Ни к кому другому нет у меня

ТАКОЙ НЕЖНОСТИ И ТЕПЛОТЫ...»

(1973)

12.01.1973

Вознесенский зовет с собой в Томск. На несколько выступлений во Дворце спорта. Высоцкий не советует:

— Зачем ты будешь при ком-то, кто бы это ни был? Не надо! Ты сам — Валерий Сергеевич.

25.01.1973

После распевки у меня садится голос. Не своим пою, наверное. Высоцкий не ходит на эти занятия. И меня спрашивает:

— А зачем ты ходишь? Тебе разве не хочется вместо этого сесть за стол и привести в порядок кое-что из своих записей?

27.01.1973

Что тут было? День рождения Володи. Были у него. Марина привезла пленку с записями своими. Ну, хорошо. Утром проснулся с французскими туфлями.

28.01.1973

25-го, когда я выходил, вылетал из театра на аэродром, ко мне подошел парень... с бородой...

— Вы Витю Свиригина знаете? Из Ленинграда?

— Витю?.. Нет, не помню... но это неважно, в чем дело? Я тороплюсь. Билеты?

— Нет. Он вас хорошо знал, и я привез вам фотографии, что он снимал. Он погиб... а я не люблю, чтобы после смерти оставались фотографии незнакомых людей... Тут даже написано на пакете «Золотухину»... Вас просто найти... А вот Никиту Гаранина? Они дружили. Мне нужен адрес его, чтобы сообщить ему.

Я смотрю на фотографии — Кузькин... Я помню: ко мне подходил в Ленинграде очень милый парень и передавал мне две фотографии. Я был рад: хоть что-то от Кузькина... Но я не мог вспомнить лица этого парня, которого вот уже нет в живых.

— А что случилось?

— Витя мечтал на яхте обойти вокруг света... В Азовском море попал в шторм. Два дня он держался, на третий день это произошло. Он очень любил Высоцкого.. Незадолго сделал себе его большой портрет. Может быть, даже с собой он у него был... Передайте ему тоже вот эти фотографии. Мне к нему подходить было неудобно...

01.02.1973

Володя:

— Я ужасно устаю на этих репетициях. Я нахожусь постоянно в жутчайшем раздражении ко всему... Я все время в антагонизме ко всему, что происходит... Меня раздражает шеф, меня раздражают артисты, мне их всех безумно жалко, я раздражаюсь на себя — ну на все. И дико устаю... Я ведь действительно сегодня уснул в возке... Давай я тебе устрою 15 концертов в Новокузнецке. Надо зарабатывать, Валера, пока есть имя и силы... пока ты интересен... Лечу в Новокузнецк на три дня — 19 выступлений... Как я выдержу?.. У них горит театр. Ушли три ведущих артиста, театр встал на репетиционный период... Их управление культуры выбило меня, чтобы выполнить план и выдать зарплату труппе...

09.02.1973

Накануне вывесили приказ об установлении нам со Славиной ставки на 165 руб., а Высоцкому —150.

10.02.1973

Володя спорит с шефом:

— Зачем такие обидные монологи?

— Не вам это говорить. Вы бы помолчали... Вы больше меня обижали...

12.02.1973

Нигде его нет. Никому никто не звонил. В Склифосовского он не поступал. Заменили завтрашнего «Галилея» «Кожей». Нашли его дома в ужасном виде. С ним Костя, его друзья.

Шеф утром произнес краткую речь:

— Дело не в Высоцком, и не в нем одном... Дело глубже. Театр стареет... и надо, очевидно, хирургическим путем какие-то вещи восстанавливать. Я буду думать, что мне делать. Высоцкого я освобождаю от «Пушкина». Давайте разбросаем текст между оставшимися Пушкиными...

13.02.1973

Шеф сказал:

— Не надейтесь, что я верну Высоцкого. В этом спектакле он играть не будет. Может, хоть это его образумит.

А Высоцкий и пошел на это, чтобы выйти из игры. Ему активно не хочется быть впятером и прыгать из возка в возок.

15.02.1973

Шеф сказал Володе, что он его зарезал тем, что выходит из спектакля, что он поступает точно как Губенко и т. д. Весь арсенал на него выпустил. Но Володя устоял. Шеф думал, что он станет просить прощения, захочет вернуться в «Пушкина»... но Володя давно замыслил побег из этого спектакля. И шеф в отчаянии, у него все-таки была надежда...

25.02.1973

День замечательный, радостный тем, что сегодня шеф за «Цензора»[113] сказал: «Молодцы!» Импровизировать с гитарой после Высоцкого было страшно и не удавалось долго. Это меня угнетало. Теперь как гора свалилась. Долго ли этому быть, выйдет ли этак одним духом у меня на сцене, и что скажут «умные друзья театра»?..

02.03.1973

Высоцкий оформляет документы во Францию. Боже! Помоги моему другу. Это было бы прекрасно, какие бы песни он написал! Ни к кому другому нет у меня такой нежности и теплоты, как к Вовке В.

05.03.1973

Целиковская встретила на улице:

— Валерий, я должна вам сказать, что вы очень хорошо играете. Вы знаете, я человек злой, но вы мне очень, по-настоящему понравились... Как вы слушаете, говорите... ваши глаза... Просто поздравляю вас.

Левиной она звонила, хвалила меня:

— И я сказала Юре, как он только освободится от «Пушкина», пусть порепетирует с Валерием Гамлета!! (Вы слышите, господа присяжные заседатели!!) Спектакль зазвучит по-другому, неожиданно...

29.04.1973

Звонил из Парижа Высоцкий. Он еще не соскучился по нам. Счастлив. Везде его водят, кормят, все его знают. А главное, от чего он обалдел — весь Париж говорит на русском языке. Я думаю, это заслуга Марины. Четыре года всего ей понадобилось агитации к приезду мужа из России, чтобы весь Париж перешел на русское изъяснение.

19.05.1973

Приехала из Парижа Галя Евтушенко. Все газеты напечатали огромные портреты Володи в смокинге и с Мариной на открытии Каннского фестиваля. Сегодня он звонил Дупаку, просил день отсрочки, боится, не успеет на машине.

22.05.1973

«Спеться» (почти в том же смысле, что спиться) — вот чего я боюсь. Я боюсь утратить свое значение как Актер, как исполнитель ролей драматических. Я боюсь, что про меня будут говорить, да уже и говорят: «А, это тот, что песенки поет?» Боюсь превратиться в Трошина, в Анофриева и пр. Даже в Высоцкого. Потому что его слава как певца-барда гораздо выше его славы актерской. Хотя ведь это никто не мерил, и почему плохо, когда артист поет?!

Вчера мы смотрели восстановленную копию «Интер­венции». Боже мой!!! Проплакал весь фильм. Он выиграл от времени. Все фильмы после него — Юткевича, Митты, «Бумбараш» — только сыграли на него, несмотря на то, что многое разворовано по самым естественным причинам — время продиктовало иную эстетику экрана, доселе несуществующую, вернее, не допускавшуюся на наши совэкраны. Женька — моя лучшая роль. Я боялся каждого кадра, каждого произнесенного слова и радовался, что ничего — славно. Более того, я расстроился... что переменился нынешний... Я некоторые вещи уже не могу так сыграть теперь... Венька меня успокоил: «Все от режиссуры зависит». Нет, такую смелость позволить, такую открытую страсть, не боясь наигрыша... ох, как хорошо. И молодой я, какой молодой, и мастер. Не очень ли я себя сегодня хвалю? И весь фильм — чудо. Столько энергии в нем, столько выдумки — откуда? Как из рога? И Митта еще осмелился сказать, что «фильм, несмотря на все богатство, не сложился». Мне не очень нравится «Тюрьма»... и Юля[114], и Володя... оперность некоторая... От этого и смысл теряется, и драматизм уходит.

Неужели это не увидит свет?!

25.05.1973

Вернулся Высоцкий из Парижа, привез мне джинсы.

11.06.1973

Сегодня разговаривали между собой поэты... Андрей Вознесенский и Володя:

— Володя, приезжай ко мне 14-го на дачу.

— Обязательно, Андрей. Мне тебе нужно много почитать, чтобы ты отобрал для печати, что считаешь... Вот послушай два... Я все равно должен у тебя отобрать полчаса...

И Володя долго читал. А я хохотал. Потому что Андрей слушал и думал о своем. Он звал к себе на дачу, чтоб подумать о 500-м спектакле «Антимиров». А Володя — о своем. А я — о своем. Позвонил в журнал: поехать на банкет «Юности» не могу, играю за Бортника, которого, кажется, уволили.

15.06.1973

Дупаку — позорный выговор за гастроли, за Кишинев, за Высоцкого и т. д.

17.06.1973

Письмо от Б. Полевого. Высоцкий подал. Смотрю адрес — не понимаю. Читаю: Борис Полевой. Жду скверного. Ну, думаю, зарубили в номере...

21.06.1973

Высоцкий поехал на суд. С него будут взимать 900 руб. за всякие «левые» дела, за переплату на концертах.

23.06.1973

Дворец завода «Серп и молот», «Павшие». Хвастал журналом. Надписал Володе и Веньке. Васильев Толя не мог пережить, все-таки кольнул:

Начал я:

— Говорят, хороший роман Бориса Васильева...[115]

— Да уж, конечно, получше тебя-то...

— Как это ты так сразу, почитай сначала...

— Да что там? Про тебя все известно.

И это без юмора, зло, неприятно. Мне захотелось плакать даже. Обидно.

А Высоцкий подпрыгнул аж:

— Смотрите... с кем работаете!

Севка Абдулов читал тут же:

— Несмотря на злобные выпады твоих товарищей, несмотря на то, что они пытались помешать мне, я получил колоссальное удовольствие, спасибо.

Разные люди по-разному реагируют.

25.06.1973

«Я горжусь, что твои гениальные песни вот таким образом аккумулировались в моей башке. «Рвусь из сил и из всех сухожилий...» Рвут кони вены и сухожилья свои... Я верю, «уж близко, близко время», когда я буду держать в руках книжку твоих стихов, и я буду такой же счастливый, как сейчас».— Так я написал Владимиру на обложке журнала «Юность».

27.07.1973

Венька предлагает «Воспитание чувств» Флобера, главную роль, две серии для телевидения. Весь аж дрожит, так увлечен. Съемки с 3 по 14 ноября.

— Такой роли ты никогда не играл. Это нужно, Валерик. В прекрасном смокинге, шикарный мужчина... То, что у тебя есть в «Интервенции», стремление к призрачному идеалу... Это нужно сделать к декабрю, к приезду Помпиду... Высоцкого мне не разрешили. Остаешься ты... Валюха, давай, и никаких...

16.09.1973

С Высоцким мы сейчас много говорим «о проблемах литературы, о путях ее и людях» и пр. Он обиделся кровно, когда кто-то, желая польстить мне при нем, сказал, что я пишу «ну вот... как Аксенов...»

— Что? — сказал Володя. — Да вы что, офигели? Аксенову не снилось так писать...

17.09.1973

Вчера Назаров на спектакле сказал: «Не надо, Валера, не траться, не надрывайся, не рви себя». Но не могу жалеть себя, когда вижу, как вокруг — Володя и Зина работают на разрыв.

27.09.1973. Алма-Ата

Перед концертами нас завезли в бассейн, отличнейший. Выдали плавки. Хмельницкий гонялся в воде за Любимовым: «Не выйдете из воды сухим, если не уеду в Югославию». А Высоцкий плавал с поднятой рукой: «Чур первый на пост главного режиссера».

Ночевали с Высоцким в одном номере.

На ужине наши молодые плясали вовсю, играл наш оркестр, и Володька пел отчаянно. Борька[116] «Цыганочку» под пение Володи отмачивал лихо, ух как здорово, аж слюнки текли у меня...

06.10.1973

Вовку не отпустили. Он хотел мотануть завтра в Москву, не играя последние «10 дней», но обещается начальство посетить. Но Кунаева не будет — это же ясно.

20.12.1973

Вечер, после хороших концертов. С Володей ездили, с Венькой — втроем, по старой дружбе.

Сегодня Володя на концерте:

— Валерий, как мы постарели. Нам все грустно... в глазах видно... Нас ничто не радует, мы ничему не удивляемся...

21.12.1973

Сегодня читка по второму разу Бакланова-Любимова[117]. Я по­лучил Писателя, Володя — Режиссера. Думаю, с нами будет наиболее кровавый вариант работы — автобиография авторов.

23.12.1973

Я не записал спора между Золотухиным — Высоцким с одной стороны и Любимовым — Баклановым с другой касательно ролей Писателя и Режиссера. Нам они не понравились. Ходульны, одинаковы, бесконечные байки с пошлятинкой. Два умствующих балбеса... Какой крик поднялся. Шеф обиделся. Ведь это он писал. И резюмировал тогда уж Бакланов:

— А что? Может, в возражениях Золотухина — Высоцкого что-то есть, может быть, подумать и какой-то иной поворот найти...

— Да ничего там нет... им больше нравятся другие роли. Каждый артист думает только о себе... о своем пупе, куске... Конечно, это не Кузькин...

— Плохо вы знаете своих артистов.

— Я говорю вообще о всех артистах.

29.12.1973

Выступали в МГУ. Высоцкий не советовал нам ездить к студентам: за ними надзор. Так и было. Заинтересовались органы. Нас провели каким-то иным, обходным путем. Ждем неприятностей и позора. Венька дергается...

Date: 2015-09-19; view: 353; Нарушение авторских прав