В Америке

Раскол единого поля в «Христианском мире» совпал с эпохой великих открытий. И представители обеих сторон этнической дивергенции, происшедшей в XV–XVI вв., устремились за пределы Европы. Устремились и католики испанцы, французы; устремились и протестанты — англичане, голландцы. На новых землях все они столкнулись с одними и теми же народами, и вдруг оказалось, что эти контакты дают совершенно различные результаты. Когда испанцы захватили Центральную и Южную Америку, то оказалось, что при всем своем зверстве, при всех ужасах и жестокостях, сопровождавших их вторжение, они нашли общий язык с местными жителями: побеждая и покоряя ацтеков, инков и муисков, они видели в них людей.

Надо сказать, что создавшиеся в XII в. государства ацтекское (Анагуак), инкское (Тахуантинсуйу) и муискское (Чибча)[103]к XVI в. — к моменту появления испанцев — были на самых ранних фазах этногенеза. Поэтому ацтеки, инки и муиски вели себя очень жестоко по отношению к покоренным, которых сделали низшими сословиями, низшими классами. Например, муиски (это народность, которая населяла современную Колумбию), составлявшие высший, господствующий класс, т. е. господствующие племена, завоевавшие местное население, считали, что если к ним, к господину, вождю или аристократу, должен подойти по какому-то делу обыкновенный индеец, то он должен раздеться догола, сесть на карачки, ползти спиной, уткнув голову в колени, и в таком виде произносить свою просьбу, которая будет либо удовлетворена, либо нет, а если он нагло посмотрит на своего повелителя, на человека, принадлежавшего к высшему классу, то, в лучшем случае, с него могли просто снять кожу живьем, в худшем же — бросали в подземные пещеры, заполненные водой до половины, и он в полной темноте там плавал, пока его не кусала ядовитая водяная змея. Вот такие наказания были за непочтительность.

И когда Кесада завоевал эту территорию, назвав ее Новой Гренадой, то он этих аристократов, захватив в плен, конечно, крестил и сделал своими приближенными. Один из них, уже став очень образованным человеком, хорошо писавший по-испански, говорил Кесаде: «Странно, ты, Кесада, себя ведешь, я вижу, к тебе подходят твои солдаты, они тебе что-то говорят и даже смеются, а ты им отвечаешь, потом они посмеются, поговорят и отходят». Для испанца конкистадора солдаты были его боевыми товарищами, а для цивилизовавшегося индейца — низшая каста; ему непонятно было, как солдат смел взглянуть на своего предводителя, его надо было бы убить немедленно, чтобы проучить.

Инки, которые создали хорошо продуманную административную систему, ввели одновременно с ней полицию нравов. Например, за гомосексуализм они сжигали живьем, запретили передвижение местного населения из одной деревни в другую, ввели жестокую трудовую повинность, запретили грамотность, которая была до них, уничтожили все письменные исторические документы, которые были написаны на древних доинкских языках, чтобы покоренные индейцы забыли свою историю.[104]А ацтеки устроили службу спасения мира от стихийных бедствий. По их теории, мир четыре раза погибал и должен погибнуть в пятый раз. Один раз мир погибал от страшных ураганов, в другой — от наводнений, в третий — от землетрясений, в четвертый — от огня, и в пятый раз он должен был погибнуть от голода. Для того чтобы спастись, надо умилостивить солнце, а «солнце любит цветы и песни». Под цветами ацтеки разумели кровь из живого сердца, и они хватали людей и приносили их на своих теокалли в жертву солнцу вырывали у них сердце из груди для того, чтобы спасти весь мир.[105]«Ну, что там, — рассуждали они, — несколько человек мы убьем, зато остальные спасутся».

Но индейцы, у которых брали юношей для принесения в жертву, относились к этому без всякого энтузиазма и поэтому предпочли поддержать испанцев.[106]Испанцы заставили этих освобожденных индейцев работать в своих гасиендах, очень сильно эксплуатировали их, так как вывозили колониальные товары на продажу в Испанию и получали большие барыши. Они загнали их в серебряные рудники, но таких издевательств, какие индейцы терпели раньше от местных своих властителей, испанцы не допускали. Вместе с тем испанцы привезли сюда скот, вьючных животных, облегчив передвижение для индейцев, они учили крещеных индейцев грамоте, а инкским и ацтекским вождям давали титул дон, т. е. причисляли к дворянству, и те не платили налогов, а должны были только оружием служить испанскому королю.

Браки испанцев с индейцами сразу стали обычным явлением. В результате в Мексике, в Колумбии, в Перу с Боливией, в части Чили образовалось метисное население, которое в XIX в. откололось от Испании, и вместо Новой Испании, какую хотели создать испанцы, завоевывая эти страны, метисы создали Анти-Испанию с испанским языком и с официальной католической религией, хотя большинство этих метисов не верили ни в бога, ни в черта. Они приняли якобинский культ разума и европейский атеизм XVIII в. и занялись главным образом освобождением себя от Испании, для того чтобы хозяйничать в своей стране самим. Экономически они на этом ничего не выиграли, так как флота у них не было, и поэтому они попали в зависимость сначала от английских, потом от американских торговых компаний, но национально они себя освободили и весьма гордо ходили в своих сомбреро и говорили, что к испанцам они никакого отношения не имеют, что они американцы. Тем дело и кончилось.[107]

Но получилось так из-за того, что первоначально испанцы путем завоевания установили возможность контакта, а контакты этнические устанавливаются не законодательными мерами (никому нельзя приказать хорошо относиться к другому человеку), а потому что победители относятся к побежденным как к людям, а что касается жестокости, так не меньше жестокости было и в самой Испании: постоянные заговоры, мятежи и всякого рода другие неприятности — эпоха тяжелая. Надо сказать, что французы католики, выезжавшие в Канаду, довольно быстро договорились с местными индейцами: сначала с гуронами, а когда гуронов перебили ирокезы, заполучив от англичан оружие, они установили контакты с алгонкинами, с племенами кри около Лабрадора, со всеми племенами, которые там были. Да и сами французы «обындеились», переняли их быт, сохранив только свой язык и какую-то очень абстрактную память о католической религии: ведь в лесу, понятно, в церковь не пойдешь, молиться негде, они просто считали, что они католики, и больше ничего. Таким образом в Канаде создалось население, до сих пор там существующее, — канадские метисы.

И поэтому, когда вспыхнула война между Францией и Англией, большинство индейцев были на стороне французов, кроме ирокезов, с которыми французы сумели неосмотрительно поссориться. А потом, когда уже Америка откололась от Англии и стала самостоятельной, индейцы подняли всеобщее индейское восстание.

Возглавил его некто Понтиак — вождь племени оттавов. Он объединил все племена, кроме ирокезов, и в число объединенных племен входили и канадские французы, они сражались на правах племени против англосаксов. Конечно, Понтиака убили, конфедерация разошлась, пассионарное напряжение у индейцев было слабое: они были очень храбрые, способные, умные, честные, деловые люди, но одного у них не хватало — соподчинения, умения жертвовать собой ради абстрактной цели, идеи, т. е. пассионарности, и их разбили, вытеснили за Миссисипи. Англосаксы продолжили свое проникновение в страну, беспощадно уничтожая коренных жителей.[108]Сказать, что протестантская религия благословляла их на убийства, на геноцид, было бы несправедливо, хотя, конечно, в Ветхом завете, который особенно ценили протестанты, можно найти проповедь геноцида для всех «неизбранных» и не «предопределенных» Господом к спасению. Дело не в этом. Очевидно, протестантами стали люди такого склада, которые не могли уживаться с индейцами, как они не могли уживаться дома с католиками, т. е. с ирландцами.

Date: 2015-09-19; view: 260; Нарушение авторских прав