КАРАВАЙ – КАК МЕТАФОРА

Фаллический культ нашел свое воплощение на'^си не только в пасхальных куличах, «имеющих обязательно определенную вытянутую форму», но и в свадебных караваях. Этот обрядовый круглый хлеб у восточных славян издревле являлся метафорическим выражением мужского полового органа. Недаром в Орловской губернии молодым вручали каравай, в который многозначительно клали два яйца. Довольно часто один свадебный каравай с вылепленными из теста фаллическими символами воплощал жениха, а другой каравай с символами женского детородного органа – невесту. Однако чаще одна половина свадебного каравая воплощала жениха, а другая – невесту.

Надо заметить, что в самом слове «каравай» или «коровай» слышится другое слово – «корова». И в самом деле, на свадебном каравае часто изображали фигурку коровы или быка, что считалось символом плодородия и деторождения.

Слово «каравай» похоже на имя древнеславянской богини смерти Карны, возможно, здесь имеется не только звуковая, но и смысловая связь. Рождение новой жизни так или иначе связано с темой смерти. Это нашло свое отражение и в русских народных сказках. Так, часто злой дух смерти, например Кощей Бессмертный разлучает молодых, похищая невесту прямо со свадьбы. Безутешный жених отправляется на поиски своей невесты в царство смерти, где, преодолев множество препятствий, уничтожает Кощея Бессмертного. При этом оковы царства смерти рушатся, и герой вновь обретает свою невесту. Вместе с невестой получают освобождение множество людей, до того скованных и содержащихся в темницах. Здесь мы видим, что фигура Кощея Бессмертного в чем‑то аналогична фигуре Костромы, чьи похороны знаменуют начало новой жизни. В древности слово «кошь» или «кошть» означало сухой, тощий телом – кожа да кости. Это весьма близко к названию весеннего божества Кострома. Похороны Костромы, как и смерть Кощея Бессмертного, воплощают собой возрождение к жизни.