Тренинг — это можно и самостоятельно

Мы уже рассказывали, что в «Маленьком принце» не только теоретизируем на дискуссиях, но и проводим психологическую тренировку. В психологии есть несколько столпов. И Фредерик Скиннер — один из... Так вот, Фредерик Скиннер говорил об оперантных рефлексах. Operatio — действие (в переводе с латинского). Значит, речь идет о рефлексе действия. Условном рефлексе. Любой ученик десятого класса знает условные рефлексы Павлова. В них подкрепляется внешний сигнал. Загорелась лампочка, после этого собаке дали мясо, у нее выделилась слюна и желудочный сок. Несколько таких сочетаний, и вот уже на электролампочку «слюнки текут». Скиннер пищей подкреплял не внешний сигнал, а внутреннее состояние организма, по большей части изменения в организме, связанные с активным действием. По закрытому со всех сторон ящику мечется в поисках выхода любимое животное Скиннера — крыса. Любимое, потому что умное. В стенку ящика вмонтирована педалька. Крыса случайно, а чаще с исследовательскими целями (умная) нажимает на педальку.

Остановимся здесь, вдумаемся. Поднятие лапки, попадание на педальку и нажатие на нее дает определенную систему сигналов изнутри организма. Педалька связана с механизмом, выдающим мясо-сухарную таблетку. В потолке открываются створки, и вот тебе манна небесная за многострадание. Несколько сочетаний, и смышленое животное добывает себе корм. Ну а если подкрепить какое-то сочетание сигналов изнутри отрицательно, например ударом тока, то такое действие оттормаживается. Многое в нашей жизни построено на оперантных рефлексах. Неодобрительные взгляды — все равно что удар током. А понахальничал, и получилось — хочется делать то же дальше. Скиннер продолжил свои эксперименты и в человеческой области. Оговорюсь заранее, что за это его справедливо критиковали. Ведь понятно, что и Дуров, и другие дрессировщики до Скиннера пользовались фактически оперантными рефлексами. Он же решил дрессировать психически больных. За хорошее поведение (хорошее — значит устраивающее психиатра) душевнобольной получат жетон. На такие жетоны в конце дня он мог купить себе какие-то удовольствия. Прямо скажем, оттенок коричневатый. Но он совершенно исчезает и появляется нормальная гуманистическая окраска, как только мы применяем метод оперантного обусловливания по отношению к самим себе для самодисциплины, для выработки правильных форм поведения с целью обезопасить окружающих от наших вероятных конфликтоге-нов, выработать автоматизм в их оттормаживании.

Но не только. Еще — выработать автоматизм в стремлении подавать синтоны. Как же это сделать? Все-таки в своем глазу бревна не видишь. Да, но зато в чужом видишь соринку. Так соединим усилия и договоримся в специальном тренинге выискивать в глазу друг у друга соринки и говорить об этом. А уж наказание (отрицательное подкрепление) обеспечим себе сами. Итак, здесь, в группе, самокоррекция происходит с помощью «я — глазами других». Это, так сказать, теория. Ну а как в «Маленьком принце» мы это делаем на практике?

Семь человек плюс психолог вне группы. Вне и в то же время в ней. Психолог организует какую-нибудь совместную деятельность: чай пить вместе, решать головоломку, а чаще и проще подискутировать на остросюжетную тему. Политика, сексуальные меньшинства, кто виноват в разводах... Острота спора заставляет забывать о вежливости, снижает внутреннюю цензуру.

В результате конфликтогены, которые в спокойной обстановке могли бы и не проявиться, будучи подавляемыми осознанно, здесь, как сорняки, произрастают. В сельском хозяйстве есть такое понятие — «лущение стерни». Дают прорасти сорнякам и срезают ростки, а потом засевают поле. Так вот здесь что-то наподобие. Стоит прорваться кон-фликтогену, психолог останавливает дискуссию, спрашивает у «автора», всем ли он доволен в своем поведении. Если он не заметил, что допустил конфликтоген, психолог спрашивает группу. Скорее всего, кто-нибудь (а все прошли материал, содержащийся в предыдущих главах) этот конфликтоген замечает. Группа обсуждает, что здесь было кон-фликтогенно, а «автор» принимает критику. Принимает, потому что понимает и потому что все критерии того, что это конфликтоген, налицо, только он этого не заметил. Досадно, но факт. Как, впрочем, и в первом случае. Если и группа не замечает, тогда психолог, поскольку у него более развита социально-перцептивная (не пугайтесь, сейчас разъясним) чувствительность, указует на конфликтоген, объясняет свое понимание, и группа, а с нею и «автор» с этим чаще всего соглашается. Что там у нас было за заковыристое словосочетание? Социально-перцептивная чувствительность. Ну, здесь все просто: перцепция — восприятие. Значит, речь идет о восприятии «друг друга» в социуме и о чувствительности в этом процессе. Группа и психолог только говорят о своем впечатлении. И если человек с ним согласен, то он сам себя штрафует по оговоренной ранее системе, которую он принял вместе с группой. И выкладывает из своей мелочи монетку на общий «базарчик». Этот «термин» мы «за неимением лучшего» заимствовали из общенародной игры домино. Правда, с того базарчика только берут доминошки, а на наш — монетки и кладут. Ну а если не согласен? Такое бывает крайне редко. Но психолог в этом случае советует все же учесть, что истина здесь субъективна, что если человеку неприятно, если его что-то царапнуло, если хотя бы кто-нибудь из группы обратил на это внимание, то все-таки стоит и свое внимание на этом заострить, и самооштрафоваться. Но психолог на этом не настаивает: хочешь — оштрафуешься, не хочешь — нет. Так что, повторим, здесь все «само».

Интересная происходит динамика в подаче конфликтогенов. Этап 1. «Автор» конфликтогена выдает на-гора конфликтоген, не замечая этого и лишь соглашаясь постфактум с мнением группы.

Этап 2. Как там говорится: слово не воробей, вылетит — не поймаешь. Ну так вот, конфликтоген вылетает, и человек готов за ним из своей шкуры выскочить, чтобы поймать его и «вернуть обратно». И он уже сам виновато смотрит на группу и активно или неуверенно выкладывает на базарчик монетку. Это и есть штраф. Сказал: «Аи, да брось ты!» — монетка, перебил — еще монетка, засмеялся, когда кто-то кого-то высмеял, — монетка. Ну, нам-то теперь понятно, что все это конфликтогены, с которыми надо расставаться, но вот попробуйте не рассмеяться. Подождем немножко с этапами и поговорим о системе штрафов. Почему монетка? Потому что купюра — много, а фантик — мало. И ведь вот какая «подлость»: прежде чем ее положить, надо испытать чувство стыда, а до этого еще проделать анализ, а потом только положить монетку. Вся эта процедура запоминается, как легкий удар электрическим током. Но вернемся к этапам.

Этап 3. Конфликтогенное словосочетание или сочетание жестов, смена выражения лица в определенной последовательности... начинается, но не завершается, обрывается. Человек произносит слово «ничего», а продолжение «подобного» как бы проглатывает, осекается. Потому что понимает уже, что оштрафуют, точнее, что самому придется оштрафоваться. Ибо «ничего подобного» означает, что «он такой дурак», что даже близкого к истине не говорит, и главное, хоть что-нибудь подобное истине сказал бы, так буквально ничегошеньки. В таких случаях для закрепления все-таки рекомендуют самооштрафоваться.

Этап 4. Он самый тяжелый для человека. Во всем буквально сомневаешься. Возник план произнесения фразы, и думай: есть здесь конфликтоген или сойдет, не оштрафуют. Речь замедляется, и мужчины идут, как танки по пустыне сквозь песок, а женщины, как кошечки по битому стеклу, так осторожно пробуют лапкой, не колется ли? Трудная работа происходит внутри личности, хорошая работа.

Этап 5. Темп речи вновь становится быстрым, а конфликтогенов в ней — как допустимый радиационный фон по счетчику Гейгера. Что и требовалось доказать.

Но стоп! А как же быть с синтонами? Надо же не только конфликтогены изъять («Отбросьте же дурную половину»), но и синтоны культивировать («...и с лучшею живите в чистоте»). Ну, что же, не только «кнут», но и «пряник» ведь можно использовать: за каждый синтон — вознаграждение от группы — та же монетка... И здесь опять осложнения... Такая тонкость: конфликтогены в силу нашей агрессивности мы подаем часто, поэтому и подрезать их тоже не так сложно, а синтоны в силу нашей невнимательности, в силу большей, чем допустимо, эгоцентричности «не произрастают». Даем синтон — и получаем в награду монетку. Ну, и привыкли бы так же подавать синтоны, как изымать конфликтогены. Но синтоны... не произрастают. Так вот, за упущенную возможность подать синтон — штраф.

■ Вы не дали себя перебить, но и не форсировали звук голоса -в чистом виде нейтральное коммуникативное поведение. Все равно оштрафуемся: упущенная выгода — упущенная возможность дать синтон. Женщина уронила авторучку, мужчина не поднял -был бы, понятно, штраф за конфликтоген. Женщина уронила ручку, другая женщина не подняла ее — штраф за упущенную возможность заработать реноме хорошего и успешного человека.

И люди не сразу, а «медленно и печально» (но «печаль моя светла») выравнивают корабль своего коммуникативного поведения по син-тонному компасу.

А что же с базарчиком из монеток? В первые два часа он бурно пополняется, вторые два часа постепенно тает. Это показатель того, что группа вместе с каждым из ее участников «проделала саморазвитие». В такой игровой дискуссии человек достаточно быстро избавляется от конфликтогенов и привыкает «синтонировать». Бывает, что он даже фонтанирует синтонами, но штрафуем мы и за переизбыток синто-нов, за их неуместность, льстивость. Все должно быть искренним, уместным, со вкусом и чувством меры. Ну что ж: недолет, перелет, попадание в цель.

Сменяя виды совместной деятельности (дискуссию на чаепитие, подготовку к вечеру на танцы и т.д.), мы добиваемся все большего очищения от конфликтогенов нашего коммуникативного бытия.

Тренинги мы проводим в клубе «Маленький принц» и в настоящее время. Теперь это, кроме меня, делают под моим руководством студенты. И делают — профессионально. Мы зовем к нам хороших людей от мала до велика — в конце этого издания помещены сведения о том, как к нам попасть. А кому не доступны занятия в «Маленьком принце»? Никто не помешает вам собраться в компании 5—6 человек, прочитать эту книгу и устроить тренинги самостоятельно. Эффект стереоскопического зрения (ведь каждый будет просвечиваться глазами каждого) плюс самокритика — и вы получите совершенно самостоятельный инструментарий. Разве что будет чуть подольше. Но не убаюкивайте себя тем, что, мол, книжку прочитал — и достаточно. Организуйте просвечивание своей души таким «рентгеном».

Чтобы тренинг легче было проводить, имеет смысл перед глазами держать красочный плакат с напоминанием об основных конфликтогенных и синтонных позициях (см. табл. выше). В «Маленьком принце» он занимает большое пространство на стене напротив основной части группы. Мы приводим его в уменьшенном виде на странице 153 (см. табл.). А вы сможете его снова увеличить и повесить на стенку.

Вам дан конфликтоген,

хотя из своего первичного коммуникативного поведения вы тщательно изымаете конфликтогены и насыщаете его синтонами. И это обстоятельство вас очень тревожило, когда вы читали все вышесказанное. Несмотря на то, что время от времени мы обещали в нем разобраться. Ну вот, время пришло. Но прежде чем мы с вами начнем разрабатывать принципы и алгоритмы правильного реагирования, стоит проанализировать, как чаще всего реагирует на конфликтоген человек, не обученный нашим премудростям. Скажем заранее, впрочем, что не только неоптимальные формы реагирования, но и оптимальные, улучшенные, в жизни существуют. Я анализировал поведение людей в конфликтах и присматривался к находкам, коллекционировал их. Кое-что придумывал сам. Соединял в блоки. Разъединял. Снова соединял в других сочетаниях. В конце концов сложилась система блоков и подблоков, которая в нашей длительной психологической работе с участниками клуба «Маленький принц» и на занятиях с моими студентами (будущими психологами), а также в процессе дискуссий с профессиональными психологами постепенно оттачивалась и обрастала деталями. Последние лет десять эта система уже практически не менялась, и можно считать, что в основе своей она сложилась. Ее-то мы и представим, после того как критически осмыслим

Date: 2015-09-05; view: 398; Нарушение авторских прав