руководительницей Новой Республики? — заметил Эбрихим.

— А разве нельзя? — спросил дройд, в голосе которого явственно слышалось неподдельное любопытство.

— Нельзя, потому хотя бы, что она может приказать разобрать тебя на запчасти.

— Вы не позволите ей сделать это, — возразил дройд. — Так что эта пустая угроза меня не пугает.

— Может случиться так, что ты оскорбишь не того, кого следует, и тогда я не смогу помешать наказать тебя.

— Хотя и я посоветовала бы вам быть повежливее, — заметила Лея, не удержавшись от улыбки, — но смею вас заверить, что не стану приказывать разобрать вас на запасные части.

— Слышали, что она говорит? — обратился Кьюнайн к своему хозяину.

— Нет, не слышал, — с мягким укором произнес Эбрихим. — Если ты прощен, то это не значит, что ты прав.

— Возможно, — ответил дройд. — Почему-то до сих пор мне легче получить прощение, чем доказать свою правоту.

— Вот потому-то люди и говорят о тебе так, словно тебя не существует, — возразил Эбрихим. — Они очень быстро выясняют, что с тобой не стоит разговаривать.

Кьюнайн переводил взгляд с Леи на Эбрихима и обратно явно в растерянности. Не найдя достаточно веского контраргумента, он повернулся к двери и выкатился из кабинета.

— Должно быть, он чрезвычайно полезен, если вы миритесь с его дерзостью, — заметила Лея.

— Иногда мне трудно с ним мириться, — признался Эбрихим, — но, должен признаться, это любопытное создание. Мне никогда не приходилось встречать дройда с таким своеобразным мышлением. Я нахожу это весьма обнадеживающим. У него вполне определенные взгляды на роль дройдов, и он пытается соответствовать своим идеалам. Вот в этом, как я полагаю, одна из причин того, что он постоянно вносит усовершенствования в собственную конструкцию.

— Выходит, речевая функция — не единственное его усовершенствование?

— Ну, конечно же, нет. Едва появляется новейший и наиболее удачно сконструированный модуль, ему непременно нужно получить его. По мои расчетам в нем меньше половины первоначально вмонтированных в него на заводе деталей. Все остальное — плоды его собственной рационализаторской деятельности. К примеру, он сам смонтировал репульсорные устройства. Надеюсь, что следующим его приобретением станет модуль вежливости, но пока это только надежды, — пошутил Эбрихим, которому, по-видимому, нравилось говорить о дройде. Возможно, он был просто рад, что получил работу.

— Пойдемте, — проговорила Лея. — Думаю, самое время познакомиться с моими детьми.

— С нетерпением жду этого знакомства, — отозвался Эбрихим, слегка наклонив голову, и двинулся следом за Леей.

Недалеко от космического порта Коронета Хэн Соло свернул с Метеорного шоссе и попал прямо в Корабельный Ряд. Он не поверил своим глазам. Он помнил, каким он был в прежние времена. Как дошел народ до такой жизни? Может, он не туда попал?

Корабельный Ряд некогда представлял собой ярмарку, увеселительный центр, сказку наяву. Если же у вас не было воображения или вам не был свойствен дух приключений, то это был просто участок объездной дороги из космического порта в город.

Он помнил сотни киосков, сгрудившихся в центре широкого кольца дороги. Там продавались всевозможные товары из самых дальних уголков Галактики. Помнил продавцов — существ, принадлежащих к самым разным расам, прибывших со звезд, названий которых Хэн никогда прежде не слыхал. Они толпились на этом пятачке, пытаясь сбыть свои товары. Ежедневно прибывали новые космические корабли, и каждый день на прилавках появлялись новые, никому не ведомые товары.

Когда-то Корабельный Ряд кишел торговцами и покупателями со всех концов галактики. Когда-то здесь стоял невообразимый шум и гвалт. Удары барабанов, уханье, буханье, гуденье, бренчанье музыкальных инструментов. Песни уличных артистов, звучащие на тысяче языков в одно и то же время и зазывающие прохожих к прилавкам, чтобы те примерили, попробовали, пощупали, посмотрели все самое лучшее, самое красивое, самое редкое. И все это продавалось по баснословно низким ценам. Каждый продавец, который не снижал затем первоначальную цену по меньшей мере вдвое, мог пенять только на себя за последствия своей неуступчивости.

Некогда воздух был наполнен дразнящими ароматами жареного мяса, спиртных напитков, свежего хлеба и другими менее приятными запахами. Ваше обоняние то ласкали изысканные запахи тончайших духов, то до него доносилась вонь содержимого клетки с животным или какого-то чересчур экзотического яства.

Некогда Корабельный Ряд представлял собой живописное зрелище — пестрые палатки и тенты, ярко вспыхивающие, мелькающие вывески, огни реклам. Лавки окрашивались во все цвета радуги, были и такие цвета, которых раньше не видело ни одно живое существо. Знали вы и то, что передняя стена магазина подчас окрашивалась в хмурый серый или больничный белый цвет для того, чтобы являть собой кричаще яркое зрелище в ультрафиолетовых и инфракрасных лучах. А необычная текстура и замысловатый рисунок звукоотражающих перегородок были характерны для магазинов, набитых товарами, пользующимися спросом у существ, которые ориентировались в пространстве с помощью эхолокации.

Над неприметными дверьми нередко можно было видеть небольшие фонарики. Какие дела обделываются за такими дверьми, догадаться было нетрудно. Лампочки, на первый взгляд неисправные, ярко горели в инфракрасных или ультрафиолетовых лучах, уведомляли об услугах, которыми могут воспользоваться существа, видящие мир в буквальном смысле иначе, чем люди. Среди школьников ходили легенды о том, что вспышки лампочек имеют глубокий зашифрованный смысл, хотя ни один человек не мог объяснить Хэну, как работает такая система и что обозначает тот или другой цвет.

Некогда ночами на Корабельном Ряду было так же светло, как и днем, если не светлее. С наступлением вечерних сумерек половина торговцев закрывали свои киоски, чтобы открыть их затем вновь, устраивая в них карточные клубы, салоны для татуировки, букмекерские конторы. Были и такие лавки, которые вообще не закрывались. С наступлением ночи появлялось еще больше уличных певцов, танцоров, музыкантов, и толпы посетителей баров и ресторанов выходили на улицу, чтобы вдохнуть благоуханный воздух вечернего города. Вы никогда не задерживались подолгу на одном месте, опасаясь пропустить какое-то интересное событие, происходящее за соседним рядом ларьков.

Некогда все это было. Теперь же нет ни запахов, ни звуков, ни многоцветья; в прошлом чудесные дни и таинственные, волшебные ночи. Нет и следа торговых киосков и лотков, остался лишь широкий пустынный бульвар. Окна магазинов заколочены досками, у иных разбиты витрины, на стенах следы пожара. Кругом тишина, слышен лишь вой ветра да шорох питающихся падалью зверьков, которые прячутся в свои норы, едва завидев человека. Пахнет плесенью и гнильем, древесной трухой и стоячей грязной водой.

То там то сям из мостовой вылезают уродливые побеги деревьев, высокие сорняки торчат даже из разбитых окон нескольких лавок. Все, что осталось от старого доброго времени, кроме теплых воспоминаний, — это лохмотья старой парусины, разорванной ветром, груды шестов от уличных тентов, да сломанных складных столиков.

Все исчезло. Исчезло раз и навсегда. Давно, так давно, что, кажется, это произошло с кем-то другим. Корабельный Ряд был для юного Хэна миром, где царит тайна, волшебство и дух приключений, миром загадочным и опасным. Теперь ничего волшебного тут не осталось, кругом лишь мерзость запустения.

Хэн вспомнил свою встречу с одним известным актером. Юноша Хэн сидел в четвертом ряду партера. Актер исполнял в спектакле роль лихого молодого лейтенанта. Никогда еще Хэну не доводилось видеть человека, который был бы так полон сил, жизни, энергии, как этот вымышленный офицер. После спектакля юноша решил пройти за кулисы, чтобы выразить свое восхищение исполнением, и смело вошел в артистическую уборную актера. Он увидел костюм, висящий на вешалке, парик, саблю и даже бутафорский нос персонажа пьесы, которые лежали рядком на столе, рядом сидел усталый, с посеревшим лицом старик с потухшим взором.

Юному Хэну стоило немало усилий поверить в то, что вот этот самый старик еще несколько минут назад был бравым офицером, а сейчас досадовал на то, что сегодня его последнее представление и что он остается без работы.

Так случилось и с Корабельным Рядом. Некогда своеобразная, полная соблазнительных иллюзий улица перестала существовать. От нее ничего не осталось, кроме реальной грязи.

Хэн прошел по всему бульвару, потом повернул на проспект Звездных Линий и направился к центру города. Надо было как следует осмотреть столицу, хотя делать этого ему и не хотелось.

Еще не все пропало, пытался убедить себя Хэн. Почти все, но не все. То тут, то там попадаются поддерживаемые в приличном состоянии дома, есть магазины, которые все еще открыты, а один или два, судя по их виду, даже процветают. Однако Хэн понимал, что хватается за соломинку. Все-таки душой Коронета был Корабельный Ряд. Разница лишь в том, что Корабельный Ряд мертв, а в городе еще теплится жизнь. Улицы только полупустынны. На дороге попадаются автомобили, правда, в большинстве своем развалюхи. Еще совсем недавно такие машины были бы отправлены на свалку. Почти на каждом углу бродяги и бездельники.

И почти все они принадлежат к роду человеческому. Лишь изредка увидишь дролла или селонианина. Испокон века представители каждой из рас жили в отведенном им анклаве, правда, в прежние времена это не имело особого значения. Селониане покупали бакалейные товары в магазинах дроллов, люди ходили в гости к своим друзьям селонианцам, а дроллы посещали спектакли в соседних кварталах, обитаемых людьми.

Теперь все стало иначе. Теперь ни у кого нет ни денег, ни работы, и каждый был за себя, при этом косился через плечо на соседа.

Но удивляться особенно нечему. Разве это тебе в диковинку? Почти все отрасли промышленности Кореллии так или иначе были связаны с развитием торговли. Индустрия развлечений для экипажей космических судов, финансовые услуги для транспортных компаний, изготовление и ремонт дройдов, строительство и ремонт космических кораблей. Даже криминальные отрасли отдельных видов индустрии основывались на торговом обмене. Азартные игры, отмывание грязных денег, контрабанда, прокат дройдов, незаконные усовершенствования судовых систем — все это требовало клиентов, обитающих за пределами системы.

В доброе старое время существа появлялись на свет, чтобы жить хорошо, продавать свои товары, следить за тем, чтобы за их дройдами и космическими судами был хороший присмотр. Очень часто люди получали больше, чем рассчитывали, и это составляло неотъемлемый элемент жизни Кореллии. Теперь же, вследствие войны, параноидального страха, испытываемого перед чужеземцами, вследствие политики властей, направленной против пришлых рас, что равносильно финансовому самоубийству, на Кореллию больше никто не прилетал. Продавать некому, покупать нечего, нет денег, чтобы вести мало-мальскую торговлю.

По мере приближения Хэна к центру города у него создавалось впечатление, будто дела здесь обстоят получше. Больше открытых магазинов, а люди, стоящие в очередях, равнодушны и безучастны, но по крайней мере не кипят от гнева.

Хэн прошел по все еще состоятельным на вид кварталам, знакомым по прежним временам, со множеством великолепных старинных особняков, и с удовлетворением отметил, что здесь не произошло, по существу, никаких изменений. Но потом увидел дройдов-охранников, скрытые от посторонних взглядов генераторы статического силового поля, камеры наблюдения и сторожевые посты. Сверху спустился дройд-охранник и стал парить рядом с Хэном, шедшим по улице, пока тот не понял намека и убрался восвояси. У некоторых людей еще были деньги, и они явно опасались тех, у кого их не было.

Около полудня Хэн оказался в деловых кварталах города. Он было решил поискать какое-нибудь кафе, чтобы перекусить, но тут услышал приближающиеся звуки пения и брутальные выкрики. Тут до него дошло, что звуки эти он слышал уже несколько минут, но тогда они доносились откуда-то издалека.

Хэн оглянулся вокруг себя, и увидел, что улица быстро пустеет. Прохожие исчезали быстро, но без суеты, заслышав шум приближающейся толпы. Слышно было, как хлопают двери, с грохотом опускаются металлические жалюзи. Из магазина, перед которым остановился Хэн, выскочил управляющий. Посмотрев в дальний конец улицы, он взялся за рукоятку, укрепленную возле витрины, с усилием провернул ее, и жалюзи из армированного пластика стали опускаться.

Находившаяся на противоположной стороне улицы женщина схватила в охапку ребенка и побежала домой. Прежде чем хозяин небольшой таверны успел захлопнуть дверь и опустить жалюзи, какой-то прохожий успел юркнуть внутрь.

Вскоре на улице не осталось никого, кроме Хэна. Слышен был лишь грохот дверей, лязг замков, грохот шагов и громкое пение. Донесся звон разбитых стекол, сопровождаемый грубым хохотом.

Хэн бросился бежать в противоположном от приближающегося гула направлении, но определить его оказалось трудно. Он решил свернуть за угол…

И, не успев вовремя остановиться, врезался прямо в толпу. Она шла, плотно сомкнув ряды, веселая, бесшабашная, по крайней мере, так ему показалось сначала, и Хэн был подхвачен ею, словно приливной волной.

Демонстранты вопили так громко, что слов песни нельзя было разобрать. На них была грубоскроенная форма темно-коричневого цвета. На ногах — черные башмаки с металлическими мысками. На рукавах черные повязки с изображением улыбающегося черепа, зажавшего в зубах кинжал, ниже которого была надпись: «Лига в защиту прав человека».

В толпе находились одни мужчины, которые пытались шагать в такт песне, но из-за того, что они были неорганизованны и недостаточно трезвы, им это не удавалось. Ото всех разило сивухой и грязными носками.

Хэну удалось вырваться из первых рядов толпы и оказаться в третьем или четвертом ряду. Стараясь идти в ногу с «гуманистами», он постепенно перемещался в хвост колонны, чтобы попытаться выйти из ее рядов.

Хэн уже готов был задать стрекача, когда чья-то толстая лапа схватила его за ворот и подняла в воздух. Второй лапой незнакомец схватил его за плечо и повернул к себе. Едва было не упав, Хэн выпрямился и оказался лицом к лицу с огромным, испачканным машинным маслом верзилой. Налитые кровью глаза, обвислые щеки, гнилые зубы, зловонное дыхание. Верзила остановился прямо посередине улицы, не обращая внимания на толчки толпы, продолжавшей идти дальше. Он внимательно разглядывал Хэна, потом посмотрел на демонстрантов. Протянув руку, он схватил одного из них:

— Эй! Флаутис!

— Барнлей! Поосторожней со своими ручищами!

— Флаутис, глянь-ка на этого субчика! — произнес верзила, не обращая внимания на протест приятеля.

Флаутис был точной копией Барнлея, только поменьше ростом и погрязнее. Он посмотрел на Хэна удивленными глазами.

— Ну, что ты на это скажешь? — произнес он, ни к кому конкретно не обращаясь.

Хэн привык к тому, чтобы его узнавали даже спустя столько лет после событий, которые его прославили. Однако эти башибузуки, похоже, не знают, кто он такой.

— Послушайте, приятели, в чем проблема? — проговорил он громким голосом, чтобы его можно было услышать, несмотря на гул толпы.

Флаутис и Барнлей переглянулись, потом схватили Хэна за руки. Расталкивая демонстрантов, потащили к краю мостовой. Потом поднялись на тротуар, и тут Барнлей с силой прижал Хэна к стене дома.

— Чего это ты тут вынюхиваешь, малый? Кто ты?

— Ничего я не вынюхиваю, — стал уверять «гуманистов» Хэн. — Просто шел по улице и случайно наткнулся на вашу демонстрацию, — Хэн пытался убедить громил, будто ничего особенного не произошло. — Чуть меня не задавили. Честное слово. Спасибо, что выручили.

Барнлей схватил Хэна за ворот рубашки и привлек его к себе, дыша перегаром.

— Как тебя зовут, корешок? Говори сейчас же.

— Хэн, — ответил он как можно дружелюбнее. — Хэн Соло.

На запачканной физиономии Барнлея возникло выражение крайнего изумления.

— Соло? — переспросил он. — Ну, конечно, кто же еще. — Повернувшись к «соратнику», Барнлей заявил: — Надо его отвести куда следует.

— Это точно, — согласился Флаутис. — Надо проверить, что это за гусь такой.

— Но послушайте! — запротестовал Хэн. — Я же ничего…

Но тут почувствовал удар по затылку и потерял сознание.

— Итак, дети. Начнем с самого начала, — начал Эбрихим. Все трое — Джесин, Джайна и Анакин — сидели за столом в игровой комнате. С другой стороны стола, на таком же, как и у его подопечных, стуле сидел Эбрихим. Он был примерно одинакового со своими учениками роста. Возле него стоял дройд Кьюнайн, который рядом с сидящим хозяином казался выше ростом.

— С какого начала? — спросил, криво улыбаясь, Джесин. Выражение лица его сестры было не более приветливым, а самый младший, Анакин, похоже, старался подражать обоим. Во всяком случае, он делал вид, что дуется, хотя получалось это у него не слишком убедительно. Малыша, по-видимому, заинтересовал Кьюнайн.

Эбрихим вздохнул. Ясное дело — уйти с пляжа в погожий денек и оказаться за партой — удовольствие маленькое.

— Началом будет знакомство с Кореллианским Сектором, — отозвался старик. Подождав, пока не утихнут стоны, он продолжал: — В конце концов, как смогу я водить вас на экскурсии, если вы не будете знать, куда мы едем.

На экскурсии? — оживилась Джайна.

Как он и рассчитывал, фраза произвела нужный эффект.

— Разумеется, — сказал Эбрихим. — Ведь нам предстоит осмотреть восемь миров. Это Дролл, Селения, Тралус и Талус, Кореллиана и Центральная Станция. В мои обязанности входит быть вашим гидом, когда вы всей семьей будете путешествовать в тех краях.

— Ну, тогда ладно, — согласился Джесин. — А куда мы отправимся сначала?

— Если вы хотите изучить историю этой Системы, то лучше всего, я считаю, начать со знакомства с ее прошлым. Недалеко от города Коронет имеется большой археологический раскоп. Ваша мама согласилась отправиться туда вместе со всеми нами и осмотреть его.

— А что это за раскоп? — поинтересовалась Джайна.

— В сущности, это пещера. По-видимому, она использовалась для каких-то промышленных нужд с очень древних времен. Для каких именно, мы не знаем — но и люди, и дроллы, и селониане использовали эту разработку для каких-то целей — крупномасштабных целей — две тысячи лет тому назад, а возможно, и раньше.

— Ого! — воскликнул Джесин. — А скелеты мы увидим?

— По всей вероятности, да, — кивнул головой Эбрихим. — При раскопках их было обнаружено достаточное количество.

— А он похож на Арту? — неожиданно спросил Анакин, ткнув пухлым пальчиком в сторону Дройда.

Кьюнайн отъехал на несколько сантиметров назад и направил свой телеглаз на мальчика.

— Прошу прощения? — произнес дройд, явно изумленный вопросом.

— Арту, — объяснил Джесин, — это дройд нашего дяди Люка, который остался дома. По-моему, мой брат хочет выяснить, принадлежишь ли ты к тому же виду дройдов.

— Не принадлежу, — ответил Кьюнайн, возвращаясь к столу. — Буду весьма признателен, если вы не будете впредь высказывать подобные предположения.

— Но ты похож на Арту, — продолжал настаивать Анакин. — Чем-то его напоминаешь. Только он пониже ростом и не умеет разговаривать, как ты.

— Я Кьюнайн, усовершенствованная модификация экспериментального дройда, на основе Арсевен, который в свою очередь представляет собой модернизированную версию серии «Арту». Могу добавить, что, в дополнение к первоначальным характеристикам, я сам внес множество модификаций в свою конструкцию. К серии «Арту» я не имею никакого отношения.

— А чем плох Арту? — обиделся Анакин.

— Мне думается, что Кьюнайн весьма невысокого мнения о дройдах типа «Арту», — едва удержавшись от улыбки, заметил Эбрихим.

— Но Арту хороший дройд! — возмутился мальчик.

— Вполне возможно, — согласился Кьюнайн. — Но конструкторы дройдов типа «Арту» намеренно лишили их голоса и оснастили их лишь колесами.

— Ну, и что такого? — удивился Джесин.

— В результате Арту не могут выполнять свою работу как следует. Я нахожу крайне огорчительной саму мысль, что андроид не в состоянии надлежащим образом выполнять свои обязанности. Дело не в вашем Арту и не в его конструкции. К примеру, здесь, на Кореллиане, очень многие андроиды находятся в плачевном положении и никто не в состоянии починить их. Как много теряет от этого наша планета? Это меня шокирует.

Анакин бросил свирепый взгляд на Кьюнайна.

— Не смей говорить гадости об Арту, — проговорил он, затем слез со стула и вышел из комнаты.

— Удачно у тебя получается, — заметил Джесин. — Пойду позову его. — С этими словами мальчик вышел за младшим братом.

— Мне приятно слышать от мастера Джесина слова одобрения в мой адрес.

— Подозреваю, — произнес Эбрихим, поворачиваясь к своему механическому помощнику, — что ты еще не дорос до понимания сарказма.

Когда Хэн пришел в себя, в камере царил полумрак. Он ощущал тупую, пульсирующую боль в затылке, во рту — горечь.

Какого беса понадобилось этим «гуманистам» хватать его прямо на улице? Единственное объяснение, наверное, в том, что герой Повстанческого движения не вызывает восторга у толпы, которая, по-видимому, разделяет имперскую идеологию. Нет, такое предположение не выдерживает критики. Тут что-то совсем другое. Но что именно?

Хэн осмотрелся. Кроме сырой постели, на которой он сидел, да ведра в углу комнаты нет ничего. Такое впечатление, что комната предназначалась для иной цели. По-видимому, прежде тут было подвальное помещение, служившее в качестве кладовой. Как бы то ни было, камера достаточно надежна, чтобы можно было попытаться выбраться отсюда.

Сколько застенков повидал на своем веку Хэн! Так что, в очередной раз попав в темницу, он не очень-то перепугался. Сейчас он в безопасности. Неприятности начнутся после того, как за ним придут.

Едва он успел подумать об этом, как включился яркий до рези в глазах свет и дверь распахнулась. Хэн с трудом поднялся, силясь привыкнуть к яркому освещению. В камеру вошли Барнлей, Флаутис и еще какой-то мужчина, судя по знакам отличия, некий начальник. Они пристально разглядывали узника.

— Что ж, ребята, — произнес незнакомец, — теперь я понимаю, почему вы его схватили, и вполне одобряю ваши действия. Сначала я подумал, что произошла ошибка, но, выходит, никакой ошибки нет. Отпустите его.

— Но… — начал было Флаутис.

— Это приказ, — оборвал незнакомец. — Оттуда. — Он многозначительно поднял глаза. — Вы понимаете, о чем я говорю.

— От Тайного Вождя? — спросил Барнлей, и в голосе его прозвучало нечто похожее на благоговение.

Незнакомец молча кивнул, показывая, что вопрос был неуместен.

— Ну, тогда другое дело, — произнес Флаутис, тотчас придя в себя.

Хэн повернулся было к незнакомцу, чтобы выяснить, что же происходит, но не успел. Едва он открыл рот, как подумал, что зря встал спиной к Барнлею.

Снова удар по затылку, и снова у него потемнело в глазах.

Прошел вечер, дело шло к ночи, и Лея не знала, что ей надо делать — тревожиться или сердиться. То ли Хэн загулял со старинными приятелями и забыл позвонить домой, то ли с ним стряслась беда. Через полчаса за ними должен прилететь вертомобиль.

Именно в этот момент она услышала шум приближающегося аппарата. Неужели это раньше времени прилетел аппарат генерал-губернатора? Она подошла к окну и посмотрела на небо. По тому, как быстро, не зажигая бортовых огней, приближался аппарат, она поняла, что это летит не генерал-губернатор или какое-то другое официальное лицо. Служба безопасности во всех частях дома установила кнопки аварийной сигнализации. Стоит нажать на одну из них, и охрана окажется в состоянии боевой готовности. Одна такая кнопка находилась у окна. Протянув руку, Лея нажала на нее.

Вечер выдался тихий, спокойный, но Календа по опыту знала, что в такие вот тихие вечера чаще, всего и случаются неприятности. И тут послышалось негромкое жужжанье вертомобиля, приближающегося с включенными репульсорами.

Неожиданно ночной воздух наполнился звуками сирен, и всю территорию виллы главы государства залили потоки света. Охранники тотчас заняли свои посты. Не обращая внимания на всю эту суету, Календа впилась взглядом в небо, пытаясь обнаружить налетчика.

Вот он! В трехстах метрах от виллы в вечернем небе появился вертомобиль. Голубоватое пламя, вырывавшееся из демпферных устройств, отбрасывало диковинные тени на узкую проселочную дорогу. Приземляясь, аппарат ударился о землю. Открылась задняя дверь, и из аппарата выбросили какой-то продолговатый предмет. Едва коснувшись земли, вертомобиль снова взмыл в небо и исчез.

Из виллы выбежали охранники и тотчас кинулись к предмету, выброшенному из аппарата. Схватив макробинокль, Календа включила увеличивающее устройство.

Предмет оказался человеком, который с трудом поднялся на ноги. Это был Соло. Судя по его внешнему виду, он побывал в переделке.

Календа мысленно выругалась. Дело плохо. Никуда не годится дело. Это еще одно послание. Хотя она и не понимает, что именно оно обозначает, ясно одно: ничего хорошего ждать не приходится.

Дело пахнет керосином.

Date: 2015-09-20; view: 339; Нарушение авторских прав